Третий лишний
Дни медленно тащились один за другим, как близнецы-братья, мало чем отличаясь друг от друга. Я с упоением продолжал работать, хорошо понимая, что до первого экзамена оставалось чуть больше недели. Шутки закончились. Иногда во время работы меня неожиданно охватывала «предстартовая» дрожь - постоянная спутница в случаях, когда в очередной раз оказываешься на пороге чего-то нового, неизведанного. А я поступал в институт уже второй год подряд и мои волнения перед экзаменами меньше от этого не становились.
Надя никак не выходила у меня из головы, все думы были только о ней: как и когда, при каких обстоятельствах, я смогу увидеть её хотя бы ещё раз. Но это не мешало мне работать, а скорее наоборот - стимулируя мою трудоспособность, постоянно подталкивало к действию.
Солнечный луч, пробивающийся через зелень террасы, символизировал собой начало утра, начало нового дня. Этот день, стоящий в череде себе подобных и загруженный рутинной работой, должен был пройти, как и все последние - без Нади... Тогда я, лёжа и блаженно потягиваясь на топчане, ещё не знал, что именно этот день так глубоко врежется в мою память и станет переломным в отношении к ней…
Подъём, лёгкая пробежка по, наполненному сказкой раннего утра, лесу. Водные процедуры и… за мольберт. Мой завтрак - чашка растворимого кофе со сгущёнкой, бутерброд с маслом и на десерт - тахинная халва. Пожалуй, и всё... Я ставил эту «съедобную роскошь» на маленький столик возле мольберта и увлечённо приступал к работе, иногда даже забывая про еду. Однако, вспомнив, садился на топчан и в течение трёх минут уничтожал приготовленное. Затем, снова принимался за живопись, а правильно подобранная музыка, доносившаяся с катушечного магнитофона, добавляла моей работе особое настроение.
- Са-ш-а!.. – донеслось с улицы.
У меня, как будто всё оборвалось внутри – это была Надя. Её голос можно было распознать из тысячи!.. Я бросил кисти на палитру, вытер тряпкой руки…, потом опять зачем-то взял их... Я походил на человека, который никак не может решиться на спасение утопающего и долго думает, стоит ли скидывать с себя одежду или, не теряя времени, нырять так.
У калитки стояли двое с велосипедами. Я поспешил открыть...
- Александр, мы тебе не помешали? – с лёгкой иронией в голосе, произнесла Надя. – Вот, познакомься, мой муж - Геннадий. – затем, обращаясь уже к супругу, продолжила. - А это и есть тот самый Саша, о котором я так много тебе рассказывала. Просоленный «морской волк», побывавший везде, где только можно, а теперь ещё мечтает стать великим художником…
Гена протянул мне руку, но рукопожатия не получилось. Он явно относился к той породе мужчин, которые не жмут руку до боли, а просто вкладывают свою ладонь в чужую. Я называю такое рукопожатие «селёдкой» оттого, что рука человека напоминает холодную рыбину, которая уже перестала трепыхаться, в ожидании своего конца.
- Гена…, - выдавил, наконец, парень, сосредоточенно глядя мне в глаза.
Произнеся своё имя, хотя в этом уже не было никакой надобности, я добавил - «очень приятно». Наступила неловкая пауза... В этот момент я обратил внимание, что к багажникам их велосипедов были привязаны этюдники, да и внешний вид обоих больше напоминал походный.
- Ой, что же это я?.. Совсем забыла – опомнилась девушка. – Мы же хотели тебе предложить, если ты, конечно, не против? Поехали с нами на этюды. Это так здорово! Вместе попишем. Превратимся на некоторое время в импрессионистов… Погода хорошая. Саш, ты не против? – многозначительно глядя на меня, закончила она.
Но взгляд её мужа настойчиво буравил меня. Губы Гены искривила ехидная улыбка... Этот взгляд и его улыбка, как бы говорили мне: «Слушай, я знать тебя не знаю и знать не хочу! Прошу тебя об одном - не соглашайся! Тебе…, да, и всем нам только лучше будет».
- Я согласен! – не сознавая, что говорю, выдавил я. – Подождите меня, я соберусь быстро! Если хотите, заходите в дом…
- Да нет, уж, мы лучше здесь воздухом подышим, – с неприкрытой издёвкой, произнёс Гена, поглядывая в сторону своей жены.
На сборы ушло не больше десяти минут: подготовил этюдник, укрепил его на багажнике и переоделся…
Когда я возвращался к калитке, супруги о чём-то оживлённо беседовали. Гена размахивал руками, доказывая что-то Наде. Несколько фраз долетели до моего слуха: «я же тебе говорил», «упрямая», «ну, как хочешь…» Мне трудно было связать вместе эти обрывки фраз, но основной смысл лежал на поверхности – Геннадий был не доволен её затеей, провести совместный пленэр. И я его хорошо понимал, но пойти на попятную уже не мог.
- Всё, я готов!.. – по-военному чётко отрапортовал я. – А вы решили, куда двинем? У меня есть на примете одно местечко, мы туда в детстве часто наведывались. Это Марьинское. Там храм красивейший, правда, разрушенный…, пойма реки, а вётлы какие… Едем, не пожалеете!
