Глава 2 “Осознание”
1
11 октября 2017 г., общежитие, 8:20
Несмотря на свою расположенность ко сну, Саша в кои-то веки поднялся раньше Сергея. Жильцы общежития, за исключением тех, кто волей расписания был вынужден идти к первой паре, уже услышали первые трели будильников и недовольно ворочались в кроватях. Зевнув в полный рот и потянувшись, Шимов, к собственному удивлению, почувствовал себя невероятно бодрым и энергичным. “Хороший знак!” - подумал герой. - “Сегодня всё точно пройдёт как надо!”. На нервной почве в жилах парня бурлил смешанный с кровью адреналин: сегодня у Саши должно было быть собеседование на стажировку.
Решительно откинув в сторону одеяло, он коснулся босыми ногами пола. Стопы почувствовали приятный холод. Тело зависло в пограничном состоянии: либо сделать последний рывок к пробуждению, либо снова погрузиться в сон. Шимов не готов был пасовать в этот день, потому решительно поднялся.
На столе лежала толстая книга по программированию с торчащей из неё закладкой. Магнитную доску, прикрепленную, по-студенчески креативно, скотчем к шкафу, украшали записи. К настольной лампе крепился стикер с заметками. Всё рабочее пространство Саши было пропитано вчерашним духом подготовки и демонстрировало его желание войти в IT-шные воды.
“Может, почитать что-нибудь перед выходом? Вдруг ещё что-то запомнится?”. Страховочное мышление героя отключилось так же быстро, как и включилось. “А, пофиг. Будь, что будет. Если не доучил что-то вчера, вряд ли запомню это сейчас”.
Шимов подошёл к окну и отодвинул в стороны шторы, гостеприимно впуская лучи октябрьского солнца в комнату. На соседней кровати зашевелились.
- Саня, зашторь обратно! Тут некоторые ещё спать планируют, - проворчал Сергей.
- Отставить нытьё! Рота, подъём! - скомандовал Саша.
Сергей, кроме того, что был соседом парня по комнате, ещё и являлся его родным братом-близнецом. У Саши в кои-то веки представилась возможность проделать трюк со шторами, и он решил не упускать возможность насолить своему брату. Шимов вообще считал своим хобби доводить Сергея до белого каления: уж больно занятно было герою смотреть на его проявления негатива.
- Я сейчас встану, и ты до собеседования целым не дойдёшь, - не открывая глаз, процедил Сергей.
- Много слов, мало дела. Трепло! - подначивал Саша.
Незамедлительно в его сторону полетела подушка. Шимов успел выставить руки и перехватить её в полёте. Спустя мгновение он уже сидел с улыбающейся физиономией и подушкой под спиной.
- Кидаешь, как девочка. Следующим ждать одеяло?
- Ну ты и мудак, конечно, - Сергей перевернулся на бок и злобно воззрился на брата. - Как можно быть таким эгоистом?
- Будь я эгоистом, то не спросил бы сейчас, будешь ли ты чай пить, - нашелся Саша. - А вообще я эгоист только по нечётным числам месяца. Вот сегодня, очевидно, тебе не повезло.
- Зато круглый идиот ты всегда, - буркнул Сергей. - Будь я начальником, никогда бы тебя не позвал на работу.
- Вот и лошара! Разбрасываешься такими ценными сотрудниками! Ты сейчас смотришь на будущего начальника, который твою кандидатуру даже не рассмотрит.
- Ага, конечно, начальник! Будущий якорь какой-нибудь конторы.
Саша лаконично показал брату средний палец, натянул шорты и майку и вышел из комнаты. “Сейчас пару минут подуется, а потом придёт на кухню и будет нам двоим готовить завтрак”, - предсказал действия Сергея герой. Залив воду в электрический чайник, он подключил его к розетке и подошёл к окну.
Студенческая деревня - так назывался район Минска, густо населённый общежитиями различных университетов - постепенно оживала. Солнце, не спеша, выкатывалось в зенит. Было практически безветренно: листья на посаженных в ряд кустарниках вдоль троп еле шевелились. Из-под крыльца то и дело выныривали новые студенты, готовые устремиться по своим делам: среди выходящих Саша узнал подругу и помахал ей через стекло. Среди обитателей общежития особенно выделялись первокурсники: они сбивались в большие шумные кучки, будто стайки птенцов.
Зашаркали тапки, и на кухню вошёл Сергей. Пепельные волосы его были всклокочены и не приглажены. Среднего роста, как и Саша, с массивным подбородком, немного выпяченным носом и спортивным телосложением. Как отмечали друзья и приятели братьев, на первых порах знакомства близнецов невозможно идентифицировать, пока кто-то из них не откроет рот. Дополнительным опознавательным знаком для девушек был факт того, что более приветливый Саша сразу лез обниматься, в то время как Сергей делал это реже, будто опасаясь тактильного контакта. Сейчас близнецов можно было различить еще и по растительности на лице - гладковыбритый, готовый к собеседованию Саша и Сергей с трехнедельной бородой, почесыванием которой он время от времени занимался.
Отличия в братьях заметно прослеживались в характерах. Саша был беззаботным и местами легкомысленным, хотя в ответственные моменты и умел собраться. Обладал буйным норовом и очень редко шел на компромиссы, чем раздражал окружающих. Сергей же, хоть и был не менее упрямым, остывал быстрее и был куда более обходительным и тактичным в общении с людьми. Сашу влекло к людям, к большим компаниям, его же брат был верен куда более узкому кругу людей и находил себя в чтении книг и спокойном досуге.
Тем не менее, оба парня свято чтили свои корни и были отличными сыновьями. В моменты посягательств на интересы семьи они вмиг забывали про распри и с пеной у рта готовы были их отстаивать. Если современные подростки фанатели от знаменитостей, то человеческим эталоном Шимовых были их родители и старший брат.
Сергей с пару секунд пялился на раковину, забитую посудой, и сердито шевелил бровями. Беспорядок выводил его из душевного равновесия не хуже брата. Наконец он решительно открыл дверцу холодильника и достал с нижней полки яйца и упаковку сосисок.
- Жизнь - отстой, - завёл свою шарманку Сергей. В его внутренней зебре преобладали чёрные полосы. - Прикинь, наш гребец с потока устроился верстальщиком в какую-то конторку. Не хочу обижать Захара, но фронт-энд всё больше кажется мне ямой для мусора.
- Захар вроде не жалуется, - пожал плечами Саша. - Походу, смирился. Как и ты смирился с тем, что скоро станешь единственным бездельником в семье.
- Если бы на работу брали за хорошее чувство юмора, то тебя бы всё равно не взяли.
Сергей достал сковородку и убедился в том, что она чистая - всем посудомойщикам по блоку, кроме себя, он не доверял. Отрезал кусочек сливочного масла, положил его на чугунную поверхность. Включил средний огонь. Ювелирно разбив яйца о краешек, Шимов наполнил содержимым дно сковородки. Затем маленькими кубиками нарезал сосиски и посыпал ими белковый диск.
Саша насчитал в сковородке четыре желтка и расплылся в победной улыбке. В очередной раз ему удалось спрогнозировать поведение брата. Сергей словил взгляд героя и самодовольно хмыкнул, убеждая в обратном.
- Удачи. Это я себе готовлю на два подхода. Хватило мозгов меня поднять - хватит мозгов и наполнить желудок самостоятельно.
- Ой, ну и подавись. На обиженных воду возят. Сам тогда себе чай делай.
- А ты знаешь толк в мести, - иронично заметил Сергей. - Я лучше компот домашний попью.
