Это история о невероятной метаморфозе из чего-то прекрасного в нечто иное…
И отнюдь не наоборот… (Автор).
Илюша Андрианов был моим первым другом. Встречались мы раз в неделю. В соседнем подъезде нашего дома жила Илюшина бабушка Зинаида Семеновна. Андриановы каждые выходные приезжали на своем старом москвиче, чтобы навестить ее и заодно принять ванну. Илюша иронично называл такие дни – банными.
Андриановы жили в самом центре города. По неясным обстоятельствам, частный сектор, в глубине которого собственно и помещался их дом, был практически отрезан от всех городских коммуникаций за исключением электричества.
Я часто приходил в гости к Андриановым. Жили те скромно. Небольшой, но ухоженный участок. Не высокий деревянный забор. Чистое крыльцо.
Ольга Андрианова преподавала английский язык в машиностроительном техникуме. Володя Андрианов был контрабасистом в цирковом оркестре.
Мы с Илюшей бегали по участку. Взбирались на деревья. Лазили в подвал. Илюша показывал утопленных в уретре колорадских жуков. Все время из распахнутых окон доносились угрюмые звуки контрабаса.
Ольга Андрианова увлекалась живописью. На стенах висели ее работы. Они мне не очень нравились. Зато яблочные пироги удавались у нее великолепно.
После тесной квартиры частный дом казался романтикой. Сейчас я так не считаю.
Илюша помогал родителям по хозяйству. Когда требовалось, отправлялся в другой конец города, чтобы заправить газовые баллоны. Ежедневно таскал воду из единственной на всю округу водокачки. Помогал отцу колоть дрова на зиму.
Когда Илюша приезжал к бабушке мы часто отправлялись гулять на Ряжский вокзал. Отсюда в основном отправлялись пригородные электрички, циркулирующие в пределах области. За второстепенность мы прозвали его «подсоской».
Рассекая знойный летний воздух сорванными деревянными палками, мы вели привычные беседы. Школа… Игры… Кино. Над вокзалом нависал запах битума и мочи.
Не взирая, на нашу дружбу, мы были очень разными.
Илюша рос в незавидных суворовских реалиях. Его детство было полным разнообразных забот, повседневных тягот и лишений. Родители воспитывали его в строгости.
Я же рос в более комфортной среде. Мне были доступны все, как говорится блага цивилизации. Я был избалован и крайне изнежен отсутствием труда. Мои родители занимались бизнесом. Им было не до меня…
Я был наивен, вспыльчив и импульсивен. Илюша наоборот сдержан и рассудителен.
Я ходил в обычную среднюю школу. Илья же учился в лицее.
Его родители, тратили почти все заработанные деньги в образование сына. Мои же родители купили неухоженный дачный участок в Оленино.
Илюша был отличником. Учувствовал в городских олимпиадах. Посещал кружок авиамоделистов. Учителя возлагали на Илюшу большие надежды.
Я же был уверенным троечником. Беспрерывно волок домой бездомных животных. В школе мне пророчили цирковое будущее.
Даже на одни и те же вещи мы смотрели по-разному. Для меня книги были залогом страданий. Для Илюши же источником безграничных знаний.
Для меня мелкое хулиганство было безобидной забавой. Илюша находил такое поведение безрассудным и инфантильным.
С взрослыми мой друг всегда был учтив и любезен. Если я звал его бабушку - тёть Зин, то Илья уважительно обращался к моей бабушке - Мира Марковна.
В отличие от меня, Илья с детства знал, чего хочет от жизни. На вопрос, какую профессию он желает освоить, не задумываясь, отвечал – врача.
Еще раз повторюсь, мы были очень разными... Но основной отличительной особенностью было не это. Но обо все по порядку.
У Илюши в некотором роде было интеллектуальное превосходство. С раннего детства Илюша Андрианов обладал всеми признаками гениальности.
Илюша заметно отличался сверстников. Он прекрасно владел английским языком. Обожал интеллектуальные телепередачи.
