Голубая бухта продолжение

Глава 12. Тайны открываются ночью


      Вместе с темнотой на посёлок опустилась тишина. Павлик поудобнее устроился у чердачного окна. Он любил слушать вечернюю тишину. Романтично настроенному мальчишке нравилось это время, нравилось вслушиваться в звуки наступающей ночи. Ведь ночь — это время тайн и загадок, время, когда открывается то, что днём скрыто от людских глаз…
      Шумело невдалеке море… Стрекотали цикады и ночные кузнечики, где-то лаяли собаки, совсем рядом поругались два кота. Один, судя по противному низкому вою — соседский Мартын, а другой — тонкоголосый — незнакомый… Послышался голос Вики — она кажется опять грозила Димке и Ясе знакомством их воспитательного места с веником… Вон слышно, как Зойку отчитывает отец за очередную шалость, а Зойка оправдывается тонким, обиженным голоском.
      Зойка, как и не очень приятная Павликова знакомая Людка, в случае угрозы взбучки всегда применяла простой и эффектный ход — начинала старательно реветь. Правда, в отличие от Матвейкиной, Зоя была нормальной девчонкой. Ну да, немного озорная, иногда легкомысленная. Но зато весёлая, добродушная… Ну и что, что у Зойки глаза на мокром месте! Зойка-то, в отличии от Людочки, друзей никогда не предаст. И ревела она только, когда наказание грозило ей одной. А если друзьям… Тут Зоя была готова принять на себя все кары, но выдать друзей! Пока этого никому ещё не удалось добиться!
      Павлик усмехнулся. Вот если бы вместо Матвейкиной в их классе была Зоя Чередниченко!
      — Бельчонок!
      — Лезь, Лиса Алиса, — весело отозвался Павлик.
      — Лезу, — старательно пропыхтела Алиска, пробираясь в чердачный люк. — Пашка с Юлькой не хотят. Пашка книжку какую-то про значки открыл. Вот они в неё носами и уткнулись!
      — А! — Павлик махнул рукой. — Юлька звёздами не интересуется. Вот значки! Тут она может часами про них рассказывать.
      — Ага, как ты про марки!
      Алиса сняла крышки с телескопа и поудобнее уселась рядом с Павликом, оправив новенькие жёлтые шортики. Павлик хмыкнул, глядя на это чисто девчоночье движение.
      — И не хмыкай, пожалуйста. Ты прям, как Пашка. Вечно репья на штанах, майка в пыли, в траве! А человек должен быть аккуратным во всём и, в первую очередь, в одежде! — наставительно добавила девочка.
      В ответ Павлик только фыркнул, сдерживая смех, потому что вспомнил Алиску, когда они ремонтировали этот чердак в прошлые выходные. Алиска тоже была вся в пыли, опилках, паутине. И от мальчишек отличалась только заколками в волосах. Видимо, Алиса тоже вспомнила те «горячие» дни, так же весело рассмеявшись.
      — Зойку за что-то отчитывают… — прислушалась Алиса.
      — Дядя Веня чуть ноги не переломал в её сарайчике. Вот и просил убраться, а Зойка заявила, что уже убиралась на этой неделе. А тётя Даша сказала, что это к тому же и бесполезно, потому что через неделю опять всё вверх дном, — прокомментировал услышанное отличавшийся острым слухом Павлик. — Тогда дядя Веня сказал, что в следующую субботу, он, паря в бане любимую дочку, воспользуется не веником, а ремешком. А Зоя захихикала и сказала, что не воспользуется, потому что дяде Вене после этого будут сниться кошмары, и он опять будет изводиться, что выпорол любимую Зоеньку.
      — А вот подслушивать нехорошо! — хихикнула Алиска.
      — А я виноват, что они так громко!
      — Это у тебя уши, как локаторы, чуть что — сразу на макушке. Слушай, а Зойку разве хоть раз пороли? — не поверила Алиска.
      — Зойка и дядя Веня говорили, что было дело. В первом классе. Зойка нашкодила и дневник спрятала. А дядя Веня на сайте школьной системы прочитал. Ну, и решил, что всё-таки придётся для профилактики.
      — И чего? — вытаращила глаза Алиска.
      — А ничего. Он её один раз только шлёпнул. Зойка заверещала. А дядя Веня испугался и её тут же утешать и жалеть кинулся: «Зоенька, прости, я больше не буду!» Вот так! Правда, сказал, что Зойка после этого больше в школе не озорничала.
      Ребята выглянули в чердачное окно. Небо развернулось во всей своей красе. Мириады звёзд рассыпались по чёрному бархату. Голубые, белые, желтоватые, мерцающие в вышине, будто далёкие космические маяки, и туманная полоса Млечного пути, опоясывающая ночное небо, как орденская лента.
      — Ух, ты! — не удержался Павлик.
      — Здорово, да? — разделила его восхищение Алиска. — У нас на юге звёзды такие яркие! Можно мне первой? — спросила она Павлика, возившегося с арматурой телескопа.
      — Можно, — благородно уступил ей Павлик. Он ведь знал, что воспитанные мальчики должны уступать девочкам, тем более Алиска была всё-таки сестра, хоть и двоюродная. А Павлик был воспитанным мальчиком. Ну, во всяком случае считал себя таким…
      Алиса прильнула к окуляру. Вид был, как в иллюминаторе космического корабля!
      — Паш, а вы с Юлькой были в космосе?
      — Ага. На Луне, в Нубиуме. На зимних каникулах.
      — А мы с Пашкой тоже, только весной.
      Алиса покрутила винт, и звёзды переместились, среди них пролетели две яркие точки.
      — Космические корабли летят…
      — Алис, а почему Пашка так краснеет… Ну, когда про Зойку говорит…
      — А ты почему, когда про Валю рассказываешь, шортики мнёшь и сандалии разглядываешь? — озорно глянула на него Алиска.
      — Ну… Я это…
      — Вот и Пашка это… А Валя симпатичная?
      — Ага! У нас фотка есть, где мы втроём.
      — А! Я видела. Это такая алтаечка тёмненькая, да?
      — Ага…
      — Она и правда красивая!
      — Ну, вот. Ты тоже! А Валька не верит!
      — Чему? — озадачилась Алиска.
      — Теперь моя очередь, ты уже час смотришь! — Павлик подвинулся к телескопу. — Жалко, Луны ещё нет. Валька считает, что она некрасивая.
      — Луна?
      — Валька!
      — Почему?! Кстати, Луна скоро взойдёт…
      — Ну… Глаза узкие, лицо скуластое…
      — Ой, ерунда! В этом у неё вся красота! У неё глаза, как будто всегда смеются. Как будто она что-то хитрое и озорное задумала.
      — Зойка тоже считает, что она некрасивая, — Павлик повозился с винтами. — Ой, а я солнечную электростанцию вижу!
      — Ой! Дай мне посмотреть! Ну, дай, Пашка! — Алиска пробилась к телескопу. — Ого, прям видно, что она квадратная! Зойка Гуле завидует.
      — Дура, что ли?! Гулька уже взрослая, а Зойка — маленькая.
      — Зойка конопатая, а Гуля нет…
      — Много вы понимаете… — фыркнул Павлик. — В конопушках у вас вся красота!
      Некоторое время ребята сидели молча, по очереди приникая к окуляру телескопа. Смолкли людские голоса и собачий лай, даже Мартын и незнакомый кот куда-то убрались. Может помирились, а может и нет… Тишина стала ещё гуще, плотнее. Только море по-прежнему шумело, накатывая на берег волны прибоя, да шумел в ветках деревьев ночной бриз…
      Море… Павлик сидел у окна их «обсерватории», ожидая свою очередь. Алиска глядела в телескоп, иногда подкручивая винты или наводя резкость, иногда тихо ахала или, оторвавшись от окуляра, включала фонарик, сверяясь со звёздной картой. А Павлик сидел и слушал море… «Ших-х-х, ших-х-х…» — шумели вдалеке волны, перемывая гальку. Наверное, также, как сотню, тысячу лет назад… Когда шумел здесь древний Херсонес, когда по синей глади моря скользили быстрые силуэты греческих галер с задранными носами и огромными глазами, нарисованными на носу, как в их с Юлькой книжке о подвигах Геракла.
      Но иногда море становилось не добрым, синим и тёплым. Оно становилось сердитым, серым, свирепым. И тогда неслись по небу рваные тучи, налетали на берег серо-зелёные волны, швыряя со своих гребней хлопья пены, разбивались в пыль и брызги о береговые скалы… И тогда, горе кораблю, оказавшемуся у этих скал! Злые и свирепые волны не пощадят ни корабль, ни моряков, разобьют галеру в щепы о серые камни… Может быть, так же когда-то погиб в пенистых неистовых волнах, бьющихся о скалы, и корабль, на борту которого была удивительная древняя машина, которая вычисляла положения звёзд и не давала морякам заблудиться в безбрежном море… И детали которой спустя века (а может и тысячелетия) нашли на дне маленькой бухточки загорелые и любопытные мальчишки и девчонки…
      — Павлик, ты чего? Уснул, что ли? — звонко рассмеялась Алиска. — Ну, я так не играю! Твоя очередь, у меня уже в глазах двоится!
      Павлик сел к телескопу, навёл его на яркую мерцающую звезду… И вдруг крутнул винт и перевёл оптическую трубу на сиявшее ртутным блеском в свете звёзд и встающего месяца море… Здорово! Волны кажутся совсем рядом! И корабль… С чердака видны только крошечные, будто наткнутые булавкой огоньки, а в телескопе он совсем рядом — протяни руку и дотронешься до светящегося иллюминаторами борта…
      Алиска вдруг отодвинулась от окна и села, обхватив ободранные, как у мальчишки, коленки и положив на них подбородок.
      — Ты чего? — испугался Павлик, обернувшись к сестре.
      — Помнишь, что дедушка Ахмед говорил сегодня? — сумрачным голосом ответила девочка, исподлобья глянув на Павлика.
      — Ты про этого Сабира? Ой, да ну! — беззаботно отмахнулся Павлик. Но отмахнулся он скорее для Алиски, а сам… Павлик, услышав сегодня слова старого моряка, почувствовал, как нехорошо засосало под ложечкой. А вдруг и впрямь Сабир — опасный человек? И это он украл ящик, виденный Пашкой? А может, и на катере был он с приятелем? Если честно, Павлик тоже забеспокоился. «Надо скорее сказать нашим, в «Бригантине!»
      — Здесь полно народу, кто разной стариной интересуется — Херсонес же рядом! Может и Сабир этот тоже… А дед Ахмед просто беспокоится. У него же коллекция ценная, а он этого Сабира не знает… И в воде. Мало тут что ли аквалангистов? Может, кто-то и поднял ящик! — Павлик старался говорить беззаботно, но голос всё равно иногда подрагивал. От Алиски это не скрылось. Она с укором посмотрела на двоюродного брата.
      — Ладно, Лиса. Надо нашим сказать в «Бригантине»!
      — Надо… — согласилась Алиска и, отвернувшись стала смотреть в окно. — Между прочим, монету видела Гулька. Она же их коллекционирует. Это мне Гришка сказал…
      — Знаю. Зойка говорила.
      — Так вот, Гришка сказал, что монету кто-то молотком расплющил… На камне… Паш, а как ты думаешь, они правда ценные? — девочка старалась придать голосу беззаботность.
      — Что?
      — Ну, наши находки…
      — А я откуда знаю… — пожал плечами Павлик. Он присел рядом с девочкой, коснувшись её плечом. Алиска вздохнула.
      — Ну, дядя Тёма и тётя Тоня всё-таки археологи…
      — Так это они археологи, а не мы с Юлькой… Интересно… — Павлик вновь взглянул на звёздное небо. — Если это машина для вычисления звёзд… Может, где-то там и корабль!
      — А может, она на берегу стояла, в какой-нибудь обсева… обсервар… обсерватории!
      — Но ведь Херсонес уже весь изучили! Не было там этих обсевра… обсерва… торий!
      — Ой, да здесь знаешь сколько тайн! — вскочила Алиска. — Ты про крымские пирамиды слышал?
      — Конечно… — Павлик с интересом посмотрел на девочку.
      — Вот! А все тогда тоже думали, что тайн больше нет! А они прям в Севастополе!
      — Слушай… Лиса! А если эта машина вместе с пирамидами была?!
      — Какая машина? — недоуменно посмотрела на него Алиска.
      — Во даёт! Детали-то от чего нашли?
      — Это только предположение… Даже этот профессор сказал. Кстати, у него глаза аж загорелись, когда он их увидел!
      — Ещё бы! Он же археолог! А тут такая тайна!
      — Ну, и чего про пирамиды? — Алиска вновь уселась рядом. Павлик же наоборот вскочил.
      — Ну, понимаешь, Алис… Там же вот этот кристалл был… Ну, в который солнце видно…
      — Ну… — Алиска нетерпеливо шевельнулась.
      — А папа говорил, что пирамиды какую-то энергию накопляют.
      — Накапливают… — поправила его Алиса.
      — Какая разница! — отмахнулся Павлик. — А если и эта машина… Как солнечная электростанция! Она же следит за солнцем! И эта машина следила, через кристалл. И ловила солнечный свет.
      — А диски со звёздами зачем… — начало было Алиса, но вдруг открыла рот и вскочила. — Пашка! А если она не солнечный, а звёздный свет ловила? А?
      — Алиса, Павлик, быстро вниз! Мыться и спать! — позвал Игорь.
***


