Вся вселенная бесконечной цепью случайностей, которые у людей называются стечением обстоятельств, трудилась для того, чтобы именно сегодня, именно сейчас появилась в руках у меня эта книга - "Астральные путешествия для начинающих" Ричарда Вебстера.
Я никогда не читаю такие книги, более того, я презираю такие книги, а тех, кто их читает, я тихонько жалею, но это форма презрения к ним.
Но, видимо, черт меня дёрнул, не иначе.
Я, конечно, занимаюсь медитацией, но отношусь к ней утилитарно, я просто сижу, скрестив ноги. А, когда, случается, вдруг улетаю в неизвестные космические туманности или со мной происходят необъяснимые временные сдвиги, я отношусь к этому, как к психологическим феноменам.
Но это чёрт толкнул меня под локоть, и я заглянул в эту книгу. Ничего там интересного или нового не нашел. Однако, я безнадежно влюблен в женщину, которая не желает меня даже видеть, а много ли нужно для безнадежно больного, чтобы ощутить надежду?
И я, дождавшись, когда все домашние лягут спать, сел, как обычно, на особую подушечку, скрестив ноги. Как всегда, прошло три этапа. Вначале, все вокруг замерло, мысли мои вмиг успокоились, затихли. Но мало-помалу в этой тишине стали возникать чувства и воспоминания пережитого дня. Вскоре, в пустоте этот маятник переживаний стал раскачиваться так, что мне хотелось то плакать, то смеяться, то убить кое-кого, то обнять. Частенько, не выдержав напора эмоций, которые в тишине ночи и пустого ума становились ураганом, я заканчивал медитацию. Но нужно перетерпеть. Наконец, мир вокруг замер, я исчез, превратившись в дымку, туман. Ощутил себя здесь и сейчас, разум не останавливается, лишь наблюдает, а звук проезжающих на улице машин лишь усиливает чувство переживания момента.
Но сегодня у меня был план. Я начал представлять, что раскачиваюсь на качелях. Качели возникли вдруг в воображении из детства, из пионерского лагеря, где на высоченных железных столбах висели железные цепи с привинченными деревянными досками, на которые мы вставали ногами и приседая раскачивали.
Сейчас я раскачался так, что у меня просто дух захватывало, земля мелькала под ногами и здание лагеря то возникало, то пропадало. Голова стала кружиться, в наивысшей точке я вдруг выскользнул из себя и очутился под потолком своей комнаты у самой люстры. Я рассматривал китайский пластмасс и стал думать, как ясно вижу детали люстры, хотя свет выключен. Потом я посмотрел вниз и увидел себя, сидящего в позе лотоса.
Я подлетел к себе и дотронулся до своей руки, она была плотная, но холодная. Я содрогнулся и полетел дальше.
Нужно ли говорить, что я полетел к той, что занимает мои чувства всегда, даже, когда я о ней не думаю. Я не знал, где она живет, но я не полетел к ней, а оказался рядом с ней. Я очутился в большой, просторной комнате, она спала на кровати, рядом с ней сопел мужчина, не хотелось даже смотреть на него.
Я, не зная, как поступить, дотронулся до неё. Она вздрогнула и сказала:
- Зачем ты пришел?
- Мне нужно с тобой поговорить.
Она молчала. Наконец она встала из себя, холодом повеяло и мы оказались на улице. Уже весна, но этой зимой выпало столько снега, что таять он будет, видимо, до лета.
Мы парили у фонарей, не отрывая глаз друг от друга, странно, что мы были вне понятия "холодно" и "тепло".
- Я люблю тебя! - крикнул я и, взяв её за руку, взмыл вместе с ней в небо.
Она смеялась и ничего не отвечала. Мы долго носились в небе, разглядывая огоньки города.
А потом мы сидели на скамейке в парке, там, где под памятником Державину я когда-то признался ей в любви. Она рассказывала о себе, как она жила эти годы.
- Ты позвонишь мне завтра, мы же встретимся? - спросил я, заглядывая ей в лицо. Но она лишь рассмеялась, и я тут же обнаружил себя сидящим в темной комнате со скрещенными ногами.
Я знал теперь о ней всё, а она, проснувшись, ничего не вспомнит. Но пусть, я знал, что делать, тут же побежал к компьютеру и написал ей электронное письмо, где рассказал ей все, что знал о ней и просил позвонить. Я изложил ей такие подробности, что она не могла не позвонить.
И она позвонила.
- Здравствуй!
- Здравствуй!
- Ты писал мне...
А я вдруг почувствовал апатию, мне не захотелось с ней встречаться, разговаривать, что-то объяснять.
- Да, - нехотя ответил я и замолчал.
- Ты просил позвонить, - сказала настойчиво она.
Но мне не хотелось с ней говорить, мне хотелось с ней летать.
- Да, - тупо повторил я.
Трубка надолго замолчала, пока я, наконец, не догадался взглянуть на неё - соединение было уже давно разорвано.
Я вышел на балкон, закрыл глаза, ощутил в себе вновь качели своего детства. Тогда я дежурил у окна, в надежде, что ты пройдешь мимо, ты была первая девочка, которую я поцеловал.
А теперь мы стояли на качелях лицом к лицу, в твоих глазах - восторг и ужас, дух захватывает от твоего смеха, риска, скорости.
Качели раскачиваются все сильнее, а я стою на перилах балкона, мне весело, я лечу к тебе.