"Стокго;льмский синдро;м (англ. Stockholm Syndrome) — термин, популярный в психологии, описывающий защитно-бессознательную травматическую связь, взаимную или одностороннюю симпатию, возникающую между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения и (или) применения угрозы или насилия. Под воздействием сильного переживания заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия и в конечном счёте отождествлять себя с ними, перенимая их идеи и считая свою жертву необходимой для достижения «общей» цели. Бытово;й стокгольмский синдром, возникающий в доминантных семейно-бытовых отношениях, является второй наиболее известной разновидностью стокгольмского синдрома". (Википедия)
В большинстве семейных конфликтов жертва, страдающая стокгольмским синдромом, оправдывает своего мучителя и применяет тактику выживания рядом с ним.
Жертва переживает гамму самых разнообразных чувств и эмоций, надеясь на улучшение отношений, акцентируясь на положительных изменениях и отрицая негативные. Она проникается интересами своего мучителя, живя его жизнью и перенимая его желания и привычки.
Женщина становится скрытной, стараясь ограничить попытки других людей оказать ей помощь; испытывает гипертрофированное чувство вины за поведение агрессора; убеждает себя в хороших намерениях мучителя, испытывая ложные чувства любви, уважения и даже восхищения.
Парадокс в том, что в глубине души жертва хорошо понимает, что ее поведение ненормально, что такие отношения не могут быть настоящими и плодотворными, что ситуация неправильная, и она не должна такой быть.
Она искренне хочет верить, что бывают и другие отношения, без необходимости насилия над ее личностью, но, проведя долгие годы в зависимости, обычно думает, что ее личный насильник, быть может, гораздо лучше следующего, неизвестного насильника, который опять ее будет мучить. Этот уже проверенный и изученный, его методы просты и понятны, а стиль приспособления к ним она изучила в полной мере. И больше всего на свете мы боимся неизвестности и неопределенности, всего нового и непонятного, свыкаясь с ролью вечной жертвы, оправдывая себя невозможностью изменений себя и обстоятельств.
Ум полон гибкости и хамства,
Когда он с совестью в борьбе,
Мы никому не врем так часто
И так удачно, как себе.
(И. Губерман)
Ситуация часто осложняется и тем, что насильник в бытовых отношениях скрывает свои искренние намерения. Иногда под маской просто невозможно рассмотреть личность человека, применяющего агрессию в отношениях. Обаяние и доброжелательность, проявляемые по отношению к окружающим, часто не позволяют заподозрить человека в дурных намерениях. Поэтому и лечение от стокгольмского синдрома бывает длительным - жертва часто тонет в своих сомнениях, по-прежнему оправдывая человека, казавшегося ей раньше таким близким и понимающим.