Поздние летние вечера как ничто другое располагают к долгим душевным разговорам. Фонари только начинают зажигаться, дворы и парки наполняются частыми собачниками и более редкими кошатниками. Выползают на короткую прогулку те, кому не по душе яркий солнечный свет и дневное тепло, и речь идёт по большей части отнюдь не о вампирах или альбиносах. И, разумеется, в такие часы многие высшие сущности, способные останавливать и поворачивать вспять время, также предпочитают остановиться, осмотреться по сторонам, присесть на секунду на единственную пустующую лавочку и подумать о происходящем.
Обхватить обеими руками стакан с кофе, купленный в ближайшем ларьке. Не сказать, чтобы очень вкусно, но вполне сносно, тем более если учитывать, какие дали «командировочные». Руки нещадно мёрзнут - тело ещё не привыкло к новому климату, после райских кущ и постоянного тепла не удивительно. Сейчас бы не в толстовке сидеть, а в куртке, но кто же мог подумать, что всё так сложится, и придётся задержаться на улице допоздна.
Кофе приятно пахнет корицей и теплом. Соглашаться на корицу приходится редко, но в этот раз без неё «сносным» кофе назвать было бы нельзя, так что пришлось смириться. От рук пахнет овсяным печеньем, пакет с которым, наполовину пустой, всё ещё лежит в стоящем рядом на лавке сером потёртом рюкзаке. Начальство решило, что такой рюкзак привлечёт внимание меньше всего. Рюкзак предпочитал, чтобы его звали Вильгельмом, по крайней мере, при поисках отозвался на это имя и позволил выкопать себя из завалов на складе. Пара цветных ленточек и значок с надписью «лучшему читателю» как ничто другое дополняли его невзрачность, но вот маленький брелок в виде тканевой цветастой совы, повешенный на застёжку молнии новым хозяином, делал его индивидуальным и необычным. По мнению всё того же хозяина.
Неподалеку зарабатывали на жизнь юные дарования. Один парень отлично играл на кошмарно настроенной гитаре, второй ему подпевал громким, но плохо поставленным голосом, а рядом с ними бегала улыбчивая девушка и протягивала прохожим очаровательную шляпку с лентой и аккуратным букетиком из искусственных цветов на кашпене. Кажется, большинство людей давали деньги только из-за девушки – улыбка могла сразить кого угодно, хотя кроме неё взгляд не цеплялся ровным счётом ни за что.
Впрочем, очередного прохожего и улыбка не покорила. Девушка уже собиралась к нему подбежать со стандартным «помогите начинающим музыкантам!», но вдруг остановилась, поймав долгий взгляд, развернулась и пошла в противоположном направлении. Человек же присел на ту же лавочку, где сидели рюкзак и его хозяин и, откинувшись на спинку, лениво хлопнул в ладоши. В ту же секунду мир вокруг посерел, движение сперва замедлилось, а после вовсе остановилось. Взяв протянутый стакан с кофе – второй, до этого прикрытый рюкзаком, и пахнущий карамелью и той же корицей, – (не?)человек мельком глянул на собеседника и негромко хмыкнул. Существо неопределимого пола, принципиально во время своих «командировок» облачающееся в грязно-оранжевую мешковатую толстовку, потёртые джинсы и синие кроссовки с ядовито-жёлтыми длинными шнурками, которые даже слегка волочатся по земле. И кто бы мог подумать, что вот это вот может кого-то спасти. Но спасает ведь, работа обязывает.
Краем глаза заметив, как существо открывает рот, (не?)человек вздохнул и отпил кофе. Ну, сейчас опять начнётся. Бесконечный спор, длящийся уже много сотен лет…
- И всё-таки они должны быть счастливы. Они могут, просто не…
- …хотят, да? – прерванное существо гневно глянуло на собеседника, но тут же с испугом обернулось, посмотрело в пустоту, выдохнуло и сделало взгляд более смиренным. – Тебе не надоело доказывать мне из века в век одно и то же? Можем поговорить о чём-нибудь другом. Например, как у тебя дела на работе? Времени у нас ровно столько, сколько кофе в моём стакане, и он потихоньку заканчивается, так что не теряй драгоценные песчинки зря.
