Судьба Глава 17

Елена Валентиновна Коновалова
В зимних сумерках поезд подошел к слабоосвещенному перрону. Снег медленно кружился и падал на платформу, на которой почти не было встречающих. Ко второму вагону, в котором ехали Татьяна и Вера, спешил кучер Василий. У Татьяны вещей было немного, у Веры - никаких. Еще в поезде они договорились, что Вера - дальняя родственница мужа Татьяны и тоже Андреева. До особняка Андреевых ехали не более десяти-пятнадцати минут. Вера обратила внимание, что, чем ближе к центру города, тем больше двух и трехэтажных домов, большинство из них особняки, которые ярко освещены.
Особняк Андреевых был расположен за узорчатой литой оградой, к крыльцу вела въездная аллея, ведущая на парадный двор, где останавливались экипажи гостей.
Особняк был красивый, двухэтажный, слева и справа находились флигели, соединенные с домом крытыми галереями, сделанными для удобства, там были комнаты для гостей и помещения для прислуги.
На ступеньках стояла женщина лет пятидесяти, на ее плечи был наброшен полушубок, Вера поняла, что это Полина, которая расцеловала Татьяну и поздоровалась с Верой. Войдя в просторный вестибюль, Вера увидела красивую мраморную лестницу, ведущую на второй этаж. За вестибюлем был большой парадный зал, окна которого выходили в парк. Знакомство с домом отложили на завтра, а сейчас решили ужинать и отдыхать. Спальни были расположены на втором этаже. Верина комната, в голубых тонах, была просторная и светлая, большую часть занимала кровать с почти прозрачным пологом, здесь же находились небольшой столик с зеркалом, шкаф, кресло и стул, еще одна дверь вела в туалетную комнату, окно выходило в парк. В комнате было тепло, так как уже во многих богатых домах были электричество, водопровод и канализация. А у Веры мелькнула мысль: "А у нас был еще и телефон". И вторая мысль: "У кого у нас?"  Позже она узнала, что дом был построен еще в начале девятнадцатого века на месте старого деревянного, а нововведения начались в конце девятнадцатого-начале двадцатого века. Утром она обратила внимание на изумительный паркетный пол из разных пород дерева, на расположенные слева и справа от вестибюля гостинные обития тканью разного цвета, по цвету назывались и сами гостиные - малахитовая, белая, розовая, на мягкую мебель, которая была повсюду - это были диваны и кресла, на уютные "уголки", огороженные от остального помещения жардиньерками, на ломбардные столики, среди которых был изящный столик из карельской березы - на нем стоял альбом для стихов. Были в особняке и диванная, и библиотека, биллиардная, будуар, зал с роялем, парадная столовая и буфетная.
В день приезда Вера заснула сразу, и приснился ей удивительный сон: пушистая, нарядная елка, около нее три девичьих фигурки, но лица различить невозможно, как ни старайся. Утром Татьяна выслушала ее и сказала, что это хорошо, память обязательно вернется, но торопиться не надо, и что их уговор остается в силе.
В этот же день Вера узнала, что у Татьяны скоро день рождения, и решила написать для нее стихотворение:
                Когда поле покроется вьюгой,
                Когда снег зашумит по листве,
                Ко мне выйдет навстречу подруга
                Снова спеть о своем волшебстве.
                Бархат белый укутает травы,
                Лес серебряный светит в тиши,
                А подруга красы небывалой -
                Королева Зимы и Души.
