Продолжение. Начало в http://www.proza.ru/2018/04/03/174
- Инна, что это было?
- Ничего особенного, просто раскрыли твою память, просмотрели её ассоциативные ряды Хозяин должен знать, что сидит в подсознании у его раба. Эта комнатка не просто лифт, она – резонатор твоих скрытых мыслей.
- Так всё, что я видел – это фикция?
- А что ты видел?
- Наивысшего в райском саду.
- У кого что болит, тот здесь то и видит.
- Ты так много знаешь.
- Да, чуть больше, чем ты. Я же в некоторой мере вхожа в агентурную сеть Высшего, - Инна сказала это с холодной усмешкой иронии.
Но, тем не менее, нервные подёргивания её губ, говорили больше, чем все её слова и интонации.
- Так ты не шутила, насчёт того, что любила меня по приказу?
- В моём положении шутить? Я была с тобой по приказу, но любила тебя сердцем….И скоро моё сердце рассыплется в песок…Скажи, Дим, ты будешь вспоминать меня?
Она отвернулась от него, пальцем рисуя круги на кожаной обивке стены лифта.
- Ты задаёшь вопросы, на которые нельзя ответить «нет».
- Задаю…Задаю… Скоро я замолчу навек.
- Инна…
- Что?
- Может быть, есть надежда. Может быть, они… Может быть, у них есть лекарство?
- Лекарство от смерти? – Голос Инны задрожал.
Она повернула к нему лицо, искажённое гримасой отчаяния.
- Инна, возьми себя в руки. Пока ты жива, есть шанс.
- Есть шанс… У жизни только шанс, у смерти неизбежность … Почему так? Кто исказил этот мир равновероятных возможностей? Кто запустил время в одном направлении?
В зрачках Инны начинал разгораться огонёк безумия, и Дмитрий попытался перевести её мысли на практические рельсы:
- Как думаешь, долго нам ещё тут опускаться в преисподнюю?
- Не знаю.
- Хотя бы диванчики или креслица поставили для приличия.
- И точно. Хозяин не подумал о подстилке для своих питомцев, - с этими словами Инна стащила с себя пальто и бросила его в угол:
- Прошу вас, гости дорогие. Присаживайтесь!
Дмитрий не стал отказываться, плюхнулся на пальто, с наслаждением вытянув ноги. Инна присела рядом с ним, подтянув колени под подбородок и обхватив их руками. Несколько следующих минут прошло в полном молчании.
Лифт жужжал, но определить примерную скорость его перемещения Дмитрий не мог. Более того, непонятно было м направление движения, вверх или вниз. Ориентиром могло бы быть ускорение, но органы чувств его не замечали. Могло быть и так, что жужжание лифта создавало лишь видимость движения.
- Долго нам ещё добираться до Хозяина? – нарушил молчание Дмитрий.
- Не знаю, Дим. У меня подозрения, что они умеют что-то делать со временем. И «долго» может превратиться в «быстро» и наоборот.
- Я думаю, что они более преуспели в наведении морока, чем в реальных делах, - Дмитрий сказал это громко, подняв голову вверх, словно обращаясь к невидимому наблюдателю.
- Хозяин… Царь… Владыка... Бог этого мира… Кто ты? Я бы больше поверил в тебя, если бы ты спустился ко мне с небес, а не вылез из кротовой норы.
Эй ты, Божество! Покажи своё личико! Не стесняйся и не бойся, я тебя не укушу!
Дмитрий буквально физически ощущал волны гнева и злости, рождающиеся в самом нутре его звериного существа.
Намёков на видеокамеры не было. Но Дмитрий не сомневался, что за ним наблюдают ещё и визуально, кроме того, что выворачивают наизнанку его подсознание.
Стены лифта на самом верху под потолком были увенчаны накладными прямоугольными панелями, имитирующими оконные сектора, которые в сталинских домах вставлялись над дверями комнат. Такие же оконца были у них в интернате над дверью в спальню. И злая завхозша Анна Ванна подставляла табуретку, залезала на неё, чтобы исподтишка наблюдать за теми, кто не спит, кого надо наказать. Это зверское лицо, наблюдающее за ним с высоты, Дмитрий никак не может убрать со своей подкорки! И от монотонного жужжания можно просто сойти с ума.
- Инна! Давай поговорим.
- О чём?
- О нём. В моих резонаторных видениях он был обычным мужчиной.
- Он и есть – мужчина.
- Ты его видела?