Его речь изобиловала таинственными для меня словами. Например, он мог употребить такие понятия, как парадигма, интерполяция, релевантность.
Он часто цитировал классиков таких, как Салтыков-Щедрин, Толстой и Достоевский. Его знания человеческой анатомии шокировали. Эрудированность Ильи не вызывала сомнений даже у старшеклассников.
Благодаря ему я выучил весь модельный ряд пресловутого российского автопрома. Именно он раскрыл мне тайное значение кнопки с обозначением «М» на микрокалькуляторе.
Когда все переклевали наклейки на кубике рубике, он его собирал.
Я не предавал этому превосходству значения. Знал, что Илюша умнее других детей и все. А то, что мой друг намного умнее меня, как-то об этом не думал.
Я не понимал, что именно нас объединяет. Ему бы следовало найти друзей под стать себе. Видимо дружба нечто большее, чем кажется.
Естественно, Илюшу Андрианова перманентно ставили в пример другим детям, в том числе и мне:
Илюша сам заработал себе на велосипед... Илюша всегда слушается свою бабушку… Илюша помогает старикам переходить через дорогу… Илюша прочитал войну и мир на английском языке…(Я до сих пор не панимаю, зачем…).
Ребята во дворе находили Андрианова высокомерным занудой и несносным выскочкой. Однако, его одаренность единовременно вызывала и зависть и антипатию...
Мне необходимо кое в чем сознаться. Я был в числе завистников. На какой-то момент Илья стал для меня образцом для подражания.
Я подражал Илье. Если он появлялся в новой майке, я тоже хотел такую же. Если он называл себя атеистом, то и я становился атеистом. Хотя не совсем понимал значение этого слова.
Если ему нравился фильм, то и мне должен был понравиться. Если он собирал, журнал с наклейками (в моем детстве это было популярно), то я и охотился за заветными стикерами.
Короче, я бессознательно нарушил одно из предостережений ветхого завета. Как говорится, незнание закона не освобождает от ответственности. Тогда же у меня появились первые, признаки комплекса неполноценности.
В конечном счете, я понимал, что довольно тускло, смотрюсь на его фоне. Как если бы рядом с шедевральным произведением Пикассо, болталась приколотая на кнопку непримечательная мазня второклашки. Кстати, по такому же принципу организована экспозиция Третьяковской галереи.
Иногда мне становилась скучно в его компании. И я присоединялся к дворовым хулиганам. Илюша же никогда не учувствовал в дворовых заварушках. Он находил их непродуктивными и глупыми. Временами мне казалось, что у Андрианова совсем не было детства. Он как будто родился взрослым.
Помню, весь двор занимался строительством шалаша. Ближайший гаражный кооператив моментально лишился кровли. А городская баня веников. Стройматериала было в таком изобилии, что часть его ради забавы покидали в костер, который развели прямо во дворе.
Илюша стоял в стороне и скептически наблюдал за происходящим.
Ему говорили:
-Чего стоишь?! Помог бы лучше с шалашом!
-Зачем он мне… Я, что Ленин…
-Причём здесь Ленин?! Он себе вообще целый мавзолей отгрохал!
-Серьезно? Вот так нонсенс …
-Андрианов, прекрати умничать!
-Наивные, все равно у вас его отберут…
Шалаш получился неожиданно огромным и походил на деревенский курятник.
Илюша оказался, как всегда прав. Шалаш мгновенно оккупировали интервенты. Сначала шпана из соседнего двора повадилась играть туда в карты. Малолетние хулиганы тайком распивали алкоголь, смолили сигаретные бычки. Потом местные пьяницы стали водить туда сифилисных девиц. Так шалаш стал местом для плотских утех. А, ближе к зиме туда потянулись бездомные. Все это напоминало аморальную сказку о теремке.
Однажды, возвращаясь из школы, я заметил пожар в своем дворе. Черный смог от плавящегося рубероида рассеивался в холодном ноябрьском небе. Я сразу же понял, в чем дело.
На детской площадке было многолюдно. Несколько пожарных расчетов облепили двор.
