http://www.proza.ru/2017/01/20/398/
http://proza.ru/2020/10/04/961
Сценарии пишет жизнь, а не люди. И каждому - свой. Задумал юноша из сельской глубинки предстать когда-нибудь перед оперной дивой в образе благородного и знатного джентльмена, а посему не терял ни минуты. Осенью, до начала театрального сезона, ушёл отдавать воинский долг Родине. На три года.
"Ну, и хорошо! Даже лучше! Я подтянусь, возмужаю, чему-то научусь. А так - пень пнём, любопытство быстро у этой особы ко мне иссякнет. Чем я могу быть ей интересен?" - утешал он себя по дороге к месту прохождения службы. Ведь зачем-то повстречалась эта Сирена ему. Только душа его разрывалась от невозможности написать ей. Жаждал диалога -- в нём просыпался совсем другой человек, у которого возникла потребность делиться и обсуждать услышанное, увиденное. А кроме жены на эту роль никого не оказалось.
Иссечь бы топором из жизни майский отрезок времени, когда состоялось знакомство с той милой зазнобой, и читал бы с ненасытной жадностью письма его благоверной о том, что на зиму утеплила окна и нынче мода пошла аспирин добавлять в консервацию, что у сестры родилась на Украине двойня, а соседнюю улицу ремонтируют и по вечерам опасно ходить, так как нет освещения - можно споткнуться или провалиться. То - житейские мелочи, из которых и ткался быт.
***
Он успел всё: окончить экстерном десятилетку и поступить в Университет, где его, серьезного и ответственного, избрали старостой группы.
Осенний театральный сезон уже начался - об этом извещали повсеместно расклеенные афиши. В форме морского пехотинца Георгий заглянул в кассу с тем, чтобы узнать, в какие дни задействована в спектакле его давнишняя приятельница. Кассирша, узнав его, воскликнула:
"Георгий, не вы ли? Собственной персоной! По опере соскучились?"
"Не столько по ней, сколько по фаворитке!" - парировал бравый морпех.
"Так где же вы столько времени пропадали? Я вас и не запомнила бы, так как народу много приходит, а вы только раз пропуск спрашивали, но ваша любимая актриса ещё целый год перед каждым выступлением справлялась, приходил - не приходил и расстраивалась до отчаяния!"
"Так когда я смогу её увидеть-услышать?"
"Ох, милок, опоздали вы, опоздали! Здесь более не поёт всеобщая любимица! Объявился тогда один поклонник. Майор. А кто такому откажет? Грудь в орденах! Мужчин-то выбило войной. Сколько одиноких красавиц! Настойчив оказался! Увёз нашего соловья в Венгрию. Думали, будет петь в Будапештской опере. Да у них своих талантов предостаточно. А ещё русских не любят - за подавление революции. Память у мадьяров коротка - забыли, кто их от фашистов освобождал. Сколько наших там полегло. Как-то мама её к нам приходила. В браке счастлива, говорит".
***
Ушёл он тогда обескураженный. Жизнь продолжалась. Изредка удавалось посетить оперу и каждый раз с налётом грусти отмечал, что без участия знакомой артистки в спектакле пустовато.
...Институт, аспирантура - докторантура, учёные звания, гранты - пройдены, всё возможное - невозможное достигнуто. Он оказался целеустремленным и напористым. Даже иногда удивлялся - выбился сам в люди без мало-мальской поддержки со стороны.
Единственной опорой, правда, только материальной, являлась жена. И он прекрасно это осознавал и ценил её, как мог. На других женщин не заглядывался и интрижек на стороне не заводил.
Слыл порядочным семьянином и талантливым учёным. До 40 лет. А потом будто Георгия переформатировали. Опрокидывает всё с ног на голову. Покидает жену, обручается с 20 - летней студенткой и заводит новую семью. Он как бы из кожи будет лезть, доказывая всем, что его вторая пассия - самая красивая, лучшая и достойная.