- Нет. Но слышала кое-что о нём. Он живёт уже более двухсот лет.
- Он человек?
- Ну да… Ты же от него рождён.
- Так, значит, и я смогу до двухсот…
- Он не любит соперников. Так что, Демон, надежд у тебя маловато. Да и сохранить такую долгую жизнь возможно лишь там, где тяготение слабее. Потому он живёт глубоко под землёй.
- Под мантией? Инна, но это просто смешно. Давление, температура, магма… Ты считаешь, что возможен рай в преисподней?
- Не знаю. Я не в курсе всех его возможностей.
- Думаешь, что они безграничны? Гипноз и морок. Я почти уверен. Тебя ведь тоже отрезонировали вместе со мной?
- Конечно.
- А что ты видела?
- Что превращаюсь в птицу и не умираю. Живу. Ещё я гналась за тобой, а ты от меня убегал. Я летела, я хлопала крыльями… Но ты убегал от меня. – Инна натянула на подбородок ворот шерстяного свитера.- Эта твоя Машенька, она для тебя так важна?
- Ванька был в Машу влюблён, не я.
- Она красивее меня?
- Нет.
- Умнее?
- Не сказал бы…
- Тогда что?
- Да, ничего. В общем и целом она обычная девушка.
- Я знаю, не скажешь.
Дмитрий замолчал. Жужжание лифта-резонатора усыпляло, да и свет вроде бы стал не таким ярким, угасал постепенно.
- Чувствуешь, вроде звук изменился? Или мне кажется?
Дмитрий не мог определить субъективны или объективны его ощущения. Казалось, что вместе со светом пропадает и громкость.
- Оглохнем и ослепнем, - вяло отозвалась Инна.
- Ты тоже слышишь. Значит, скоро приедем.
И точно. Лифт дёрнулся, мотор смолк. Дмитрий рефлекторно поднял голову вверх, ощутив сверло чужого взгляда. Из прозрачных панелей над потолком на него смотрело лицо Анны Ванны!
Растрёпанные седые космы, глаза со злыми буравчиками зрачков – это лицо невозможно было спутать ни с каким другим.
- Инна. Ты видишь это лицо?
- Да. Мы приехали. Привет, мама.
- Инна! Так кто это?
- Кто-то? Мать моя. Если так можно её назвать. Материнское плато, с которого отпочкован мой клон.
У Дмитрия не было и минуты, чтобы осознать увиденное и услышанное.
Лицо, искажённое уродливой гримасой, исчезло. Двери лифта открылись.
Неизвестно по каким коридорам пространства перемещался лифт, но всё же вывез он их на поверхность исполинской пещеры, вырезанной в горе, у самого края которой в метрах ста плескалось море. Тихий плеск волн и редкие крики чаек не оставляли сомнения в этом. Громадный провал в конце пещеры был наполнен дневным рассеянным светом.
Дмитрий инстинктивно сделал несколько шагов вперёд лёгкому йодистому ветерку..
- Нравится? – спросил его глуховатый голос.
Голос звучал со стены, словно усиленный динамиком.
- Это искусственное солнце и искусственное море. Можешь подойти к краю и насладиться видом.
- Опять будешь истязать меня нереальными картинками?
- Это реальность. Но ты прав. Я ничем не смогу тебе это доказать. И в этом главная проблема жизни. Не существует незыблемого ориентира единой реальности. Этот мир мы с тобой можем с равным успехом считать реальным и нереальным. Доказательств нет ни в одну, ни в другую сторону. Во всяком случае, не было до сих пор. До той поры, пока твои друзья не сделали ноги из этого мира. И этот факт косвенно говорит о том, что вполне вероятно, что мы с тобой, дружок, живём в симулякре.
- Тогда чего ты прячешься?
- Боюсь, что моё личико не внушит тебе эстетических чувств. Всё же двести лет не шутка. Но я выйду из тени, не переживай. Мне нужен разговор с тобой тет а тет.
- А Инна? – Дмитрий оглянулся назад.
- За Инну не переживай. Таких Инн можно состряпать не один экземпляр. Гарантирую тебе возврат в полной целостности и сохранности.
- Она больна.
- Это лечится.
- Да? Ах, ну, конечно. Я забыл, что имею честь разговаривать с Богом этого мира.