Вспомнив про компот, Саша огорчился. “Это ж и не пришлось бы даже в чайник воду набирать”, - пожалел о растрате своих драгоценных сил Шимов. Впрочем, отступать было бы унизительно, и парень решил гнуть линию до конца. Достав кружку, он забросил туда пакетик чёрного чая и залил кипяток. Тщетно попытавшись найти что-то сладкое у себя и у соседей - Саша не брал последнего, но был не прочь заимствовать в умеренных пределах - герой сел на стул и начал делать маленькие хлюпающие глотки. Шимов знал, что его действия пощекочут нервы брата не хуже недавнего солнечного света.
Спустя несколько минут к нему за столом присоединился Сергей с тарелкой яичницы и огромной кружкой вишнёвого компота. Игнорируя старания брата, он отломил себе кусочек белка и отправил его в рот.
- Мммм, кайф! - прокомментировал Шимов ощущения. - Хорошо, что у меня есть возможность взять добавку.
- Поздравляю, в кои-то веки смог приготовить что-то неподгоревшее, - язвительно похлопал ему герой.
- Не досталось, вот и бесишься.
Забыв добавить в чай сахару, Саша с трудом выпил треть горькой жидкости и пребывал в отвратительном расположении духа. Все его маленькие козни против Сергея не принесли ему морального удовлетворения, более того, собственная вредность вышла герою боком. Окончательно потеряв желание пить безвкусный кипяток, Шимов звякнул кружкой о стол и пошёл в комнату собираться.
Сергей оставил действия брата без комментариев. Парень умял яичницу, допил компот и покосился на недопитый чай брата. Саша хоть и не был блюстителем чайной церемонии, но кружку всегда осушал до конца. Отпив глоток из кружки брата, Сергей сначала поперхнулся, а потом рассмеялся.
- Чего ржёшь?
- Из-за вредности даже забыл себе чай подсластить? - крикнул Сергей в сторону комнаты. - Или ты на диете?
- Твоего мнения забыл спросить, - огрызнулись ему из недр комнаты. - Хочу и пью без сахара.
- Ладно, уговорил, неудачник. Можешь забрать остатки яичницы себе в качестве утешительного приза, - милостиво разрешил Сергей.
- В альтруисты записался? Так иди благотворительностью заниматься.
Саша вышел из комнаты в прихожую и начал молча обуваться. Ноздри его яростно раздувались. Выглядел парень максимально по теме мероприятия: рубашка, пиджак, галстук. Брюки Шимов ненавидел, поэтому был в более комфортных для него строгих джинсах. Закончив с туфлями, герой подошёл к зеркалу и пригладил волосы.
Сергей же в это время копался в телефоне.
- Тебе мама сбросила смску на телефон, - внезапно вспомнил он. - Пожелала удачи.
- Хоть кто-то за меня может искренне порадоваться, - злобно сказал Саша. - Стоп… Так ты всё утро ждал, чтобы мне это сказать?
- Ну, во-первых, нужно в свой телефон чаще смотреть, тогда и претензий ко мне будет меньше. Во-вторых, продолжишь бесить - даже спокойной ночи от меня не дождёшься, - аргументировал Сергей.
- Боже, какой ты сложный! - закатил глаза Саша. - Смотрел бы проще на жизнь, она и перестала бы быть отстоем. И жалели бы тебя тогда, бедного и несчастного, меньше. Может, и девчонкам бы начал нравиться.
- Как ты, что ли, на жизнь смотреть? - усмехнулся его брат, ощущая прицельный укол брата. - Нет уж, спасибо, мне и так неплохо.
Саша поправил лямки на рюкзаке. Уйти, не оставив за собой последнего слова, он явно не хотел.
- Ну что, Серёга, что тебе купим с моей первой зарплаты? - задорно спросил парень. - Может, парочку друзей, раз реальных заводить не получается?
- Денег не хватит, чтобы подходящих купить. Топай уже, достал своей противной рожей светить, - ответил ему брат, относя грязную посуду в раковину.
- Ты ж понимаешь, что твоя точно такая же?
- А кто говорит, что мне нравится своё отражение в зеркале? Нет предела совершенству, как говорится! - доброжелательно ответил Сергей и внезапно протянул руку. - Удачи на собесе.
Саша слегка опешил от удивления, замешкался и хотел было протянуть руку в ответ, но гордость одержала верх. Парню хотелось подчеркнуть своё превосходство.
- Удача профессионалам не нужна, - бросил он через плечо и хлопнул входной дверью...
2
11 октября 2017 г., вечер
Слух к Саше возвращался медленно. Сначала уши были заложены, потом в перепонки просочилось пронзительное дребезжание, наконец - раздельные и естественные, но будто на расстоянии звуки. Какое-то время Шимов думал, что находится в темноте, но происходящее вокруг становилось всё более и более реальным. Волосы на голове то и дело колыхались под порывом горизонтального ветра, нос наполнялся неприятными запахами бензина и масла.
Парень сделал усилие и разлепил тяжёлые веки: в дюймах от его лица пронеслось днище машины. Потом ещё нескольких. Саша понял, что лежит на проезжей части. «Стоп, как я здесь оказался? Я же торчал на штыре в тоннеле метро, что изменилось? Это какое-то странное место, куда попадают после смерти? Если нет, и я всё ещё в Минске, то почему никто не реагирует на человека на дороге? Я что, невидимка какой-то?» - вопросы рождались с быстротой пулемётной очереди. Мозг разрывался от информационной перегрузки, требуя хоть каких-то мало-мальских объяснений. Шимов был безумно рад тому, что его жизнь не оборвалась и по-прежнему принадлежит ему, однако дезориентация и смятение не давали насладиться этой самой жизнью в полной мере.
Саша сжал кулаки, сильно выдохнул и максимально остудил разум. «Так, по факту: нет причин перетаскивать человека с пробитым животом на дорогу. Меня либо отправили бы в больницу, если бы был шанс меня спасти, либо сразу в морг. Это место не похоже на палату, следовательно, я мёртв». Для покойника Шимов рассуждал чересчур здраво. Осознание собственной смерти почему-то не пугало его. Напротив, давало первую отправную точку, зацепку для анализа своего положения. «Значит, не произойдёт ничего, если я возьму и...».
Саша начал медленно поднимать руку. Вот уже кончики пальцев поравнялись с днищем очередной машины, теперь ещё выше... По кисти пролилась волна мягкого покалывания. На секунду показалось, будто верхние фаланги пальцев исчезли внутри машины и вернулись на место, когда автомобиль оказался позади. Подтверждая возникшую теорию, Шимов слегка приподнялся на локтях. Схожие покалывания он ощутил уже на уровне лба и выше. «Я призрак: не имею тела и могу проходить сквозь предметы», - констатировал свою правоту парень.
Встав во весь рост, Саша наблюдал, как в него входят и из него выходят автомобили, распространяя по туловищу и ногам вибрации и тепло. “Что произошло с Кристиной?” - вдруг вспомнил Шимов. В голове всплыла последняя картинка до отключки: заваленная грудой бетона Малиновская и сам Саша, отчаянно пытающийся соскочить с металлического шампура... Содрогнувшись от болезненного воспоминания, герой осторожно дотронулся до живота в том месте, где его пронзил штырь, и не обнаружил следов ранения. Вместе с этим его ждало новое открытие: его тело и одежда были вполне себе материальными, в отличие от проезжающих машин.
Ещё несколько минут, как завороженный, Шимов стоял перед транспортным потоком, ощупывая себя с головы до ног и аккуратно укладывая в голове поступившие крупицы информации. Если бы Сашу спросили о его состоянии, то он бы охарактеризовал его как смесь всемогущества - бестелесный, он возможно мог сделать гораздо больше, чем раньше - и вместе с тем сосущей, поглощающей пустоты.
Рассекая правой рукой встречную машину пополам, Шимов внезапно обнаружил на запястьи часы, которых не было на нём прежде. Внешне они напоминали одну из новейших моделей, напичканных до отказа всеми возможными функциями — от подсчёта пульса до прослушивания музыки и чтения книг. Матовый циферблат показывал 6:00:00. Шесть часов.
