Вволю накуражившись, метель начала стихать, бросив напоследок пол охапки снега Андреевичу в окно. Стала видна деревенская улица и соседние дома. В проулках, местами, снег вылизан до пожухлой травы, а у огородов и сараев наметены огромные сугробы.
Хлопнув дверью в сенях, в избу вошел Михаил Александрович Мохов, сосед и давний приятель Андреевича.
– Ну, как, охотнички, сходили, чего добыли?
– Сами еле пришли, едва не замело в поле.
– А я так вот сенцо привез и зайчика на жаркое спроворил, – похвастал сосед. И не дожидаясь расспросов, поведал о своей удаче (подразнить, вероятно, нас и пришел).
Каждый год выкашивает Александрович дальнюю лесную полянку и ставит небольшой стожок зеленого сена – листушки, очень любимого овечками. Летом туда проехать невозможно, сплошные коренники да рытвины. Вот и ждет мужик санного пути.
Ранним утром запряг Александрович лошадку в розвальни и поехал за сеном. Аккуратно уложил воз, очесал, чтоб в пути не упал ни один клочок, прижал жердью, и направил коня домой.
Над лесом ползли серые снеговые тучи. Подул северный верховик, сшибая с ёлок белые шапки – кухты. И вот уж сиверко, озорно посвистывая, погнал по накатанной дороге ручейки поземки. Воз не тяжёл, да и попутный ветер помогает, меринок шагает споро.
– От метели-то, пожалуй, уеду, – соображал, поглядывал назад, Михаил Александрович.
Оглянувшись в очередной раз, увидел на дороге рыжую собаку с зайцем в зубах, трусившую за возом метрах в ста.
– Карелка, вроде бы, городского охотника собака, что у Лели в Алексееве гостит.
Но, приглядевшись, заметил пышный, невесомый на отлете хвост, такой ни с каким другим не спутаешь. И ахнул:
– Лиса, да еще с зайцем, вот так штука!
– Зайца-то, думаю, надо отнять, – улыбаясь, продолжал Александрович. – Вижу я, други, на пути крутой поворот и разлапистая ёлка с молодым подростом рядом. Шлепнул лошадку вожжами, воз покатился быстрей. На повороте розвальни занесло, еловые лапы заскребли по сену.
Тут Александрович изобразил, как по-молодецки спрыгнул с воза и упал под низко свесившийся лапник ели.
– Лежу и молюсь, поглядывая на дорогу, лишь бы не свернула в лес. И вот она. Хитрая узкая мордашка со сморщенным в улыбке носом и с зайцем в зубах. Ну держись, рыжая!
Войдя в роль, Александрович так гаркнул, что я чуть было не упал со стула.
Ну, а лиса, выронив зайца, метнулась в лес. Только пышный хвост ее меж кустов мелькнул. Наш приятель поднял ещё тёплую добычу и поспешил догонять свой воз.
– Ты, парень, не смотри, что наш Александрович кругленький да гладкий, как колобок. Мой сосед на нос лисичке не сядет, он калач тёртый, – хохотал, подмигивая мне, Андреевич, – присмотрись-ка, присмотрись к моему соседу!
И действительно, ладно скроенный Михаил Александрович напоминал круто замешанный ржаной калач. Может же русский мужик в нужный момент прилепить такое точное определеньице.
Автор фото: Наталья Сорокина.
14.04.1987 г.