      Зоя усиленно размышляла, куда бы спрятать нож. Идея спрятать нож вместе с пластиной в обсерватории оказалась неудачной по причине того, что спрятать его там было просто негде. На пластину-то никто внимания не обратит — мало там осколков, бусин и прочего барахла из Херсонеса и окрестностей. Но тут — современный водолазный нож! Где его спрячешь? Другое дело — Зойкина «лаборатория»!
      Зоя долго прикидывала, куда бы его засунуть. В ящик с инструментами? А если папа полезет? За верстак? Ага, провалится и доставай его! Может на полку над дверью? А если кто туда полезет? Ну куда ж его спрятать-то?! Вот ведь?!.. И тут Зоя вспомнила про свой тайник. Но, как назло, в этот самый момент раздался голос отца:
      — Зоенька, поди-ка сюда…
      Зое не очень понравился ласково-насмешливый тон отца.
      — Да, папа, — Зоя постаралась придать себе вид очень-очень послушной и прилежной девочки.
      — Слушай, заяц. Что за история со змеем? Мне тётя Люба жалуется.
      — Ну, па… Это же был эксперимент! К тому же Вика не обиделась…
      — Я не про шарик, я про жуткий вой на рассвете…
      — Ну, это тоже был эксперимент… Нам учительница на природоведении говорила, что воздух в колбе расширяется, если его нагреть…
      — И…
      — Ну… И…
      — Свисток зачем было к бутылке приделывать? И на змее над посёлком поднимать? — метеоролог Вениамин Чередниченко с огромным трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться над очередной проделкой неугомонной дочки.
      — Ну, мы с Викой подумали. Если воздух в бутылке расширится, он же оттуда будет дуть… А сможет он в свисток дунуть? Надо же было проверить! Па, ну мы же не думали, что он так громко!
      — А подняли-то зачем?
      — Так пока его солнце осветит, он же и так нагреется. А тут надо сразу. Бутылку из морозилки и на горячее солнце! Иначе силы свистнуть-то не хватит! Пап, ну что я смешного сказала? — надула губы Зоя.
      — Вот что, испытатель акустических сирен! Уберись, наконец, в своём… в своей… лаборатории! Я сегодня гвозди искал, чуть ногу не сломал.
      — Пап, я же уже убиралась на той неделе! И там всё на своих местах. Если я опять уберусь, я ж не найду ничего!
      — Да и бесполезно, через неделю всё будет также, — усмехнулась вышедшая на террасу мать.
      — Ой, горе луковое… Все девочки в куклы играют, платьица им шьют, а ты… — отец вновь чуть не рассмеялся.
      — Тогда уж не луковое, а морское, — Зоя кокетливо поправила воротничок матроски. — И я тоже в куклы играю!
      — Да, уж… Одну куклу ты превратила в космонавта, испытывающего новую катапульту… Где мы её нашли?
      — За полкилометра, в балке. Она на парашюте спустилась и не пострадала! Она была лётчиком-испытателем!
      — Ладно, иди ужинать, чудо морское! — отец растрепал Зойке волосы. — Но смотри. Если ещё учудишь что-нибудь на рассвете, когда весь посёлок мирно спит… Придётся мне в субботу тебя не веником, а ремешком в бане попарить.
      — Ой, пап! Ты меня всего раз выпороть хотел. Один раз хлопнул, а потом целый день меня по голове гладил. «Тебе больно было, зайчик? Прости, пожалуйста, я погорячился!»
      — Брысь! — Вениамин лёгким хлопком по пострадавшему тогда месту направил дочь к дому.
      — Ой, пап, я сейчас. А то меня позвал, а я одно дело не закончила!
      — Зоя, только не взрывай сарай, он нам ещё пригодится, — рассмеялась мать Зойки, Дайна.
      Зоя влетела в «лабораторию», быстро забралась в угол между шкафом и стеллажами и отковырнула дощечку в полу под дальним стеллажом. А затем, оглянувшись, сунула туда нож и быстро поставила дощечку на место. «Вот, как и было!» — удовлетворённо отметила она результат работы.
Глава 13. Жорка


      Жорик Крутилин вошёл в комнату, когда Сабир читал извлечённый из принтера лист. «Русалка… Карлос Ривера… Значит, на ней…» — бормотал Сабир, рассматривая лист, на котором, помимо текста, виделся рисунок корабля.
      — Значит, наш кораблик зовётся «Русалка»? — Жорик, сунув руки в карманы, глянул на Сабира.
      — Что… — растерялся было Сабир, но тут же спохватился. — Жора, я кажется говорил насчёт стука?
      — Слушай, индус, мы кажется договорились. Что за корабль и что мы на нём ищем?
***


      Георгий Крутилин, моторист рыболовного сейнера, двадцати пяти лет от роду любил деньги. И был не очень щепетилен по вопросу их происхождения. «Деньги не пахнут», — это был его принцип. Нет, конечно, он не был настолько беспринципным, как двадцатилетний недотёпа Шира, и, например, желанием заниматься чем-то явно криминальным отнюдь не горел. Но… «Чёрную» археологию и прочее не совсем легальное копание в «остатках древностей», он чем-то зазорным не считал. И, будучи авантюристом по складу характера, сразу согласился на предложение этого индуса подработать на подводных раскопках.
      Сабир Сукхар нанял его и Ширу в Керчи, где приятели весело проводили отпуск. Работка была не очень пыльная — требовалось обследовать дно нескольких бухточек в окрестностях Севастополя на предмет исторических находок, которые можно продать коллекционерам древностей. Шира и Жорик сами в свободное время занимались этим, но Сабир поставил дело на «научно-техническую основу», снабдив подельников необходимым оборудованием, включая даже мезоскаф.
      Платил Сабир хорошо, правда Шира всё время бурчал, что, мол, они вкалывают, а «индус» прохлаждается с местными девчонками. Сабир и впрямь ухитрился подцепить поселковую красавицу Гюльнару Гарифуллину, внучку старого рыбака Ахмеда. Жорик был бы и сам не прочь приударить за Гулей. Та хоть и была мелковата ростом (при своих семнадцати выглядела лет на пятнадцать, не больше), да уж очень красива и черноока. Но… Нет, Ахмеда Жорик не боялся, хоть Ахмед и был строг нравом, да и крепок (стариком звали его лишь за годы, сам Ахмед был вполне моложавым мужчиной в цвете лет, да и было ему только шестьдесят пять). Жорик побаивался отца Гули, космонавта и местного баскетболиста Агиша, двухметрового здоровяка и любимца поселковой детворы. Агиш хорошо помнил, как Жорик, ещё будучи подростком, тряс деньги с малышей, да и не раз ловил Жорика, будучи дружинником. Поэтому на глаза Каланче — как называли Агиша в посёлке — Крутилин старался не попадаться. Но Сабир, видимо, с Каланчой знаком не был, поэтому обхаживал растрёпу Гульку. А та была весьма польщена вниманием такого солидного ухажёра. Но Жорик был уверен, что Сабира интересовала не юная краса, а археологическая коллекция её деда.
      Поначалу отношения с Сабиром шли неплохо. Но за месяц Жорик Крутилин несколько разочаровался в Сабире. «Индус» требовал искать «то, не знаю, что». Жорик и Шира обследовали дно, вытаскивали находки, а Сабир суетливо бегал вокруг, осматривал найденное. Что-то отбирал, что-то выкидывал («ненужное» Жорик и Шира затем успешно продавали туристам). Потом, запершись, долго звонил кому-то. После чего следовали указания искать дальше, потому что «всё не то!» Жорику это порядком надоело и однажды он вызвал Сабира на откровенный разговор.
      … — Так что мы ищем, индус? — довольно развязно спросил Жорик.
      — Не твоего ума дело! — раздражённо ответил Сабир.
      — Э, нет, индус! Так дело не пойдёт. Давай-ка выкладывай, что мы ищем, иначе… Смотри, индус, ты здесь приезжий… — недвусмысленно пригрозил Жорик.
      Сабир быстро сориентировался в ситуации и также быстро сообразил, что его положение не самое выгодное.
      — Ладно. Я сам этого не знаю! Меня наняли, чтобы найти нечто… Древнее… Здесь под водой. Я получаю инструкции каждый раз.
      — Брешет? — ухмыльнулся Шира.
      — Брешет, — сумрачно хмыкнул Жорик. — Чё, не видишь, как глазки-то бегают. Колись, индус!
      Сабир исподлобья глянул на них.
      — Давай-ка договоримся, индус. Я не люблю, когда со мной играют «в тёмную». Или ты выкладываешь, или поищи других дураков.
      — Хорошо, — согласился Сабир. — Мы ищем корабль.
      — Корабль?! — Шира и Жорик переглянулись.
      — Корабль. Средневековый. То ли галеон, то ли каравеллу… Чёрт его знает!
      — Ты дурак, Сабир. Причём, большой дурак, — зло рассмеялся Жорик. — Конспиратор хренов…
      — Что?! — возмутился было Сабир.
      — Дурак ты, говорю. Полный, — Жорик нагло ухмылялся, будто и не слышал угрозы в голосе Сабира. — Если бы ты сразу сказал про корабль… Мы его нашли ещё две недели назад, после шторма, на дальнем конце бухты…
      — Почему не сказали?! — аж взвизгнул от возмущения Сабир.
      — А ты не спрашивал! — осклабился Шира. — Мы ж думали, ты как все, кто нас нанимал. Мелочь всякую ищешь!
      — А ты, оказывается, по-крупному… Давай договоримся, индус: будешь играть «в тёмную» — прощай! Что за корабль?
      — Точно не знаю… — нехотя ответил Сабир. — Вёз что-то ценное из Корсуни. Очевидно, затонул в шторм. Больше пока не знаю…
      На этот раз было видно, что Сабир говорил правду. И Жорик оставил разговор. Этому способствовала и сумма, которую Сабир накинул сверх договора. Но оставил этот разговор Жорик лишь на время, Сабиру он по-прежнему не доверял…
***


      — Значит, «Русалка»?
      — Да, каравелла «Русалка», — поморщившись, неохотно ответил Сабир. — Капитана Карлоса Риверы. Везла что-то ценное из Корсуни. Какие-то боспорские древности. Их и нужно искать.
      — А поточнее?
      — Я откуда знаю?! — взорвался Сабир. — Со мной тоже играют «в тёмную»!
      — Ладно, не кипятись.
      Сабир кинул листок на стол.
      — Нужно во что бы то ни стало проникнуть внутрь корабля…
      — Это не проблема, — Жорик взял листок. — Корпус разломился пополам. Вот здесь… — он показал на рисунке.
      — Почему вы до сих пор это не сделали? За что я вам плачу только…
      — Там мелкота из посёлка купается, ты же знаешь…
      — Знаю. Даже по именам знаю.
      — Ну, конечно, Гулька донесла, — криво усмехнулся Жорик. — Нужно оборудование посерьёзней.
      — Оборудование будет сегодня вечером. Завтра вы должны начать работу.
      — Послезавтра, в понедельник, — отрезал Жорик, возвращая листок. — Завтра мелкота свой парусник будет испытывать — не хочу светиться. Они нас и так уже видели. А в понедельник мелкие будут на тренировке в своём яхт-клубе — никто не помешает.
Глава 14. Отголоски прошлого


      Вечером в дом к Ахмеду постучали.
      — Сабир? — послышался в прихожей голос Гули.
      — Здравствуйте, Гюльнара! Ваш уважаемый дедушка, надеюсь, дома?
      — Дед, к тебе! — Гуля заглянула в комнату. — Этот… археолог…
      — Введите! — шутливо отозвался Ахмед, подмигнув внучке. Да, ошибался он в своей любимице — Гулька-то не промах. Сабир хоть и вешал ей лапшу на уши, да не больно-то девчонка их развесила. И, как заметил Ахмед, Сабира это стало несколько раздражать.
      Сабир вошёл в комнату и, поздоровавшись, оглядел коллекцию Ахмеда, на секунду остановив взгляд на зелёной чаше. Это не укрылось от внимания старого рыбака.
      — Я вас внимательно слушаю, — Ахмед оторвался от модели парусника и со стуком положил инструменты.
      — Я, видимо, не вовремя, — изобразил досаду Сабир.
      — Видимо…
      — Видите ли в чём дело, Ахмед Исмаилович… У нас тут возникло одно… Хм… Один вопрос…
      — Я весь внимание.
      — Ахмед Исмаилович, вы не знаете о старинных кораблекрушениях у этих берегов?
      — В библиотеке спросите соответствующие справочники, я не энциклопедия. За века у этого берега разбились сотни тысяч кораблей… — Ахмед разглядывал гостя, сложив на груди руки.
      — Вы, видимо, немного меня не поняли…
      — Ну, так поясните…
      — На днях мы с друзьями погружались здесь недалеко. В небольшой бухточке у самого посёлка, там, где ваши ребятишки купаются. И нашли что-то похожее на корабль, вроде каравеллы или галеона. Точнее, нечто похожее на полуразрушенные корму и мостик… Вроде даже название читается, что-то напоминающее «ля сирена», — Сабир по-прежнему с интересом разглядывал коллекцию Ахмеда.
      — «Русалка» по-испански. Понятия не имею, — пожал плечами Ахмед.
      Сабир между тем разглядывал полки, время от времени останавливаясь у самых интересных находок. «А он знаток, — отметил Ахмед. — Разбирается, хотя почему-то пытается убедить, что дилетант».
      — У вас интересная коллекция, очень любопытные вещицы… Давно собираете?
      — С самого детства, — не очень охотно отозвался старый рыбак. — Здесь же сами видите — простор для археолога, хоть профессионала, хоть любителя. К тому же вёл в своё время кружок юных археологов. А я вижу, вас, уважаемый Сабир, очень заинтересовала та чаша, — усмехнулся Ахмед.
Гость вздрогнул, как будто пойманный с поличным мальчишка, подглядывавший за девочками.
      — Да… Весьма интересная и красивая вещица… — немного растерянно пробормотал Сабир, поглядывая на зелёную чашу. — Удивительное качество и сохранность.
      — Если бы только это было удивительным, — усмехнулся Ахмед.
      — Вы находите…
      — Я удивляюсь, уважаемый Сабир. Вы разбираетесь в типах старинных парусников, раз сумели в мути определить, каравелла это или галеон. Даже сумели прочитать название… Явно глубоко интересуетесь археологией… А не слышали про эту посудину?
      — Да нет, кое-что слышал… Вроде бы всех удивила необыкновенная чистота и совершенство чаши и стекла, из которого она изготовлена, не типичных… — Сабир неожиданно замолк, спохватившись. — В музее экскурсовод довольно интересно рассказывал о ней.
      — Простите, в каком музее?
      — В Ташкенте. Я там был у друзей. Сам я родом из Самарканда, а детство и юность провёл в Бухаре, — Сабир говорил не очень охотно, видимо разговор стал ему не совсем приятен. — Экскурсовод говорила, что чаша уникальна, вот я и удивился, увидев её здесь…
      — Она действительно уникальна, хотя мало кто об этом знает, — согласился Ахмед. — Но я вас успокою. Эта чаша — подделка. Точнее новодел, который мне подарили друзья в память о той экспедиции академика Ниязова. Копия уникальной находки.
      — А как тщательно сделана… — по-восточному поцокал языком Сабир. — Я действительно думал, что она подлинная…
      — Испытывали технологию искусственного состаривания, чтобы делать аутентичные копии для музеев.
      — Ну, если вы ничего не можете сказать про корабль, то приношу извинения за беспокойство…
      — Сабир!
      — Да, Ахмед Исмаилович… — обеспокоено оглянулся гость.
      — А кто вам рекомендовал обратиться ко мне?
      — Ваша внучка Гюльнара, — вежливо улыбнулся Сабир.
      — Гулька ушат от плоскодонки не отличит…
      — Но право же, Ахмед…
      — Много здесь охотников за древностями, Сабир. Так что уж извиняйте, но приходится, так сказать, бдить…
      Сабир ещё раз вежливо откланялся и вышел.
      — Вынесло наконец… Принёс же шайтан на ночь глядя…
      — Деда, ничего он меня не спрашивал, врёт, зараза! — Гулька высунулась из комнаты.
      — А тебе, Гулька, не стыдно подслушивать и про взрослого человека так рассуждать?
      — Дед, я уже сама взрослая!
      — Семнадцать лет ещё не взрослость, — изрёк Ахмед.
      — А потом он тебе говорит, что из Бухары. А мне сказал, что из Индии, из Мумбаи!
      — Ему смотри не ляпни про это! Такие прохвосты, как он… — Ахмед сплюнул.
      — Что случилось, дедуль? — забеспокоилась Гуля.
      — Да ничего, внученька. Скользкий тип этот Сабир. Рассыпается в любезностях, а у самого глазки бегают, как у торговки на базаре.
      Ахмед действительно был обеспокоен. Сабир не просто так появился здесь. И свёл знакомство с ним. К тому же Гуля видела его с Широй и Крутилиным. Что-то он здесь ищет. И не для себя, кто-то направляет его, даёт информацию. И ищет в бухте. Поэтому и беспокоился Ахмед. За ребятишек беспокоился. Ведь глупые ещё они, а такие как Сабир… От таких можно ждать всё, что угодно. Может и ищет этот «археолог» как раз то, что нашли ребятишки.
      «А ведь ты, Сабир, хорошо разбираешься в археологии. Знаешь. Недаром сразу определил, что чаша подлинная. Не поверил в мой рассказ. Хм… И кто же тебе сказал про чашу? В Ташкенте ты её видеть не мог — она хранится в запасниках. Фархад сам мне говорил об этом. Да и в музеях в Москве и Дели её показывает в числе прочих находок, особо не выделяя. Просто стеклянная ритуальная чаша весьма высоко качества изготовления. А ты, Сабир, знаешь о её уникальности…» — мысленно ведя диалог, Ахмед взял в руки зелёный стеклянный сосуд.
      Мало кто знал, что чаш было две. Одну из них Ахмеду подарили ребята-кружковцы: Тёма, Юра и Женя, вернувшись из своей первой экспедиции. Это действительно была искусная копия. Но она хранилась на квартире Ахмеда, в Севастополе. А хранившаяся здесь чаша была подлинной. Но к экспедиции академика Алишера Ниязова никакого отношения не имела. Это чаша была всё, что осталось от Мансура Юсуфова, его двоюродного прадеда-археолога.
      Ахмед включил лампу и присел к столу. Чаша засверкала зелёными бликами. Да… Мансур привёз её из своей последней экспедиции. С верховьев Зеравшана. Оттуда, где столетие спустя такие же ритуальные чаши раскопали его ребята. Он вспомнил рассказ матери.
      Мансур тогда приехал домой весьма довольный результатами. И тут же поехал с другом, геологом Игорем Ишимовым, в Южную Сибирь, отдохнуть… Никто не знал тогда, что поездка закончится трагедией — самолёт, на котором летели Игорь с семьёй и Мансур, разобьётся в грозу. И все погибнут… А Мансур подарил чашу (про её уникальность тогда никто и не догадывался) любимым младшим сестрёнкам: Малике, Хадижат и Зебо. Сам-то он, разведясь с Гюльнарой больше не женился. А после трагедии Хадижат и Малика оставили чашу младшенькой Зебо, больше всего любившей брата. И с тех пор повелось в их семье, что чаша передавалась младшему. От Зебо она попала к её младшему сыну Мухтарбеку, а потом и к его дочери Айгуль, матери Ахмеда, вышедшей замуж за геолога из Крыма Исмаила Гарифуллина.
      «От кого же Сабир мог узнать о чаше? — Ахмед потёр подбородок. — Возможно, что тот же человек и организовал поиски… Кто?»
      Про уникальность чаши знали сам академик Ниязов и его помощники: Станислав Заславский и Фархад Рустамов. Знали также и те, кто проводил первичное исследование находки ещё в поле: Сергей Копёнкин и это доцент… Звягинцев или Звонарёв… Ахмед не помнил точно фамилии. И, конечно, его ребята. На «засекречивании» чаши зачем-то настаивали этот Звонарёв и Заславский. Чтобы «не будоражить общественность раньше времени». Раньше какого времени? Сам Ниязов и Фархад были против. Оба довольно скептически относились к «запретной» археологии. А Фархад откровенно насмехался над «старыми перестраховщиками», будучи сторонником смелых и неординарных гипотез. Его ребятам, кстати, о чаше рассказал как раз Фархад. Сабир мог узнать о чаше от любого из них.
      О том, что чаш было две, знали только его кружковцы. Когда они втроём заявились к нему с подарком, Ахмед был очень удивлён, ну и рассказал ребятам о Мансуре. А Игорь Корабельников видел обе чаши вместе. «Если бы они сказали, Сабир бы знал о второй чаше. Да и не могли мои мальчишки сболтнуть лишнего. Пульки и Алиска с Павликом тоже умеют держать язык за зубами, хоть и малыши. Нет, не они…» Ахмед вновь пристально взглянул на чашу, будто та могла заговорить и ответить на его вопросы…
      «Кто тогда? Может этот кто-то и посоветовал Сабиру обратится ко мне? Дескать, знает старый рыбак местную старину…» — усмехнулся Ахмед. А кто из них знал его лично? Заславский, Фархад (они друзья с раннего детства — Ахмед не раз гостил у бабушки Лолы в Самарканде, а у Фархада дед живёт в Евпатории), и Копёнкин (с ним его познакомил Тёма). Ахмед хмыкнул и, подойдя к телефону (домашний компьютер заняла Гулька, а ноутбук включать не хотелось), набрал код Ташкента. На экране видеофона появилась молодая черноволосая девушка.
      — Салям алейкум, Лариса-джан!
      — Ой, дядя Ахмед! Алейкум ассалям! Как я рада вас видеть!
      — Ты уж извини, Лариса. Фархад дома?
      — Конечно. Пока дома, — усмехнулась девушка. — Пап! Папочка! Папа!!! Да оторвись ты от своих научных дел! Даже дома тебе покоя нет!!! Дядя Ахмед звонит из Крыма. И, наверно, срочно!
Глава 15. «Бригантина» приходит на помощь