- Они могут, - упрямо повторило существо, игнорируя тоскливый вздох собеседника. – Просто не хватает какого-то толчка. Слабые и безвольные, неспособные бороться за собственное счастье… Мне их жаль…
- Не могут и не должны, - (не)человек равнодушно пожал плечами. – Если будут счастливы, остановятся в развитии.
- Прекратятся войны, не будет ненависти!
- Прекратится потребность мышления, потребность размножения, не будет сознательности! Не будет сознательности - не будет ни тебя, ни меня, ни третьей силы!
- Ты правда считаешь, что мы существуем лишь благодаря их вере в нас? – существо удивлённо моргнуло и перевело взгляд на свой стакан. – Но это как-то… Грустно очень. Мы ведь живые, я знаю это.
- За себя говори, - (не)человек не сдержал смешок. – Кто-то из нас двоих был мёртв ещё до своего рождения, и это точно не ты. Ставь вопрос по-другому: ты знаешь не то, что мы живы. Ты знаешь, что мы существуем. Но представь вот что. Твоя задача – спасать души этих идиотов. Моя задача – провожать эти души вверх или вниз, по деяниям их судить приходится, как ты, опять-таки, знаешь. Что ты будешь делать, когда душ не станет? Не против же нижних пойдёшь сражаться, какой в том толк? Сольёшься со светом, а вы все этого ой как не хотите, уж я-то знаю. Что я буду делать, когда душ не станет? Подмастерьем к старику-Харону? Чудеснее занятия не придумаешь. Что будут делать души, когда их не станет? Опустим сказки про Страшный Суд, кому они нужны будут после этого. Зачахнут, и тронет тлен нетленные души. Хороший расклад, не так ли? Антиутопия в Раю и в Аду! Ни одному фантасту такое в голову не приходило, а какой бы роман вышел, зачитаешься!
- Хочешь сказать… - существо приоткрыло крышку стакана. С интересом заглянуло в стакан, подумало и закрыло крышку. – Хочешь сказать, они и так счастливы?
- Хочу сказать, мы счастливы, пока они несчастны. А их счастье в их же несчастье, так что да, то, что сказал ты, я тоже имел в виду.
Дальше разговор не пошёл. Два высших существа тихо пили кофе, думая о своём. Серый мир вокруг. Замершие люди, птицы, собаки, матери с колясками. В ближайшем ларьке очередная порция кофе зависла в воздухе, переливаясь в стакан. Очаровательная улыбка девушки со шляпкой слегка померкла, но менее привлекательной от этого не стала.
В тишине и покое смерть допивает свой кофе, встаёт и поправляет капюшон тёмного балахона и, на секунду пересекаясь взглядом с ангелом, выкидывает пустой стакан в стоящую рядом урну. Ангел пытается разглядеть в этом жесте что-то сакральное, но быстро понимает, что это было обыкновенное нежелание мусорить. Хлопок в ладоши – и время вновь начинает свой ход.
- Очень надеюсь, что в следующую нашу встречу ты оденешься по погоде и перестанешь размышлять о всяких глупостях, - смерть по-дружески тепло усмехается и исчезает выполнять свою работу. Ангел ещё некоторое время сидит, думая над новым вариантом информации, допивает кофе, выбрасывает стакан и, коснувшись рюкзака, тоже исчезает, но, в отличие от смерти, с тихим шелестом перьев.
Улыбчивая девушка на мгновение замирает, переставая гоняться за прохожими, и смотрит на небо. Её редкий дар, прозванный бессмертием, позволяет ей не замирать вместе со всеми в такие моменты. Она думает о том, что, как же это глупо, когда о счастье людей говорят те, кто сам никогда не был по-настоящему счастлив.