Впервые в глазах Гены проскочила заинтересованность, пусть ещё очень слабая, но то, что его настроение пошло в гору, меня очень обрадовало. Мне не нравилось, когда я что-то делаю, а в это время другим это совсем не подходит. Я так не могу. Лучше бросить затею, и не ехать совсем...
Но мы двинулись в путь и все остались довольны. Я хорошо знал дорогу и поэтому ехал первым. Супружеская пара немного отставала, а я старался удерживать эту дистанцию, чтобы не смущать их.
Время в пути прошло незаметно. Да, и не могло быть иначе. Лесные тропинки переходили в просёлочные дороги, тянувшиеся вдоль полей, засеянных рожью и пшеницей. То тут, то там, словно небесные глаза, на фоне золотых колосьев, появлялись вкрапления тёмно-синих васильков. Это было очень красиво, но останавливаться было рано. Наш путь лежал дальше. Там вдали уже появился силуэт храма, с разрушенными куполами, от которых остался один деревянный остов, да и тот уже на половину истлевший.
Приехав на место, мы стали подыскивать место для работы. Для меня это не составляло большого труда, и недолго думая, я установил свой этюдник, затем достал картон с красками, палитру и кисти... Надя устроилась рядом со мной, но Гену вид с этой точки не устраивал. Он оставил свой велосипед рядом с нами, а сам отправился подыскивать более выгодный ракурс.
Солнце стояло в зените, отчего цвет ландшафта размывался, приобретая белёсый оттенок. Надя достала из походного рюкзака шляпку с широкими полями и надела её, став ещё притягательней.
Как бы не бушевала внутри меня волна страсти, но разум брал верх. Присутствие законного мужа, основательно охлаждало мой пыл.
- Саш, ты меня слышишь?.. Тут такое дело, - бабуля всё рассказала мужу, – тихим голосом, не глядя в мою сторону, начала Надя.
- Что, всё?.. – встрепенулся я.
- Ну…, то, что какой-то парень постоянно ходил ко мне всё это время, пока муж был в отъезде. Ты знаешь, он меня чуть не убил, так разозлился. Совсем с ума сошёл!.. Генка ведь такой ревнивый, прям Отелло какой-то… Конечно, фиг с ним, но я-то не хочу играть роль Дездемоны, понимаешь?
Я молча выкладывал краски на палитру, хорошо понимая, что монолог ещё не закончен… Действительно, так и получилось, продолжение не заставило себя ждать.
- Вот я и придумала эту вылазку, предложив ему устроить мастер-класс начинающему художнику, которого я, как бы, «курирую». Ты меня понимаешь, надеюсь?.. Так что, давай разыгрывай из себя страждущего ученика.
Я слушал её, а сам увлечённо наблюдал за Геннадием, который продолжал перемещаться с места на место, иногда останавливаясь для выбора сюжета, выкладывал перед глазами прямоугольник из пальцев, под формат картины. Внезапно он остановился, хлопнул себя руками по бёдрам, повернулся и резко направился в нашу сторону.
- Саш, всё! Молчим и сосредоточенно работаем! - заволновалась Надя.
Я только и мечтал об этом, торопливо взял уголь и стал быстро делать набросок.
- Что это вы, как сонные мухи, даже композицию не наметили?! – резко начал Геннадий. – Э-э, други мои, так дело не пойдёт, работать надо!.. – при этом, он снисходительно потрепал меня по плечу. – Саша, ты в таком темпе ещё года три поступать будешь.
«Работать надо» - где-то я уже слышал эту фразу, но кто её произносил, припомнить не мог. Она прозвучала, как напоминание о главной моей цели – поступить в институт, а впоследствии, стать ещё и художником, и не тащиться за чужой юбкой.
Гена поднял свой велосипед, поправил съехавший набок с багажника этюдник, и заспешил прочь.
- Я тебе так скажу, Гена - настоящий художник, - рассматривая уходящего мужа, произнесла Надя. – Я за это его и полюбила, он знает, что делает и обязательно добьётся своего. Вот ты Санёк…, подумай о себе! Тебе скоро двадцать пять стукнет, а кто ты?.. Несостоявшийся моряк – «с печки бряк». Плавал бы сейчас: дальние страны, валюта, шмотки… На машину бы уже накопил… а ты что?.. Неудачник… Тебе надо о будущем думать! Мы, вот, с Генкой уже институт заканчиваем, и работа нас ждёт, да и отец его, если что, поможет. Ты сам подумай, какая баба на тебя клюнет. Сейчас время такое – крутиться надо! А ты - романтик беспробудный. Придумываешь себе жизнь, и в ней сам живёшь… Мне кажется, что и меня ты тоже придумал…
Она замолкла, глядя мне прямо в глаза. Ох, уж этот, пронзающий насквозь, взгляд!.. Я и сейчас его хорошо помню. Такое часто бывает – человек говорит одно, а глаза его выдают, ведь думает то он в это время совершенно о другом.
