«Есть у революции начало!
Нет у революции конца!»
Из песни В.Мурадели, Ю.Каменецкого.
Отправились сегодня с подругой по врачам проходить медкомиссию. Надо же хоть раз в десятилетие поинтересоваться результатами анализов, снимков и т.д. Короче, всё с собой прихватили – шприцы разовые, перчатки резиновые, бахилы, а также зеркала гинекологические с вазелином и пелёнками под энное место. Сидим спокойно, своей очереди дожидаясь, а тут кино: в дверях застряла с узлом цыганка. На голове - чалма из платка с украинским орнаментом, тяжеленные сверкучие серьги рвут уши, на плечах лежат. Улыбается золотой улыбкой, аж, солнце из окошка на зубах отсвечивает. Заняла целый угол своим узлом - гигантом. Уселась на него, поскольку все места вокруг заняты. ПОтом, бедная, обливается; веером помахала, подолом юбки цветистой утёрлась, и - к врачу, без очереди, без стука:
-- Вам гардины нужны?
-- Спасибо, не надо, - отвечают из кабинета.
-- А пальто? Зимнее. К сезону?
-- Не надо. Закройте дверь!
-- А кофе, золото? А поп-корМ?
Прошлась по всем кабинетам. Мы от смеха за животы хватаемся, а она и нам конкурс «Вопрос-ответ» устроила. Так и ушла ни с чем; почесала к выходу своими чунями-полботинками. Паренёк сердобольный сидел рядом, с узлом ей подсобил. Жаль, не спросила, откуда она? Из какой местности? Хотя, правду всё равно утаит; на то она и цыганка. Что-то их в последний год по Украине много бродит, видать «среда обитания» подходящая.
Вчера едем с дачи в электричке, а цыганят полно! Ползают, прыгают, раскачиваются, как акробаты, на полках для вещей и чемоданов по всему вагону и на папкиной инвалидной коляске в проходе раскатываются от дверей до дверей. Под ногами - чёрный хлеб раскрошенный, вперемешку с мусором. Глава семейства-инвалид с золотым крестом на цепи, фиксой – третьим зубом слева - сверкает. Она, чуток помладше будет, тоже вся позолоченная. Родителям до детей абсолютно нет дела. Видим, белокурая малышка, чумазенькая, голубоглазая такая, под сидением хлеб жуёт. Никак, стырили ребёнка? Одной попрошайкой больше в семье…
Достали мы из кармана тележки, припасённый на дорогу, остаток яблочного пирога. Подаём девчушке. Берёт с опаской, ручонки чёрные, как будто уголь ими разгребала. Рассматривает с интересом, понюхала, отщипнула кусочек, раскушала, заулыбалась. Но с полки «стрыбнув» циркач лет семи. За ним следующий. Налетели, как коршуны, осталась ни с чем сводная сестрёнка. Глазки печальные налились слезами, а громко плакать боится, судя по всему. Цыганята окружили нашу тележку, спрашивают, нет ли ещё такого лакомства? До чего ж печально… Но – факт!
Электропоезд остановился, подобрал ещё пассажиров. И тут Любаша, соседка по даче, входит в вагон. Честно охарактеризовать: женщина, что надо! А счастья, как не было, так и нет… Обихаживала своего законного, как могла, чтоб «шустрые стервы не увели». Пылинки сдувала. Всё, что по мужской части по дому и на даче, сама делала. Основная работа – преподаватель в музыкалке, две дополнительные – ночной вахтёр в общаге и уборщица на рынке. За что любила его, тунеядца? За то, что не пил, не бил, не курил, не работал. Поэт-надомник. Год назад преставился. Царствие ему небесное! Стихами кормил и стихами в любви объяснялся. Проснётся она в свой день рождения, а вокруг – сердца, сердца, сердца. И все красные, и все стрелами пронзённые. Обклеивал ими все шкафы и сервант. Но разве сравнить его с первым – пьющим, курящим, бьющим, дома не ночующим?
-- А ты почему здесь? Шо тут делала, никак любовничка завела? – подтруниваем над Любашей.
-- Ага. Осталось только. Для полного счастья…
-- Давай, колись, где шаталась?
-- Стыдно признаться. Не поверите… Усталая, шла с дачи. Увидела лошадь и пришла идея – собрать с под неё удобрение. Шоб не покупать. Два часа за ней проходила, а она так и не соизволила.
Это вчера было, а сегодня после сдачи анализов заходим с подругой в Супермаркет в рыбный отдел. Громко обсуждаем, какую рыбку на обед поджарим. Рядом бабушка. Хотя и с палочкой, но очень худощавая и подвижно-активная. Весь богатейший ассортимент внимательно изучила, посчитала мелочь в своей ладошке да и говорит нам на чистом русском наречии:
-- Скупилася я, девки. Слюнки проглотила, теперь пошла я домой.
-- Постойте, бабушка! А что Вам хочется? Угощаем...
-- Спасибо, мои хорошие, но в милостыне не нуждаюсь, - сказала, как отрезала, и быстро направилась к выходу.
-- Не дай бог такой старости, - говорю своей украинской подруге, - по лицу и рукам видно, что всю жизнь проишачила. Душа щемит, а сердце плачет...
Потом пошли мы в аптеку, а там дед-ветеран разоряется:
-- До чего дожили, мать его за ногу! Хотя бы ту жизнь вернули, что была при Ющенко или Януковиче. Загнали нас в нищету по пояс! Где «Программа помощи сердечникам и гипертоникам» со скидкой?
-- Пролетела дед, как фанера над Парижем. Недолго музыка играла, - объясняет подруга ветерану. Сама не успела воспользоваться.
Короче, накидала ему аптекарша целую коробку лекарств, а он всею пенсией и расплатился. Старушка его говорит:
-- Будешь дед, всё это хавать. Это тебе и мясо, и сало, и селёдка с тюлькой.
Ну, и как тут не впасть в очаяние при виде всего, что совершается дома? На Украине.
На фото: акварель автора "Зимняя Украина". 50х60см.