— Тётя Маша! Вы что, тут все с ума посходили, что ли? Никого я не уводила и не собиралась даже!
— Ты-то, может, и не собиралась, а я-то Игоря Петровича давно знаю…— тётя Маша немного замялась, но продолжила: — И вообще я всё про всех знаю. А наш главный доктор для меня, что сын родной. Тут каждая вторая в него влюблена, а особенно эта врачиха Римма Павловна. Буквально проходу ему не дает. Лет пять его охмуряет, с тех пор, как его в наш роддом главврачом назначили. Но только он как от чумы от неё шарахается. А вот тебя, миленькая, только увидел и сразу влюбился. Я-то вижу. Это ж он меня за твоей медкартой послал, чтобы всё о тебе узнать. А ведь за пять лет он такого не делал ни разу.
— А моему начальнику позвонить тоже он велел?
— Нет, Наташенька, это я, каюсь, сама придумала. Уж больно мне хотелось узнать про тебя побольше. Я ж переживаю за то, кому в руки мой голубчик, Игорь Петрович, попадет. И ты уж не серчай на меня. Я человек старый и, может, что не так понимаю. Но вот сердцем чувствую, что вы просто созданы друг для друга. Не отталкивай его, вот увидишь, что вскоре ты и сама его полюбишь.
— Тёть Маша, сколько ему лет? 36? 37? И вы думаете, я вам поверю, что он до этого возраста монахом прожил? И, что, даже ни разу женат не был?
— Почему же не был? — тётя Маша посмотрела на меня с укором. — Очень даже был женат, но 7 лет назад его жена с двухлетним ребенком погибла в авиакатастрофе. В газетах об этом не писали. И по радио и телевизору не рассказывали, но он мне сам об это поведал. Причем только со мной он поделился своим горем. С тех пор он ненавидит эти самолеты. Сказал, что никогда в жизни и близко к ним не подойдет.
— Тётя Маша, поверьте, мне очень жаль. А вот скажите, он случайно не любитель выпить?
— Да Господь с тобой! О чем ты говоришь?! Правда, вот тогда, когда он мне поведал о своем горе, врать не буду, он выпивал. Я тогда зашла к нему в кабинет, чтобы убраться, включаю свет, а там он сидит в кресле и бутылка коньяка перед ним на столе. И он, сердешный, попросил меня присесть и помянуть его родных. Видать, годовщина была, а ему, бедному, и помянуть их не с кем было.
Я смотрела на эту добрую пожилую женщину и мне невольно пришла в голову мысль: а ведь я сама такая же, как эта тётя Маша. Вечно лезу всем в душу, устраиваю чужим людям жизнь по своему разумению. Вру, не моргнув глазом, если считаю, что эта ложь пойдет на пользу. Но, правда, вру по мелочи, не во зло. И, вроде, пока что от моего вранья еще никому плохо не стало.
Ведь ложь бывает разной. Бывает во вред, но бывает и во спасение. Тот же врач никогда не скажет обреченному больному, что у него не осталось никаких шансов на выздоровление. Или, к примеру, ведь не может же мать сказать своей некрасивой дочери, что та некрасива. Она будет называть ее и красавицей, и принцессой.
Мне вспомнился случай, как однажды в поезде я разговорилась с соседкой по купе. Звали её Тамара. Она была грузинкой и говорила с очень сильным акцентом. Вместе с ней ехал ее маленький сын лет пяти. Более некрасивого ребенка я не встречала. Не урод, конечно, но этот узенький лобик, маленькие, близко посаженные глазки, нос крючком, сильно оттопыренные уши и узенькая полоска губ производили очень неприятное впечатление.
Как часто бывает в поездке, мы с этой Тамарой разговорились по душам. И как раз затронули тему материнской любви. Помню, я сказала, мол, для каждой матери её ребенок самый красивый.
Никогда не забуду, как она выслушала эту мою «глубокую мысль», позаимствованную у неизвестного философа, а потом спокойно сказала:
— Ты права, генацвале. Это правда. Но вот мой Тамазик действительно «самий красивий малчик». Вайми! Тамази-Ламази, мой малчик, мой красавчик, иди ко мнэ, мама тэбя поцелует.
Помню, я тогда просто онемела и сидела с открытым ртом и с застывшей идиотской улыбкой на устах. Права пословица: «Материнская любовь слепа». Хотя не спорю, может, любителям Пикассо тот мальчик тоже показался бы красавчиком.
— Так что, милая, — сказала тётя Маша, — ты крепко подумай насчет Игоря Петровича. Сама знаешь, какой у него тут цветник, однако, он никогда ни с кем из своих подчиненных амуров не разводил. А сейчас, его прямо не узнать. Светится, как дурачок какой. И всё-то тебя в свой кабинет вызывает или в твою палату бегает. Ну, так что ты решила?
— Теть Маш, да я еще как-то об этом и подумать не успела. Да и вообще, мне кажется, что вы тут все нагородили огород на пустом месте. Может, у него ко мне просто дружеские чувства?
— Ну, смотри, девка, тебе видней. Но, если упустишь такого мужчину, век жалеть будешь.
http://www.proza.ru/2018/09/02/562