      Пашка хотел ещё с утра рассказать ребятам о находках в Голубой бухте, но Грек велел всем собраться в учебном классе. Когда ребята расселись, Грек вышел вперёд и взмахнул руками, призывая галдевших юных моряков к тишине.
      — Тихо, ребята, не галдите! Тихо же! Итак… У нас произошли изменения в экипажах. Марина теперь будет готовиться стать инструктором. А я сегодня уполномочен вручить удостоверения новым юным рулевым.
      Когда удостоверения были вручены, Грек вновь призвал ребят к тишине.
      — Подождите вы, непоседы! Теперь надо решить вопрос, кто пойдёт матросами на «кадеты». Я думаю, новички уже прошли, как говорится, «курс молодого бойца» и пора им учиться работать в команде. Так что… Павлик Корабельников пойдёт к Владику.
      Одиннадцатилетний Владик Колдун жил на даче недалеко от Зойки и помогал ребятам строить парусник. Владька весело подмигнул Пашке: «Ну, моряка я из тебя сделаю!» А Пашка озорно усмехнулся в ответ: «Ага! Сам только вчера рулевым стал!»
Павлик гадал, к кому же его определят. Они-то с Юлькой к осени уедут домой…
      — Так… Лиса Алиса… — улыбнулся Грек. — Ну, думаю со Стасиком вы сработаетесь.
      Алиска обрадовалась. Приятель Владика Стас Воронцов был давно знаком с Пашкой и Алисой. И Алиске веснушчатый и застенчивый Стасик был вполне по душе.
      — Пульки… — Грек оглядел ребят.
      С места поднялась черноволосая, похожая на цыганку Мишка Иваницкая. Своё необычное имя — Михаэла, как и «цыганистую» внешность девочка получила от матери-болгарки. Вообще-то дома и в школе Михаэлу все звали Микой. Но озорная и непоседливая Мика предпочитала «мальчишечий вариант» имени и любила, когда её звали Мишкой. И сейчас десятилетняя Мишка встала, теребя кончики коротких смолисто-чёрных косичек, и попросила:
      — А можно, Бельчонок у меня матросом будет?
      — А чего так, Мишка? — усмехнулся Саня Егоров. — Он уже занят!
      Павлик неожиданно для всех вспыхнул и подскочил на месте.
      — Чего это я занят?!
      — Санька, глупости не болтай, балбес! — Маринка хлопнула его по макушке. — Ну, есть у малыша подружка. Длинный вырос, а ума не прибавилось!
      — Сами вы малыши!!! — взвился Павлик. Он вообще-то ничего не имел против Мики — девочка с первого дня в «Бригантине» опекала Павлика. Но Санька! Балда долговязая! Надо было ляпнуть! Занят! Ну, дружат они с Валей и что теперь? «А… — растерянно подумал Павлик, — откуда он про Валю-то знает?!»
      — Да причём тут… — неожиданно покраснела Мишка. — Валька меня попросила, чтобы я с Павликом занималась. Вот и всё. Тоже мне…
      — У Сани просто возраст такой! Переходный… — рассмеялся Стёпка Поляков, приятель Сани.
      — А сам-то… — ехидным взглядом смерила его Марина.
      — А что… Я это… Я ничего… — смутился Стёпа.
      — Да ладно вам… — покрасневший Санька сел на место. — Зойка сказала, что он с девочкой одной дружит… Там, в Москве… Паш, ты это… Не обижайся… Я ж ничего такого…
      — А ты и рад трепаться! — подскочила Зоя. — Я ему по секрету сказала, а он…
      — А ты тоже! — осадил её Пашка. — Я тебе между прочим тоже по секрету сказал!
      — Итак, да здравствует сплетня!!! Ура, товарищи!!! — подытожил двенадцатилетний Егор Крутов, которого всё в «Бригантине» знали, как весёлого шутника. — А теперь ещё подеритесь! Морские волки…
      Но от восклицания Егора все только рассмеялись.
      — Ну, правда, — потупилась Мишка, — меня просто Валя просила.
      — Ну, и ладно, — согласился Грек. — Бельчонок пойдёт к Мике Иваницкой. Юлю возьмёт матросом Ира Жучкова.
      — Ура!!! — обрадовалась Юлька. С Жучкой (как все называли Мишкину подружку Иру) Юлька сдружилась с первого дня.
      — А я? — растерянно сказал Димка, с опаской глянув на Вику. Очень уж хитро глядела на него сестрёнка.
      — Правильно смотришь, — усмехнулась Вика. — Будешь здесь лениться, мы ещё с тобой дома позанимаемся!
      — Дима идёт к своей сестре, — подтвердил Грек. — Думаю, у вас будет отличный экипаж.
      Впрочем, Димка был не одинок — девятилетняя Женька Дёмина тоже отправилась матросом на «кадет» брата Юрки. Грек распределил оставшихся ребят и заявил, что сегодня будет большая тренировка, потому что скоро предстоят первые соревнования для новых экипажей. А запланированные на сегодняшний день испытания парусника, который юные моряки строили вместе с Ахмедом, отложены — судно не успели покрасить.
      — Грек, а можно мы скажем. Очень важно! — Зоя поднялась со своего места.
      — Ну, говори, Зоя…
      — Ребята! Мы обнаружили настоящую тайну!
      — Страшную? — Егор сделал большие глаза.
      — Просто жуть! — в тон ему ответила Зойка.
      — Тогда мы слушаем, — согласился Егор.
      — В общем, так… — и Зоя начала рассказ о Голубой бухте и загадочных находках.
***


      Яхты быстро скользили по зеленоватой, похожей на бутылочное стекло воде. Павлик был счастлив. Разве мог он предполагать в тот майский день, когда закончились последние уроки и они втроём шли по улице, предвкушая каникулы, что лето будет таким! Таким солнечным! Таким синим от лазури неба, от синевы моря! Полным ветра, солёных брызг, солнечных бликов, белых парусов и криков чаек… «Как хорошо, что дядя Игорь и тётя Наташи так рано приехали домой!» Тогда они шли втроём по улице, и настроение у Пулек было не слишком радужным. Потому что мама с папой ехали к морю, а им, Пулькам, предстоял отдых в подмосковном пионерлагере.
      Втроём… Павлик вдруг ощутил мимолётную грусть, будто на короткие секунды яркое солнце заслонило лёгкое облачко. Откуда она? Ведь всё так хорошо! Откуда… Потому что Вали нет рядом… Впервые Павлик ощутил эту грусть. Грусть, что друг далеко. Правда, Димка был здесь… А Валя… А Валя далеко, на Алтае. «Но она же сказала, что приедет в середине июля. И вместе с нами будет до конца лета!» Но пока её нет, и поэтому иногда и набегает на солнышко лёгкое облачко.
      Павлик вспомнил, как дразнилась Матвейкина: «Тили-тили-тесто, жених и невеста!» Вот дура! Ну, честно! Разве умный человек будет дразниться! Санька-то ладно, он просто пошутил над Мишкой. А Мишка, она не обидчивая, она сама любит подтрунивать. И над Пульками. Только они совсем не обижаются. Ведь на Мишку, весёлую и озорную, обижаться просто невозможно. В её чёрных глазах всегда блестят озорные искорки, «весёлые чертенята», как говорит Павликова бабушка Лиза. Блестят, как и у Вали… «А ведь Мишка действительно чем-то похожа на Валю!» — подумал Павлик.
      — Пашка, открен! — послышался звонкий голос Мики.
      Павлик и сам почувствовал, что яхта накренилась и, быстро сунув ноги в крепления, отклонился назад, повиснув над водой.
      — Молодец, не зеваешь! — похвалила Мишка.
      Валя попросила её приглядывать за ним! «Тоже мне, воспитательница!» — мысленно фыркнул Павлик. Хотя, если уж совсем честно… Если совсем-совсем… Павлику было приятно, что Валя о нём заботится. Но откуда Мика знает Валю?! Яхта выпрямилась, и Павлик вновь занял место на носу. Зеленовато-синие воды неслись навстречу яхте и казалось, что Павлик летит над ними.
      — Бельчонок, потрави стаксель!
      Павлик, выполнив команду, оглянулся на берег. Вон и их Голубая бухта, видна вдалеке. А вон куда-то идёт платформа с мезоскафом. «Наверно, подводные археологи, — подумал Павлик. — А может ещё какие учёные…» Ой! А откуда Мика узнала его прозвище? Ведь его так только дома зовут, да Алиска с Валей! Опять Валя!
      — Мика!
      — Чего? Бельчонок, ты лучше зови меня Мишка! Мне так больше нравится! Меня так все друзья зовут!
      — Мишк, а ты откуда Валю знаешь?
      — Как откуда?! — удивилась Мишка. — Валя тебе что, не говорила?!
      — Про чего?! — удивился Павлик.
      — Мы же с ней родственники! Она и в июле к нам приедет. Папа с мамой её часто на лето к нам берут, чтобы накупалась и назагоралась.
      — Вообще-то… она говорила… ну, что у неё есть где-то на юге двоюродный брат… Мишка…
      — Она про брата говорила… Бельчонок, открен!
      Но Павлик уже и сам вновь вывалился за борт, зацепившись ногами за петли.
      — Молодец! Она про брата говорила или просто про Мишку? — добродушно усмехнулась Мишка.
      — Просто, про Мишку с юга… Ой! Ты же — Мишка! Я-то думал, что это мальчишка! Я не знал, что есть такое девчачье имя! И фамилия у тебя Иваницкая. Не Заворыкина и не Полосухина…
      — Ну, просто, если правильно, то мы с Валей не двоюродные, а троюродные сёстры.
      — Это как? Ой, тьфу! — Павлик вновь отклонился, откренивая яхту, и тут ему прям в рот плеснула вода с гребешка волны. — Тьфу ты! Кха… — Павлик, зажмурившись, откашлялся.
      — Ага! Не болтай без толку! — весело крикнула Мишка. — Это вот почему. Мой папа, он сын сестры Валиного дедушки. Сергея, который в Краснодаре. Вот… Бельчонок, стаксель! Вот… Они, папины родители, работали в Арктике, на шельфе. И у них случилась авария… В общем… Они погибли, когда папе было всего три годика… — печально продолжила Мишка. — Ну, и дедушка Серёжа с бабушкой Олей, они взяли его к себе. Так и растили. Он только, когда стал взрослым, узнал про родителей. Бабушку Олю и дедушку Серёжу он очень любит. Он их до сих пор называет мама и папа, потому что вырастили. А в память о настоящих родителях, он взял их фамилию — Иваницкий. Вот так…
      Павлик вновь откинулся назад, откренивая яхту. В этот раз крен был сильным (Мика немного переборщила), и Бельчонок почти совсем вывалился за борт. Несмотря на брызги, он с интересом осмотрелся вокруг. Интересно же видеть мир перевёрнутым, как в старинном телескопе! Все кажется необычным и неузнаваемым… Вон и бухта… Ой! Павлик, поднимаясь, буквально вывернул голову. Мезоскаф стоял прямо в бухте! Над люком мелькнул матрос в красной кепке. И вскоре мезоскаф, отцепившись от носителя, начал погружение.
      «Кто это?» — тревожно подумал Павлик. И опять вспомнился найденный на дне водолазный нож, вытащенный кем-то ящик с пластинами, странный тип Сабир, который приходил к деду Ахмеду. И этот… в красной кепке! Ведь Павлик видел его тогда, на катере! Он осматривал в бинокль бухту и почему-то сразу уплыл, увидев Пулек и Пулемёта. Они с Юлькой прозвали его Красной Шапочкой…
      — Пашка, ты что, заснул что ли?! Стаксель полощет, балда! — вопль Мики вернул его к действительности.
***


