ВЫУЧИТЬ НЕМЕЦКИЙ 3
Das ist mir ganz gleich… Если бы в действительности это было совсем не так. Мне не безразлична Европа, мне не безразлична Германия.
Даже не всё схватывая в сказанном, я слушаю диалоги (Eins zu eins), интервью, литературные чтения. Я слушаю мелодию: ритмы, интонации, выговаривание или проглатывание звуков. В звуке, как считается сведущими, заложено всё.
Если Русский Царь учился на Западе- это характеризует целые столетия, это «метит» историю. PETRO primо KATHARINA secunda.
Мы готовы интересоваться многим, но пока это многое стоит на музейной полке, на отведённом ему месте, и ровно столько, сколь простирается наш интерес. Но не тогда, когда на городскую улицу врывается шум из открытых окон проезжающей машины: с отталкивающей ритмикой, странными акцентами, визгливыми интонациями и с едва не закатившим от блаженства глаза водителем. Он выйдет из машины своей мелкой семенящей коротконогой походкой, подтянет шаровары, и мы увидим: ах вот она где «RUSSIA»- во всю спину или грудь. А машина будет продолжать стоять и подпрыгивать от вибрации внутренних динамиков.
Я слушаю радио. Не надо в совершенстве знать язык, чтобы понять, о ком идёт речь. Жалобные участливые переводы на немецкий чьих- то интервью, интервью пожаловавших со своим «несчастьем»…
Прощай, Германия! Ты даже не догадывалась, что в России тебя любили. И поэтому так горько теперь смотреть на твой закат. Промышленность, наука какое- то время будут ещё на высоте. Но изменится подход. «Сорная трава быстро растёт»- думаю, это не только римская поговорка.
Немцы станут… русскими! Они тоже столкнутся с этим наивным отталкивающим высокомерием и с этой детсадовской женоподобной истерической героикой. Они узнают что это такое, когда на паспортном контроле в госучреждении исконных имён и фамилий- менее трети. Они узнают, что такое «презрение раба». Или как некая колоритная экзотическая специя продуктового рынка станет повсеместным неистребимым запашком или правилом.
Бедная Германия! Наивная Германия! А ведь и я был частью твоей культуры и в чём- то твоим чадом. Тебя не уничтожили нацисты, тебя не уничтожили Советы. Но ты споткнулась будто бы сама, на ровном месте, позабыв о философии восточного базара и жуликоватой бездарности.
Прости. Немцев- не будет. И русских не будет. Белых вообще не останется, такова история. Но как горько быть её современником и видеть все симптомы того, что когда- то назовут катастрофой.
Ich bin Rechtspopulist. Я пришёл к этому заключению, слушая «Bayern 2». Немцев будто бы никогда не уничтожали, не убивали, не изживали, не изводили… По крайней мере, на памяти ближайших поколений. Они даже не улавливают такой угрозы. (Найти бы немецкий аналог.)
Тьма и тишина. Из оврагов ползёт туман. Туман всегда ведёт себя, как живое существо. Вы испытываете беспокойство, духоту, скованность. Хочется сказать: здесь слишком людно. Это в оврагах. В засыпающих домах кто- то ждёт утренней рыбалки, выставив сапоги с накинутыми поверх свежими портянками по старой советской привычке и бодро всхрапывая за бревенчатой стеной, кто- то ворочается: Господи, Господи…
Середина семидесятых. Впереди светлое будущее, позади- в основном война.
Можно не спать, летние каникулы на даче. Дети пробираются в темноте к радиоприёмнику- комбайну, в котором есть и проигрыватель, и радио с невероятно большой, во весь ящик, цветной прозрачной шкалой настройки. Дети будут слушать «вражий голос». (Хотя старшие это запрещают.) Там всё наоборот, как в детской загадке: кто под нами вверх ногами? (Америка.) Тихонько выбравшись на террасу и притворив двери, смотреть в таинственное и зловещее подсвеченное окно, которое навсегда останется образом неодолимой враждебности.
Утром развеются все страхи, и все тайны исчезнут. Солнце с ревностным постоянством заявляет всегда одно и то же: ночи не было, забудьте.
Но не забывается. Послевоенная мировая оторопь. Это примерно то же, что настоящий день рядом с развалом СССР- только что.
И угроза из оврагов, как опрокинутых холмов («кто под нами…»), и дедовы сапоги, и связка удочек, которая утонет и исчезнет в расступающемся под первыми лучами солнца тумане. И тревожный детский сон: нам об этом не говорили… И со вздохом провалиться в бревенчатую глушь, отёсанную и будто отполированную изнутри, с ползущим от Нижнего пруда кваканьем и взрывающимся, будто догоняющим свой собственный звук, уже прямо над головой Домодедовским ИЛ-ом… И снова тишина.
Дед, я не мог знать, что так хорошо не жить, не узнавать, не интересоваться. Не идти на поводу у времени. Никто и никогда не узнает, что в нашем доме называлось «вышкой», в нашем огромном доме, запахи и звуки которого бесконечно- глубоки. Мой добрый контуженный на войне дед, взрывавшийся всегда, как пороховая бочка, но так безопасно и бережно рядом со своими внуками, и исчезавший где- то в дальней комнате дома вместе со своей «бочкой», будто бы срочно чем- то занятый. Дед, ты не поверишь, но сегодня контужена вся Германия. Она носится со своей «бочкой» и прячется по углам. У неё появились миллионы непрошенных внуков, «детей лейтенанта Шмидта».
Слушая немецкую волну, не только учишь с немцами... английский, но ещё и разучиваешь какие- то африканские танцы и какие-то «толерантные» фокусы- это когда пришли тебя обмануть, обокрасть и унизить, а ты должен до последнего выставлять себя полным идиотом. Это так же как и у нас ( а мы теперь живём в России) ментальность превратилась в родо- племенную, а деловые качества либо в откровенное воровство, либо в раболепную услужливость.
Я не желаю знать, как эти существа расплодятся по всему миру, чтобы наслаждаться "своими" достижениями. Вы сотворили этот современный мир для них. Зачем вы жили, господа! Но эта "странность" непостижимым образом уже внутри. ЭТИКА, в которой всё заранее известно- «НЕЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ наука», то есть не наука вообще!
Я "догадался", наконец, эксперимент- это внешнее проявление неведения.
Или чей- то чудовищный замысел...
20-30.08.18