Кто-то выкрикивал: - Милицию, милицию надо вызывать! Кажется, это была, тетя Вера. Соседка с третьего этажа.
Я пробрался сквозь плотные ряды зевак. Боковым зрением заметил перемотанные синей изолентой пальцы Були. Алкоголика из соседнего подъезда.
Пожарные с брандспойтами в руках вяло добивали последние языки пламени. Их одутловатая форма напоминала побывавшую в употреблении жевательную резинку. На фаркоп одной из пожарных машин была насажена голова от женского манекена…
Илюша всегда стремился к превосходству. В нашем тандеме Илюша всегда был лидером. В основном мы играли в то, что хотел он. Причем, Илюша не признавал никакие общеизвестные игры. Он предпочитал придумывать собственные.
Илья не боялся экспериментов. Если случалось играть в чужую игру, он всегда стремился переделывать правила, придать ей иной смысл. Кажется, это называется креативностью. Так появился стенобол. Игра напоминала помесь волейбола и квадрата.
Дешевые волейбольные мячи обдирались о кирпичную стену и быстро приходили в негодность. Поэтому играли мы тяжелым резиновым мячом, который Илюша откопал у себя в сарае. На желтоватой резине чернела надпись «Спорт». Вместо буквы «о», маркером была выведена буква «и». Услышав выкрик, «лови спирт, а то упадет!», местные алкаши лишались покоя.
К неожиданности, стенобол быстро завоевал признание у ребят. Устраивались даже турниры по сненоболу. На игру приходили посмотреть мальчишки и девчонки из соседних домов.
Непререкаемым чемпионом естественно был Илюша. И за это его тоже не любили...
В шестом классе я почувствовало приближение эры компьютерных технологий. В квартирах стали появляться игровые приставки. Дети теряли интерес к уличным играм. Дворы стремительно пустели.
Я прекрасно помню тот день, когда родители подарили мне игровую пристаку. Мастер подключил к телевизору белую пластиковую, коробочку с кнопочным пультом на проводах и телевизоре замелькали разноцветные картинки. Тогда мне впервые открылась магия цифровых технологий. Жалким настольным играм пришел конец.
Теперь у нас с Ильей были другие интересы. Случилось, мы оба прогуливали уроки. И мы подолгу играли в приставку. Нас еще больше сплотила страсть к преодолению неосязаемых виртуальных препятствий.
Илюша был абсолютно поглощён игрой. Оторвать его было невозможно. Однажды после двеннадцать часовой игры меня вырвало прямо на ковер. Илюша не обращая внимания, продолжал орудовать джойстиком.
И все-таки с ним происходило что-то невообразимое, когда он садился за приставку. Я помню, как хищно блестели его глаза во время игры. И как страшно он расстраивался, когда проигрывал. Как будто это была целая трагедия. Ведь он везде стремился быть лучшим. Видимо засевшая установка на превосходство оказывала сильное давление на его особенную психику.
Илья всегда выбирал главных героев. Мне же доставались второстепенные персонажи. Он был вроде Дона Кихота. А я Санчо Пансо. Он был покорителем вершин, а был вроде носильщика снаряжения.
Если Илюшиного персонажа настигала погибель, я должен был, не раздумывая отдать ему свою жизнь. Так, что воскрешение происходило за мой счет.
К середине учебного года моя и так низкая успеваемость скатилась до единицы. Особенно мне плохо удавался английский язык. Мама договорилась с Ольгой Андриановой, чтобы она стала моим репетитором.
Теперь, Илюша стал чаще заходить ко мне в гости.
Наши разговоры были наводнены анализом игровых моментов. Проигрывая, Илюша становился злым, и даже агрессивным. Помню, как он буквально рыдал, когда компьютер вырывал у него победу.
В дальнейшем Илья познакомит меня с компьютерными клубами. Позже у нас будет домашняя компьютерная сеть. Из колонок я буду слышать его истерические вопли: В нас стреляют!.... Идиотина!... Прячься!... Ба, не мешай, иди спать!…
В монитор летела клавиатура или еще что ни убудь, что оказывалось у Ильи под рукой. Кто бы мог подумать, что виртуальная реальность сделает из моего друга неврастеника...
