«Руга» мало употребляемое слово русского языка неожиданно встречается в четырёх фрагментах «Велесовой книги», причём в значениях неизвестных древнеславянским словарям. Эта ситуация аналогична слову «зга», которое дважды встречается на страницах «Велесовой книги» в значении «зарница». [1]
Иными словами, по мнению представителей официальной науки, предполагаемый автор «фальшивки», не просто корёжил славянскую кириллицу, но ещё занимался и вовсе непотребством – изобретал новые значения для известных этим представителям слов. Этого они ему простить уж ни как не могли и поставили на уникальном артефакте клеймо – «новодел-подделка». И гуляет теперь это клеймо от публикации к публикации, от одного интервью к другому, приравняв его к дилетантским опусам Носовского-Фоменко.
Глядя на эту вакханалию, уже можно сказать профессионального дилетантизма, становится горько и унизительно осознавать на каком низком и плачевном уровне находится отечественная филология, раз она не в состоянии отличить новодел от подлинного исторического артефакта.
Представляю читателям самим оценить возможность создания такого эпического произведения как «Велесова книга» автором-мистификатором с целью ввести в заблуждение научную общественность на примере всего одного слова – «руга».
ФРАГМЕНТ 1
Ищите (славу) всеми силами.
(Садитесь) на коней своих (и) дерзайте иметь Русь свободную.
Ибо вы пахари свободные и можете РУГУ дать князьям своим (которые) огнещанам служат.
А тем (кто) может держать меч РУГУ особую, дабы имели они еду и питье, за счастье свободными быть (нам) до самой смерти.
ФРАГМЕНТ 2
Не должны (мы давать власть) Рюрику,
Как не давали её прежде другим.
Имеем мы князя своего
И РУГУ ему даём, и делать это будем до конца.
Ни римляне, ни эллины не владели нами.
Да пребудет так!
В обоих фрагментах слово «руга» используется как смысловой эквивалент современного слова «подать». Причём автор указывает, на то, что существовало две подати: одна княжеская, которая расходовалась на управление общиной, другая на содержание профессионального войска. Причём последняя называется им особой, так как ценой этой подати становится жизнь воинов, готовых отдать её за счастье огнещан быть свободными пахарями до конца жизни своей.
Следует учесть, что начиная с 16 века, слово «руга» используется исключительно в одном единственном значение «содержание (оклад) поместной церкви за государственный (княжеский) счёт».
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона 1890 г.:
Руга - первоначально означала отсыпной хлеб, выдававшийся духовенству вместо жалованья.
Русские князья часто посылали «милостыню» хлебом, солью, деньгами, воском и проч. из своей казны в монастыри, а последние, испросив грамоту великокняжескую, обращали эту милостыню в постоянную Р. Ко времени Стоглавого собора (1551) Р. пользовались очень многие монастыри, ввиду чего был возбужден собором вопрос об отнятии Р. от некоторых более богатых обителей. Однако, и к концу XVI в. в одном только Новгороде и его пятинах насчитывалось более 30 монастырей, пользовавшихся ружными деньгами.
Денежная Р. была незначительна: во многие монастыри северо-восточной Руси отпускали от 1 - 4 руб., в некоторые - от 5 до 10 руб. и только в два или три - более 10 руб.
Кроме монастырей, Р. из княжеской и государевой казны пользовались и некоторые городские церкви, в которые отпускалось или на церковный причт от 18 алтын до 13 руб., или на церковный обиход - от 3 до 19 руб.
Были приходы, как сельские, так и городские, в которых сами прихожане назначали церковным причтам ежегодную Р., хлебом или деньгами, о чем и заключали с причтами «порядные записи».
Церковь, получавшая Р., называлась ружной.
На дощечке I-3б имеется фрагмент со следующим текстом:
«В те времена, пока князей выбирали, многие вожди и князья (у нас) были. И всякое то княжение на вече утверждалось простыми мужами. И так постановляли: «Землю пашите себе, а князь пусть, согласно решению, защищает людей». Хлеб, еду и всё, что нужно для жизни, он от своих людей каждый день имел. (Ныне же) иные князья ПОДАТИ берут и сынам своим власть дают от отца к сыну, а также от деда правнуку.»
Интересно, что слово «подати» в этом фрагменте обозначено словом «полюдье», что более соответствует времени раннего средневековья, периода начала христианизации славян.
Иными словами «мистификатор» не просто знаком с основами архиологической лексики, но и прекрасно интегрирует её в исторический контекст, когда начинает разрушаться вечевой уклад славянской общины.
Для того чтобы интегрировать в текст новое значение известного слова нужно обладать не дюжей лингвистической способностью. С учётом остальных особенностей «Велесовой книги» в этом случае автор так называемой «фальшивки» представляется супергениальным лингвистом, которого ни когда в России не было не только в 19 веке, но и в 20, и даже в 21. Ни один из современных академиков-лингвистов не в состоянии не то что создать новодел подобного уровня, но даже понять то, что написано в «Велесовой книге». Но зато их знаний хватает, чтобы уверенным тоном её критиковать, вместо того, чтобы изучать и учиться лингвистики не по академическим шаблонам, а на дохристианском языке наших предков звучащим со страниц «Велесовой книги».