“Нужно проверить, работают ли они”, - тут же решил парень. Саша терпеливо отсчитал минуту про себя — цифры на экране не изменились. Эту загадку парень решил отложить на потом.
Как любой интересующийся техникой человек, Шимов тут же принялся изучать новое устройство. Ремешок был сделан из приятного материала, скорее всего кожи. Сбоку от циферблата находились всего две кнопки, осуществляющие переключение между режимами работы часов. Нажав одну из них, Саша открыл интересную статистику.
Синий клан — 70 человек.
Красный клан — 70 человек.
Нейтральные — 10 человек.
Ваша принадлежность — синий клан.
«Что за синий клан? Что за странное разделение? Кланы? Неужели кроме меня в этом месте, мире... что бы это ни было ... есть другие люди? Судя по цифрам, их немало».
Допустив этот факт на веру, Саша осмотрелся по сторонам, наивно надеясь найти кого-то из этой сотни с лишним. Оценка местности сразу принесла свои плоды. Герой окончательно убедился в том, что находится в каком-то из районов Минска, причём знакомом ему. Что важнее, на скамейке перед подъездом одной из серых пятиэтажек Шимов разглядел парня и девушку. Обрадованный, герой устремился к ним.
- Знаешь, я ведь столько раз на неё злился за то, что она не слушает меня, не понимает, что я не хочу быть юристом…
- Эй, ребята! Извиняюсь за вторжение, но где мы? - спросил Шимов.
- ...Говорил, что съеду на съемную квартиру, как только найду себе подработку. Мне стыдно, но я даже думал пару раз о том, стало ли бы мне легче, если бы мамы не стало. Представляешь? Сейчас ты, наверное, обо мне совсем низкого мнения, - вздохнул парень, низко опуская голову.
- Ау-у-у-у! Я к вам обращаюсь! - снова дал о себе знать Саша.
- Думаю, не одному тебе приходят страшные мысли в голову, - девушка запустила руку в густую шевелюру парня, успокаивая его. - Часто мы начинаем ценить что-то, когда теряем это или когда становится слишком поздно. Забавно, да?
- Нет, не забавно! Расчехлите глаза! Я…! Прямо…! Перед…! Вами-и-и-и-и-и! - со всей мочи завопил Шимов.
- ...Вот все говорят, что плохо, когда родители в детстве наказывают детей за проступки. А мне наоборот кажется, что в детстве с каждым ударом ремня какие-то вещи усваивались мной лучше. Даже жалела, что в универе за мои косяки предки меня только ругали. Может, к окончанию вуза выбили бы с меня всю дурь и жилось бы по-другому.
Залог успеха явно крылся не в громкости возгласа. Ребята продолжали не замечать Сашу. Шимов подошёл вплотную к парню и помахал рукой прямо перед его лицом. Ноль внимания. Героя пронзила запоздалая догадка: указательным пальцем он ткнул в лоб девушки. Палец беспрепятственно вошёл в голову, будто прошёл сквозь молоко. Снова по кисти разлилось знакомое покалывание. Шимов разочарованно отошёл на пару шагов назад. Прищурившись, он заметил едва уловимую светящуюся ауру вокруг молодых людей, как если бы они были светлячками.
- А ты ведь никогда не говорила, что благодарна родителям за воспитание, - заметил парень, оборачиваясь к подруге. Или девушке? Саша не стал заниматься расследованием.
- А кто сейчас афиширует любовь к родителям? - пожала плечами его спутница. - Поколение у нас такое: на языке - остроты и панты, а внутри - мякоть и сок.
Немного помолчав, девушка добавила:
- Слушай, а ты вернуться назад не хочешь? Нам минут пять ходьбы до больницы.
- Уже завтра, - отказался парень. - Сегодня я не в состоянии на что бы то ни было.
“Больница… Больница… Не помешало бы сходить туда на разведку.” Вернувшись к часам, Саша выбрал очередную функцию. На экране появилась карта с отмеченным на ней маячком, соответствующим его местоположению. «Походу, самая полезная функция из тех, что я пока нашёл. Буду хотя бы знать, где нахожусь», - заметил Шимов, вглядываясь в экран. Карта оказалась... обычной картой Минска, с обозначенными на ней улицами, домами и станциями метро. Попытка увеличения масштаба не увенчалось успехом: неизвестный изобретатель часов либо не предусмотрел эту функцию, либо намеренно её отключил.
Следующей функцией часов оказался почтовый ящик. На данный момент он был ожидаемо пуст. Шимов написал короткое сообщение и попытался отправить его на почту Сергея, но, ожидаемо, возникла ошибка отправки. “Клёво, значит буду сам себе письма писать”, - вздохнул Саша. - “Я так понимаю, голубя отсюда в реальный мир тоже не отправить.”
Снова нажатие кнопки. На циферблате возникли знакомые цифры - 6:00:00.
«Негусто. Всего четыре функции», - подытожил герой. «Но с этим уже, в принципе, можно работать».
Вернувшись к карте, Саша внимательно изучил окрестные районы и действительно обнаружил поблизости вышеупомянутую больницу. Более того, с этой больницей его уже связывала история: полгода назад парень выписался оттуда после долгой реабилитации. Тогда Шимов проходил мучительный процесс удлинения конечности и познакомился со страшным аппаратом Илизарова — механическим капканом в виде колец, на которых крепились спицы, проходящие через кость ноги. Первые недели Саша с трудом засыпал, мучаясь от спазмов вследствие неосторожных движений, и практически питался обезболивающими. С течением времени он адаптировался и начал довольно бодро скакать на костылях.
Шимов на год выпал из нормальной жизни, проведя больше времени лёжа, нежели стоя, сильно похудел и стал острее на язык, переводя большую часть злобы на Сергея. В этих условиях произошла чистка друзей Саши: отвалились, как осенние листы, все проходные товарищи и приятели, связанные с ним волей обстоятельств. Парень в лишний раз убедился, какой хрупкой и фальшивой может быть дружба и какими обманчивыми могут быть первые впечатления о людях.
“Если сейчас по Минску ошиваются сто пятьдесят призраков, то вдруг тела некоторых из них сейчас находятся в этой больнице? В том же морге? Может, и моё тело там находится?”
От последней мысли у парня побежали мурашки по коже. Будто наяву представил он родителей, братьев, стоящих возле его безжизненного тела в скорбной тишине. Шимов был категорически против жалости к своей персоне, тем более трагедий с собой в главной роли. Выгнав из сознания неприятные образы, герой двинулся в сторону больницы.
Солнце уже закатилось. Небо утопало в синеве, усыпанное россыпью звёзд. Было практически безветренно, но это было и неважно: Саша не ощущал ни тепла, ни холода, будто температура не имела никакого воздействия на тело призрака. С угасающей интенсивностью продолжались нести по встречной машины. Он попытался пнуть камешек на тротуаре, но ступня прошла сквозь него. Хотел погладить дворнягу, но и тут потерпел фиаско. “Отвратное чувство, когда единственное, что можешь потрогать - это себя самого”, - с досадой заметил Шимов. “Кайф для какого-нибудь нарцисса”.
Не имея возможности ведения диалога с кем-либо, Саша углублялся в свои мысли. “Получается, если бы я не поехал сегодня на метро, то не находился бы тут? Даже так: если бы поехал на предыдущем поезде, то всё прошло бы по-другому. И кто в этом виноват? Серёга и его дурацкая яичница? Малиновская, из-за которой я не успел на первый поезд? Досмотрщик в метро?”.
