Преступление или приключение?

– Подозреваемый Щепкин, ответьте мне на такой вопрос: действительно ли Вы «в грубой форме с использованием угрозы физической расправы», как Вы указываете в своём заявлении, изнаси…короче…сделали это в отношении потерпевшей Эллы Нюрочкиной? – следователь районной прокуратуры, видавший на своём веку не одного насильника и извращенца, с недоверием всматривался в испуганное лицо субтильного (чтобы не сказать просто «доходягу») мужичка напротив. Тот, ёрзая на отполированном до блеска задницами преступников стульчике, кивал головой и поджимал губы, кусая их почти до крови.
– Да, ваша честь, признаю.
– Какая на хрен «честь»?! Не в суде ещё, дурачок. Вот будет тебе «честь» лет на десять, тогда и узнаешь.
– Согласен, ваша…ваше…
– Да заткнись ты, Щепкин! – «Дел полно, убийство висит, колхозный склад ГСМ обворовали, а тут ещё этот дебил…В жизни не поверю, что такую здоровую бабу отпилил с применением…Врёт скотина, кого-то выгораживает. К бабке не ходи!» – думал капитан Змеев. – В общем, ладно. Проведём следственный эксперимент, тогда всё станет ясно. – И про себя добавил, ухмыляясь в усы: «Блин, прямо с этой Эллочкой проведу эксперимент! Хохмы ради. Поржём всем отделом. Насильник, блин, офигенный! Да и Эллочка как¬-то странно себя ведёт. То заявление написала, то в отказ пошла, то обратно…Мечется. Боится? Кого?»
– Дежурный! В камеру его пока.
… А неделей раньше…
Толик Щепкин работал электриком в местном РЭСе. Обычный электрослесарь, никаких заслуг и нареканий. Средний уровень. С женой давно в разводе, детей нет, в меру выпивает, «не замечен, не состоит», или, как сказали бы люди – «никакой». Росточка небольшого, чуть лысоват на свои годы, зато всегда побрит, сорочки не ленится постирать и погладить, аккуратный. И вот на свой день рождения решил «проставиться» ребятам: водочки прикупил, закуски нехитрой, новую колоду картишек взял (в «очко» или «сечку» побаловаться с дружками), всех пригласил к себе домой в «однушку» в двухэтажной семейной общаге на окраине. Окраина-то окраиной, но есть там одна особенность, которая и сыграла роковую роль в судьбе Щепкина. А именно, рядом с общагой, через небольшой тёмный скверик, располагалась электрощитовая (или трансформаторная, как её называют, одним словом металлическая большая будка с напичканными вплотную ¬– почти не пролезть – электрошкафами с угрожающими надписями «про безопасность» и изображениями черепов с костями). Туда, по долгу службы, имел доступ Толик, и, пользуясь такой привилегией, а также своими небольшими габаритами, частенько прятался от начальства: выпить и отдохнуть от нескончаемых «отключений-расключений-переключений». А так как Толик был временно холостой, то и журнальчик соответствующий там имелся: «помечтать»…Что немаловажно.
Короче, собрались Толиковы сослуживцы. Выпили хорошенько, в картишки перекинулись, ближе к темноте разошлись: завтра же на работу. А Толик решил прогуляться по свежему воздуху, в смысле покурить. Хряпнул ещё соточку «на коня», сунул в карман пачку «Экспресса», спички и пошёл по направлению электрощитовой: по привычке проверить перед сном работу вверенного оборудования – Щепкин был добросовестный работник, в этом смысле. Проходит он через скверик, а там на пеньке сидит такая себе симпатичная бабёнка примерно Толикова возраста. А дело было летом, платье у женщины с большим декольте, и показать там «было что», тёмные волосы распущены, в крепкой большой руке дымится сигарета, а рядом с пеньком начатая (уже далеко не первая) бутылочка «Жигулёвского». «Интересная история. – подумал Толик. – Одна в это время здесь, с пивом…»
– Разрешите представиться? – Щепкин старался выглядеть вообще трезвым и страшно элегантным, немного шатаясь и дыша куда-то в небо.
– Иди спать, клоун. Не мешай отдыхать. – Не глядя на нежданного собеседника, Эллочка (а это была будущая «потерпевшая» Нюрочкина) закинула ногу на ногу и отвернулась от Щепкина. Завело это электрика не по-детски. «Ты глянь, корова! Я ж по-человечески!»