- Язвишь? Это хорошо. Живой, значит… Пока… - Смех из настенных динамиков отразился от стены, усилился эхом. – Ты похож на меня, сын. Такой же дерзкий, жёсткий. Жаль, не помню, какой была твоя мать. Я ведь к женщинам не прикасаюсь уже более ста лет. Женщины - это источник болезней, разочарований и бед. Но мои дети исправно заселяют этот мир. Хотя лично мне от этого не холодно, не жарко. Один из моих детей должен стать инкубатором для переноса моей личности. Увы, двести лет не шутка. Мне нужна свежая кровь, мышцы и кости. Вот, присматриваюсь к тебе.
- Хочешь свой мозг в мою голову пересадить? – Дмитрий ответил излишне резко и эмоционально.
Разговаривать с невидимым собеседником было неприятно. Голос приходил то сверху, то со стены, то из-за спины.
- Личность прячется не только в мозге. Мозг пересадить – это полдела. Вернее, даже и никакого дела. Кровь, наркоз и прочая механика здесь не очень то и помогут. Ты же для закачки программ в компьютер железо не ковыряешь? Так и тут. Нужно поднять код своего «я « и совершить перекодировку чужого «я» у подходящего клиента.
- А куда денется «я» клиента?
- Сотрётся.
- И это возможно?
- Конечно. Я же тут без дела не сижу. Науку двигаю, опыты провожу. Благо биологического материала хоть отбавляй!
- Опыты на людях?
- И на людях… И на Высших тоже. А что делать? Умирать то не хочется!
Я же тоже был юн и полон сил когда-то, как и ты сейчас. И мой папан отвёл мне роль инкубатора. Его личность была пересажена в моё тело… Так во всяком случае, это было обставлено. Папан испустил дух. А я… Его личность не прижилась. Моя не стёрлась…Я оказался сильнее. Папан умер, я остался жить.
Это радовало меня двести лет. Но сейчас, когда подходит и мой конец, мне не хочется повторения при пересадке. Мне нужны полные гарантии. Я провёл много опытов. И я знаю, что пересадка успешна в тех случаях, когда цели нового и старого «я» резонируют на одной частоте. Как выяснилось, старое «я» нельзя стереть бесследно. И оно может полностью подавить новое «я», если у них не будет общей цели. А ведь у нас с тобой, сын - общая цель.
- Какая?
- Выжить. Выжить любой ценой. Не умереть… Я не знаю, реален ли этот мир. Космический холод, огромные расстояния – всё это существует, но… Ты сам понимаешь, это может быть чьей-то игрой, моделью… А нам надо постараться здесь выжить.
Прирученный термояд позволяет использовать планету как броню. Жить внутри неё гораздо безопаснее, чем снаружи. Более того, не нужно испепелять своё тело праной. Свет термояда через особые фильтры даёт гораздо больше энергии и силы, чем звёзды. Я могу тебе предложить сеанс праны от моего искусственного солнца. Ты почувствуешь разницу. И поймёшь, что нам надо объединяться. Ты получишь планету в своё полное распоряжение вместе со мной. Кроме того, как минимум, дополнительные сто лет жизни.
И эти сто лет мы с тобой не потратим напрасно. Мы будем искать ответ на вопрос о происхождении нашего с тобой мира и попробуем наладить исправную связь с твоими сбежавшими друзьями. Как тебе такой вариант?
- Друзей не предают.
Глубокий утробный смех, сорвавшийся со стены и разнесённый эхом, был ответом Дмитрию.
- Друзей не предают, - повторил Дмитрий.
- А мы и не будем их предавать, нам оно зачем? Мы с тобой оба ищем вечность и только. Твои друзья могут помочь нам с тобой в этом, если они – твои друзья. Ведь они не хотят, чтобы ты умирал?
- Ты хочешь дать мне роль заложника?
- Нет! Ни в коем случае. Я откровенен с тобой. Наши с тобой «я» могут работать только в связке, а не в противодействии.
- У меня есть время подумать?
- Есть, - в голосе явственно просквозил смешок. – Есть время подумать, и есть время рассыпаться в песок.
- Это угроза?
- Нет. Это предупреждение. Умей читать знаки этого мира и расшифровывать коды. Твоя партнёрша заболела. Это знак, что болезнь тоже придёт к тебе когда-то. Сегодня я дам тебе возможность принять прану моего солнца. Это отсрочка на год от рассыпания. Я не жадный. Могу дать тебе не один сеанс. Но ради общего дела, понимаешь?
- Понимаю. – Дмитрий сглотнул слюну, подступившую к горлу.
Тело выдавало свои рефлексы… Ничего не поделаешь с телом, которое хочет жить и наслаждаться жизнью.