Я её хорошо понимал, почему она за Гену вышла, чтобы жизнь свою устроить и это, на мой взгляд, правильно. Она женщина, ей о своих будущих детях думать нужно. А я что?.. Что с меня взять, кроме фанатичного желания быть художником. Одним желанием семью не прокормишь.
- Эй, романтик, о чём задумался?.. Давай, пиши, а то не видать тебе института!.. – съехидничала Надя.
Она быстрыми и ловкими мазками стала набрасывать силуэт храма. И как это у неё так хорошо получалось?.. За что бы она ни бралась, всё спорилось в её руках. Да и доводить до конца начатое, как я понял, она тоже умела… А то, что между нами уже ничего нет, да и не могло быть, она мне прекрасно дала понять.
Мы работали до самого вечера. Солнце уже клонилось к закату, окрасив всё вокруг в оранжевый цвет, но на наших этюдах застыл полдень. Зелень была высвечена ярким солнечным светом, а разрушенный храм не смотрелся ещё таким мрачным, каким он виделся сейчас. Оранжевые лучи заходящего солнца, смешавшись с красным цветом кирпича, создавали иллюзию, будто стены храма кровоточат.
- Собирайтесь, пора!.. – объявил, подошедший к нам, Гена. – А чего?.. Молодцы! Хорошо поработали, – глядя на наши этюды, снисходительно подытожил он.
Возвращались домой молча, каждый думал о чём-то своём, только ему понятном и нужном. Размышлял и я, осознавая, что в этой ситуации оказался совершенно лишним. Это надо было понять и принять уже давно, как свершившийся факт, но я всё тянул, на что-то надеясь.
Дни летнего солнцестояния заканчивались, июль спешил принять эстафету у своего летнего собрата. Солнце пошло на убыль. День становился короче. Постепенно подходила «жаркая» пора экзаменов. Нужно было полностью отдать себя подготовке к ним, отодвинув на второй план буквально всё, что на данный момент мешало этому…
И на этот раз всё пошло по "привычному" для меня сценарию - экзамены сдавал, но поступить – не поступил. В чём же скрывалась загадка моей невезучести? Да всё очень просто – слишком много душевных сил уходило на решение побочных проблем, в число которых, входил, и так называемый «женский вопрос», занимая там чуть ли не главное место.
Я ушёл на очередной «штрафной круг», как я называл ещё один год подготовки. Надо было что-то делать, как-то кардинально менять свою жизнь, чтобы ничего не мешало добиться результата.
Но всё разрулилось само собой… Я женился!.. Это случилось в конце апреля следующего года. Вот именно тогда я, наконец, и поступил в институт.
Воспоминания о Наде были вытеснены из моего сознания более весомыми событиями, случившимися в моей жизни. Это женитьба и радость поступления в институт, тоже!..
*
К ноябрю я совсем перегорел и успокоился, воспринимая всё происходящее со мной, как должное и обыденное. Появились новые знакомства. В семье торжествовали мир и любовь. Ну, чего ещё нужно молодому мужчине для счастья?..
Однажды, - это было в начале зимы, стоя в коридоре второго этажа института, я рассматривал фондовские рисунки. Неожиданно, кто-то закрыл мне глаза руками, я резко обернулся…
- Ба!.. Надя!..
- Саш, привет! Так ты всё-таки поступил?!. – воскликнула радостно она, причём, так непринуждённо, словно мы только вчера расстались.
- Как видишь!..
- Ну, молодец, я тебя поздравляю… А мы с Геночкой работаем. Столько заказов! Зашиваемся, ночами не спим… Сам понимаешь, везде успеть надо: то туда, то сюда... Да, а самое главное, Гену пригласили работать при нашем посольстве в Варшаве. Но он ещё раздумывает. Я его настраиваю на поездку, тем более жена обязана быть при муже. Конечно, Варшава - не Париж, но…, - Надя многозначительно приумолкла на несколько секунд, чтобы затем продолжить свой монолог.
Она всё говорила и говорила о том, как им помогает её свёкр, как он её боготворит, души в ней не чает и многое другое…, но я уже не слушал её, размышляя о другом. «Неужели, вот эта пустая болтушка, у которой всё построено только на выгоде, и есть та самая Надя, которую я так любил? И со мной-то она встречалась тогда, лишь для того, чтобы убить свою скуку. Видно, не любила она оставаться одна, ей постоянно необходимо было, чтобы кто-то находился рядом с нею. Она постоянно хотела преподносить себя окружающим и при этом играла... Играла в любовь…
- Эй, Саня, ты меня не слушаешь? – перебила мои размышления Надя. Заметив отсутствие внимания с моей стороны, ещё добавила, – ну, ладно, я что-то заболталась. Мне идти пора…
Она, не раздумывая, развернулась и пошла по коридору, словно модель по подиуму на очередном показе мод. Внезапно остановившись, Надя оглянулась и, поднеся ладонь к своим губам, громко чмокнула и послала мне воздушный поцелуй:
- Ча-о-о!..
Август 2018г.+к