В «Независимой газете» вышла статья доктора философских и политических наук Виктора Макаренко «Телеящик бед и побед» о влиянии телевидения на общественный регресс, на возвращение в донаучное время. Статья интересна тем, что в ней проводятся параллели между процессами, которые идут на ТВ и в литературе.
Автор проводит анализ современного общества, бесстрашно вскрывая многочисленные язвы: социальное расслоение, дегуманизация, возникновение кастовых сообществ, отсутствие социальных лифтов и т.д. Виктор Макаренко утверждает, и с этим трудно не согласиться, что обществу с такими проблемами нужна «фабрика иллюзий», в роли которой выступает как ТВ, так и литература.
Макаренко опирается на труды советского философа, культуролога, историка Михаила Петрова. Предмет изучений последнего – социокод как инструмент преемственности знаний, накопленных человечеством в области культуры, науки и т.д. В своих трудах он подходит к концепции «научно-технической контрреволюции», называя ее элементы «формами подавления мысли». Петров писал, что в прежние времена атака на мысль осуществлялась локально, лишь с появлением ТВ можно говорить о массовом «дренаже мысли». В качестве иллюстрации Петров приводил простейший расчет: «если взять за ресурс творческой жизни человека 100 000 часов (40 лет по 8 часов в день), то в стране, имеющей, скажем, 50 млн. телезрителей, «часовая передача равносильна духовной стерилизации 500 мыслящих граждан». ТВ убивает, уничтожая стремление к книге, как к единственному средству познания.
Все эти исследования проводились еще в прошлом веке. Насколько разрушительнее стало воздействие!
Через 30 лет после разработок Петрова к подобным выводам пришел французский социолог Пьер Бурдье.
По его словам, ТВ превратилось в средство символической агрессии. Эксплуатация страстей формирует самые негативные социальные проявления.
Виктор Макаренко проводит глубокий анализ причин и последствий воздействия ТВ, проводя аналогии с деятельностью СМИ, литературой. Чем тиражнее, рейтинговее программы (статьи, книги), тем сильнее господство, монополизация этих «продуктов» в культурном пространстве.
«Поэтому коллективная деятельность журналистов стремится к однообразию, банализации, конформизму, деполитизации», - утверждает автор.
Выделяя и разрушительную роль псевдолитературы и окололитературных программ. И с этим трудно спорить. Идеи конформизма, рыночной конъюнктуры – отличительный признак массовой литературы.
Возникает вопрос о безобидности такой литературы, литературы, тиражирующей банальность, беспроблемность, создающей иллюзии.
Интересно, что современные литераторы не так единодушны в оценке воздействия массовой литературы. В одной из программ Александр Архангельский заявил, что «условная Донцова» лучше, чем отказ от чтения. Некоторые верят, что «условная Донцова» - всего лишь ступень к осмысленному чтению. Могу допустить, что для определенной категории читателей, массовая литература всего лишь способ релаксации, и подобные книги не отменяют для них чтение серьезной литературы. Но это читатели с «устойчивым мозгом», с развитым критичным мышлением. Для большинства же «чтиво» - продукт, созданный под их мотивы. Это и конструктор иллюзий, и критерий личной идентификации, и крышка для выпуска собственных страстей.
Серьезная литература все больше становится «вещью в себе», конструируя миры, которые не доступны читателю. А это значит, что литература утратила функцию просвещения, развития, формирования. Утратила тот самый социокод. Утратила и провидческую функцию, просто потому, что предсказания больше не нужны. А что осталось? Способ авторской самореализации?