Несколько раз проанализировав утро, Шимов пришёл к выводу, что его собственные действия привели к такому результату. Не разбудил бы Сергея - не потратил бы время на грызню с ним. Не потратил бы время на грызню - не встретил бы Кристину в метро. Не встретил бы Кристину в метро - без происшествий бы приехал на собеседование. “А ведь и правда я эгоист”, - вдруг согласился герой, вспоминая утренний разговор. “Всех перебрал, кроме себя, в поисках виноватого. И даже после этого не сразу согласился”.
Несмотря на внешние проявления ветренности, Шимов был неплохим психологом, опирающимся на свои ощущения, нежели на книжные истины. По мере знакомства он объяснил Захару причину его обособленности от людей и стремления к независимости, указал Кристине на последствия ее нежелания брать на себя ответственность, а Сергею - на его внутренние страхи. Несмотря на неплохой навык чтения людей, Саша не знал, как подобраться к самому себе. Он не хотел греться в лучах славы и быть у всех на виду, но в то же время всячески избегал собственной посредственности и боролся за свою индивидуальность.
Час внутренней исповеди остался позади. Больничный комплекс Саша угадал сразу: к группе зданий выстроилась вереница машин скорой помощи. Истошно выли сирены, задние двери были распахнуты, оттуда выскакивали санитары с каталками и родственники пострадавших. К остановке, рядом с больницей, то и дело подъезжали до отказа набитые людьми автобусы. Шимов без труда смекнул, что весь этот переполох с большой долей вероятности связан с разрушениями в метро.
Саша проходил сквозь служебные машины, каждый раз замирая перед тем, как взглянуть на лицо очередного пострадавшего. Так он побывал внутри двенадцати машин: покалывания уже практически не чувствовались. Ощущение бестелесности практически перестало тревожить героя. Выныривая из последней машины, Шимов столкнулся лицом к лицу с Аней Парневич, девушкой Андрея Шурова, подопечного Сергея по курсовому проекту. По праву старшинства они с братом называли Андрея просто – малой.
В который раз Саша поразился великолепному стилю Ани: воздушная красная блузка под цвет помаде, накинутая на плечи джинсовка, легинсы, подчеркивающие длину ног, серебряное ожерелье. Герой не знал, как выглядит Парневич без макияжа, но с ним она управлялась явно умело. Модельное лицо не портила даже натуральная бледность. Девушка заслуженно входила в тройку красивейших девушек своего потока.
Спутником Парневич был парень, очень похожий на Шурова. “Его брат”, - догадался Саша. И снова мысли героя вернулись к утреннему завтраку. «Пора бы уже привыкнуть, что мы с ним всегда будем, как кошка с собакой. Будем подкалывать друг друга, соперничать по мелочам. И как бы там ни было, он всегда будет моим лучшим другом».
Шимов увязался вслед за Аней, решив проведать товарища, за неимением конкретной цели визита. Логика подсказывала, что не ему одному могла прийти в голову гениальная мысль по поводу посещения больницы. “Хорошо бы найти себе союзников. Да хоть кого. Не зря же часы показывали какие-то кланы”, - предположил герой.
- Куда собрались! Не положено без халатов и бахилл! - гавкала живенькая старушенция на вахте, потрясая недоеденным бутербродом в руке. Как и многие пожилые люди, дорвавшиеся до какой-либо власти, она получала удовольствие от возможности быть важной хоть бы и в рамках гардероба.
Саша подождал, пока Аня и Вадим - так звали брата Шурова - решат все вопросы с регистратурой и оденут безразмерные халаты и бахиллы. Девушка была молчалива и растерянна, Вадим изредка говорил ей что-то, пытаясь подбодрить. В вестибюле было не продохнуть, и Шимов старался не отходить далеко от ребят, дабы не потеряться в огромном потоке людей: всё-таки он мог проходить сквозь предметы, а не видеть сквозь них. В этой человеческой массе выделялись грациозные медсёстры, которые консультировали посетителей.
Герой решил проверить карту: в радиусе видимости не было ни одного соклановца.
Перед лестницей Саша в нерешительности остановился: удастся ли ему пройти по ней, если до этого всё, до чего он прикасался, проходило сквозь него? Парень поставил правую ногу на первую ступеньку, и ступня ощутила твердую поверхность под ней. Шимов в очередной раз удивился странной работе законов физики в новой для него реальности. “Что вообще здесь определяет материю?” - подумал он. “И как этот мир соприкасается с реальным?”.
Впрочем, не меньше его заботил куда менее философский вопрос. “А призраки вообще питаются чем-либо? Должны ли как-то справлять нужду? Или всё просто: нет голода - нет излишеств организма?”. Герой был не силён в своей нынешней биологии - хотя кто на его месте был бы более подкован? - и имел очень слабое представление о том, что представляет собой он на данный момент, условно округляя себя до призрака.
Минуя пролет за пролетом, Шимов всматривался в фигуры, стоявшие рядом с входными дверями на каждом этаже. Стекло было узорчатым и непрозрачным, так что видел он только размытые силуэты. До ушей Саши донеслись фрагменты диалога ребят.
- Боже, почему людям просто не живётся спокойно в мире? Неужели кому-то настолько скучно, что он развлекается таким образом? Сколько ребят погибло и пострадало при взрыве, сколько из оставшихся остались без места проживания!
- Я слышал, что число пострадавших при взрыве в общежитии не так уж велико. В аварии на Чапаева и при обвале тоннеля метро жертв куда больше, - пробормотал Вадим.
Сказав это, он покраснел пятнами, сообразив, что сморозил глупость. Аня остановилась, как вкопанная, и резко обернулась. В глазах полыхали искорки гнева. Светлые кудрявые волосы девушки, казалось, наэлектризовались от напряжения.
- Ты считаешь, что от этого мне должно стать хоть капельку легче? То, что я люблю Андрея, не означает, что мне плевать на всех остальных!
- Я не имел в виду ничего такого…, - смутился Шуров.
«А дамочка-то с норовом», - поставил галочку в голове Саша. «Кажется, я начинаю всё больше завидовать малому».
- Я понимаю, - смягчилась Парневич. - Но давай больше не говорить о происшествиях. И без этого тошно.
“Метро, общага, Чапаева… Слишком много случайных совпадений для одного дня. Это что, чьи-то спланированные действия? Кому-то это может быть выгодно?” - тем временем анализировал Саша. “Есть ли вероятность, что кроме меня, Кристины и малого пострадал ещё кто-то из знакомых?”.
Герой, к собственному отвращению, чувствовал себя пешкой на шахматной доске. Расходным материалом в чей-то продуманной жестокой игре. “Найти бы уродов, ответственных за всю эту дичь и начистить им рожи!” - праведно негодовал Шимов.
На пятом этаже Аня и Вадим свернули направо и пошли прямо по коридору. Людей здесь было ненамного меньше, чем в вестибюле: снаружи каждой палаты на скамейке патрулировали родственники. Внутри же врачи проводили какие-то хитроумные манипуляции. Губы Парневич едва заметно шевелились, отсчитывая каждую пройденную палату. Взглянув вправо, Аня коротко кивнула кому-то и двинулась дальше.
Саша проследил направление взгляда девушки и замер: возле окна, на огромной металлической скамейке сидели Сергей, мама и папа. Папа держал маму за руку; та же сидела, как на иголках, с платком в руке и каждый раз вскакивала со скамейки, завидев за углом новые лица. Брат с непроницаемым лицом сидел рядом и мозолил глазами экран телефона. «Вот же сухарь! Мог бы и поволноваться за меня для приличия!» - возмутился Шимов, медленно подходя к семье ближе.
- Боже, мне кажется, что я тут умру от ожидания, - поделилась Мария Степановна, выкручивая пальцы мужу. - Его оперируют уже больше восьми часов. Как думаешь, почему так долго?