      — Ну, как? — Грек подошёл к ребятам.
      — Отлично! Бельчонок — молодец! Только в конце чего-то… Не выспался что ли?
      — Да выспался! — с досадой махнул рукой Павлик.
      — А что тогда? — без насмешки, серьёзно поинтересовалась Мишка.
      — Там в бухте мезоскаф. Кто-то под водой работает.
      — В какой бухте?
      — Ну, мы сегодня рассказывали.
      — Так может там археологи работают, тоже что-то ищут. Вы же отвозили находки, — пожал плечами Саня.
      — Смеётесь? Мы бы знали! — обиженно ответила Юлька.
      — А потом… Там этот, Красная Шапочка.
      — Какая… — начала было Мика.
      — Не какая, а какой! — ответил, догадавшись, Пашка. — Тот, которого мы на катере видели! В бухте. Пулек увидел и сразу дёру!
      — А потом… Там же кто-то уже был. Ящик спёр и нож потерял, — добавила Зойка.
      — И этот Сабир к Гульке ходит. Тот ещё тип, — внесла свои «пять копеек» Вика.
      — Ладно, разберёмся, — кивнул Грек.
      — Мишк, а зачем Валя тебя просила за мной приглядывать? — хитро спросил Павлик, помогая Мике сворачивать паруса.
      — Ревнует! — усмехнулась Мика и показала ему язык. — А то будешь тут на других девчонок пялиться… на пляже…
      — Да нужны они мне!!! — возмутился Павлик и пробурчал, покраснев, как рак: — Будто я Юльку не видел… И Вальку на пляже…
      — Бельчонок, да ты не обижайся! — виновато потупилась Мика. — Это я ж сдуру брякнула!
      — Да, ладно… — улыбнулся Павлик.
      «Что-то он так расстроился? — подумала Мика, глядя на удаляющуюся мальчишечью фигурку в белой майке и синих шортиках. — По Вале заскучал? Или из-за этой Красной Шапочки?»
Глава 16. Каравелла


      Платформа с мезоскафом, описав дугу, обогнула небольшой мысок и вошла в бухту. Жорик сам стоял за штурвалом.
      — А ты верно говорил — мелочь сегодня плавает!
      — Моряк хренов! Плавает… сам знаешь, что!
      — Да я говорю, мелкие сегодня заняты!
      — Я всегда говорю верно. Надо только слушать… — пробурчал Жорик.
      Платформа встала на якорь и Жорик, быстро глянув на детские яхты, спустился в рубку. Шира уже возился с оборудованием.
      — Задрай люки, погружаемся.
      Щёлкнули сцепки, и мезоскаф, загудев моторами, погрузился в толщу воды. Прожектор высветил дно, стелющиеся в воде «бороды» водорослей, камни, несколько обломков, кажется от древних амфор, в луче испуганно метнулась стайка ставридок…
      — Могли бы и с лодки нырнуть.
      — А оборудование ты бы на себе попёр? — ухмыльнулся Крутилин, сажая аппарат на грунт. — Выпрыгивай, да не возись.
      — Ты чё-то мрачный сегодня. Пиво не досталось, что ли?
      — Надевай криоланг и за борт!!! — вскипел Жорик, добавив несколько крепких выражений.
      — Ладно, ладно… Не кипятись.
      Жорик и сам не мог объяснить, почему злился. Раздражало всё. Не в меру развесёлый (чего его распирает?) Шира. Этот Сабир с его хитрыми, вечно бегающими глазками… Эта чёртова «Русалка», которую угораздило несколько веков назад утопиться здесь вместе с этим… как там его… Карлосом, чёрт бы его побрал вместе с индусом! Сабир темнил, и это-то и раздражало Крутилина. Жорик не любил рисковать и любил знать всё наверняка. А тут игра «в тёмную»…
      Они выбрались из шлюза, открыли грузовой отсек. Шира ухитрился уронить наконечник водяной пушки и поднял муть.
      — Ты чего, пьяный что ли?! И так ни фига не видно!
      — Водички глотни, Жорик. Помочь? — со скрытой злостью огрызнулся Шира.
      — Сейчас я тебе помогу… — немного поостыл Жорик.
      Вот и судно. Точнее то, что от него осталось. Корпус разломился пополам перед грот-мачтой, обломок которой торчал из палубы. Бизань-мачта тоже оказалась сломана. А носовая часть либо была полностью разрушена, либо ушла в грунт. Хотя скорее всего была просто разрушена — невдалеке угадывалось торчавшее среди камней ребро шпангоута, точнее то, что от него осталось.
      — Трёхмачтовая «латина», — отметил разбиравшийся в парусниках Жорик. — Работки вагон и вагонетка в придачу. Расчистить грунт перед ней, тогда попадём в трюм через пролом… В боку прорежем окно для шлангов илососа и пушки… — Крутилин осматривал остатки судна, накренившегося на левый борт.
      — Твою… — выразился Шира — из-под его ноги показалась белая человеческая кость.
      — А ты кого здесь хотел встретить? Компанию русалок? — ухмыльнулся Жорик. — Каравеллу наверняка хряпнуло о прибрежные камни. Сомневаюсь, что кто-то выгреб… Особенно, если в шторм…
      Они приволокли к обломкам шланг пушки и принялись размывать грунт. Вскоре удалось разобрать нагромождение камней, и окаменевших за века обломков судна. Внутри корпуса виднелось нагромождения разбитых бочонков, каких-то бесформенных, напоминавших тюки, глыб, обломков…
      — Да… Разгребаться до Судного дня… — сплюнул Крутилин, помянув заодно всех русалок, морских чертей и леших. — Прорежем окно и через него заведём шланги. Давай, ворочайся!
      Окно в твёрдой, как камень древесине удалось прорезать довольно быстро — Сабир не подвёл, инструменты были что надо. Завели шланги. Внутрь Жорик полез сам — недотёпа Шира мог и застрять там… Кое-как протянули их внутрь, при этом Жорик ухитрился шарахнуться спиной о пиллерс. Из-за разбитого бочонка виднелся скалившийся череп. На мгновение Жорику показалось, что череп недобро усмехнулся: мол, какого морского овоща вы сюда припёрлись, братцы? «Тьфу на тебя! Сгинь!» — суеверно прошептал Жорик, которому, если честно, стало не по себе. С чего бы? Вроде не раз он уже шастал по таким вот затонувшим посудинам…
      — А тот анкерок с монетами наверняка тоже отсюда.
      — А откуда же? Не Папа ж Римский его прислал…
      — Ну, чего там индусу искать понадобилось? — Шира оглянулся на Крутилина.
      — Вот сам его и спроси…
      — Надо бы замаскировать оборудование.
      — Чего его маскировать-то? Думаешь, кто ещё сюда полезет?
      — Нож-то кто-то свистнул… И пластину…
      — Да ты сам их потерял, и не помнишь где. Нет здесь никого. Или думаешь, мелкие, что здесь купаются, будут водолазные работы вести? Ладно, замаскируем. Искать будем в следующий раз, в пятницу.
      — Сабир просил побыстрее…
      — Вот пусть сам и ищет! — неожиданно взорвался Жорик. — А у меня и другие дела есть! В пятницу! А теперь наверх!
      Они забрались в мезоскаф, не заметив две мелькнувшие за кораблём серые быстрые тени. Подняв облако мути, мезоскаф оторвался от грунта и пошёл вверх. А из-за борта каравеллы выплыл любопытный дельфин с белым пятном на плавнике.
      Открыв люк, Жорик с удовольствием вздохнул морской воздух.
      — Чего-то ты сегодня…
      — Заткнись.
      — Ладно. Мне Сабир тоже не нравится, хитрозадый тип. Зато платит хорошо.
      — Закончим здесь, пошлю его подальше! Не люблю, когда со мной темнят…
      — Слышь, Жорик? Я тогда до пятницы смотаюсь в одно место.
      — Чегой-то?
      — Да одно дело есть. Надо с одним типом встретиться…
      — Смотри, — Жорик показал Шире увесистый кулак. — знаю я твои дела…
Глава 17. Ребячья экспедиция


      — А с чего ты взял, что кто-то охотится за вашими находками? — рассудил Стёпка Поляков. — Может, нож кто-нибудь просто потерял. Мало ли здесь аквалангистов ныряют?
      — Ага! А ящик? — не согласился Пашка.
      — Так может, этот ящик тоже они потеряли? — не сдавался Стёпа.
      — Что я, современный ящик от древнего не отличу? Ни разу в Херсонесе не был? — обиделся Пашка.
      — У древних греков ящиков не было! — заявил Владик Колдун.
      — Ну, это мы говорим «ящик». А вообще, это была просто коробка. Металлическая, наверное, вся в ржавчине, иле… — пожал плечами Пашка.
      — А потом… Если бы ныряли просто — нырнули бы с лодки. А зачем с мезоскафа? — добавила Мишка.
      — Паш, а ты точно мезоскаф видел? Не лодку? — Марина обернулась к Павлику.
      — Что я, лодку от мезоскафа не отличу? Думаете, если я далеко от моря живу, то и не отличу? — обиделся Павлик. — Платформа там была с мезоскафом. Я такие в городе видел.
      — Павлик, да ты не обижайся, — успокоила его Марина. — Просто надо всё точно выяснить. А вы у родителей не узнавали — может здесь тоже археологи работают?
      — Мы спрашивали — никто здесь не работает, — возразила Юля.
      — А потом, там этот — Красная Шапочка — опять был. Я видел, как он в люк спускался, — добавил Павлик. — Я его тогда в лодке видел, когда мы нож нашли. Они в бухту плыли, а потом нас увидели и сразу обратно.
      — И этот Сабир Гульку обхаживает, — сумрачно добавила Вика.
      — Слушай, Павлик, а ты точно помнишь, что тот матрос был в красной кепке? — задумчиво спросила Марина.
      — Я точно помню! — взвился Павлик. — Он в красной кепке был! Вон как у Рыжика!
      Ребята оглянулись на Женьку Дёмину, на рыжей голове которой красовалась красная кепка с надписью: «Русские не сдаются!»
      — Такую кепку, между прочим, Жорка Крутилин носит, — ответила Марина. — И он недавно куда-то с Гулей ездил. Паш, а ты второго не запомнил?
      — Не-а… Я как-то на них и не смотрел. Я этого только из-за кепки и запомнил. А другой вроде высокий, черноволосый… В тельняшке…
      — Здесь таких — каждый второй… — вздохнул Стёпа.
      Ребята ещё немного посидели у пирса яхт-клуба и уже собрались уходить, когда их окликнул Грек. Дети с любопытством окружили парня.
      — Ну, что, яхтсмены? Мы тут с Котом подумали — надо как-то разнообразить ваш досуг.
      — И чего придумали? — подозрительно спросила Марина.
      — Да вот, думаем, не помочь ли Пулькам с их подводной тайной. Вы как?
      — Ура!!! — многоголосый вопль выразил полное согласие ребят с предложением Грека.
***


      — Ну, так вот… — начал Игорь, когда ребята собрались в кают-компании. — В море выйдем на нашей базе. Со снаряжением поможет Валера. Кое-какие инструменты прислали Пулькины родители.
      — А дядя Валера с нами пойдёт? — поинтересовался серьёзный Стасик. Водолаза Валерия Канюкова все ребята «Бригантины» хорошо знали — тот не раз бывал в клубе, рассказывая ребятам о водолазном деле.
      — Обязательно. Всё-таки подводные работы — вещь серьёзная, нужен профессиональный водолаз. А теперь слово Пулькам и компании. Ну-ка, Бельчонок, расскажи ещё раз, что вы нашли в бухте и что вы там с Пашкой видели.
      Когда мальчишки закончили рассказ, кают-компания гудела от голосов.
      — Да это просто машина, чтобы звёзды рассчитывать! — горячился Стёпка Поляков. — Никакой тайны!
      — Ага! А чего ты тогда с нами отправляешься? Сидел бы себе на базе! — подначивал его Стасик.
      — На базе пускай девчонки сидят! — выкрикнул за Стёпку Владик Колдун.
      — Сам ты девчонка! — сгоряча выпалили Мишка, Алиса, Юлька и Вика, вызвав общий смех.
      — А разве древняя вычислительная машина — это не тайна?! — удивилась Жучка. — Это же так интересно! А потом, разве это не интересно — по-настоящему поработать под водой, как настоящие водолазы?
      — А никто и не говорит, что не интересно, — спокойно возразил Егор. — Вопрос в том, что ребята нашли в бухте? Может, это будет колоссальное открытие, нужное для человечества? А может ерунда какая-нибудь… — добавил он, немного подумав.
      — Ага! А может, киношники что-то обронили, — съязвил, не удержавшись, Стёпка. — Тут в прошлом году кино снимали про древних греков.
      — Так! Тихо! — Грек призвал к всеобщему вниманию. — Итак, давайте подведём итог. Первое: будем устраивать экспедицию?
      — Конечно!
      — Да!!!
      — Будем! — раздались дружные голоса.
      — Хорошо. Второй вопрос: кто отправиться?
      — Все!!!
      — Отлично. И третий: когда начнём? Я предлагаю выйти в бухту завтра с утра. Сегодня надо привезти снаряжение, подготовить базу. Проверить всё, опробовать. Мы с Котом и Валерой съездим на место — проведём разведку. Согласны?
      — Конечно! — ответил за всех Саня.
      — Ну, в таком случае, командиром назначим Сашу. Думаю, никто не против? Ну, а оба Павлика будут его консультантами. Если все согласны — за дело! Их сегодня много.
***