…Мы молча брели из компьютерного клуба вымотанные после круглосуточной непрерывной игры. Заканчивалась зима. На тротуарах грязными комьями лежал снег. Мы пресекали двор одной из девятиэтажек. Сотни обезличенных окон смотрели на нас сверху. Илья был взмокший, растерянный и опустошённый, как самурай после смертельной схватки. На бледных щеках его лежали слабые тени. Возле детской площадки, из кармана его брюк выпал кошелек. Я окликнул Илью, но он так и не обернулся…
Мы взрослели. Наши интересы постепенно разнились. Я начал брать уроки игры на гитаре. Одновременно увлекся литературой. Илья по-прежнему был одержим игроманией. Теперь он редко навещал Зинаиду Семеновну. Все свободное время он проводил за игрой в компьютерные игры.
Мы одновременно закончили школу. Илья с золотой медалью. (Откуда у Ильи было время на подготовку к экзаменам для меня до сих пор загадка). Я же с горем пополам получил школьный аттестат.
Сдав на отлично вступительные экзамены, Илья самостоятельно поступил в медицинское училище. Я же, что называется «по-блату» был принят в заведение торгово-экономический университет.
Впрочем, как выяснилось позже, оба мы шли безнадежными путями…
Со времени поступления в институт мы стали намного реже общаться. У меня появлялись новые знакомые. Я начал играть в рок группе.
У Ильи же возникали все новые причуды. Он прекратил стричься, оброс щетиной, ленился причесывать волосы. На его мизинце неожиданно появилась женская печатка.
Девушкам Илья делал неожиданные комплименты:
– Вам никто не говорил, что вы похожи на старуху процентщицу у Достоевского?
После окончания первого курса я уехал на юг. А когда вернулся, узнал, что Илья устроился в городской морг санитаром. Знакомые стали подшучивать над Ильей. Некоторые из них стали обходить его стороной.
-Там куча свободного времени и никто не мешает – говорил Илья, - а главное есть сетка и комп. Работают одни чудики, слава тебе яйца у них другие интересы…
Илья охотно делился впечатлениями от своей работы.
-Один интерн случайно уронил сотовый телефон прямо в труп. И ничего никому насказал. Так и зашили. Присутствующие на похоронах родственники все никак не могли понять, откуда раздается демобилизация – сектора газа.
Знакомился Илья тоже весьма оригинально. Однажды он шагнул к понравившейся девице и сказал:
-Знаешь, как тяжело снимать одежду с обмороженного трупа?
Илья стал носить пиджак. Возможно, Илья думал, что пиджак придаст ему состоятельности. Но образ портили потертые джинсы, застиранная футболка с надписью СССР и жеваные сандалии. Илья больше напоминал председателя калхоза или спившегося инженерно-технического работника.
И, тем не менее, пиджак стал неизменной деталью его одежды. В любую погоду: в холод, в ливень, в жару - он всегда был в пиджаке. Пиджак будто сросся с Ильей. Стал неотъемлемой частью его сущности. Илья никогда не снимал пиджак, казалось он в нем ест, спит, и возможно берет его с собой в уборную.
К Илье прилепилось незамысловатое прозвище - «клифт». Завидев Илюшу, местные хулиганы заметно оживлялись.
-Фмотрите, клифт шеголяет! Фтрогий, прям, как мафиоси! – хохотал будущий уголовник Фима Живолуп.
Тогда еще, Живолуп бомбил овощные прилавки. Обворовывал беззащитных стариков. Впоследствии он сядет за махинации с благотворительностью…
Илюша не обращал внимания.
Потом у Ильи появились другие пиджаки. У него были пиджаки всех мастей и на все случаи жизни.