- Врачи сказали, что с таким ранением, как у него, обычно не живут более получаса. Если до сих пор никого нет, то борьба за его жизнь идет полным ходом, - трезво оценил ситуацию Геннадий Олегович. - У него сквозная дырка в брюшной области и опасность заражения внутренних органов инфекцией. Это тебе не дырка в носке, так быстро не залатаешь!
- Какое шикарное сравнение! - фыркнула женщина. - Что сын, что носок – какая разница?
Сергей засмеялся. Саша не удержался и по инерции влепил брату подзатыльник. Произошло непонятное: стоило ладони соприкоснуться с затылком Сергея, как встречная волна неистового жара обдала всю руку. Зашипев, Шимов отпрянул и начал дуть на ладонь. «У него там, что: мозг радиоактивный?» - подумал герой недовольно.
Его брат тем временем ошалело смотрел по сторонам и чесал голову. Сергей мог поклясться, что только что ему кто-то крепко залепил по затылку. Такими способами затыкания собеседника пользовался только один человек из его окружения, но сделать этого он бы физически не смог.
- Я уверена, что это всё запланировано, Гена, – утверждала Мария Степановна. - Происшествия в трёх местах одновременно, в центре Минска, с большим количеством жертв. Другой вопрос: если это террористы, то почему они дальше ничего не предпринимают?
- Это точно не террористы, - покачал головой отец семейства. - Я слышал от врачей, что примерно в одно и то же время поступило три анонимных вызова на адреса происшествий с указанием примерного числа пострадавших. Думаю, это контакты тех же людей, что заварили кашу со взрывами, аварией и всем остальным.
- Но какой в этом тогда смысл?
- Понятия не имею. И вряд ли нас кто-то просветит в ближайшее время.
- Ма-а-а-ам? Слушай, как думаешь, а возможно ли, что Саша и его тело существуют независимо друг от друга? - вдруг спросил Сергей.
От удивления у Шимова чуть не упала челюсть. «Быть того не может! Он что, почувствовал?» - поразился герой. Впервые за этот вечер кто-то отреагировал на факт его существования! В сердце затеплились угольки надежды.
- Сынок, мне кажется, что тебе пора завязывать с этой фантастикой, - Геннадий Олегович положил руку сыну на плечо и улыбнулся. - Читай классику, и тогда не будет пурги в голове.
Мама не сказала ничего, только кивнула, соглашаясь с мнением отца. Сергей сложил руки на груди и будто погрузился в мысли. “Серёга, не сдавайся!” - мысленно поощрял его Шимов. “Я сейчас болею за тебя, как никогда! Вспомни наш девиз: нет ничего невозможного, на невозможное просто требуется больше времени!”
Брат не спешил переходить к активным действиям, и Саша решил сделать свой ход. Он подошёл к Сергею, наклонился прямо к его уху и проорал:
- Приё-ё-ё-ём!
Шимов даже не шелохнулся. “Блин, этот олух меня не слышит!” - поник было Саша, как вдруг Сергея осенило. Он открыл на телефоне блокнот и торопливо написал там одно единственное слово. «Саша?».
“Есть!” - обрадовался герой. “Не знаю, услышал он меня или нет, но двигаться начал в правильном направлении. Надо пробовать ещё!”.
- Я зде-е-е-е-есь! - снова закричал Саша.
Для большего эффекта он попытался ещё раз влепить подзатыльник брату, но в этот раз рука прошла сквозь голову насквозь. «Да что за день сегодня! То мимо, то в десятку!» - завыл Саша.
Тем временем Сергей стёр предыдущую запись и написал новую запись: «Ты здесь?».
- Да здесь я! - негодующе завопил парень. - Ты уж определись, чувствуешь ты меня или нет! Тоже мне, близнец! Ох, если ты меня сейчас разводишь и всё слышишь, то ты просто троекратный чемпион по кретинизму!
Пока Сергей водил головой из стороны в сторону, пытаясь понять, где сейчас находится его брат, Саша изощрялся в способах передачи сообщения: щелбаны, зажим на нос, палец в ухо, удар кулаком - в грудь, в лоб, в колено.
“Ладно, пацан, ты меня вынудил!” - решился на крайность парень. Отбросив сострадание и мужскую солидарность, Саша поставил на кон всё и влупил с ноги по достоинству брата. «Всё равно он детей до тридцати заводить не планирует», - нашёл себе оправдание герой. “Да и всё равно не факт, что сработает”.
Сергей по-прежнему никак не реагировал на старания брата. Он второй раз стёр запись в телефоне и написал новое предложение: «Дай знак, если ты меня слышишь».
- Да пытаюсь я! - рассвирепел Саша. - Кто ж виноват, что ты как бревно, не реагируешь ни на что!
Шимов, казалось, использовал все возможные и невозможные способы достучаться до брата: от крепкой русской брани до свиста в уши и череды пинков. Подустав от балагана, он сел на корточки рядом с Сергеем, переводя дух. “Хм, хоть я и призрак, а энергия расходуется”, - заметил он.
Сергей опять стёр сообщение, и на экране появилось: «Ау!».
- Ау-ау! - передразнил его Саша. - Заладил! Вот где настырный, не удивительно, что брат! Не могу я подать тебе сраный знак!
Его брат, будто издеваясь, перевернул телефон обратной стороной, встал и сделал с ним полный оборот на триста шестьдесят градусов под непонимающие взгляды родителей.
- Я что, слепой, по-твоему? - вскипел Шимов. - А ну спрячь своё корыто!
Преисполненный лютой злобой, он со всей ударил кулаком по запястью брата. Неприступная госпожа фортуна, наконец, повернулась к близнецам лицом: ответная волна жара, равносильная приложенной Сашей силе, толкнула его в грудь и швырнула на пол. Сергей же выругался и от неожиданности выронил телефон, потирая ушибленное место.
- Серёжа, ты чего кричишь? Мозги есть? - цыкнула на него Мария Степановна.
Но сын не слышал её. Он вдруг разразился заразительным смехом, таким же, как и его брат, лежащий на полу. Близнецы по-детски радовались своей хоть небольшой, но победе, и едва ли не светились от счастья. Как никогда они были едины в стремлении услышать друг друга. Саше даже захотелось заключить Сергея в объятия, хоть и знал, что тот этого никак не ощутит. Зато он был теперь точно уверен в другом: между ним и братом точно есть какая-то связь.
- Сын, я начинаю за тебя переживать. Мы в больнице, переживаем за твоего брата, а ты ведёшь себя, как дурачок! - резко пристыдил парня Геннадий Олегович. - Если тебе плевать на брата, то руки в ноги и марш в общагу!
- Прости, папа, - потупил глаза Сергей, вмиг натягивая маску серьёзности. - Больше не издам ни звука.
Руки Шимова уже строчили сообщение. «Кроме тебя среди жертв происшествий – Захар, Кристина и малой. Малого и тебя отвезли в одну больницу, Захара и Малиновскую – в другую. Если получится, найди их. Думаю, что вместе вы быстрее найдёте ответы, чем поодиночке».
Саша неотрывно следил за экраном телефона, ловя каждый новый символ. Он был благодарен судьбе, Богу, случаю – чему угодно! - за то, что брат всё-таки смог его почувствовать. Теперь кто-то в реальном мире знает о его существовании! О большей удаче герой и помыслить не мог. Читая последние строки, он улыбнулся: «P.S. Да, тебя еще на стажировку не взяли. Но, думаю, ты и сам догадался».
Шимовы всполошились. Из-за угла появились четверо: два санитара, ведущих каталку, и двое врачей. Тело Саши было накрыто свисавшей почти до пола простыней. Неприкрытыми остались лишь голова и ступни. По линии висков шёл ободок повязки. Щеку украшал шрам. “Не на всю жизнь, но пару месяцев заживать будет”, - оценил герой. - «Буду всем говорить, что получил боевое ранение».
