Учитель английского языка был молод и импозантен. Пришел он к нам уже в девятом классе. И ко мне почему-то относился пристрастно (слова «при@бывался» в моем лексиконе в те времена еще не было). То есть если все должны были выучить английское стихотворение, то лично мне полагалось еще и перевести его (письменно и рифмованно). Если всех просто вызывали к доске – меня вызывали с видом «ну-ка, ну-ка – чего ты тут нам эдакого скажешь?». И при этом мною всегда оставались недовольны.
Поскольку уроки английского были ежедневно и не по одному в день (сам язык, английская литература и технический перевод), меня ни на день не покидало ощущение, что как бы я ни старалась – я никогда не смогу УГОДИТЬ. То есть я НИКОГДА НЕ БУДУ ДОСТАТОЧНО ХОРОША. Однажды даже вылетела с урока в слезах.
Кто бы мне тогда объяснил, что ничего личного тут вообще не было – просто юноша резвый красовался перед классом, как культурист перед зеркалом. А я в этом действе всего лишь играла роль спортивного инвентаря. Много-много лет спустя мне рассказали, что такая «девочка для самолюбования» у него была в каждом классе. Но - не суть…
Кульминация наступила на уроке технического перевода, при выставлении триместровых оценок. У меня в журнале за весь триместр стояла одна-единственная оценка, и это была четверка. Учитель свысока посмотрел на сию одинокую четверку и во всеуслышание заявил: «Ну, на пятерку ты английский не знаешь… НО У МЕНЯ ТЫ БУДЕШЬ ЕГО ЗНАТЬ!!!» И, по единственной оценке, выставил мне триместровую…
Собственно, на оценки мне было наплевать, я за ними не гонялась. Отвечать на уроках при таком отношении просто избегала. И черт бы с ней, с этой оценкой, но от очевидной несправедливости у меня рвануло пленку. Я встала из-за парты и вполне членораздельно объяснила учителю, что пусть я не буду знать английский ВООБЩЕ – но у него я учиться тоже не буду. И вышла с урока. И больше в школу не вернулась…
… Моя духовная наставница Кацуля много раз повторяла мне, что гордыня есть грех. Кто бы мне в тот момент рассказал, что впоследствии долгие 20 лет я буду отрабатывать карму и зарабатывать себе на существование именно техническими переводами с английского языка, который так до сих пор и не знаю… Но до этого произошло еще одно судьбоносное событие…
Итак, минуло 10 лет с того дня, как я хлопнула дверью кабинета английского языка. На дворе стоял 1990 год. В Литве появились первые иностранцы. А вот переводчики в достаточном количестве еще не появились. Поэтому, несмотря на отнекивания и сопротивление, я оказалась в качестве толмача в лесном гостевом домике, где туземцы по-королевски принимали каких-то заскорузлых шведов-первопроходцев. Была организована королевская охота, королевская баня и, естественно, королевская пьянка после бани. Вот на эту-то пьянку, собственно, меня и притащили…
Высоченный швед хвастался с пьяных глаз всем присутствующим, как он охотился у себя в Швеции. Для убедительности он встал и начал жестикулировать. Я пыталась переводить.
- I killed an elk («Я убил лося»), - гордо заявил швед.
Я растерянно посмотрела на него. Слова “elk” в школьном учебнике английского языка не было (по крайней мере, до той страницы, до которой я доучилась в спецшколе). Про диких зверей я знала только «A-chasing a wild deer and following the roe» Бернса – это мы проходили как раз перед тем, как я хлопнула дверью…
Швед увидел мою растерянность и решил мне помочь, перейдя на американский английский:
- I killed a moose, - сказал он.
Я растерялась еще больше. Слово «moose» мне тоже ничего не говорило. Вдохновленный выпивкой швед перешел на пантомиму.
- I killed, - сказал он, обращаясь ко мне – и взмахнул над головой руками с растопыренными пальцами, изображая развесистые рога.
- Ааааааааааа……….., - догадалась я. И обрадованный взаимопониманием швед продолжал:
- I killed an elk – a male («Я убил лося-самца»)!
Тут я опять растерялась, потому что про половые (гендерные, как теперь говорят) различия в советской школе вообще не учили… Даже на уроках английского языка…
Швед снова решил помочь мне и пояснил:
- I killed an elk – a man! A MAN! (ему почему-то было особенно важно то, что лось был именно самцом. Видимо, самец – это более ценный охотничий трофей. Уложить именно самца – это, очевидно, особенно круто и ПО-МУЖСКИ…)
Тут у меня вообще глаза полезли на лоб от изумления и я, офигевая, тихим голосом спросила:
- YOU KILLED A MAN???...
В этот момент до шведа, наконец, дошло, что я – беспросветная дура, и он обратился непосредственно к присутствующим (среди которых я была ЕДИНСТВЕННОЙ ЖЕНЩИНОЙ).
- I, - крикнул он, - PIF-PAF!!! – и изобразил руками ружье, а потом снова поднял руки с растопыренными пальцами над головой, изображая лося, а затем при помощи тех же рук и подручных, мягко говоря, наглядных пособий недвусмысленно дал понять окружающим, что лось был самцом…
…На следующий же день я сидела дома у милейшей дамы Инны Николаевны, репетитора по английскому языку, и повторяла неправильные английские глаголы…