К примеру, оранжевый в черную полоску, он одевал, когда собирался на какое-нибудь торжественное мероприятие. Малиновый пиджак, когда шел на деловую встречу. Темно-синий для вечерних парменатов. Пиджаки стали спутниками его жизни. Его облачением на все времена года. Они ревниво отбивали у Ильи всех знакомых дам.
Короче, с пиджаком он не хотел расставаться, так же как Вассерман со своей жилеткой…
К тому времени мы практически не общались.
Однажды, я встретил Зинаиду Семеновну. Она сообщила, что Илья лежит в реанимации. Сказала, что Илью по дороге домой избили футбольные фанаты. В тот день, с разгромным счетом проиграла местная футбольная команда.
На момент я был на грани отчисления из института. Пока я разрешил свои проблемы, Илью уже выписали из больницы.
Я сразу же приехал к Андриановым. Ко мне вышел Володя. Это был статный жилистый человек со смуглым цветом кожи. Он был в рваных тренчиках. В руках он сжимал топор. За забором лаял соседский пес. Он извинился и сказал, что Илья никого не хочет никого видеть…
Я пытался звонить, но никто не подходил к телефону.
Я не понимал, что происходит. Точнее понимал, но недоумевал. Короче, наше общение окончательно истлело.
Последний раз, я видел Илью на автовокзале. Он стоял возле пригородных касс и копошился в карманах засаленных брюк. Пиджак был при нем. Не виделись мы года полтора.
Едва ли в этом человеке я уже смог разглядеть своего друга. Его надменную прямоту, сковал сильный сколиоз. Висков коснулась легкая седина...
Я незаметно подкрался к нему сзади:
-Гомар джоба! – говорю.
Сюрприза не вышло.
-А это ты… – ответил он, без чрезмерного энтузиазма. Как будто мы разошлись минут пять назад.
Шло время. Я завязал с музыкой. Продал музыкальное оборудование. Снял квартиру на другом конце города. Мои институтские будни проходили в бесконечных кутежах.
Затем я влюбился девушку по имени Катя. И на долгое время стал заложником неразделенной любви. Я боялся признаться ей в чувствах. Боялся все испортить и ее потерять. Я готов бы сохранить дружбу, лишь бы быть рядом с ней. Я писал ей стихи, посвящал поэмы. В итоге она ушла к бывшему десантнику. Видимо грубая сила и умение раскалывать стеклянные тары головой, куда более привлекают женщин нежели, написание стихов.
Тогда же, я понял, что женщины, не терпят, когда перед ними унижаются. Они готовы вынести рукоприкладство, унижение и даже крайнюю степень судимости, но только не мужскую слабость.
После новогодних праздников, я случайно встретил Ольгу Андрианову в продуктовом магазине. Выглядела она скверно. При этом, как всегда была вежлива, дружелюбна и остроумна. Интересовалась, моим английским. Передавала родителям привет. Рассказала, что Илья забросил медицину, уволился из морга и теперь учится на орнитолога. Видимо он разочаровался в людях, пускай даже в мертвых… (Честно говоря, я его понимаю).
Наша встреча продлилась недолго. И к несчастью оказалась последней. Вскоре Ольга Андрианова скоропостижно скончалась от рака.
А пока я спешил, на очередную студенческую пьянку. Мои карманы заметно оттопыривались. Дома меня ждала свора нетрезвых друзей и подруг. На следующий день после вечеринки, владельцы квартиры потребуют вернуть им ключи, а также оплатить ремонт уборной.
Мы быстро распрощались. Ольга Андрианова пожелала мне удачи и звала в гости. Кажется, я ответил, что с удовольствием, как-нибудь заскочу...
После окончания университета мне случилось побывать в Европе. Экскурсанты восхищались ухоженными газонами, с завистью отмечали чистоту и прекрасные дороги, кажется, европейская архитектура их вовсе не впечатлила. Местное пиво мне не понравилось.
Вернувшись из поездки, я не спешил искать работу. Тем более, лето было в самом разгаре. Развлекаясь, я прибывал в абсолютной уверенности, что все двери мне открыты. Просто я ленился в них постучать.
