23 ФЕВРАЛЯ 200**ГОДА
Анжела бежала по коридору в отделение интенсивной терапии. «Господи, господи!...За что? За что?» - повторяла она про себя. - «Милая мамочка, сколько же на тебя навалилось! С твоим-то больным сердцем!… Ну, держись, держись, пожалуйста!»
После того как Веня сообщил ей о случившемся, Анжела сорвалась с работы и, не помня себя, помчалась в больницу.
Перед дверью в палату она остановилась и, немного восстановив дыхание, тихо вошла. Елизавета Аркадьевна лежала без движения, и только приборы фиксировали удары её неровно бьющегося сердца.
Анжела присела на краешек кровати и взяла мать за руку. Она почувствовала слабое биение пульса и прильнула к маминой руке, ощущая её тепло.
Когда-то в детстве мамины руки были надёжной защитой от всех её маленьких и больших проблем. Они исцеляли, ласкали, поддерживали, а теперь эти руки сами просили защиты у неё.
Анжела смотрела на мать, а глаза постепенно наполнялись слезами. Чем она могла помочь? Передать частицу себя, своей жизненной силы? О! С какой радостью она бы сделала это, но как? Анжела боялась отпустить мамину руку, ей казалось, что только так она может дать маме жизнь, тепло, любовь, и не хотела прерывать эту связь…
Анжела вспомнила, как давно, еще на первом курсе института она тяжело заболела, а мама дни и ночи сидела подле неё. Тогда Анжеле казалось, что спасли её не лекарства, не процедуры, а материнская воля, энергия, понимание… И дело было не только в физическом здоровье.
Неожиданно Елизавета Аркадьевна открыла глаза и тихо спросила:
- Ты здесь, Анжелочка?
- Да, мамочка, я здесь. Лежи не разговаривай.
- Как хорошо, что ты пришла! – сказала Елизавета Аркадьевна и Анжела почувствовала слабое ответное пожатие.
Какое-то время в палате было очень тихо, только из коридора доносились разговоры ходячих больных.
- А что нашли, кто Фёдоровну убил? – неожиданно спросила Елизавета Аркадьевна.
- Я мало что знаю. Веня сказал, что подозревают Женю, сына. Скандал у них перед этим был, соседи слышали. Но я прошу тебя: не спрашивай ни о чём, не нервничай.
- Это плохо, что Женю арестовали, ведь он не виноват, - не обращая внимание на слова дочери, продолжала Елизавета Аркадьевна.
- В милиции разберутся, обязательно. Ты главное не волнуйся!
- Но ведь это я убила Фёдоровну.
- Мама, не наговаривай на себя! Конечно, Фёдоровна скандальной женщиной была, но не настолько, чтобы её убивать. Ты бредишь! Давай закроем эту тему.
- Анжелочка, помнишь деревья, что вы ещё детьми сажали? Семён тогда тополёк посадил…, он около окна Фёдоровны рос. Я когда мимо проходила всегда на дерево смотрела. Посмотрю и хорошо, и спокойнее на душе станет. Растёт деревце, зеленеет, словно Семён весточку подает. Я потихоньку по вечерам тополь поливала, сорняки вырывала, и он вон какой вымахал - выше пятого этажа.
- Мама, успокойся! Это всё твоя фантазия. Виноваты лекарства, они, наверное, с какими-нибудь побочными эффектами. От них в голову мысли всякие и лезут.
Но Елизавета Аркадьевна прикрыла глаза и еле слышно продолжала:
- Только с недавнего времени стала я замечать, что дерево начало болеть, сохнуть. И как я его ни поливала, не ожило деревце!
- Мама, ну и к чему эти разговоры? Мало ли какие были причины? Очень часто бывает, что деревья просто засыхают!
- Я тоже так вначале думала, а потом как-то разговорилась со своей соседкой по площадке и она мне жаловаться начала: мол, темно у неё в квартире из-за разросшихся тополей. А потом и говорит, надо как Фёдоровна сделать - солидол на корни вылить! Вот тогда дерево засохнет, а потом «зеленстройщики» приедут и сухостой спилят. Я после этого разговора сама не своя ходила. А потом мне письмо это страшное принесли. И я пошла с этим письмом к тому месту, где тополь рос. Зачем-то ветку подняла, стою и плачу, а потом решила хоть ветку домой принести. Захожу в подъезд, а там Фёдоровна почтовый ящик проверяет. А я её ни видеть, ни слушать не хотела. Иду мимо, не здороваюсь. А она мне дорогу перегородила и начала орать во все горло: что я такая–рассякая, вшивая «интеллигентка»! Как в подъезде убирать, так никого нет, а как всякий хлам в дом тащить – так, пожалуйста. Весь дом, кричит, засрали! И всё в таком же тоне. А потом и тебя вспомнила, будто бы из-за тебя у Жени жизнь наперекосяк. А при чём здесь ты? Нехорошо мне стало. А Фёдоровна на ступеньках стоит, орёт во все горло и детей моих с грязью мешает. Я оттолкнула её, со всей силой оттолкнула, а она покачнулась, неудачно оступилась и упала. Я её поднимать, но у неё агония началась, виском она ударилась. Я ничего сделать не смогла.
Елизавета Аркадьевна замолчала и заплакала.
- Не надо мама, не терзай себя! В чём ты виновата? Это – случайность! Ну, успокойся…
Но Елизавета Аркадьевна все сильнее вздрагивала от душивших её рыданий.
Видя, что не в силах успокоить мать, Анжела выбежала в коридор позвать дежурную медсестру. Но укол Елизавете Аркадьевне не помог…, к утру все было кончено.
Продолжение следует:
http://www.proza.ru/2018/08/27/1047
Фото в свободном доступе в интернете.