Саша наклонился ухом к кончику носа своего тела и, полностью обратившись в слух, различил дыхание. Совсем слабое, практически неуловимое. У Шимова закружилась голова от счастья. “Я смогу вернуться! Я не мёртв! Мне просто осталось найти способ, как снова попасть в тело!”.
- Доктор, как он? - озабоченно склонилась над сыном Мария Степановна. В глазах её было столько боли и участия, что сердце Саши невольно затопила сыновья любовь. Шимову захотелось прижать её к себе настолько крепко, насколько это возможно.
- Живой! - оптимистично заявил коренастый доктор маленького роста с лысой, как шар для бильярда, макушкой.
Мария Степановна смерила его таким взглядом, что лысому захотелось провалиться сквозь землю. Инициативу перехватил его напарник.
- Ваш сын в коме. Шестьдесят восьмой случай за день. На мою практику это первый случай такого массового впадения людей в кому - сказал второй врач, высокий и более фактурный. Его басистый голос неприятно резал ухо. - Извините, женщина, но мы должны доставить его в палату для дальнейших обследований.
- Приезжайте завтра, - предложил один из санитаров. - Думаю, ваш сегодняшний день был таким же адским, как и у персонала больницы. Отдохните, выспитесь и приезжайте завтра утром.
- Завтра? Мы ждали почти целый день, а вы говорите нам ждать до завтра?! - вскипела Мария Степановна. - Ну уж нет!
За своего сына мать была готова биться до последнего.
- Операция закончилась десять минут назад, и нам поручено доставить Александра Шимова для выполнения своих прямых обязанностей, - упрямо сказал высокий доктор. - Войдите и в наше положение.
- И давно это врачи стали лучше ухаживать за детьми, чем их мамы? Что вы там, простынку чистую постелите? Давление померяете? - съязвила женщина. - Сама справлюсь!
- Маша, успокойся, - отец семейства вмешался в заходящий в тупик разговор. - В тебе сейчас говорит усталость, накопившаяся за день. И правда, поехали домой: утро вечера мудренее.
- Но…
- Никаких “но”, мама, - отрезал Сергей, вставая на поддержку отца. - У тебя кроме Саши ещё папа, я и Женя. Так что забот тебе хватит и дома.
Саша кивнул, полностью соглашаясь с логикой брата. Возможно, Сергей и прежде говорил правильные вещи, но только теперь, в мире призраков, парень мог оценить их по достоинству.
Наконец Мария Степановна поддалась на уговоры. Не сразу: предварительно устроила истерику и второй раунд препираний с мужчинами. Даже уходя, она несколько раз оборачивалась на дверь: материнское сердце требовало успокоения. Шимов смотрел вслед родным, сопровождаемых санитарами, до тех пор, пока они не скрылись за углом.
Герою пришла в голову совсем невероятная мысль, заимствованная из многочисленных фильмов. «Если душа смогла выйти из тела, что помешает ей войти в него обратно? Даже если и не выйдет, стоит это попробовать!». Хватаясь за надежду, как за соломинку, Саша прошёл сквозь дверь в свою палату.
В палате не было ничего необычного. В особенности, для Шимова, завсегдатая больниц. Светлые, преимущественно белые тона окружали повсюду: стены, мебель, простыни, простыни и наволочки, халаты врачей.
- Я уж думал, что эта троица никогда не уйдёт. Особенно мать... Ты видел, как она головой поворачивала? Будто пушкой танка управляла! - поделился впечатлениями лысый.
- Вполне себе обычное поведение. Если ты не понял, не без нашей помощи эта семья, как и многие другие, сейчас переживает за своих родных и близких, - прокомментировал обладатель баса.
«Не без нашей помощи? Они причастны к завалу тоннеля метро?» - герой оказался шокирован поворотом событий.
- Ты прав, - задумался коротышка. - Не хотелось бы мне быть на их месте. Хорошо, что я предварительно убедился, что все мои близкие будут подальше от эпицентров зачистки.
- Ладно, хватит разговоров, - сухо скомандовал его приятель. - Бери шприц, на тебе — взять кровь пацана. Я же займусь извлечением спинномозговой жидкости.
«Ублюдки! Не вам решать, кто должен жить, а кто нет! С меня хватит!” - Шимов больше не хотел бездействовать. - Ищите другого подопытного кролика! Пора вернуться в тело и надавать по щам этим засранцам!»
Саша положил руку на грудь своего тела: оно было таким же материальным, как и оболочка фантома, что указывало на правоту суждений героя. Шимов приложил усилие и надавил на грудь сильнее. Область под ладонью начала стремительно нагреваться. Герой в недоумении отдернул руку: ощущения были аналогичны испытанным в момент контакта с Сергеем...
- В радиусе трёх метров зафиксирована повышенная плотность материи, - сообщил лысый, глядя на часы, являющиеся копией часов Саши. - Кажется, это один из фантомов.
- Фантом? Здесь? - удивился высокий. - Я думал, что это невозможно.
- Видимо, этого забросило поближе к больнице. Что нам с ним делать?
- Забей. Он всё равно не в состоянии нам как либо помешать. И да, на твоём месте я бы на всякий случай одел маску. Твою тушу я тащить, если что, не собираюсь.
Обладатель баса не врал. За стеклом входной двери до самого потолка стояла плотная дымовая завеса, как если бы помещение утопало в тумане. Коротышка последовал примеру товарища и поспешно напялил маску.
«Меня даже всерьёз не воспринимают!» - вскипел от негодования Шимов. Те, кто недооценивал парня без причины, автоматически бросали ему вызов. «Фантом, значит! Ладно, попробуем ещё раз!».
Саша повторил касания ладонью на различных областях тела: животе, шее, лбу, руках, ногах. И каждый раз герой натыкался на выбросы тепла: его физическая оболочка будто отказывалась пускать его внутрь. Вдобавок, сравнивая ощущения, Шимов не чувствовал разницы в силе выбросов. Парня начали одолевать сомнения.
- Слушай, меня напрягает, что тут есть кто-то ещё, - пожаловался лысый.
- Серьёзно? Может, если бы ты занимался делом, то и не обращал бы на это внимания?
- Ты не понимаешь! Это напоминает мне ощущение, когда я сижу на кухне, ем, и на меня пялится мой кот. Вроде и ничего серьёзного, а чувствуешь, что тебя наизнанку выворачивают.
- Не знаю. У меня собака, и она сидит на привязи во дворе, - равнодушно ответил высокий, отсекая тему для разговора. - А по поводу души — мне кажется, если мы подписались под этим экспериментом, то о нашей душе это говорит очень красноречиво.
- Если бы ты знал, что мы будем заниматься таким..., - коротышка замялся, неуверенный в том, заканчивать ли ему мысль, - то всё равно бы подписался? У нас, у обоих есть дети, жёны. Как спокойно смотреть в глаза близким, зная, что ты имеешь непосредственное отношение к происходящему в городе хаосу?
- Мы — руки правительства. Грязные и мозолистые, но представляющие интересы страны. Стоит ли говорить о том, что за свои, местами, темные делишки мы и получаем больше среднестатистического жителя столицы? Можно ли обвинять нас, обычных исполнителей, в патриотизме и желании обеспечить детям лучшее будущее?
Лысый задумался. Впрочем, и не только он. Саша поверить не мог услышанному, даже не допускал мысли о том, где берёт начало устроенная террористическая акция. «Этого просто не может быть! Как правительство может соглашаться на такого рода вещи? Это же граждане страны, свои люди! Да и зачем? Какой в этом смысл? О каком эксперименте идёт речь?» - Шимов по-прежнему не мог получить ответ на самый важный вопрос.