Однажды с компанией я брел из бара. Мы решили сократить путь через частный сектор. Проходили, как раз мимо дома Андриановых.
Их быт приобрел весьма жалкое зрелище. Небольшая лужайка возле дома была захламлена разнообразным мусором. Скошенный на бок сарай ушел в почву настолько, что больше напоминал землянку. Вдоль заросшего лопухами некрашеного забора громоздилось две старые яблони. Дыру в заборе прикрывала накрененная туалетная будка.
Некоторое время я в раздумьях стоял у калитки, не решаясь зайти. Моя компания отдалилась уже совсем далеко.
За спиной я вдруг услышал голос моего однокурсника Севы Сорокина:
-Че, тоже отлить захотел?
Он встал напротив забора и, не церемонясь, помочился на какого-то деревянного гнома. Затем мы принялись догонять, тех, кому были безразличны...
Пока я праздно шатался, в мире вспыхнул экономический кризис. Он коснулся и нашей страны. Начались массовые увольнения. Закрылось множество организаций.
Около года я просидел дома на пособии по безработице и родительской пенсии. Писал рассказы, сочинял песни. Отец называл меня куплетист-затворник.
За это время я сменил множество профессий. Кем я только не был. И сторожем на песчаном карьере, и торгашом в супермаркете, и зазывалой в костюме динозавра. Я раздавал буклеты, ездил на сборы урожая и даже успел поработать помощником депутата. Правда, это было ненадолго. Вскоре он сел в тюрьму, не знаю, за что. Пока, наконец, знакомый отца не пристроил меня к себе на фирму рядовым экономистом.
На пасху умерла Зинаида Семеновна. Квартира по завещанию отошла Илье. По-моему он даже не явился на похороны. В итоге он продал квартиру. И туда заселились приветливые вьетнамцы.
Долго ходили слухи, что на вырученные с продажи квартиры деньги Илья Андрианов уехал в южные страны изучать экзотические виды попугаев.
Шли годы. Я женился. Затем родилась дочка. Я перебрался в другой район. Приютил двух наглых котов.
Мои родители состарились и вышли на пенсию. Достроили дачу, и теперь целое лето вкалывают там. Мать не щадя сил возится в огороде, участвуя во в негласном бахчевом поединке с соседями. Заставляет отца перекапывать грядки. Злится, когда он надолго отлучается к соседу.
Недавно мы всей семьей ходили в цирк. Вся эта клоунада действовала удручающе, но жене и дочке понравилось. Видимо писателям в цирке делать нечего.
Среди, находившихся в оркестровой яме музыкантов я случайно заметил Володю Андрианова. До конца представления я не сводил с него глаз. Андрианов старший играл эмоционально и самозабвенно, как будто хотел своей игрой что-то сказать публике. Во всем этом чувствовалась драма.
В фойе было многолюдно. Пока жена одевала дочку, я отлучился. Решил разыскать Андрианова старшего. Мне хотелось с ним поздороваться и поблагодарить за игру. Мое взволнованное лицо показалось охранникам подозрительным и в цирковую гримерку меня не пропустили.
Мы подошли к остановке. Чувствовалась осень. Было сыро и прохладно. В лужах плавала опалая листва. Я вдруг увидел Володю Андрианова. Он пытался запихнуть контрабас в такси, на другой стороне улицы. Я обрадовался и хотел, было шагнуть к нему. Но неожиданно подошел автобус. И мы уехали…
Иногда мне позванивает старинный приятель. Интересуется, как мои дела, заодно просит одолжить ему до получки. Я не отказываю. Наверное, страшусь кармы.
Однажды, мы неожиданно вспомнили детство. Мой приятель сказал:
-Странно… Из всех ребят с нашего двора, на ум почему-то чаще всего напрашивается клифт.
Мой друг, мой друг подумал я, вздохнув, и произнес зачем-то:
-Как сказал один небезызвестный сатирик: Наша память не избирательнее урны...
-Коклюшкин, что ли?! - уточнил мой друг.
На этом, пожалуй, и остановимся…