– Зря вы так, женщина. Я, может, тоже от одиночества сгораю, но незнакомым людям не грублю. Позвольте откланяться. Прошу прощения за назойливость. – Неожиданно для себя и слегка заикаясь, выдал эдакий «перл» Толик.
Сработало. Нюрочкина не без любопытсва оглядела с ног до головы новоявленного «джентльмена».
– Ни хрена, какой ты смешной! – Эллочка поднялась с пенька. Оказалось, что она на голову выше ростом Толика, а по ширине плеч и «размаху крыльев» Щепкин выглядел воробьём против вороны. Примерно так. – И чё?
– Вы такая красивая, а сидите тут одна. Не страшно вам?
– Не-а. Кого бояться? Тебя что ли? Я таких, как ты, даже не убиваю. Сами вешаются от страха! – Эллочка засмеялась собственной шутке. Смех был глубоким, раскатистым, под стать «носителю».
– Да я так сказал, просто…– И тут Толику приходит в голову шальная мысль: посмотрим, какая ты крутая, когда тебе «двести двадцать» под твою ж…подведут! – А хотите, я вам кое-что покажу?
– Слушай, чувак, что ты мне можешь показать такого, что я ещё не видела? Ты на себя хоть в зеркало смотришь иногда?
– Идёмте, здесь рядом.
– Ой, горе луковое, идём уже, ладно. Всё равно пора уходить.
И Толик повёл Эллочку в щитовую. Отпер сперва замок на сетчатой ограде вокруг объекта, а когда вошли, незаметно запер изнутри. Затем повернул ключ в щитовой, отворил дверцу. Там темень полная. Включил свет.
– Вот. Это моя работа.
– В смысле, ты электрик что ли?
– Ну, да. Вот сейчас нажму на кнопку и в во всём районе света не будет. Хочешь покажу?
Эллочка была из тех, кто такие штуки любит: а чё, по приколу!
– Врёшь. Не отключишь. – И выдохнула на Толика пивом и сигаретным дымом всей своей шикарной грудью, от чего у электрика случилось полное умопомрачение.
Толик опустил основной рычаг питания и вмиг всё вокруг погасло: освещение вокруг щитовой, фонари в сквере, ближайшие дома превратились в чёрные коробки. Небо стало ближе, а звёзды ярче.
– Ну, как? – шёпотом спросил Толик.
– Ладно, давай включай. А то у меня в холодильнике пельмени слипнутся.
Нюрочкина заметно опьянела от выпитого ранее.
– А хочешь сама включить? – зловещий план Щепкина начинал обретать реальные черты.
– Давай, на чё там нажимать?
– А ты протиснись во-о-н между этими шкафами, там в конце рубильник увидишь. Только не боком протискивайся, так убьёт. Прямо старайся…– хитрил электрик, прикидывая свои шансы.
Дальше было преступление. Эллочка ожидаемо застряла между шкафов, Толик прижался сзади, жёстко предупредив жертву:
– У меня другая рука на клеммах. Дёрнешься – замкну цепь, сгоришь, как твоя сигарета. Стой смирно.
Выхода не было. Нюрочкина выполнила требование насильника. Тот был груб и неудержим. По ходу дела Эллочке становилось всё менее страшно и обидно, и она, памятуя древнее «расслабьтесь и получите удовольствие», заметила Щепкину:
– Да ты чего рычишь и давишь меня, как тот трактор? Давай спокойнее…Клоун…
… Вскоре Эллочка ушла, Щепкин врубил электричество, выкурил сигарету, закрыл щитовую и замок на ограждении. Вмиг протрезвев и как-то потяжелев, побрёл домой. Придя, выпил стопку водки, достал листок бумаги, раскурил ещё одну сигарету и стал писать «явку с повинной», так и озаглавив свой опус: «явка с повинной от преступника Щепкина А.А.». А наутро с этой бумагой пришёл к участковому. Тот ознакомился с содержанием:
– Ну, это понятно. Однако от жертвы заявления не поступало. Понимаешь, дружище, о чём я? – Участковому страсть как не хотелось повесить на район очередное преступление, да ещё и насильственного характера. – Ты давай пока иди, я разберусь. Если что, найду тебя. Далеко не уезжай. Понятно?
