Гл.41
Клавдия, как и говорила, отправилась на лечение в райцентр. При более тщательном обследовании у неё обнаружили небольшой камешек в правой почке. Сидел он так глубоко, что, если рассудить логически, не должен был причинять ей никакого вреда, но это когда человек совсем не трудится физически. А стоило Клавдии поднять ведро с водой, как инородное тело начинало шевелиться, доставляя женщине нестерпимую боль. Клавдии грозила операция в том случае, если под действием лекарств, вводимые ей через капельницы, камень не выйдет наружу сам, естественным путём.
Забегая вперёд, следует сказать, что Клавдии Михайловне повезло, пенсионерка обошлась без операции, инородное тело благополучно покинуло измученный спазмами организм на десятые сутки её пребывания в больнице. И то хорошо. В таком возрасте уже опасны всякие хирургические вмешательства.
Но, как и обещала Клавдия, перед всеми этими событиями, она договорилась с Люсей Кочкиной и Мишей Журавлёвым, чтобы те на высшем уровне провели намечаемое торжество. Выделила на эти нужды достаточное количество денег, даже более того, сбегала в контору к Ларионовичу, попросила его, чтобы он, вместе с женой Ириной, согласились быть сватами на предстоящей свадьбе, а ныне, чтобы посетили сватовство и оказали всякую возможную помощь, коли она понадобится Люсе с Мишей.
Все к этой просьбе отнеслись с пониманием, Ларионович тут же дал распоряжение в столовую для поваров, пусть те заранее продумают меню. Люся могла бы и сама справиться со стряпнёй, ей бы и Машка запросто подсобила, но как раз в поликлинику ожидали комиссию и теперь медсёстрам предстояло работать без выходных целую неделю. Но а здешних кухарок всё устраивало: работы в поле почти прекратились, кормить больше некого, поэтому их Ларионович отпускал в долгосрочный отпуск до самой весны. А тут занятость подвернулась, ну кому помешает лишняя копейка?
И всё равно Люсе с Мишей пришлось побегать по рынкам и гастрономам, требовалось ещё много продуктов, в том числе и спиртное с лимонадами.
И когда сваты со стороны Муравьёвых постучались в ворота Ивановых, в доме невесты уже полностью были накрыты столы по первому разряду, врасплох тут никто никого не застал. Пригласили даже баяниста, дядьку Кольку Зорина, который, как заслышав возгласы гостей у калитки, тут же врезал "Прощание славянки".
Ларионович сразу на него прицыкнул, мол, не в армию Машку провожаем, а всего лишь замуж выдаём. Подвыпивший дядя Коля обронил: "Понял, не дурак!" - и на весь дом зазвучал его зычный голос: "А эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала, И крылья эту свадьбу вдаль несли. Широкой этой свадьбе было места мало, И неба было мало и земли..."
Между тем, сваты всё настойчивее стучались в ворота, а местная детвора и просто любопытные, покатывались со смеху, наблюдая за ситуацией. Ведь всегда на предстоящих свадьбах находился такой сват или сваха, которые не полезут за словом в карман, оно у них уже вертится на языке. У таких людей, как правило, очень богатое чувство юмора.
Сашка Муравьёв назначил сватом своего сменщика по работе, Митяню Люблина, остряка и балагура ещё того. А свахой избрали Олю Муравцеву, она жила недалеко от Муравьёвых по той же улице.
- Отворяйтесь, люди добрые! А то подумаем, что вы не добрые, а мы перепутали путь-дорожку. - горланил Митяня, уже успевший опрокинуть пару стаканчиков водки, ради этого особенного и торжественного случая. Митяня и Олюшка были перевязаны крест на крест цветастой шёлковой материей. Этим они очень гордились, что удосужились такой высокой привилегии на местном уровне. Теперь есть чем похвастаться в кругу зевак или на производстве, а там, глядишь, и ещё кто-то изберёт почётными сватами, а это уже, как не крути, деревенский авторитет.
- Да идём, идём, чего раскричались, от нетерпячие. - вышел на порог Ларионович с женой Ириной. За ними последовали и другие приглашённые на сегодняшний праздник.
- А кто вы такие? Чего вам надо и чего пожаловали? - придерживаясь обычаев, спросила Ирина у настойчивых пришельцев.
- У вас товар, а у нас купец. - выкрикнула Олюшка. - От, гляньте, какой красавец! Какой казистый и прилепый! - Олюшка толкнула вперёд себя смутившегося Ваньку, когда Ларионович немного приоткрыл железные ворота.
- А что он у вас делать могёть? - выкрикнул баянист Колька. - Водку хоть умеет пить? Если нет, то не наш голубь, пусть порхает дальше.