ФРАНМЕНТ 3
(Будете вы) народ великий, и распространите свет Освы
Перед лицом иных народов,
Которые извлекают силы (свои) из камней,
Чудеса творя – повозки без коней.
И всякий чудеса (эти) творит без кудесниц,
Так как, всякий мнит (себя) кудесником,
И РУГУ творит, молясь на камень,
И камень тот разрушается.
...
Раздробят роды (ваши)
В данном фрагменте слово «руга» используется как синоним слова «чудеса», но древнерусские словари не знают того значения для него.
По Милошевичу (Старославянский-греко-латинский словарь, 1863 – 1865 гг.) в средневековье слово «руга» использовалось в следующих значениях:
- насмешка;
- обман;
- бесчестие;
- насилие;
- денежное (или вещественное) содержание.
Как видим, в славянской речи средневековья слово «руга» имело совершенно иное семантическое поле, нежели то, которое использовано в «Велесовой книге». Если в предыдущих фрагментах оно использовано как синоним слова «подать», что ещё как-то можно связать со словом «содержать» (хотя уже к 16 веку оно относилось исключительно к поместным монастырям и церквям), то использовать его в смысле «чудеса» это уже находится где-то за гранью здравого смысла, если следовать логике официальной науки.
Также, следует обратить внимание на использование слова «одерена» в смысле «рода», которое ещё более похоже на греческое слово «дендро» (дерево), использованное в другом фрагменте текста [2] в виде слова «денде» (родственники).
Практически невероятно подобное свободное владение языком, который якобы создавался специально для «фальшивки». Такое использование языковых нюансов даже для современной речи очень и очень затруднительно, а для вновь созданного языка это просто невозможно. Человек, изобретший совершенно новый, никому не известный язык, должен был его не просто досконально знать, но и думать на нём. Я полагаю, эта фантазия будет по круче замены Сельвестора на Нестора в «Повести временных лет».
В рассматриваемом фрагменте следует обратить внимание также на упоминание божества Осва, которое не известно в славянском пантеоне, и нигде, кроме «Велесовой книги», не встречается. Зато там о нём можно прочитать следующее:
И тут же божественный Осва,
яростно, быстро рожденный,
Честью святою, принявшей
огнебожее семя Регала.
Откуда мы узнаём, что Осва это сын Чести и Регала, божеств, которых также не знает славянский пантеон, хотя сами слова широко используются в русском языке. И возникает естественный вопрос, какую цель преследовал человек якобы создававший подобную «фальшивку»? Чтобы первый же филолог и историк плюнули в его сторону и насмеялись над ним? Но тогда нужно говорить уже о соответствующем диагнозе.
Надо понимать, что представителей официальной науки это ни сколько не смущает, ведь то в чём они не могут разобраться, по их мнению, может быть плодом исключительно психически ненормального человека, но уж никак не подлинным артефактом, чудом сохранившимся до наших дней.
ФРАГМЕНТ 4
То жмыдь [3] рассказала нам о готах, которые имели Детериха и шли на север.
Там, у жмыди, повернули (они) на юг, идя на римлян, разбивая (их) легионы и другие войска.
Беря РУГУ великую от них.
И дошли (они) до земли иной, где Детерих был убит Крехимой (Крехимсием).
Ибо готы те богам противны и те плевали на них.
В данном фрагменте слово «руга» используется как синоним «военным трофеям». При этом в текст вводятся имена неизвестных участников готского противостояния с Римом. Очевидно, описываются события 3 – 5 веков н.э.[4]
Возможно Детерих – это один из вождей, мигрировавших на северо-восток готских племён. [5]
Крехимсий - вероятней всего один из командиров римских легионеров во Фракии.
Поскольку на сегодня нет никаких сведений об указанных участниках, то не возможно ни подтвердить, ни опровергнуть это сообщение. Но расширение семантического поля слова «руга» в направлении, в котором оно никогда не использовалось, скорее всего, указывает именно на подлинность текста, в котором используется языковая среда, вышедшая из обихода к началу христианизации славянских территорий.
Практически невероятно, чтобы человек создававший «фальшивку» настолько увлёкся, что его как Остапа Бендера «понесло», и он без всякого удержу создавал новые смысловые эквиваленты широко известному для специалистов слову. Скорее в такой безудержной фантазии можно заподозрить представителей официальной науки, для которых расширение семантического поля известного слова это явный признак новодела-подделки.
[1] Подробнее см. «Ведя зги свои…» в разделе «Велесова книга».
[2] Публикация II. Дощечка 7, сторона «е».
[3] В современной транскрипции «жмудь» - историческая область и этнографический регион на северо-западе современной Литвы; исторически — название страны между низовьями Немана и Виндавой (совр. Вента).
[4] Наиболее вероятно, что в этом фрагменте описываются неизвестные участники Первой римско-готской войны 238—271, известной как переселение готов с Вислы к истокам Дуная.
[5] Некоторые исследователи отождествляют Детериха с готским королём Теодорихом Великим (451 - 526), что вряд ли соответствует действительности, так как Теодорих умер от дизентерии, а Детерих в бою с римлянами. Да и боевой путь Детериха с севера на юг не совпадает с географией завоеваний Теодориха в Италии и Фракии, но зато совпадает с движение готов в Первую римско-готскую войну.