- А вдруг этот фантом захватит тело кого-либо из нас? В фильмах ведь постоянно такое происходит! - снова засуетился коротышка. Своей болтовней он уже успел надоесть даже Саше.
- Не сможет, - уверенно ответил его напарник. - Это невозможно. Не знаю, какие мозги тут нужны, чтобы понять, как влезть в тело.
«Мозги! Вот, что я не пробовал!» - Саша был благодарен за любую идею, за любую подсказку. Он схватился за голову физической оболочки в том месте, где ориентировочно должны были находиться мозги. Снова: секунда, две и обжигающая волна жара уже облизывает руку. Шимов повторил то же самое с двумя руками одновременно, но и здесь его ждала неудача. Внутренний баран не желал оставлять выбранные ворота и подтолкнул парня к очередному безрассудному поступку.
«А что терять?» - подумал Саша. Выдохнув для храбрости, герой уперся лбом в лоб своему телу. Он закрыл глаза в ожидании того, что сейчас от жара у него вытекут глаза или вообще спалятся мозги. «А могут ли вообще поджариться мозги у моего нынешнего тела? Может ли фантом умереть?» - засомневался герой.
Лоб почувствовал умеренное тепло, но — чудо! — оно не перерастало в пекло. Воодушевленный, Шимов добавил напора и начал чувствовать, что миллиметр за миллиметром его голова начинает погружаться внутрь.
Тело Саши начало реагировать на вторжение: сначала его начало трясти из стороны в сторону. Спина выгнулась дугой, готовая сломаться пополам. Изо рта началось обильное слюноотделение, из носа хлынула кровь. Аппараты, подключенные к физической оболочке Шимова, начали пищать и плеваться угрожающими сообщениями на экран.
- Странная мозговая активность! Возникло внутричерепное давление, которое дестабилизировало состояние тела! - расшифровал значение приборов коротышка. - Говоришь, не сможет влезть?
- Учёные говорили, что у фантомов нет шансов вернуться в тела, - изумлённо пробормотал высокий, оценивая ситуацию. - Видимо, не всё предусмотрели. Если так продолжится, то ничего хорошего из этого не выйдет! Используем запасной план!
- А что если не сработает? Смотри, газ почти рассеялся. Может, ну его? Скажем, что была опасность столкновения с гражданскими?
- Если мы его не доставим, то с нас шкуры снимут. Сам знаешь: здесь идёт счёт на каждую жизнь. Врубай поглотитель!
Саша не видел происходящего и не слышал разговоров лже-докторов. Фантомная голова героя почти целиком погрузилась в её физический аналог. Он перешёл в фантастическое состояние: нет звуков, нет раздражителей, лишь залитое светом бесконечное пространство. “Вот как, наверное, выглядит рай!” - скромно охарактеризовал это место герой. Шимова будто бережно обволакивали мягкие лозы, увлекающие его внутрь, в неизвестную бездну...
Коротышка достал из кармана небольшую сферу, легко помещавшуюся в руке, прикрепил её к стене и нажал на небольшую выемку сбоку устройства. Части сферы, раскрылись, как бутон розы, бросая на тело столп голубоватого света.
- А теперь носилки в руки и сваливаем отсюда! - скомандовал басистый.
Прекрасная картинка перед глазами Саши потухла. Рывком его вытолкнула из тела неведомая сила и потащила в сторону закрепленного на стене устройства. Тщетно пытаясь схватиться за незнакомцев, за носилки, он завис в воздухе и беспомощно ощущал, как стирается его фантомное тело, превращаясь в песчинки, уносящиеся прямо в центр светящейся сферы. «Мама, папа, Женя, Сергей! Я не сдамся и обязательно вернусь обратно!» - пообещал Шимов.
Впитав последнюю частицу тела фантома, сфера снова сомкнулась и расплавилась, сползая по стене каплями металла.
3
11 октября 2017 г., параллельно предыдущим событиям
Осоловелыми глазами Аня смотрела на мигающий экран автомата, пытаясь добавить сахар в уже налитый кофе многократным нажатием кнопки. Весь сегодняшний день девушка провела на ногах. Утром она была у врача, потом заехала по делам к сестре. Затем всё пошло кувырком - звонок от одногруппника, прибытие на место взрыва со всеми возможными и невозможными вариантами исхода событий в голове, звонок родителям Андрея… Будто был прожит по ускоренной программе не один день, а целая неделя, без перерывов на сон и еду.
На улице заметно похолодало. Крыльцо больницы освещалось фонарём, выхватывающим тени в радиусе нескольких метров. За пределами освещенной области всё тонуло в темени. На скамейке, в нескольких метрах от входа сидел какой-то мужчина, с книгой в одной руке и сигаретой - в другой. Изредка он перелистывал страницы и сплевывал в сторону.
- Чего пялишься? - зыркнул мужчина на героиню. - Не в музее находишься!
Аня не стала отвечать грубостью на грубость и молча отвернулась. Девушка достала из сумочки телефон: на экране появилась их фотография с Шуровым, сделанная с месяц назад в общежитии. “А ведь на сегодняшний вечер у нас были совсем другие планы”, - вдруг вспомнила Парневич. “Утром я будила Андрея, просила не забыть про кино. А сейчас - ни фильма, ни…”. Глаза в который раз начало щипать, и героиня решительно замотала головой, укоряя себя за момент слабости. Сегодня она уже пролила немало слёз, но это никак не улучшало её внутреннее состояние.
Уже два года Аня встречалась с Андреем и с момента начала их отношений чувствовала себя, как за каменной стеной. Искра между ними вспыхнула сразу, по канонам голливудских историй: Шуров увидел Парневич на первой лекции в университете, когда она сидела с одним из его нынешних одногруппников. Его сердце было поражено дважды: сначала в грудь Андрея угодила шальная пуля любви, и туда же, в тот же миг уколола ревность за то, что компанию Ане составляет не он. Шуров задался целью покорить девушку, и та через месяц ответила на его симпатию взаимностью.
Потому, наверное, героиня и чувствовала себя сейчас так скверно. Как ангел-хранитель, Андрей всегда был рядом, охраняя её, как ценное сокровище. Сейчас, как никогда, её любимый человек нуждался в заботе и тепле, и она изводила себя, не зная, как передать это обратно Шурову в коме. Парень был одновременно с ней и не с ней, живой в разуме и по существу, но мёртвый тактильно. Между парой воздвигли прозрачный барьер, через который они могли видеть друг друга, но не могли общаться.
Под порывом пронзительного ветра девушка поёжилась. Забрав стаканчик с кофе и батончик из автомата, девушка поспешила вернуться в здание больницы.
Удивительно, но вахта пустовала. Cтарушенции с юркими глазками и сухими, но проворными руками будто и не было. Аня окликнула её, но в ответ никто не отозвался. “Странно, не могла же она уйти со своего поста. Она даже обедала, не отходя от рабочего места”, - размышляла девушка. Героиня постучалась в дверь пристройки, куда ненадолго отлучалась вахтёрша.
Как и ожидалось, Аня не услышала в ответ ничего, кроме тишины. Парневич дернула за ручку двери - та оказалась незапертой и легко, по инерции подалась вперёд. Поток ворвавшегося света выхватил из тени пристройки неприятное зрелище: старушка лежала на полу, без сознания.
Аня вскрикнула. Сердце затрепетало в груди, как пойманная птица. “Она мертва? Или у неё случился приступ?” Девушка бросилась к вахтёрше и упала перед ней на колени. От паники все ее скромные знания о первой помощи выскочили из головы. “Думай, думай… Что делать? Точно!” - осенило Парневич. Не с первого раза нащупав пульс, героиня с облегчением вздохнула: “Слава богу, она просто без сознания”.