***
...Старый год через несколько дней уходил в небытие. Профессор с дочурками прохаживался по торговому центру. Гулянья с детьми - его любимейшее занятие. Так как наследниц две, они друг друга занимают, не утомляя его почемучками. В выходные с самого утра его с чадами можно было видеть на озере, аттракционе, игровой площадке, в зоопарке. Рынок детских развлечений в столице нескончаем.
Георгий Николаевич замедлил шаг у секции ёлочных игрушек.
Здесь толпилось человек десять, и хвост быстро укорачивался. Но когда наступил черед впереди стоящей женщины, всяко движение застопорилось. Она требовала показать звезду, которую после довольно продолжительных раздумий отвергла; из пяти шариков разных форм и окрасок выбрала один, потом и этот вернула; дождик, гирлянды и конфетти то приближала к глазам, то отводила на расстояние вытянутой руки; в итоге, остановилась на мелко наструганной фольге, лошадке и медвежонке. Удовлетворившись выбором, попросила выбить чек.
- С Вас за всё про всё шестьдесят четыре лея! - весело объявил продавец, в предвкушении избавления от дотошной покупательницы.
- Так дорого?
- Импортное всё, бабуля! Есть игрушки подешевле!
- Покажите!
- Это в другом отделе, у входа. Те из пластмассы и бумаги.
- А эти из золота? - не унималась старушка. - Ладно, мне надо украсить только ветку. Ёлки-то не предвидится. Дайте самую дешёвую гирлянду!
- Три лея.
- Как раз мелочи хватит! - обрадованно воскликнула посетительница магазина.
Сам процесс - выбора, диалога, покупки - затянулся и вызвал явное недовольство очереди. Посыпались реплики:
- Целый час выбирает одну финтифлюшку!
- Нет денег, сиди дома!
- Вот такие под ногами вечно болтаются!
Георгий Николаевич, как обычно, занятый своими думами, не обратил внимания на завязавшуюся перепалку неудовлетворенных жизнью людей. Но обрывки последних фраз как-то дошли до его слуха. И он тотчас вмешался в словесную баталию. Душа жаждала справедливости.
- Извините, это непорядок - встречать Новый год без ёлки и игрушек! - громко заявил профессор. - Ну, и что с того, что они вам не по карману? Я готов заплатить! Тем более, в преддверии Нового года. Всем людям необходимо творить добро и неважно -- знакомым или незнакомым.
- Ещё не вечер, а дяденька уже поддатый! - тут же объявились желающие позлословить.
- Да, да, от жены, ох, получит!
- Околачиваются тут всякие сумасшедшие!
- Ха-ха-ха! Из благотворительного общества, дедушка?
- Да решил мошной тряхнуть!
Невзирая на реплики, профессор обратился к продавцу:
- Любезная, подберите настольную ёлочку средних размеров с комплектом украшений. Это для прекрасной дамы. А мне - тоже набор игрушек и лампочки.
В течение ока всё желаемое улеглось в объемную коробку, а товар стоимостью в триста леев был оплачен. Женщина пребывала в растерянности.
- Послушайте, я вовсе не бедна. А ёлку не покупаю из этических соображений. Растёт себе дерево, пусть и растёт, а его лишают жизни ни за что и ни про что.
- Мадам, это - традиция. Ёлка, как и желали, искусственная! А игрушки вас развеселят! Сегодня воскресенье. Я не спешу. Доставлю вас с покупками домой.
- Я недалеко отсюда живу. В трёх кварталах. Послушайте, мне ваш голос напомнил одного человека. Вы, случайно, не Жора?
Профессор пристально взглянул на женщину. Благородное лицо, седые волосы, пронзительно синие глаза. В юности его звали так. Но он слишком рано стал Георгием Николаевичем. Кто она, знающая его имя?
- Как это было давно. Мальчишка преподнёс цветы, сказав, что я пою лучше всех, задействованных в опере...
- Как? Неужели это вы? Какая встреча! И вы здесь, в Кишинёве? Я полагал, что живёте в другом городе.
- Знаете, иногда так всё повернётся, что и предположить невозможно, где ты окажешься, к примеру, завтра и в какой ипостаси.