      Плавучей базой «Бригантины» служил катер «Буревестник», подаренный ребятам взрослым яхт-клубом. Правда, вскоре после получения катера, ребята переименовали его в «Чайку» — очень уж походил на неё белый катер со стремительными обводами.
      «Чайка… — фыркнули тогда Егор с Сашкой. — Чайка — это морская ворона, дрянная птица». Конечно, Сашке и Егору можно было верить — всё-таки их отцы были потомственными капитанами, и ребята знали многие морские поверья и обычаи. Но здесь на Сашку и Егора обиделись. Впрочем, стремительный и красивый катерок всем пришёлся по душе, и название прижилось.
      Во время соревнований на катере размещалось жюри, а на тренировках на борту «Чайки» были Грек, Игорь и другие взрослые руководители «Бригантины». Сегодня же «Чайке» предстояло освоить новую роль — роль водолазной базы для юных акванавтов. В салоне катера разместили снаряжение и, в том числе, привезённые Валерой небольшой эхолот и пульт для управления подводным роботом-акваботом. Робот назывался «Тунец», но ребята в шутку (с подачи гораздой на весёлые выдумки Женьки Дёминой) прозвали его «Селёдкой».
      Накануне вечером Пульки, Пашка и Алиса долго не могли уснуть. Ожидание завтрашнего дня было волнительным: а вдруг они и правда ошиблись, и на дне ничего больше нет? Никакой тайны. А находки и правда потеряли археологи из Херсонеса?
      — А чего тогда этот, Красная Шапочка, там делал? — громким шёпотом спросил Пашка, свесившись с кровати. Он, в отличие от девчонок, был уверен, что бухта скрывает тайну.
      — Ну, может, они какие-нибудь исследования проводят, — неуверенно ответил Павлик.
      — Ага! Русалок ловят! — хмыкнул Пашка. — Чего они тогда тебя с Юлькой испугались?
      — Испугаешь таких, как же! — раздался в темноте возглас Алисы. — А нож?
      — Водолаз потерял… — вновь ответил Павлик, правда не очень уверенно. Почему-то именно сейчас ему начинало казаться, что никакой тайны на дне бухты нет, и старшие ребята правы.
      — Хорош водолаз — снаряжение теряет. И почему именно там, где мы диск нашли?
      — Не диск, а таблицу. Диск Димка в другом месте нашёл, — возразила Юлька.
      — Ага, совсем рядом. И дядя Тёма с тётей Тоней сказали, что находки и правда древние.
      — Давайте спать, а то завтра нам дел много, — прекратила спор Алиса.
Глава 18. Таинственный мир


      В море вышли рано утром. Павлик и Юлька с восторгом смотрели на нежно-голубое утреннее небо и ласково сверкавшие блики утреннего солнца на спокойных и каких-то мягких лазурных волнах, покачивавших стоящую у пирса «Чайку». Загрузились довольно быстро и, оставив вахтенными Маринку и Женькиного брата Юрку (с завистью смотревшими вслед ребятам), оправились к бухте.
      — А ведь можно было с берега зайти…
      — Дурак ты, Сашка! — Егор стоял у штурвала катера. — Ты чего, по дну решил дойти?
      — Пульки-то с берега плавали.
      — Мы встанем как раз над тем местом, где они ящик видели. Удобнее же, — пожал плечами Егор.
      — Вообще-то да… — нехотя согласился Сашка, рассматривая карту.
      — Ну, вот. Думать надо…
      Вскоре «Чайка» вошла в бухту. Павлик и Пашка долго рассматривали берег и бухточку.
      — Вон там! — Пашка показал рукой. — Там вон Яська с трубкой плавала, а рядом пляжик с песком, где мы загорали. А значит, вот здесь и ящик нашли.
      — Вон и мыс, где обвал был, — согласилась Алиска.
      — А эти, на мезоскафе, вон там спускались, — Павлик, приложив руку «козырьком», ещё раз оглядел бухту. — Совсем с другой стороны…
      — Ну, возможно они просто обследовали дно бухты, поэтому и спускались на мезоскафе. А начинать осматривать дно лучше действительно оттуда, — рассудил Грек.
      — Но мы сегодня обследуем именно место находки — не будем распылять силы, — Валерий включил эхолот. — Готовьте робота. За ним пойдём мы, — Валерий распределил всех ребят по четырём группам, чтобы каждый смог поучаствовать в подводных работах. В первую группу попали Пульки, Пашка Корабельников, Юля, Зоя, Женя, Саша и Стасик. Во вторую — Мишка, Владик, Егор, Дима, Вика и Стёпа. Жучка оказались в третьей, а Алиска в четвёртой группе. — Первую группу и третью возглавит Грек, вторую и четвёртую — Игорь. Я пойду с первой и третьей группой, с остальными — Олег, — Валерий кивнул на Олега Прохоренко, своего напарника, согласившегося помочь ребятам в поиске. — Итак, готовьтесь к погружению.
      — «Селёдку» к бою! — весело скомандовал Егор.
      Егор долго водил робота над дном бухты, заглядывал в разные уголки, но ничего интересного или подозрительного заметить не удалось. Даже «глазастая» Женька Дёмина не увидела ничего интересного.
      — По-моему, нет тут ничего, — разочарованно сказал Стасик, отходя от монитора.
      — Может, и правда эти находки кто-то потерял. И они совсем не отсюда? — засомневалась Вика.
      — А эти, на мезоскафе? — робко возразил Павлик.
      — Ты же сам сказал, что они были в другом месте, — пожал плечами Сашка.
      — Слушайте, ребята, находки могут быть под завалом. Нам надо обследовать завал, — Егор не терял энтузиазма. — А потом… Робот — это робот. Человек может увидеть больше.
      — Романтик, — ухмыльнулся Стёпа.
— А я тоже считаю, что надо спуститься самими, — подала голос Женька. — Вы как хотите, а я буду погружаться.
      — По-моему, Рыжик права. Рано сдаёмся, — согласился Саша.
      Первая группа начала готовиться к спуску. Старшие ребята под руководством Валеры проверили снаряжение, помогли одеться младшим. Вместо ласт на ноги надели специальные галоши, чтобы ходить по дну, а на руки специальные перчатки с накладками. Валерий раздал всем пояса-утяжелители.
      — А зачем они? — спросила Юлька.
      — Чтоб не всплыли случайно, — объяснил Стёпа. — Вместо камня.
      — А я слышала, что раньше в них вставляли свинцовые грузы, — Женька рассмотрела пояс. — А как же они обратно всплывали?
      — Поднимались по трапу или цеплялись за конец, которым их поднимали на борт. В крайнем случае отцепляли пояса, которые поднимали отдельно, — пояснил Валерий. — Стас, подтяни ремни. Павлик, тебя это тоже касается. Юля, поправь поплавок, — Валерий обходил выстроившихся вдоль борта ребят. — А сейчас используют гравитационный конвертер. Зоя! Сейчас ничего не трогаем! В воде передвиньте переключатель на синюю метку. Как только коснётесь дна — на жёлтую. Для всплытия — зелёную.
      — А красная для чего? — поинтересовался Пашка.
      — Чтобы не сорвало волной. Это на крайний случай.
      — А поплавок зачем? — спросила Зоя, разглядывая красный надувной «воротник» на гидрокостюме.
      — Для экстренного всплытия. Нажимаешь клапан, и он заполняется воздухом из баллончика.
      — А если одновременно включить пояс и надуть поплавок — что перетянет?
      — Зоя! По-моему, кого-то надо оставить на борту. Для дежурства. Ты как думаешь?
      — А я что? Я ничего! Я просто спросила! — Зоя с невинным видом поглядела на Грека. — Я готова, капитан! — девочка вытянулась по стойке «смирно».
      — Молодец!
      — Экспериментатор! — усмехнулся Стёпка.
      — Зоя, подводные работы — вещь серьёзная. И здесь баловству не место. Оно может закончится печально, — Валерий внимательно посмотрел на девочку. — Поэтому, ребята, будьте серьёзными. Никакой самодеятельности, понятно!
      — Понятно!
      — Ну, а теперь в воду. По одному, за мной, — Валерий взялся за поручни трапа.
      Павлик спустился по трапу вслед за Пашкой. Отпустил поручни и, включив пояс, вскоре коснулся дна. Идти по дну было непривычно и, поначалу, тяжеловато. Плотная вода мешала движению, а ноги иногда скользили, хотя пояс, отяжелев, прижимал Павлика ко дну. Мальчик с любопытством огляделся. Несмотря на то, что солнце просвечивало воду своими лучами, здесь царил зелёный полумрак. Хотя Павлик уже бывал здесь, но в прошлый раз они плавали в воде и видели дно бухты сверху, а сейчас Павлик стоял на дне бухты, и снизу всё казалось иным. Мелькнула стайка серебристых рыбок, испуганно порскнув в сторону от юных водолазов, пробежал любопытный краб. Водоросли шевелились в воде, будто чьи-то густые зелёные волосы. Некоторые водоросли были похожи на широкие листья, некоторые напоминали хвойные заросли. Казалось, будто на дне бухты раскинулись загадочные джунгли, полные необыкновенных и удивительных существ, живущих среди этих зелёных, бурых, багряных зарослей.
      «Люди летают на другие планеты, а ведь здесь… Вот она, другая планета! Совсем рядом — планета Океан!» — неожиданно подумалось Павлику. И сладко заныло внутри от ощущения прикосновения к сокровенной тайне, скрытой под толщей воды. Здесь кипела жизнь, даже более богатая, чем на суше. Жизнь таинственная, скрытая от взора. Так и кажется, что вон там, за камнем, спряталась любопытная русалка и следит за неуклюжими двуногими существами, покрытыми чёрной, синей, красной резиновой кожей. Вон видны её зелёные волосы и кажется, что сейчас в щель между камнями глянет любопытный и насмешливый зелёный глаз.
      Толчок воды шевельнул «волосы», и они скрылись за камнем. А из-за камня мелькнул серый плавник хвоста…
      «Неужели и правда русалка?!» — обомлел Павлик.
      — Ты чего? Русалку увидел? — прозвучал в ухе насмешливый голос Женьки. Павлик не сразу узнал его — голос в аппарате подводной связи звучал непривычно.
      — Ага… — растерянно ответил Павлик.
      — Красивая?
      — Ужас! — весело ответил мальчик.
      — В каком смысле? — оторопела от неожиданного ответа Женька.
      — Во всех. Смыслах, — весело ответил ей Павлик.
      Но вот снова вода взметнула из-за камня зелёные «волосы» и опять показался серый хвост.
      «Кто же это?» — подумал Павлик, которого просто раздирало любопытство. Так, что он даже забыл о цели их экспедиции. Он приблизился к камню, и из-за него показалась весёлая морда дельфина.
      — Кешка! Пугаешь тут всех! — обрадовался Павлик старому знакомому.
      Ребята работали с большим энтузиазмом и даже не заметили, как пролетело время.
      — Поднимаемся! — скомандовал Грек. Пашка ещё раз окинул взглядом бухту… Что-то здесь было не так. Не как в прошлый раз, когда ребята ныряли тут. Что именно, Пашка сказать бы не смог. Всё вроде также: камни, водоросли, старый якорь, занесённый илом — его пять лет назад потеряли с лодки туристы, жившие в посёлке. Но всё равно, что-то было иначе… Вот, например, тот холмик, чуть поодаль — Пашка готов был поклясться, что в прошлый раз дно там было ровным… Или вон те странные… Камни — не камни… А что-то такое… Вроде там было просто всхолмление, а сейчас… Непонятно.
      — Ты чего увидал? — Женька тронула мальчишку за локоть.
      — Не знаю… Но… Как-то не так…
      — Что не так?
      — Вокруг… Что-то изменилось.
      — Да небось эти водолазы работают. Ну, которых Бельчонок видел.
      — И вон там, видишь? — Пашка показал рукой.
      — Ага, какие-то развалины. Или обломки… Хм… — Женька пожала плечами. Странные обломки что-то напоминали. Что-то очень и очень знакомое…
      — Женя, Паша, не отставать! — обернулся к ним Валерий.
      Вторая группа ребят работала с не меньшим энтузиазмом, а вот у третьей энтузиазма уже поубавилось. Конечно, было много интересных находок: помутневшая от времени стеклянная бутылка времён Первой обороны, несколько монет, в том числе и греческие в виде бронзовых дельфинов, бронзовая пряжка, осколки амфор, несколько зазубренных и скрученных винтом гвоздей с квадратными шляпками, пулемётные гильзы времён Второй обороны… Но всё было не то, даже близко не похожее на находки Пулек и их приятелей. Поэтому и последняя — четвёртая — группа уже не рассчитывала найти что-то интересное.
      Павлик стоял у фальшборта, опершись руками и подбородком о планшир и грустно глядел на воду. «Может и правда, находки кто-то просто обронил? Или их принесло туда. Волнами, например… — думал он, вздыхая. — А эти и правда просто занимаются исследованиями в бухте. Только почему тогда этот — Красная Шапочка — испугался, увидев нас с Юлькой на пляже и сразу ушёл обратно?»
      — Да ты не грусти, Бельчонок, — Стёпка Поляков похлопал его по плечу, присев рядом. — Даже если и не найдём ничего, отрицательный результат — это тоже результат!
      — Сам придумал? — вяло отозвался Павлик.
      — Не-а, прочитал где-то, — честно признался Стёпка. — Вы и так интересные находки сделали — учёные пальчики оближут. А на меня вы не обижайтесь — у меня характер такой, скептический, — усмехнулся мальчишка. — Меня даже один раз кто-то назвал Фомой неверующим.
      — Папа говорит, что тот, кто ни в чём не сомневается — у того этот… сдвиг по фазе, — усмехнулся Павлик. — А настоящие учёные должны сомневаться…
      — А из тебя настоящий учёный получится! — улыбнулся, обняв его за плечи, Стёпка. — И из Юльки. Кем будешь-то?
      — Не знаю… Не решил ещё… — вздохнул Павлик. — Мне и космос нравится, и море. И как папа с мамой, в земле копаться, всякие старинные вазы искать…
      — А я, наверное, буду кино снимать, — подумав, ответил Стёпка.
      — Режиссёром? — с любопытством глянул на него Павлик.
      — Не, оператором. Мне нравится камерой снимать. Интересно.
      Женька сидела на носу катера и, чуть прищурившись от ярких солнечных бликов на волнах, глядела на бескрайнюю синеву моря. Там вдали — почти у горизонта — виднелись белые паруса: большая яхта и учебный парусник шли к Севастополю. Женька, мечтательно улыбаясь, глядела вдаль, и ей казалось, что это не современная яхта, а старинный галеон скользит по волнам. Хотя, галеон, наверно, не скользил, а тяжело шёл, переваливаясь на гребнях. Ведь эти парусники были не слишком быстрые. «Тихоходные калоши», как однажды сказал дед Ахмед. Но Женьке они всё равно нравились. Старинные галеоны, каравеллы, флейты. С надстройками, украшенными причудливой резьбой, с балкончиками и деревянными фигурами…       Вот и сейчас ей виделись не белые борта современного судна, а коричневые деревянные, пропитанные солью… А на мостике, окружённом узорчатым ограждением, стоит капитан, вглядываясь в медную подзорную трубу: не появятся ли на туманном горизонте смутные очертания далёкого острова… Может даже быть, что это пиратский капитан, и он решил закопать на острове свои сокровища… А на узорчатом ограждении мостика сидит взъерошенный попугай и хрипло кричит, взмахивая крыльями: «Пиастры, пиастры!».
      Видение было таким ярким, что Женя встряхнула головой и несколько раз моргнула. Нет, никакого галеона, конечно, не было. А жаль… Женьке вновь представилась украшенная надстройка, фигурные столбики ограждения на мостике… Посреди которого стоит штурвал… Столбики ограждения… Надстройка с балкончиками… Изогнутая корма… Женька встрепенулась. Она это уже видела… Видела. Видела! Девочка подскочила на месте, чуть не грохнувшись на палубу.
      — Пашка! Там корабль!!! Разбитый корабль!!!
      Но её удивлённый крик никто не услышал. Потому что поднявшаяся по трапу Алиска, сорвав маску, тут же огласила палубу отчаянным воплем: «Нашли!!!»
Глава 19. Новые находки