Выбежав в коридор, Аня позвала на помощь. Эхо её голоса прокатилось по пустынному вестибюлю. По спине побежали мурашки. Обстановка напоминала классический фильм ужасов, не хватало только маньяка или привидения. Страх поднялся от груди до самой шеи, наполняя тело предательской дрожью. Хотелось запереться в пристройке, забиться в угол и выждать пару часов в надежде на то, что всё образуется. В голове, как путеводный луч, забрезжило имя. “Андрей!”.
Решительность и сила переполнили девушку. Героиня бросилась к лифту, но кабина находилась на уровне восьмого этажа. “Нет времени, нужно спешить!”. Аня побежала вверх по ступенькам, часто осматриваясь по сторонам. Обманчивое воображение рисовало ей повсюду затаившихся врагов.
Между вторым и третьим пролётом девушка зацепилась за ступеньку и упала, разбив колено. Парневич пронзила яркая вспышка боли, и она взвыла. “Вставай! Докажи, что способна хоть на что-нибудь!” - подстегивала себя Аня. Все обстоятельства, даже нейтральная лестничная клетка, казалось, играли против героини. Держась за перила, девушка поднялась и скривилась от неприятных ощущений в колене. “Нужно идти!”
Героиня не могла определить, как долго она добиралась до пятого этажа. Физическая боль, уступив место более серьёзным, душевным переживаниям, оказалась брошенной где-то в уголках сознания. Открыв дверь в коридор, Аня увидела справа прислонённого к стене зрелого мужчину, предположительно санитара. На уровне щиколотки струился подозрительный белый дым. На всякий случай Парневич достала из кармана платок и прикрыла им нос.
Быстро идя по коридору, Аня видела распахнутые палаты с пустующими койками. Внутри, в лужах из растворов, блестели осколки стекла, покоились опрокинутые капельницы и другие медицинские приборы. В трёх палатах девушка обнаружила врачей, находящихся в бесчувственном состоянии, как и санитар. В бесчувственном? Так, во всяком случае, хотелось думать героине, не желающей тратить время на помехи. Оптимизм в случае девушки был следствием равнодушия к происходящему и сосредоточение на одном, единственно важном человеке.
Вот и заветная дверь! Аня перешла на цыпочки и стала осторожно подкрадываться. Дверь в палату Андрея была открыта: оттуда доносились шаркающие шаги и странные шорохи. Девушка поняла, что издаёт эти звуки явно не Шуров. “Что делать? Напасть на него? Попытаться поговорить?”. Столько последовательных стрессовых ситуаций Аня не испытывала давно.
Не успела героиня принять какие-то меры или до конца обдумать свои действия, как из палаты появился и сам виновник шума. По комплекции это был щуплый парень, среднего роста, со светлой чёлкой, выглядывающей из капюшона. Лицо незнакомца было скрыто непроницаемой белой маской с вертикальной красной полосой, наподобие шрама, рассекающей левый глаз.
Из глазниц маски на Аню были устремлены зрачки. Незнакомец был одет в свободную черную мантию и такого же цвета приталенные штаны и ботинки. Под левой подмышкой у него торчала бежевая папка, в правой руке парень держал штатив с пробирками. В одной из них Парневич увидела алую жидкость. “Кровь!” - догадалась она. Ни на мгновение героиня не усомнилась в том, кому она может принадлежать.
- Кгхм…, - смутился обладатель маски.
Аня, неожиданно для самой себя, среагировала незамедлительно: как бык, перед которым махнули красной тряпкой, она бросилась на незнакомца. Преодолев дистанцию до него в несколько шагов, девушка со всей силы ударила корпусом в грудь парня. Тот, не ожидав агрессии в свою сторону, оказался опрокинут на спину. Содержимое пробирок разлилось. Парневич попыталась сорвать с парня маску, но та крепко сидела на нём, как влитая. В процессе борьбы, она оцарапала шею незнакомца четырьмя кровавыми полосками.
Не сумев выяснить личность человека под маской, Аня бегло осмотрела палату. Шурова там, разумеется, не было. Свой гнев девушка тут же выплеснула, вцепившись двумя руками в шею противника.
- Кто ты? Что ты сделал с Андреем?!
- Неважно, кто я. Ты немного опоздала. Мои коллеги уже произвели изъятие тел, я же просто собираю анализы о наших подопытных.
- Что ты сказал?! Подопытных? - угрожающе процедила героиня, сильнее смыкая пальцы на шее незнакомца.
- Подопытные, ты не ослышалась. Андрей поможет научному открытию.
Манера речи и тембр голоса почему-то показались Ане знакомыми. На удивление, парень не оказывал какого-либо сопротивления и говорил спокойно, слегка растягивая слова. Он хрипел, но продолжал невозмутимо смотреть в лицо девушки, будто пытаясь считать с него эмоции. “Открытие? О чём он?” - недоумевала Парневич.
- Андрей не хотел быть частью никакого открытия! - воскликнула Аня. - Нам хорошо жилось и без этого.
- Мне очень жаль, - в голосе обладателя маски и правда чувствовалось сочувствие. - Выборка людей была абсолютно случайной. Никто не мог предугадать её результаты. Могу принести извинения, но ты здесь явно не за этим.
Парневич не понимала незнакомца. Несмотря на участие, он был убежден в правильности своих поступков, будто оправдывая для себя принесенные жертвы. Парень даже не пытался показать страх перед девушкой, воспринимая происходящее как игру.
- Геральт, приём! Где тебя черти носят? Нам пора сваливать! Скоро все очухаются!
Девушка запоздало увидела торчащий из левого уха парня наушник. Обладатель маски будто очнулся и немедленно пришёл в движение. Тряхнув головой в разные стороны, он сбросил с шеи руки Ани и, подавшись вперед, резко схватил её за плечи, опрокидывая на спину. Придавив девушку весом своего тела, Геральт молниеносно достал из кармана шокер, щелкнул переключателем и ударил им в ногу Парневич.
Девушка издала грудной вопль и забилась в конвульсиях. Разряд порядка десяти тысяч вольт мгновенно разбежался по телу, вводя его в состояния паралича. Голова Ани опрокинулась на бок. Картинка перед глазами запрыгала, полыхая огоньками. Каким-то чудом героиня осталась в сознании. Удивительно, но парень не спешил уходить.
- И зачем я только тебе помогаю? - послышался сверху озабоченный голос парня. - Ты мне все экспериментальные образцы разбила, между прочим.
Противник девушки прошёл в палату, оторвал часть простыни и разделил её на две части. Затем подошёл к кушетке и взял чудом уцелевшую бутылку с раствором. Щедро обрызгав один из кусков ткани, Геральт ловко обмотал его вокруг колена девушки, сделав подобие повязки.
- Вот так получше, - полюбовался на результат парень. - Во всяком случае, колено теперь не загноится. Ладно, мне пора! Не обижайся за шокер.
Блондин поднял с пола папку, щедро смочил оставшийся кусок ткани в лужице крови и спрятал его в аккуратный целлофановый пакетик. Помахав напоследок, он двинулся в сторону запасной лестницы. До Ани донесли лишь начало разговора Геральта с неизвестным собеседником..
- Я в порядке. Возникли кое-какие непредвиденные обстоятельства. Можем начинать третий этап...
Девушка, как в тумане, пялилась на стенку, проклиная себя за собственную глупость. «Почему я не обыскала его сразу? Как не обратила внимания на этот наушник?» - обречённо думала она. «Я только что упустила единственную зацепку. Я подвела Андрея...». Девушка попыталась закусить губу, но слёзы едва слышно капали на пол, не требуя у Ани разрешения. Героиня чувствовала себя ничтожной и униженной состраданием к ней противника...
На телевизоре в вестибюле, показывавшем какую-то очередную телевизионную программу, появились помехи. Когда сумасшедшая рябь на экране прекратилась, появился мрачный черный фон с ядовито-зелеными цифрами. 6:00:00....