Прошла неделя. Ничего не происходило. Толик ходил на работу, как раньше. Но успокоиться уже не мог. И снова зашёл к участковому.
– Да, занимаюсь. Как там её зовут, ты говоришь?
И тут Толик вспомнил, что они даже не познакомились. Не мудрено. Как там в классическом анекдоте: «то, что мы переспали, ещё не повод для знакомства»?
– Так откуда мне знать? Я же преступник, а не отдел кадров. Мне что, фамилию надо было спросить?
Словом, «достал» Щепкин милиционера. По описаниям, по приметам, по расспросам, но нашёл-таки участковый Эллочку. Видать, уже со зла, что задолбал Толик своей совестливостью, но заставил милиционер Нюрочкину написать заявление, пригрозив ответственностью «за дачу ложных показаний». Делать было нечего, написала, как есть. Хотя сама бы и не пошла, наверное. Одно дело, что стыдно, а другое, что сама виновата, что вляпалась в историю. А третье-то дело и вовсе…Ну, как бы повежливее? Не обидно, что ли. Нормально, словом. Мужичок, вроде, небольшой, а…ну, нормальный.
Пошло дело в прокуратуру. Задержали Толика прямо на работе, хоть и просил, чтоб не позорили, обещал, что сам явится по первому требованию. Так нет, приехали с автоматами, страху навели, наручники надели. Взяли!
…Настал день для проведения следственного эксперимента. Собрались кому положено и кому не положено. Предстояло «кино», поскольку хилая комплекция Щепкина и его малохольная линия поведения не предвещала никакой опасности. А только профессиональное весёлое шоу «с выездом на природу».
Приезжают на «место преступления». Дают Щепкину ключи от ограждения и щитовой. Эллочка здесь же. Она в растерянности, как себя вести, но «есть тело, есть и дело». Надо участвовать в «эксперименте».
– Так, давай всё по порядку. Открыл, зашёл, закрыл…Всё по порядку. Давай.
Толик открыл замок ограждения, пропустив вперёд Нюрочкину. Стал закрывать за собой сетку.
– Ага, сейчас! Давай сюда ключ. – Милиционеры зашли внутрь ограждения вслед за основными участниками «действа».
Толик открывает дверь в щитовой, объясняет, как предложил отключить свет в районе, как Элла согласилась, затем вырубает рубильник. Гаснут контрольные лампы в щитовой, следом и свет в близлежащих домах. То есть, всё как было. В точности. Это ж следственный эксперимент! Эллочка уже без команды протискивается между электрошкафов (как тогда!), застревает в узком проходе в удобном для «насильника» положении… И тут Толика осеняет! Эх, всё равно посадят! Дай-ка напоследок удовольствие получу!
– Всем стоять! Тронетесь с места – все умрём! У меня одна рука на клеммах! Дёрнетесь – замкну цепь, все сгорим! – блефовал Щепкин, прекрасно зная, что щитовая обесточена, а рубильник на входе в положении «выключено». Но из электриков он там был один…
И вот, на виду у парализованных представителей закона и немногих неслучайных зрителей (из числа понятых) Толик «повторил преступление» во всех имевших место подробностях! Так сказать, рецидив состоялся! С той только разницей, что Эллочка не повторила свою фразу «про трактор». А зачем? Толик и сам понял, что в тот раз был несколько груб. Так что «следственный эксперимент» решил не омрачать брутальностью!
… На суде Элла Нюрочкина пыталась «включить заднюю», даже поплакала, прося суд зачесть её прощение в адрес обвиняемого. Но теперь уже злость выставленных на смех правоохранителей брала верх. Сделал из них идиотов! По полной получишь, гад!
– Слово для оглашения приговора предоставляется…
– Подсудимый, вам предоставляется последнее слово…
Толик привстал с места за решёткой, долго и грустно глядя в заплаканное лицо Эллочки, которая, казалось, готова сломать чёртову металлическую клетку, чтобы встать рядом со своим «насильником».
– Будешь ждать? – спросил Толик.
Эллочка просто кивнула головой, смахнув очередную горькую слезу со своих прекрасных глаз.

В.Дегтярский