Ларионович, оглянувшись, одарил Кольку таким взглядом, что тот сразу же скрылся за дверью.
- Ну вот, хлопца вы нашего разглядели: и спереди, и сзади. - при этом Олюшка поворачивала Ваньку на все триста шестьдесят градусов. - А потому имеем право запросить и вас, показать нам вашу голубку. Чи такая она раскрасавица, как люди говорят, а то может брешут? - игриво захохотала Олюшка.
- Будет вам голубка, а то как же! - Ирина с хитрой улыбкой повернулась к порогу и махнула кому-то рукой и тут же в проёме двери показалась древняя бабка Переверзиха, Лукерья Андреевна, обмотанная белой простынёй, к которой были пришиты рюши из обыкновенного дешёвого тюля, по всей видимости использовали его от негодных занавесок. На голове Лукерьи красовался венок из искусственных жёлтых цветов, а к нему была приторочена фата, то есть, кусок такой же материи, из чего и рюши. Веки старухи были ярко накрашены голубыми тенями, до самых бровей. Сами брови и глаза жирно подведены чёрным карандашом. А губы и щёки розовой губной помадой.
- Вот вам и невеста! - сказала Ирина таким тоном, вроде честно выполнила свой долг перед просящими. А бабулька, кряхтя, спустилась со ступенек и закружилась вальсом перед женихом, приговаривая себе под нос:
- Ой, Господи, хоть бы не упасть. Не поднимусь ведь, ни за что не поднимусь.
Олюшка была довольна, что традиции соблюдены, как и полагается, потому с охотой принялась подыгрывать:
- Сокол наш ясный! - одёрнула она Ваньку. - Неужто твой вкус в Армии поменялся и ты выбрал себе в жёны вот эту ведьму, которой только метлы и не хватает?
- Но-но, поаккуратней со словами! - понарошку возмутилась Лукерья. - Эта ведьма ещё в огороде раком умеет стоять и с борщами только так управляется.
- Только в огороде она умеет раком стоять? - крикнул Митяня, который под шумок выпил ещё стакан водки, закусывая её солёным огурцом. Сумка-то с провизией у него находилась, а хозяин, как известно - барин.
- Придурок, что ли? Тут дети кругом. - зашипела на Митяню Олюшка. - Да и Лукерья тебе в жизни этого не простит, коромыслом так и навернёт по спиняке из-за угла. Теперь ходи и оглядывайся.
А обращаясь к Ваньке, Олюшка громко выкрикнула:
- Сынок, это твоя? - указывая на Лукерью.
- Не, не моя. - тоже громко ответил Ванька.
- Ну слава Богу, а то перелякались, а Митяня, так и вовсе стал заикаться.
- Что, не понравилась? - деланно удивилась Ирина. - Ты смотри, какие переборчивые!
- Вот именно! Харчами тут перебирают без зазрения совести А я бы женился на Лукерье да боюсь, что еёшний дед мне брюки на заднице дробью продырявит. - вновь вмешался баянист Колька.
- Ладно. - опять заговорила Ирина. Она готовилась к сватовству. - У нас в запасе ещё есть одна. Выходи, моя лапушка.
Из дома появилась дочь Миши Журавля, пятилетняя Нюрочка, это второй в их семье ребёнок. Девочку нарядили в красивое пышное платье нежно-зелёного цвета. А на головку повязали огромный белый бант.
- Вы чего, сваточки? - Олюшка картинно закатила глаза под лоб. - Мы ж не в детский сад на утренник наведались, а к умным и взрослым людям, как нам казалось. А чего это вы невесту не хотите показать? Может, она у вас хромая или беззубая? Ваня, сынок, это ведь тоже, как я понимаю, не твоя?
- Не, и эта не моя. - выкрикнул Ванька и подмигнул Нюрочке.
- А когда ж будет твоя? Или мы напрасно время тратим? Может, нам уже пора обратно поворачивать? - подоспел Митяня. Лицо его раскраснелось от приподнятого настроения и выпитой водочки, ему уже плясать охота. - Парень-то у нас, каких поискать. Да завтра же очередь выстроится из самых красивых девок. Так что, не тяните резину, коли не покажете нам вашу голубку, так и знайте, уговаривать больше не станем.
- А вы сначала нас подарками одарите! - встряла бабка Лукерья. - Что же мы с Нюрочкой, зря тут на одной ножке перед вами вертелись?
Обычно в невесту все наряжали деда Переверзева, супруга Лукерьи. Но нынче старик занемог ногами, подагра разыгралась, вот и возникла "производственная" необходимость замены деда на его бабку. Но Муравьёвы такой подмены не ожидали, потому подарок был приготовлен, исключительно, для деда. Это бутылка водки и приличный шматок сала. Олюшка несколько стушевалась, не зная как выкрутиться из создавшегося положения. В руках у неё был пакет с выпивкой и салом, но как бабке это вручишь, стыдно.