Татьяна была растрогана до слез, ей никто никогда не только не посвящал, но и не читал стихи. 25 января, в Татьянин день, часам к шести начали съезжаться гости. Конечно, Вера их всех сразу не запомнила, но некоторые из них были уж очень колоритны. Первыми приехали Азалия Брониславовна и Вадим Борисович Ежовы, супружеская пара, которой было немного за пятьдесят. Азалия, как всегда, рассказывала о своих болонках - Жужу, Лили и Зизи. Дети Ежовых давно выросли, сын Глеб был морским офицером, служил на Балтике, дочь Зинаида жила с мужем Станиславом, который занимал какую-то должность в Министерстве путей сообщения, и с двумя детьми, погодками шести и пяти лет - сыном Михаилом и дочерью Маргаритой. Через некоторое время пришли брат с сестрой Розенблюм - Моисей Яковлевич и Бэлла. И если Азалия все время говорила о своих болонках, то Бэлла считала, что ее бульдог Джордж Форсайт Клуни несравненно лучше, умнее и красивей. С огромным букетом явился фабрикант со смешной фамилией Курочкин, Мефодий Васильевич с женой Агриппиной Марковной и двумя дочерьми, девицами на выдане, которые все время спрашивали у всех об Андре, где он, приедет или нет. Старшая дочь Нина называла себя Нинон, младшая Катерина - Кэт. Как потом узнала Вера, Андре - это Андрей Александрович Астахов, завидный жених и мечта многих девиц, владелец лесопилки, типографии и газеты "Псковитянка" и ее редактор. Появился в городе он года три-четыре назад, откуда он и почему приехал, было неизвестно, и этот ореол таинственности привлекал к нему еще больше внимания со стороны прекрасного пола.
Вечер удался на славу, Татьяна и Вера пели дуэтом, играли на фортепиано, у Вадима Борисовича оказался прекрасный бас, и он на "бис" дважды пел "Дубинушку". Бэлла называла его "наш Шаляпин". Кроме этого, танцевали, играли в фанты, оживленно беседовали за столом. Все остались очень довольны. Полина на следующий день расцеловала Веру и сказала, что благодаря ей Танюша расцвела и помолодела.
День за днем Вера знакомилась с Псковом. Она узнала, что город даже старше Москвы и еще в девятьсот третьем году упоминается в "Повести временных лет", а в годы Северной войны здесь неоднократно бывал Петр Первый, что сам город и его пригороды богаты историческими памятниками, так, например, Кром(кремль) выдержал двадцать шесть осад, а еще сохранился собор, основанный в сороковые годы двенадцатого века княгиней Евфросиньей Родволговной. Она была потрясена, увидев семиярусный иконостас Троицкого собора, именно в этом соборе хранятся чудотворная икона и рака с мощами псковских святых и князей.
Время шло, какие-то кусочки прошлого всплывали в памяти, но в целую картину пока не складывались. Татьяна сказала, что надо съездить в Иоанно-Богословский Савво-Крытецкий монастырь, там мощи преподобного Саввы, а главное, святой источник. Надо поклониться мощам, умыться и испить водицы из святого источника. Через несколько дней кучер Василий повез их туда. Было еще достаточно холодно, но кое-где на проталинках начала зеленеть травка. Вера все сделала так, как говорила Татьяна. Пришло ли время или действительно помогла святая водица, но через несколько дней Вера пришла к Татьяне, сказав, что память вернулась, что она Магдалина, а родители Герман и Мария Шульц, что у нее есть две замужние сестры, одна в Москве, другая в Кимрах и племянники, и рассказала про те декабрьские события, которые привели к потере памяти. Татьяна сказала, что Вере надо решить, останется ли она Верой или Магдалиной и вернется ли в Москву. Трудный выбор стоял перед Магдалиной: возвращаться в Москву страшно, и дело не только в ней, но и в родных, хотя она не стреляла, не строила баррикад, но кто будет в этом разбираться, когда революция еще продолжается. А здесь ей хорошо, спокойно, Татьяна стала ей, как родная, у них много общего. А сестры отдалились, у них мужья, дети.
Татьяна тоже жила в ожидании решения. Она почувствовала, что кому-то нужна, ей было хорошо и спокойно с Верой, и хотя разница в возрасте была и не такая большая, она воспринимала Веру скорее, как дочь, нежели как сестру. Они любили поэзию, играли и пели на фортепиано, шутки ради, один день говорили на французском, другой на немецком языке, Татьяна обещала научить Веру итальянскому.
И Вера решила остаться.