      Когда все, наконец собрались в кают-компании, Алисе, по праву первооткрывателя, дали слово.
      — Ну… В общем так… — Алиска, волнуясь, начала рассказ.
      …Ребята разобрали весь завал и добрались до грота, когда поняли, что дальнейшие раскопки невозможны — вход в грот перекрывала здоровенная глыба, видимо, сорвавшаяся с обрыва, нависавшего над бухтой. Того самого, где не так давно сидел Пашка, загнанный туда неожиданным шквалом.
      — Ну что? Самим нам не справиться. Тут нужны настоящие подводные археологи, — Олег оглядел расстроенных ребят.
      — Ладно, скажем Пулькам, они передадут родителям, — согласились ребята.
      В это время стоявшую чуть поодаль Алиску кто-то легонько ткнул в бок. Девочка испуганно оглянулась и увидела Кешку. Дельфин снова ткнул её рылом и мотнулся в сторону — мол, давай за мной!
      — Кеш, ты чего? Что там?
      — Чего там, Алиск? — обернулся кто-то из ребят.
      — Да Кешка куда-то зовёт… — растерянно пожала плечами девочка.
      — Будь на виду, Аля, — предупредил Олег. — Ребята, помогите собрать инструменты, будем подниматься.
      Алиска осторожно пошла за дельфином. Кешка несколько раз обернулся, проверяя следует ли за ним девочка, и подвёл её к небольшой груде камней, видимо, тоже оставшейся от того давнего землетрясения. Ребята не обратили на неё внимания — камни были с другой стороны склона, хотя и рядом с гротом. Дельфин несколько раз крутанулся над ними и радостно свистнул.
      Алиска вздрогнула. Не от Кешкиного свиста, а от того, что рядом мелькнула тень. «Ой, кто это?» — Алиска вгляделась в зелёный сумрак — ребята, хоть и работали аккуратно, но всё-таки подняли немало мути. Там, в стороне открытого моря, среди покрытых водорослями камней мелькнул сероватый хвост, а взметнувшиеся водоросли показались девочке чьими-то зелёными волосами. «Ух ты, русалка, наверно!» — озорно подумала Алиса, и прикусила язык, потому что на мгновение ей показалось, что за камнями мелькнула чья-то рука. «Бр-р-р-р!» — поёжилась Алиса, а Кешка снова ткнул её в бок: «Не отвлекайся, я тебя сюда не на русалок смотреть привёл!»
      Девочка осмотрела камни и чуть не рассмеялась — русалочьей рукой оказалась наполнившаяся песком перчатка, видимо оброненная каким-то аквалангистом. И тут Алиса заметила бело-кремовый треугольный камешек, торчащий из камней. Она осторожно разгребла песок…
      — Ребята, скорей сюда!
      Грек первый буквально подлетел к Алисе:
      — Что случилось?!
      — Грек, а я кое-что нашла, — заговорщицким тоном ответила девочка…
***


      Ребята с интересом разглядывали находки. Бело-розоватая мраморная квадратная плитка с несколькими отверстиями и тёмным пятном на передней скошенной части. Покрытый слоем окиси выгнутый щиток, напоминающий зеркало от старинного глянцевателя. Диск, почти такой же, как и найденный Пашкой, только чуть крупнее и покрытый сеткой линий, напоминающих румбы. А ещё полупрозрачный голубой шарик, точнее приплюснутый с полюсов шар с тремя позеленевшими металлическими палочками, впаянными в его массу, напоминающую стекло.
      — Прям, как контакты, — хмыкнул Игорь.
      — Слушайте, а ведь вот это пятно по размеру, как та пластинка, помните? — Павлик провёл пальцем по мрамору.
      — Какая? С таблицей? — уточнила Вика.
      — Да нет! На которой было написано «звезда» по-гречески, — ответил Павлик.
      — Похоже, — Женька взяла в руки плитку и, охнув, чуть не уронила. — Тяжёлая!
      — Как будто основание от чего-то. Специально тяжёлая, чтобы не опрокинулось. Ну, то, что на ней было, — Владик почесал вихрастый затылок.
      — Постригся бы. Зарос, как леший.
      — Да ладно, Кот. К школе постригусь.
      — К школе тебе девчонки косы заплетать будут, — усмехнулась Мишка. — Значит, на этой пластине было что-то высокое. Потому и могло опрокинуться.
      — А эта штука? По-моему, стеклянная… — Саня взвесил на руке «шарик». — И наверняка пустотелая. Слишком лёгкая для литого стекла.
      — Ребята, мы ещё нашли, — на борт поднялись оставшиеся водолазы — Олег и помогавший ему собрать инструменты тринадцатилетний Витька Миклухин. — Вот.
      Витька выложил на стол напоминающую длинный пенал коробку из желтоватого, похожего на янтарь материала. Валерий осторожно поддел крышку, крепившуюся к коробке бронзовыми петлями. Сверху на крышке был прикреплён орнамент в виде нескольких звёздочек и листьев. Внутри коробки, в ячейках лежали ещё четыре «шарика». А пятая ячейка оказалась пустой.
      — Там этот шарик лежал, наверное. Когда я её нашёл, крышка была приоткрыта, — пояснил Витька, показав на находку Алисы.
      Все шарики были такими же матово-голубыми, кроме крайнего. Тот, видимо, меньше подвергся действию воды и был почти прозрачным. Внутри голубовато-зеленоватого «шарика» виднелась пустота.
      — Интересно… — ребята осторожно передавали находку друг другу, разглядывая на просвет. Полость внутри толстостенного «шарика» была почти круглой. И пустой, лишь на дне лежал серовато-бурый порошок. Да впаянные в «шарик» «палочки» блестели сквозь стекло медными бликами, и входя в полость, заканчивались плоскими отполированными шляпками.
      — Как будто прибор какой-то… — удивлённо произнёс Стёпка.
***


      Вечером следующего дня Пульки, Димка, Вика, Яся, Пашка, Алиса и Женька с Юркой собрались в «лаборатории» Зойки. Ребята в «Бригантине» решили, что хранить находки лучше у Зойки — даже если кто-то и пронюхает, «найти что-то в этом бедламе не представляется возможным», как выразилась Марина. О находках рассказали только деду Ахмеду, пока Гульки не было дома. Ребята опасались странного незнакомца Сабира: Гулька — наивная душа — могла случайно проболтаться галантному «индусу». Ахмед пообещал показать находки Иннокентию Заславскому.
      — Ну… — нетерпеливо спросили ребята Зойку. Ахмед был хитрым и осторожным: находки Заславскому привозил и забирал Гришка, двенадцатилетний Зойкин брат. Заподозрить что-либо было трудно: Гришка и сын Заславского Петька переделывали старый мопед в автороллер, и Гришка не раз ездил за запчастями или возил их к Петьке в гараж. В той же сумке он возил и находки ребят.
      — Баранки гну! — озорно ответила Зоя, кивнув на скамейки и верстак: рассаживайтесь. — Дядя Кеша посмотрел, даже этим проверил… как он… сперографом.
      — Спектрографом, грамотей, — усмехнулся одиннадцатилетний Юрка, Женькин старший брат. В водолазных работах Юрка участия не принимал — был на вахте в яхт-клубе и сейчас с интересом разглядывал находки. — Только где он его взял?
      — Он к себе в институт ездил.
      — Зой, а если кто-то узнает? — забеспокоилась Вика.
      — Никто не узнает. Дядя Кеша нередко туда собственные находки возит. Никто ничего не заподозрит, — отозвался заглянувший в «лабораторию» за тестером Гришка.
      — Как ваш драндулет-то? — спросил его Юрка.
      — Нормально. Скоро тест-драйв будет, — усмехнулся Гришка. — Если не развалится…
      Гришка ушёл, прикрыв дверь — к археологии он был абсолютно равнодушен, а ребята расселись кто куда.
      — В общем так, — начала Зойка. — «Шарики» из хорошего стекла. Типа хрусталя. Внутри углекислый газ. Порошок — непонятно что, чтобы узнать лучше шарики нужно вскрывать. А так… Дядя Кеша сказал, что в порошке есть кремний, углерод, сера и цинк. «Контакты» из меди.
      — А пенал из чего? — спросил Димка.
      — Смола с минеральными добавками. Типа, как в фарфор добавляют. Он сказал, что это мастика, которая после обжига становится твёрдой, как керамика. А плитка из мрамора.
      Ребята с интересом смотрели на разложенные на верстаке находки.
      — Смотрите, — Пашка взял в руку рычаг и вставил в одно из отверстий на плитке. — Он прям точно вставляется. Кристалл на верхушке, — Пашка вставил пластинку в держатель на верхушке рычага.
      — А зеркало, наверно, было здесь, — Павлик взял в руки щиток и поднёс к рычагу.
      — Бельчонок, а ты уверен, что это зеркало? — засомневалась Женька.
      — А что же это? — Юрка взял щиток из рук Павлика и поднёс сестре к носу.
      Женька, глянув на своё растянутое и перекошенное отражение в отполированной бронзе (Павлик сегодня полдня трудился), хмыкнула.
      — Ты видишь здесь свою истинную сущность, — съязвил Юрка.
      — Бе! — Женька показала язык, скосив глаза. То ли брату, то ли зеркалу…
      — А правда, Павлик, почему ты решил, что оно здесь крепилось? — спросила Вика.
      — Ну, вот же! Здесь что-то крепилось, — Павлик показал на отверстия в стержне.
      — Думаешь — кронштейн? — Зойка потрогала отверстие мизинцем.
      — Бельчонок, но здесь могло всё, что угодно крепиться, — пожал плечами Юрка.
      — Смотрите, а к этой плитке ещё что-то подсоединялось! — Яська показала на торец пластинки.
      — И правда, шпунт, — посмотрела Зоя.
      — Смотрите, а зеркало могло смотреть как раз на это что-то, — заявила Юлька.
      — Пульки, это только ваша фантазия, — усомнился Юрка.
      — А для чего тогда «шарики»? — спросил Димка.
      — А фиг его знает… — заявил Пашка. — А пластинка с надписью точно подошла.
      — Ага, — согласился Димка. — И ещё, смотрите. Диск, который мы нашли, подходит и к венчику, и к дырке.
      Димка поставил диск на подставку. Он и впрямь, точно подошёл к пластине. Зубчики диска точно входили в зубчики венчика.
      — И они крутятся! — Димка повернул диск и рычаг послушно повернулся.
      — А тут и ещё есть, — Яся показала на другие отверстия. — Может и остальные диски подойдут?
      — Пульки, вы завтра позвоните родителям — пусть диски вернут, они нам очень нужны, — попросила Вика.
      — Ладно, позвоним, — согласился Павлик.
      Ребята аккуратно сложили находки в ящик, который Зойка убрала в свой тайник.
      — Подожди, — остановил её Пашка. Зоя вновь вытащила ящик.
      — Может, эта бутылка тоже отсюда?
      — Не-а, — отозвался Юрка. — Это бутылка из-под рома «Звезда Ямайки», который пил капитан пиратского фрегата «Сундук мертвеца» Джон — Кривое ухо.
      — Болтун, — усмехнулась Женька.
      — Слушайте, а ведь здесь есть ещё один осколок мрамора. И на нём шпунт, а с другой стороны — шип. Может это всё осколки других плиток. Ну, которые подсоединялись к этой.
      — Не, Вик, один может и есть, а остальные — амфоры, — покачала головой Алиска. — Вон здесь кентавры, надписи…
      — Вот эти два — не керамика. Это окаменевшее дерево, — пояснила Зойка, вынув из ящика два тёмных куска. — И буквы не греческие.
      — Ага, латинские, — согласилась Женька. — Здесь буква «S» и «I», а ещё… непонятно… толи «R», то ли «B».
      — А на другой — точно «A», а перед ней… какой-то уголок… — согласился Павлик.
      — Может «W», может «V», а может и «N», — добавила Юля.
      — А может, это обломки корабля!
      — Тогда уж кораблика, Пулемёт, — усмехнулся Димка.
      — Между прочим, мы это нашли вместе с рычагом, — сообщила Женька. — Вот эта — с «эс» — была насажена на рычаг. Даже дырка осталась.
      — Кстати! Рыжик, ты чего там орала на катере? — спросил Пашка.
      — Когда?! — Женька удивлённо посмотрела на мальчишку.
      — Ну, когда Алиска вылезла с этим шариком. Чего-то про корабль?
      — Не помню…
      — Во даёт!
      — У Женька есть такая особенность — если случается что-то интересное, то она напрочь забывает остальное, — усмехнулся Юрка,
      Женька, сорвав с головы свою любимую красную бейсболку, со смехом стукнула ей брата по макушке.
      — Ладно тебе! Я, между прочим, не Серый волк, а ты — не Красная Шапочка.
      Пульки, Димка и Вика прыснули, зажав рты ладошками. Зойка, Яся, Пашка и Алиса с удивлением поглядели на друзей.
      — Мы потом расскажем, — рассмеялась Женька.
      — Конечно, пускай тоже знают, почему тебя прозвали Женька-писательница, — согласился Юрка.
      — Жень, а всё-таки, чего ты тогда кричала? Чего-то про корабль, — поинтересовался Пашка.
      — А! Помнишь, ты показал какие-то камни?
      — Ну…
      — Ни фига это не камни! Это корма разбитого корабля! Старинного. Галеона или чего-то типа того…
      — Так… Тогда понятно, что эти, с Красной Шапочкой там делали! Они на корабле работают, — решил Димка.
      — И на нашу тайну им наплевать! — согласилась Зойка.
      Ребята облегчённо вздохнули — одной заботой меньше.
      — Тогда почему они нас испугались на пляже? — не согласился Павлик.
      — А может они эти, «чёрные археологи»? Вот и испугались, — рассудил Юрка.
      Павлик хмыкнул и переглянулся с Юлькой. И поймал взгляд Женьки. Та была согласна с Пульками — лучше быть осторожными.
      — Ребятишки, вам по домам не пора? — в сарайчик заглянула Зойкина мама. — Одиннадцатый час.
Глава 20. Детектив