Ванька выступил вперёд и разрядил напряжённую обстановку. Он вытащил из кармана брюк пятирублёвую купюру и протянул её уважаемой старушке. Та осталась без претензий, а сумку всё равно у Олюшки вырвала, со словами:
- А это я деду своему передам, он же, сердешный, не виноват, что его хворь одолела.
Вместо второй невесты, так всегда велось в Валеевке, наряжали какую-либо девчушку, обычно детсадовского возраста, потому здесь проблем не возникло, заранее приготовленная кукла и кулёк конфет шоколадных, очень даже устроил Нюрочку.
- Ну и когда же, всё-таки, вы нам голубку покажете? Или есть что скрывать? - не унималась Олюшка. - Ой, не зря нам видно встречные говаривали, не ходите туда с караваем, там дивчина така страшна, така страшна, что лучше вашему парубку вовсе не жениться, а век одному коротать, чем с такою кикиморой повенчаться.
Но тут на порог величественно выплыла Маша. Все просто ахнули, какой она была красивой. Образовалась абсолютная тишина.
Девушка снарядилась в длинное шёлковое платье абрикосового цвета, его она купила в райцентре в комиссионном магазине. Видимо, какая-то невеста надевала его на второй день свадьбы, а потом сдала в магазин за ненадобностью. Маша тоже собиралась его использовать на второй день своего бракосочетания.
Никакую причёску она не стала делать, а заплела густые длинные волосы в одну толстую косу, которую перекинула через грудь, тем самым выказывая очарование, как на самом деле выглядит русская красавица. А ногах у Маши, дополняя общую картину, виднелись чёрные лаковые туфельки на высоком каблуке.
- И правда, ладная и распригожая. Значит, можно вам верить, сваточки, не всё в этом мире ещё потеряно. - закричала Олюшка и тут же забрала из рук Сашки огромный букет цветов, состоящий из алых роз и белоснежных хризантем. Цветы она сунула Ваньке и вновь подтолкнула его вперёд.
Юноша до сих пор приходил в себя после увиденного. Он всю жизнь знал, что Машка у него лучше всех, но сегодня... У него просто сдавило всё в груди от той гордости, что именно он будет являться её законным мужем. Ванька в два прыжка очутился рядом с Машенькой, вручил ей букет и, обняв, поцеловал в щёчку. Гости захлопали в ладоши и заулюлюкали.
- Ну что ж, дорогие сваточки, поскольку, скажем так, все формальности соблюдены, то любезно просим вас к нашему столу. - распорядился довольный Ларионович.
- О, наконец-то! - выкрикнул Митяня. - Это мы с превеликим удовольствием! Вы не думайте, мы не с пустыми руками к вам завернули, у нас тоже кое-что имеется. - и он подтянул увесистую сумку к своей мощной груди, в которой лежали жареные утки с курами, кругляши домашних колбас, копчёная корейка и, конечно же, дюжина бутылок горячительного.
- Подождите! - остановила всех Люся. - Ещё не все формальности соблюдены. - и она поднесла Ивану стакан, наполненный янтарно-вишнёвой жидкостью.
- Что это, тёть Люсь? - с испугом тихо спросил Ваня. В его планы совсем не входило напиваться на столь важном для него событии.
- Не боись, это компот. - шепнула ему она.
- Люська! - обратился к ней Митяня. - Ты мне не балуй! А то раньше меня пить его научишь, а этим должон заниматься только я.
Все вокруг засмеялись, а Ваня так и замер со стаканом, сжатым побелевшими пальцами. Он размышляя, как ему тут поступить?
Ваня не знал этого обычая, его в Валеевке редко кто применял, но что-то парню подсказывало, что содержимое стеклянной тары нужно выпить до дна, и он это сделал.
- Ну вот! - Люся сразу забрала у него посуду и громко объявила:
- Выпитый женихом до дна компот - означает, что невеста ему давно по вкусу. И не только Ваньке она нравится, но и всем вам. Я ничего не перепутала, дорогие сваточки?
- Не перепутала! - подал голос Митяня. - Нравится нам невеста, даже очень! Только ты нам зубы не заговаривай. Тут недавно Ларионыч нас к столу пригласил, но ты умышленно оттягиваешь этот долгожданный момент. А у меня душа, может быть горит.
- Да знаю, знаю, что тебе не меньше корыта всегда требуется, чтобы погасить жар твоей души. - дружески похлопала его по плечу Люся. - Проходите, сваточки, проходите! Рассаживайтесь там, где посчитаете удобным. Мы ждали вас, потому и готовились.