О пользе бухгалтерского учёта в искусстве. Из Цикл

Евгений Прокопов
               
   Пригласил меня к себе в мастерскую один маститый художник, узнав о моих планах написать  о нём статью.
   Пришёл я. Он открыл дверь. В ответ на приветствие, он прижал палец к губам и заговорщицким тихим голосом сказал: - Тихо! Не шуми. Заходи скорее. У нас  по мастерским ходит пожарный инспектор. А у меня сплошные нарушения. Он в прошлый раз грозился опечатать мастерскую. Я прячусь от него. Не открываю.
   По роду  службы мне доводилось часто общаться с инспекторским племенем. Тут не до шуток: правила пожарного надзора писаны кровью.
 А у маэстро сплошные нарушения: мастерская битком забита шкафами, стеллажами с папками, баулами, чемоданами явно утильного вида. С  устроенных, где только можно, антресолей свисают листы ватмана, картоны, рулоны с эскизами. Пути эвакуации, то бишь коридор, загромождены подрамниками, рамами, картонами. Огнетушителей нет.
   - С огнём играешь, Семёныч! - тихонько  пожурил я хозяина, бочком пробираясь к дивану.
   - Да знаю я! А что поделать. Я ведь работаю!
   - Ни дня без строчки, понимаю,- нескладно пошутил я.
   - Мне не до шуток.  Садись на кресло. Это для гостей. Тут освещение правильное.
  - Да мне не темно. Не иголки подбирать.
  - Садись,- настойчиво повторил он. – Изображу гостя дорогого.
 Польщённый таким вниманием известного художника, я сидел, словно проглотив аршин.
  Художник скоренько навёл краски (палитра  у него - в четыре цвета: синий,  красный, жёлтый, чёрный), достал картонку 30х40 см и присел на детский стульчик в трёх метрах от меня. Он приступил к работе, я расспрашивал его. Собеседник он интересный. Очень начитанный.
   Через полчаса  беседа закончилась.  Работа над портретом тоже.
   - Ну как?- протянул он мне картонку.
  - Я разглядывал очередную вариацию его излюбленного сюжета «гость в  мастерской».
  - Не похож! - простовато брякнул я.
  - Что это тебе, фотография, что-ли? Это образ!
  - А-а.
  - Дай-ка подпишу,- он забрал у меня картонку и карандашом чётко стал надписывать.
 Я заглянул ему через плечо. Надпись  содержала  мою фамилию, инициалы, дату. И какую-то пятизначную цифру.
  - Это что за цифра, Семёныч?
 -  Порядковый номер произведения. Хочу, чтобы не было путаницы, когда будут разбирать наследие. Люблю порядок. Учёт нужен.
  - Ты что, помирать собрался?
  - Нам не дано знать времена и сроки.
  - Это и в Писании сказано.
  - Ну вот.
  - А что за цифра огромная: 14834?
  - Столько работ, такая и цифра! - гордо сказал мастер и стал укладывать подсохшую картонку в папку.
  - Я думал, ты мне подаришь,- обескураженно пробубнил я.
- Нет, не могу. Давай, что-нибудь поменьше подберу.
Он достал какую-то  коробку из-под конфет и высыпал передо мной десятка три открыточного размера листков ватмана. – Выбирай!
Хотел я отказаться от столь щедрого дара, да неудобно как-то стало. Обидится ещё маэстро.
Выбрал  листок. Посмотрел на обороте. Там подпись, цифра ещё старая, четырёхзначная.
Работает человек.