Пожилая леди, мельком оглядев девчонок, льнувших к мужчине, спросила:
- Внучки?
- Ну, зачем прямо "внучки"? Дети!
- Молодая жена, наверное?
- В общем-то да. Но мы их ждали целых десять лет. Дождались! Старшей одиннадцатый, младшенькой четыре. Люблю моих девочек до беспамятства.
- Поют?
- Немножко.
- А я могла бы с той, что взрослее, позаниматься.
- Я не против!
- Тогда приглашаю всех к себе. Отметим встречу и заодно прослушаем девочку!
***
Спустя время, компания очутилась в небольшой уютной квартире.
- А ведь я вас когда-то провожал. Вы жили и тогда здесь?
- Да, совершенно верно. Меня пригласили из города на Волге петь в вашем театре. И нам с мамой предоставили жильё. Наше знакомство с вами, Георгий, незабываемо. Помню, как вы преподнесли мне коробку шоколадных конфет, что совсем не принято. Так я её, пустую, храню. А цветы положила в книгу - гвоздички миниатюрные, нынче таких и не выращивают. Я Вам покажу тот букетик, - хозяйка квартиры подошла к стеллажам с книгами; несколько призадумавшись, из длинного ряда вычленила том Эмиля Золя. На раскрытых страницах профессор увидел несколько засохших бледно розовых бутонов.
- Если капнуть на них водичкой, они словно оживают и начинают издавать чудный аромат. Как мы были тогда молоды и счастливы! Перед нами простиралось будущее!
По неопытности, я потеряла всё! Для меня сцена являлась смыслом жизни. Кого хоть раз оглушили овации театральных залов, кто увидел свет глаз, зажённых тобой, уже никогда не сможет без этого существовать. Лишившийся профессии будет мучительно доживать, каждодневно, ежеминутно умирая в непередаваемых страданиях, не ценя уже ничего.
Талант - хрупкая субстанция, ломаясь, безжалостно превращает всё, соприкоснувшееся с ней, в хлам. Наше сознание устроено так, что, проживая даже вполне осмысленную и счастливую жизнь, полагаем - нас ждёт ещё много чего интересного и значительного, а мы находимся в начале пути. И вдруг наступает день и час, ставящие точку невозврата. Что успел до этого момента - это и оказалось главным. А ведь думалось, что ничего ещё не сделал, да и ощущаешь себя не хилым, способным на многое. Но подрубленная ветка зависла над пустотой. А дровосека ты-то сам призвал...
Человек, связавший жизнь со сценой, перестаёт себе принадлежать. Он растворяется в жизнях других. А залогом признания служит твоя ответная любовь. Все остальное земное уже не существует. Зрители тебя благотворят, обожествляют. Они не перенесут, если увидят тебя с авоськой картошки или жующей на улице беляш. У тебя отнимается право выбора. Во главе твоей жизни находится сцена. Всему остальному отводится ничего не значащая роль. А критерий счастья артиста оценивается по успеху в профессии.
Тогда я не догадывалась об этом. Считала, что любому дозволено всё. Но то любому. А публичным - отнюдь. Известность обходится слишком дорого.
Однажды на спектакль пришёл мужчина. Влюбился. Целый год ухаживал. Уговорил выйти за него замуж. Я согласилась. Наивная. Если с кем и связывать судьбу, то только с тем, с кем совпадают интересы.
Увёз он меня по месту службы. Военный гарнизон, затерявшийся вдали от цивилизации. Какие театры? Какая работа? Начиналось утро, а мне некуда идти, нечем себя занять. Муж то в командировке, то на учениях, то на службе. А в это время в театре уже без меня - репетиции, примерка костюмов. А по вечерам в гримерках
облачают актёров в наряды, водружают на голову парики. Они выплывают на сцену с бешеным стуком в груди, вбирая в себя побольше воздуха и начинают петь, словно паря над сидящими в зале. У каждого исполнителя есть свои поклонники, с нетерпением ждущие именно его выхода. И меня этого всего лишили. Где была тогда моя голова?
Дальше -хуже...
Продолжение следует
http://www.proza.ru/2018/11/06/1650