      Утром Артём первым делом зашёл к Заславскому.
      — Станислав Сергеевич, ребята просили находки вернуть. Они их собираются в местный музей передать…
      — А… Артём, доброе утро. А какие ребята, какие находки?.. — Заславский рассеянно оторвался от бумаг.
      — Да наши ребята — Павлик с Юлей. И их приятели, помните? С Ахмедом прилетали, нашли старинные диски на дне бухты.
      — А! Помню, помню. Находки любопытные, но, увы, не уникальные… Да, да… Сейчас… — Заславский вышел. Артём рассеянно оглядывал палатку. Неожиданно его взгляд остановился на бумаге, лежащей на столе. В этот момент послышался голос Заславского.
      — Артём, тут такое дело… С тем раскопом, сам знаешь, полный сумасшедший дом… Ну, в общем, находки ребят мы случайно в Москву отправили вместе с остальными. Я свяжусь с институтом, попрошу, чтобы вернули… Но, боюсь, это теперь будет не так просто… Результаты вот, можешь передать ребятам, — Заславский вынул из ящика полевого стола конверт.
      — Да… Ну, ладно…
      Артём вышел из палатки и рассеянно взглянул на Тоню и Ахмеда, поджидавших его снаружи.
      — Чего там случилось?
      — Да, Ахмед Исмаилыч, — Артём махнул рукой. — Рассеянность великого учёного. Находки ребят в Москву улетели.
      Ахмед неодобрительно покачал головой. Ему эта весть явно не понравилась.
      — Тём, а ты Копне позвони, — предложила Тоня. — Он же должен их принимать.
      Ахмед вернулся к флайеру. Новость ему не очень понравилась. Заславский потерял находки? Он не настолько рассеян и глуп. Станислав Заславский обожает порядок во всём, и человек он весьма и весьма организованный. Это Ахмед знал точно. И опять эти загадочные находки. История вокруг них слишком уж закручивалась. «Как бы ребятишки не пострадали…» — Ахмед потёр подбородок.
      — А может Заславский перепутал? — Тоня вышла из палатки. За ней выглянул и Артём.
      — Скажи ещё, что он их прикарманил, чтобы продать туристам.
      — А что случилось?
      — Да тут чудо прям чудное, дядя Ахмед, — хмыкнула Тоня. — Сергей божится, что находок в грузе не было. Только то, что в каталоге. Никаких дисков.
      В это время почти рядом с палатками проехал «уазик», и из него выскочила молоденькая девушка в шортах и безрукавке.
      — Ларис, погоди! — Тоня кинулась к ней.
      — Привет, Тонь. Ты чего?
      — Слушай, находки ребят точно в Москву отправили?
      — Пулек и Корабликов, что ли?
      — Ну да!
      — Тонь, тебе кто это ляпнул?
      — Заславский… — опешила Тоня.
      — Свихнулся, старый… — скептически хмыкнула Лариса. — А я пока нет. И точно помню, что он их велел переложить на другой стеллаж. Специально, чтобы не смешали с нашими. А что, ребята назад уже просят? Заславский Химика ждёт. Может, хочет ещё какие-то исследования провести. Хотя, чего там смотреть? Сам же сказал — ничего уникального.
      — Ну, Ларис. Находки всё же ребятам принадлежат, они их хотят школе отдать. Где Кораблики учатся.
      — Да пошли. Они же в каталог не вносились. Ребята просто для интереса с ними поработали. Да и ребятишкам помочь — святое дело.
      На складе Лариса сразу подошла к дальнему стеллажу и отдала Артёму свёрток с находками. Уже у входа Артём столкнулся с Заславским.
      — Находки всё же нашли, извините за каламбур, — весело сказал Артём.
      — Да… А…
      — Станислав Сергеевич, вы же сами их положили на другой стеллаж.
      — Забыл, видимо… Ну, ладно, хорошо, что нашлись…
      Тоня и Ахмед глянули вслед профессору. Оба заметили странное раздражение, промелькнувшее в голосе Заславского, которое профессор пытался прикрыть усталой рассеянностью.
      — Что это с ним?
      — С Заславским? Да ничего, Ахмед Исмаилыч. Слышали, что Химик едет? Только его здесь и не хватало. Вот профессор и нервничает.
      — Кто едет? — переспросила Тоня.
      — Да тот доцент… По прозвищу Химик…
      Тоня, ухмыльнувшись, довольно нелицеприятно выразилась в отношении приезжающего доцента.
      — Ну, Тонечка, зачем так грубо? — покачал головой Ахмед.
      — Дядя Ахмед, если б вы его знали, то ещё не то бы добавили… Отвезёте ребятам находки?
      — Конечно, Тоня-джан.
      — И Ахмед Исмаилыч, скажите, что мы через недельку их навестим. Нужно будет к коллегам в Херсонес заглянуть.
***


      Вечером Ахмед вновь занялся моделью фрегата, но работа не шла. Вновь вспомнился утренний разговор с Тёмой и Тоней. Заславский — педант, не мог он забыть о находках или что-то перепутать. Сабир на несколько дней исчез из посёлка, но позавчера звонила Катя, то есть уже почтенная Екатерина Сергеевна, библиотекарь. Сказала, что Гулькин ухажёр уж очень интересовался историей кораблекрушений у Крымских берегов. Причём не всех, а средневековых, времён пребывания здесь генуэзских купцов.
      И опять кораблекрушения… И находка ребят… И увиденный Женей Дёминой разрушенный корабль… Ахмед отложил инструменты. На душе было тревожно. Вчера Гришка Рудин крутился у дач Вени Чередниченко и Капитана (так Ахмед называл Степана Смирнова, деда Вики, Димы и Яси-Пулемёта). Вроде чего волноваться — у Гришки в посёлке живёт приятель, но… Вчера Ахмед отправил Гришу Чередниченко к Кеше Заславскому, попросил отвезти тому на хранение обе чаши. Может Сабир прознал что-то? То, что он водит дела с Жоркой Крутилиным и Гришкой Рудневым уже многие знали.
      «Ты становишься мнительным, — усмехнулся Ахмед. — Это признак старости». Старый рыбак встал и нервно прошёлся из угла в угол мастерской. А затем, вынув из кармана коммуникатор, набрал номер Иннокентия.
***


      Заславский ждал Ахмеда у входа в парк.
      — Привет, дядя Ахмед! Внуков выгуливаешь? — Иннокентий кивнул на близнецов. — Юрию и Эльвире — моё почтение.
      — Здрасьте! — дружно ответили ребятишки.
      — Да вот, Зуля с Витей просили посидеть. Надо бы их с Пульками, Кораблятами и остальной гвардией познакомить. Яся как раз их ровесница.
      — Да тебе, я смотрю, тоже детство в седую голову ударило! — усмехнулся Заславский. — В шпионов играешь с малышнёй?
      — Ты погоди скалиться, Кеша. Мне этот «индус» покоя не даёт. Опасаюсь за ребятишек.
      — Какой индус? Слушай, дядя Ахмед, пошли хоть присядем.
      — А это которому Гулька мозги выносит! — озорно доложил Юрик.
      — Ну-ка, мелкота, идите на карусели покатайтесь. А мы с дядей Кешей поговорим, — Ахмед дал ребятам мелочи на билеты и лёгким шлепком подтолкнул к аттракционам.
      — Деда, а ты нам мороженое купишь? — спросила Элька.
      — Обязательно. Только не уходите никуда — я рядом буду.
      — Так что за индус?
      — Да это ребятишки его прозвали. Потому что похож на индийца. Этот Сабир, что за Гулей ухлёстывает.
      — А Гулька значит ему мозги крутит? — усмехнулся Кеша, поглядев на малышей, уже усаживающихся на разноцветных лошадок.
      — Да, внучка в мою породу. Вроде, как разомлела от знойного ухажёра… А сама глядит в оба глаза. Хитра, лиса.
      — А ребятишки при чём?
      — Тут, Кеша, вот какая штука… Этот Сабир всё ко мне подкатывает. Вроде как любитель всякой старины, коллекционер: «Ахмед Исмаилович, вы меня не проконсультируете? А то вокруг жульё одно, как бы такого наивного ангела, как я не обманули». А глаз-то у него намётанный. Всё про кораблекрушения у здешних берегов меня выспрашивал.
      — Ты из-за находок ребят? Знаешь, дядя Ахмед, находки-то весьма и весьма. Хоть в академию вези… Из-за этого вся конспирация?
      — Из-за этого. Сабир этот мне приносил те же находки, что и ребятишки сделали в бухточке. Как бы не получилось, что ищут они одно и тоже. Ребята-то молодцы, язык за зубами держать умеют, но… Малыши ведь ещё — обдурят, да… Гуля тут донесла, что Сабир якшается с Рудневым и Жоркой.
      — Да… Надо с Ковальчуком поговорить. Он ведь тогда этого Жору с монетами поймал. Да Жорик выкрутился в тот раз. Надо бы его, паразита, прищучить… А с чего ты взял, что глаз у Сабира намётан?
      — Да чашу помнишь? Что мне наши мальчишки тогда подарили?
      — Ну да.
      — Как раз перед этим ребятишки мне таблицу принесли, и сказали, что кто-то в бухте копался. А Пульки — это Тёмкины близняшки — они кого-то видели в бухте. Двое на катере. Увидали ребятишек и смылись… У одного красная кепка. Такую ведь Крутилин носит.
      — Ну да, «Русские не сдаются!», его любимая поговорка…
      — Ну, меня шайтан и дёрни. Взял да заменил ту чашу Мансуровой. И ведь заметил, паразит! А мне сразу начал лапшу вешать.
      — Слушай, а чего он к тебе сразу? Что здесь, знающего народа нет? Екатерина Сергеевна, вообще знаток всей местной старины, дед Борис, Колька Никитенко — Витькин брат… Этот вообще научный сотрудник.
      — Вот и я про то же. Кто-то его ко мне привёл. Я его тут спросил, так он на Гульку всё свалил. Мол, девица от моря и его тайн млеет и про деда все уши ему прожужжала.
      — Гуля-то? От моря?! Я помню, как она, бедная, на катере тогда мучилась…
      — Вот именно. Гуля и морская романтика ограничиваются пляжем. Да и внучка клянётся, что Сабир про неё брешет.
      — Хм… Детектив…
      — Вот и я думаю, кто ему мог сказать про меня и про чаши. Ведь, наверняка, он знает. Потому и удивился подлиннику.
      — Ты поэтому мне их привёз?
      — Пусть у тебя побудут…
      — Кто сказал? — Иннокентий задумался— Сказал тот, кто про них знает…
      — Да я уж всех перебрал. Ну, не Фархад же или наши мальчишки?
      — А моего любезного братца ты учёл? — со скрытой неприязнью ответил Кеша. — У него язык-то…
      — Вот и об этом… Я тут позвонил Фархаду. Помнишь экспедицию в Гоби?
      — Ещё бы! Братец тогда носом весь потолок обскрёб — как же, назначили начальником!
      — Там ещё кто-то из наших мальчишек должен был участвовать…
      — Тёмка Воробышек. У него преддиплом был. Говорил ему — у тебя практика на носу, балбес! Ну… Будет он, уже такой самостоятельный, слушать того, кто его всего на шесть лет старше… — добродушно рассмеялся Заславский.
      — А ты своего братца много слушал? А он тебя на двенадцать лет постарше будет.
      — Да ладно, дядя Ахмед. Смеюсь ведь. Тёмку-то тоже понять можно — с родителями жены поехал знакомиться, в Волгоград. И ногу сломал…
      — Руку, — уточнил Ахмед.
      — Какая разница! Главное, что в экспедицию Воробышек не попал. Он должен был с Серёжей Копёнкиным работать, а тут… Ох, Звонарцев тогда слюнями брызгал — он же со студентами работал.
      — Какой Звонарцев?
      — Ну, дядя Ахмед! Неужели не помните?! У Ниязова был такой хитроза… Гм… — Иннокентий взглянул на вернувшихся малышей. — Доцент был. Ребята его «Химиком» прозвали. Чашу эту исследовал. Два перестраховщика вместе с братцем…
      — Тьфу ты! — Ахмед стукнул себя по лбу. — А я-то всё вспоминал, как его фамилия! Ладно, пойду мелкоте мороженого куплю.
      Когда Ахмед вернулся, Элька и Юрка развлекались с бумажными голубями, которых им успел сделать Кеша.
      — Получайте!
      — Ну, и дальше, дядя Ахмед? Что ещё Фархад сказал?
      — Так вот. Помнишь, кем Тёмку заменили?
      — Сабир какой-то… Парень тоже из Москвы… Тарханов, кажется… Стоп! Ты думаешь, это и есть твой Сабир?
      — Подозреваю. Там же какой-то скандал с находками был. Кто-то заменил некоторые подделками.
      — Да, было дело. И как раз ведь аспирант Копёнкин с этим Сабиром… Но ребят ведь, как я помню, оправдали. Находки подменил кто-то из рабочих.
      — А подделки тоже они изготовили? Копёнкин, конечно, тут не причём — кто-то хотел свалить на студентов, да не вышло. И опять, твой брат и этот «химик». А Сабир тот, как сказал Фархад, сразу после этого покинул экспедицию, сказавшись на некие домашние проблемы. Вот и возникают аналогии… Ладно, Фархад обещал прислать фотографии из той экспедиции… Посмотрим…
      — И везде были Стас и этот «химик». Они ведь и сейчас в Керчи работают.
      — И Звонарцев?!
      — Барин вчера прибымши… — ухмыльнулся Кеша.
      — Вот значит про какого доцента Тоня с Тёмой говорили…
Глава 21. «Что мы ищем?»


      Внутри корпуса старой каравеллы царил густой мрак. Было утро, и лучи солнца, косо падая на поверхность воды, не доходили до дна бухты. Включать же фонари Шира и Жора опасались. Крутилин чертыхнулся, едва не налетев на просевший вниз кусок полубимса. Уже час они обшаривали трюм каравеллы, выволакивая находки наружу. Впрочем, ничего существенного найти не удалось — только какие-то гнилые тюки, превратившиеся в вязкую слипшуюся массу, да несколько обломанных абордажных тесаков и дырявый кофейник. Если не считать костей моряков каравеллы, упокоенных пучиной.
      — Ты чё, охренел, в натуре?! — выругался Жорка, когда полезший вверх Шира свалился ему на голову.
      — Да там какая-то тварь сидела! Как вылетит! — оправдывался Шира, глядя на просвет люка. Вверху и вправду мелькнула стремительная тень.
      — Русалки в догонялки играют, — ухмыльнулся Жора. — Пошли наверх.
      — Погоди. Там у закраины анкерок лежит. Тяжёлый, зараза! Надо бы взглянуть…
      Шира и Крутилин осторожно поднялись. Когда-то здесь был кубрик. В мути, поднятой водолазами, проглядывали какие-то неясные тени. Жора включил фонарь.
      — А если увидят?
      — Кто? Водяные? Или тритоний царь заглянет? — усмехнулся Жорик. Луч фонаря шарил по тёмному пространству, выхватывая то надломленный пиллерс, то нагромождение поломанных досок, то какой-то непонятный хлам… Внезапно в луче мелькнуло стремительное серое тело.
      — Вот и русалка пожаловала!
      — Жорик, пошли отсюда… — храбростью Шира никогда не отличался.
      — А твой анкерок?
      — Да вот он, у комингса, — Шира показал на небольшой бочонок, лежавший у закраины люка.
Жорик обмотал бочонок шнуром, чтобы сподручнее нести и крякнул, приподняв.
      — Тяжёлый, зараза! Никак пиастры нашли! — пошутил Крутилин. И в этот момент кто-то сильно толкнул его в спину.
      — Твою козу в растопырку! — выругался Жорка. Краем глаза он успел заметить крупного дельфина, метнувшегося в прорезанное в борту отверстие для илососа. Только этой твари здесь не хватало. Этот дельфин с белым пятном на плавнике постоянно сопровождал их на каравелле и мешал поискам. «Сторожит, зараза», — подумал про себя Жорик.
***


      На берегу Шира и Крутилин улеглись на песок.
      — Замёрз, как на дне морском, — сообщил Шира.
      — А я думал, ты только что с Гавайев вернулся! — осклабился в ответ Жорка. — В анкерке-то дукаты. Неплохая находка.
      — А то всё какую-то гниль роем…
      — Сабир сказал, что «Русалка» везла меха и кожи. Только я сомневаюсь, что он ради них сюда припёрся из своей Бухары.
      — Этот капитан какой-то повёрнутый был. Монеты все крестами отметил, на каждом ящике и бочонке название каравеллы вырезал. Охота было возиться…
      — Всяк по-своему с катушек слетает, — зевнул Крутилин.
***


      Сабир брезгливо осмотрел находки.
      — Всё не то… — в голосе «индуса» послышалось раздражение.
      — Что, даже дукаты не ко двору? Позвольте же спросить, ваше высокопреосвященство, что мы всё-таки разыскиваем на этом чёртовом корыте? — издевательским тоном спросил Крутилин, изобразив нечто вроде мушкетёрского реверанса.
      — Один интересный артефакт…
      — Понятно, что не посох Деда Мороза. А поконкретнее? Забыл наш уговор?
      — Механизм… Древний… Слышал про «антикитерский механизм»?
      — Слышал. Мы тут знаешь ли не папуасы с Новой Гвинеи. Кое-что тоже знаем.
      — Вот этот механизм должна была вывезти из Корсуни «Русалка» капитана Риверы. Для археологии эта находка чрезвычайно важна.
      — А чего ж тебя подключили, а не нормальных археологов?
      — Слишком много вопросов! — вспылил Сабир.
      — А ты не кипятись, «индус»!
      — На чайник всё равно не похож! — пошутил Шира.
      — Не ваше дело! — злобно отрезал Сабир. — Была необходимость. Ваше дело — искать. Остальное вас не касается!
      — Ладно, проехали! Потопали, Шира. Пожрать надо, а то брюхо после сегодняшних заплывов подвело, — Крутилин вышел из комнаты и, глянув на склонившегося над столом Сабира, добавил про себя: «Как же ты мне надоел, индус чёртов!».
***


      Ахмед трудился над моделью, иногда глядя в окно и щурясь на заходящее солнце, когда его окликнула внучка, заглянувшая в мастерскую.
      — Дед, там дядя Фархад звонит, говорит, какие-то фотографии тебе прислал на почту.
Ахмед распечатал присланное фото.
      — Дед, это та экспедиция? — Гуля заглянула через плечо. — Ну, не… Какой же это Сабир. Не похож нисколько.
      — Вижу… Сабир, да не тот. К тому же Фархад пишет, что Сабир Тарханов уехал из экспедиции из-за болезни матери за два дня до вскрытия того пласта, где подменили находки и знать про них не мог. А вернулся уже после, когда находки отправили в Москву.
      — Я же тебе говорила, дед. Так и любого можно подозревать. К тому же я узнала: Сабир Батырович Тарханов сейчас научный сотрудник музея в Ташкенте и уже месяц, как прибывает в Каире, на научной конференции.
Глава 22. Плыви, «Русалка»!


      Сегодняшний день озорная Женька назвала «Великоплавательным».
      — Это потому, что сегодня мы будем совершать великое плавание! — подхватил шутку Пашка.
      — Ага, через нашу бухточку вдоль берега, — усмехнулась Вика и добавила: — По-собачьи, когда наша лодка ко дну пойдёт.
      — Не каркай, — укорил сестру Димка.
      — Ребята! Мы ещё её на воду не спустили! А вы уже плавание закончили!
      — Ладно тебе, Зойка. Нам до спуска ещё дел полно, — Павлик деловито оглядел лодку, привезённую на берег дедом Ахмедом — старый капитан охотно возился с малышнёй, помогая им в их делах.
      — Вот именно! — Зойка упёрла руки в бока. — А ну, хватит спорить! За дело!
      — Есть, капитан! — весело подхватили ребята.
      — Ну, ладно. Вы тут не озорничайте. Я через полтора часа вернусь, — добродушно усмехнулся Ахмед, разворачивая машину. — И смотрите, морские волчата, без меня в море не выходить! Если сегодня лодку спустите — завтра выйдем в море по-настоящему.
      Этот ял давно стоял в сарае у Зойкиного деда. И Зоя уже год обхаживала его, упрашивая отдать лодку ребятам. И в конце концов капитан рыболовного сейнера Янис Мицкявичюс, давний приятель Ахмеда, согласился. Только сразу же предупредил внучку: «Ладно. Только смотри, Зоя, сами не рискуйте — море штука серьёзная. Попрошу Ахмеда, чтобы вам помогал — он любит с мелкотой возиться». Разумеется, что Ахмед Исмаилыч сразу же принял деятельное участие в постройке парусника, который ребята решили назвать «Русалка». Возились с парусником недели три, в свободное от занятий в «Бригантине» и приключений в бухте время. И вот, наконец, настал день спуска на воду.
      Ребята уже привычно без суеты установили мачту, паруса — стаксель и косой грот, навесили руль… Женька разогнулась, потянувшись, и прищурилась на солнце.
      — Жень, подержи доску, — попросил её Димка. Доска была нужна для дополнительной банки, и Женька, схватив её за конец, положила на борт. Но свежеструганная доска выскользнула из её ладошек и упала в лодку, зацепив лежащую на дне тёмную от времени дощечку. Дощечка треснула пополам, а её кусок, подлетев вверх, упал на песок, ударив Димку по босой ноге.
      — Ой! Макака рыжая! Не могла нормально дать! У-у-у! — запрыгал Димка на одной ноге, схватившись за ушибленную ступню. — У-у-у! Русалка косорукая!
      — Дим, я же не нарочно, — оправдывалась Женька. — Очень больно? Я нечаянно, честно.
      — Конечно больно, — капризным голосом ответил мальчишка, осторожно ступая ушибленной ногой. — Ладно, пройдёт…
      — А что это за дощечка? Старинная какая-то… — Юлька вертела в руках тёмный кусок дерева.
      — Морёная, — с видом знатока осмотрел дощечку Юрка. — Не один год на дне пролежала.
      — Не один век, — добавил Пашка.
      Ребята обступили Юльку. Твёрдая, как камень дощечка переходила из рук в руки. Дети с любопытством разглядывали просоленную морем древесину.
      — Это Кешка вчера принёс, а я Зойке отнесла, — пояснила Яся.
      — Ага. А я её в лодку вместе с инструментами кинула и забыла, — виновато добавила Зойка.
      — А здесь какие-то буквы… — Алиска склонилась над дощечкой.
      — Дай мне! — Пашка достал из лодки вторую половинку. — По-иностранному…
      — Ла си-ре… на… — по слогам прочитала Алиса.
      — Русалка, — перевёл Юрка. — Интересно… Откуда её Кешка взял?
      — Прям, как наша лодка! — восхитилась Яся.
      — Из моря, конечно, — задумчиво ответила Вика. — Похоже на название корабля…
      — А давайте дедушке Ахмеду покажем? — предложила Яся. Ребята согласились — находка была необычной. А то, что написанное на ней название совпало с именем ребячьего парусника показалось ребятам знаком удачи — будто само море окрестило их кораблик.
***


      Ахмед долго крутил в руках дощечки, потирая подбородок.
      — «Русалка»… А ведь этот Сабир говорил про какую-то «Русалку», затонувшую у берегов Крыма несколько веков назад…
      — А что он говорил? — с любопытством спросила Вика.
      — Да не мне он говорил, а Гуле. Вернее, слышала она краем уха — кому-то он звонил и говорил про каравеллу «Русалка» капитана Риверы. Может её они и ищут? Вы вот что, ребятишки, пока в бухту не спускайтесь. Одни по крайней мере, без взрослых. И о находках молчите, как рыбы. Тут надо потихоньку, осторожно. Сабир — тип непонятный, может и опасный.
      Ребята притихли, глядя на Ахмеда. Не сказать, что очень уж испугались, но тайна бухточки становилась всё более интригующей.
      — Ну, а теперь давайте-ка наш фрегат на воду спускать. Корабль без моря, что рыба без воды, — старый моряк с улыбкой оглядел ребят. — Вперёд, морские волчата!
      — Нарекаю тебя «Русалкой»! — звонко выкрикнула Женька, которую ребята единогласно назначили «матерью корабля» и с размаху ударила о борт бутылку с лимонадом (ребята посчитали, что раз их судно — ребячье, то и вино можно заменить чем–нибудь более подходящим для ребят, и Ахмед согласился с ними). Ахмед и ребята дружно нажали на рычаги, и «Русалка» легко соскользнула в воду по заранее сооружённой рампе.
      — Ура!!! — огласился берег радостными воплями.
      Плавание оказалось просто замечательным: ял легко скользил по волнам, послушный рулю и парусам, ребята, уже многому научившиеся в яхт-клубе, легко справлялись с управлением. Как же это было здорово — синее море, ветер, надувавший белые паруса и раздувавший выгоревшие на ярком южном солнце волосы ребят, солёные брызги в лицо, яркие лучи солнца, лившиеся с лазурного безоблачного неба и сверкавшие сотнями бликов на волнах!
      — Класс! Вот это плавание! — с восторгом кричала Яся, пристроившись на носу — она-то вышла в море под парусом впервые в жизни. А рядом с ялом плыл неутомимый Кешка, весело поглядывая на ребят.
      Когда, утомившись, ребята повернули ял на обратный курс, Пашка показал рукой на берег.
      — Наблюдают… — мальчишка зло сузил глаза. — Опять этот, в красной кепке.
      Ребята оглянулись на берег: недалеко от мыса стоял открытый «джип», в котором сидели два парня: один — высокий в сдвинутой на затылок красной кепке, а второй — коренастый и черноволосый в тельняшке. Те самые, которых ребята уже видели в бухте. Красная Шапочка смотрел в бинокль на море и, скорее всего, наблюдал за плаванием ребят. Увидев, что ребята заметили наблюдателей, Красная Шапочка быстро сел в машину, шепнул что-то второму и поехал в сторону посёлка. Помогавший ребятам с гротом Ахмед успел увидеть лишь корму машины и поднявшуюся пыль.
      — Один похож на Гришку Рудина, — Ахмед долго вглядывался вслед автомобилю.
      — Ширу? — переспросила Зойка.
      — Его самого. Значит, не зря Гулька говорила, что этот Сабир с ним якшается, — сплюнул с досады старый рыбак.
      — Это их я на катере видел. И на мезоскафе… — вспомнил Павлик.
      — А второй, наверное, Крутилин — он красную кепку носит, — добавила Зоя.
      — Может быть… Они всегда парочкой, — покачал головой Ахмед. — Но я его как следует не разглядел. Может и Крутилин.
      — А мне показалось, что Красная Шапочка — темноволосый и стриженый. А Крутилин — белобрысый и патлатый, — не согласилась Зоя.
      — Как ты разглядела — он же в кепке?
      — У него кепка на затылок сдвинута, Павлик. Волосы видно — я успела заметить.
      — Что этим шайтанам надо? — сумрачно проговорил Ахмед, глядя вслед автомобилю.
***


      Вечером ребята собрались в «обсерватории» у Корабельниковых. Пришли все, кроме Зои.
      — А Зойка где? — Пашка оглядел ребят.
      — Сказала, что задержится — нужно что-то проверить, — ответила Вика.
      — Опять эксперимент, — усмехнулся Юрка. — Ребята, если услышите взрыв или сирену — не пугайтесь, это Зойка экспермити… экспериментирует!
      — Ничего я не эксре… это самое! — в люке показалась Зойкина голова. — Я такое обнаружила!
      — Следы русалок? — насмешливо спросил Пашка.
      — Сам ты! Русалка недоделанная!
      — Тогда уж русалк, — невозмутимо ответил Пашка.
      — Ребята, давайте жить дружно! — осадил начавшийся спор Юрка. — Так что за открытие?
      Зойка, храня таинственное молчание, прошла к телескопу, села, поправив платье. Взглянула на ребят и, вновь таинственно улыбнувшись, достала зеркальце и стала поправлять резинки на волосах.
      — Ну что ты кота за хвост тянешь?! — не выдержал Димка.
      — Ему же больно, — хихикнула Яська.
      — Если вы про Мартына — то он сам виноват, нечего было мне в тапки гадить! — Зойка вновь начала кокетливо поправлять волосы.
      — Зойка!!!
      — Ладно-ладно, — смилостивилась Зоя. — Помните находки, что дядя Кеша исследовал в лаборатории?
      — Конечно, — ответил за всех Павлик.
      — А что там мы за обломки с буквами нашли, помните?
      — Спрашиваешь! — хмыкнула Женька.
      — Так вот, буквы там латинские и складываются в надпись «сирена».
      — И на нашей дощечке написано — «Сирена»! — ахнула Вика.
      На чердаке воцарилась тишина — все обдумывали Зойкино сообщение. Слышно было, как трещали в саду цикады, да вдали шумело море, приоткрывшее в этот миг свою тайну, уступив ребячьему любопытству. Но лишь на миг…
      — А почему это именно то самое? Буквы могли и в другое слово сложиться, — усомнился Павлик.
      — Может подскажешь, какое? — парировала Зойка. — И потом, буквы такие же! И деревяшка такая же!
      — Они все одинаковые, когда столько лет на дне пролежат, — пожал плечами Юрка.
      — Ребята! — Зойка вскочила, взмахнув руками. — Вы подумайте! Кешка притащил эту дощечку из бухты! На дне мы нашли другие дощечки с такой же надписью! Этот Сабир ищет корабль с названием «Русалка»!
      — Поклянись хвостом Мартына! — не удержался от шутки Пашка.
      — Иди ты! Я серьёзно говорю, — надула губы Зойка.
      — Точно! — подхватил Пашка. — Павлик видел в бухте Ширу и Жорку Крутилина. И видел, как они спускались под воду на мезоскафе! И Гуля говорила, что они связались с этим Сабиром. А Жорка уже попадался с находками — Грек рассказывал. Это те ещё типы.
      — Ага! — Вика подключилась к беседе. — И Женька видела корабль на дне. А куда могли спускаться эти, Шира и Крутилин?
      — На корабль, у утёса мы потом больше никого не видели, — согласился Павлик.
      — Вот! — Зойка обвела всех торжествующим взглядом. — «Русалкой» назывался тот затонувший корабль!
      — Это ты так думаешь, — опять засомневался Юрка. — Там дофига кораблей затонуло. И эти — Крутилин с Широй — могли на любом побывать — мы же не у них дощечку нашли.
      — А Сабир? — не сдавалась Зойка. — Гулька врать не будет — Шира с Крутилиным на Сабира работают. А Сабир эту самую «Русалку» ищет!
      — Так может, они ошиблись и не на тот корабль спустились! — упёрся Юрка. — И Кешка мог дощечку откуда угодно принести!
      — А те, что мы в бухте нашли? — напомнила Алиска.
      — Они же не в одной надписи… Может, мы просто остальные буквы не нашли, — пожала плечами Юлька.
      — Ребята, а механизм, наверное, и был на этой «Русалке», — подал голос Димка. — А знаете, почему? Один из них был насажен на стержень.
      — Это могла быть любая надпись, не обязательно «Русалка» — мы же отдельные буквы нашли, — продолжал упорствовать Юрка. — И потом, грот обрушился, когда было землетрясение. И обломки могли случайно перемешаться.
      Довод Юрки был весомым, и ребята согласились.
      — А Сабир, может, и ищет этот механизм, поэтому Шира и этот второй и подняли ящик с таблицами, — сделала вывод Женька.
      — Может, и ищет, — согласилась Зойка.
      — В общем, ребята, надо самим побывать на корабле, — помолчав, сказал Юрка.
      — Дедушка Ахмед сказал, чтобы мы одни не лазили, — пискнула Яся.
      — А кто сказал, что мы одни полезем? — Пашка обвёл глазами друзей. — Мы опять скажем папке и Греку.
      — И сделаем новую экспедицию! — подхватил Павлик.