Августовский день клонился к вечеру. На небе застенчиво плыла луна. В окнах некоторых деревенских домов горели огни. Светились несколько окон и в правлении колхоза «Заветы Ильича». В одном из кабинетов сидел сам председатель колхоза Иван Тимофеевич Карпухин. Он что-то писал. Над его плешивой головой, противно жужжа, кружилась большая черная муха. Иван Тимофеевич, безуспешно пытавшийся до этого ликвидировать приставучее насекомое, направлял на него струю папиросного дыма. Муха, захмелев, ненадолго отлетала, затем снова начинала кружить над головой. Время от времени трезвонил черный телефонный аппарат.
- Председатель слушает,- отвечал Карпухин, подняв трубку.
- Товарищ председатель, третья бригада. Пшеница - сто пять, рожь - семьдесят три, горох - двадцать два,- докладывали в трубке.
Председатель кивал головой и записывал цифры в свою бумагу. После этого звонил телефон в соседнем кабинете, и диктовали те же цифры. Там сидела главный бухгалтер колхоза Лиза Макридина. Она суммировала итоги убранной площади урожая.
Спустя несколько минут, когда прекратились звонки, председатель крикнул в открытую дверь:
- Лиза, зайди ко мне.
Почти сразу же в коридоре послышались шаги, и в дверях появилась Лиза, высокая, статная девушка. Ей было чуть больше двадцати лет. На должность главного бухгалтера она была поставлена всего месяц назад, вместо ушедшего на пенсию прежнего. Перед этим ее посылали на специальные бухгалтерские курсы. Еще Лиза хорошо печатала на машинке.
- У тебя отчет готов? - спросил председатель, едва взглянув на девушку. Он был ниже ростом, чем молодая работница, и немного конфузился из-за этого.
- Сто процентов, Иван Тимофеевич, как всегда! – жизнерадостно ответила Лиза.
- Я знаю, что сто процентов, - буркнул председатель. – Где сам отчет? А то мне с ним в район ехать рано утром.
- У меня беда, Иван Тимофеевич! – едва слышно пролепетала Лиза в этот раз.
- Какая-такая беда?! – удивился председатель, взглянув на собеседницу более внимательно.
- Печатная машинка сломалась…
- То есть, как сломалась?! – еще больше удивился председатель. – В самый нужный момент! Ты кому-нибудь говорила об этом?
- Я вам еще неделю назад сказала, что машинка барахлит, и вот-вот сломается… Просила новую.
- Кгм…- сказал председатель, вспоминая. – Машинка ведь не булавка какая-нибудь, в сельмаге запросто не купишь. На нее надо писать наряд-заявку, утвердить тремя-четырьмя подписями районного начальства, ждать потом разнарядку, когда выделят. На все уйдет месяц. Не меньше!
В кабинете нависла неловкая пауза.
- Может она не совсем сломалась? – с надеждой в голосе первым заговорил председатель после паузы. – Если подкрутить где-нибудь, подмазать как-то, может еще заработает?
- Она-то, конечно, не совсем сломалась, - ответила на это бухгалтер. - «Ноль» не пропечатывает. Отломился рычаг, куда крепится цифра.
- Всего-то?! – оживился председатель. – А то сразу «Сломалась!» Будто небо на землю свалилось! Печатай другие цифры вместо нуля, их вон сколько еще в математической науке.
- А как прикажете мне напечатать другими цифрами «Сто процентов»? – чуть не плача спросила Лиза.
- Н-да, ситуация! – вновь задумался председатель. – Казалось бы, нуль – пустое место, эфир, так сказать. А без него никуда!
В кабинете опять нависла тишина.
- Да ты сядь, - вспомнил хозяин кабинета. – Тут одним махом не решить, надо обдумать всесторонне.
- Погоди-ка, - лицо председателя вдруг засияло, - ведь есть еще буква «О»! Печатай вместо нулей «О». Они же похожие, сам черт их не разберет!
- «О» тоже сломалось…
- Как же так, сговорились они что ли сломаться в одно и то же время?!
- Не совсем в одно время, - ответила на это Лиза, - «Ноль» сломалась еще неделю назад, вместо нее я пропечатывала букву «О». Даже вы не заметили разницу. Они действительно похожие.
- А инженер смотрел машинку? – председатель все еще не терял надежду.
- Смотрел, - кивнула девушка.
- И что он сказал?
- Сказал, что новую надо купить.
- Вам молодым подавай только новое! – беззлобно проворчал председатель. – А приварить нуль на место нельзя было?
- Нельзя, - неожиданно быстро ответила Лиза. – Инженер приходил со сварщиком. Тот сказал, что механизм очень хрупкий, а у него есть только пятерочные электроды, которые могут сжечь всю машинку как коробок со спичками.
Собеседники опять помолчали.
Минуту спустя первой заговорила девушка, слегка заикаясь от стеснения:
- Иван Тимофеевич, может я того… буду оставлять пробелы вместо нолей. А потом… дописывать их черной ручкой?
- Что ты, нельзя! – ответил на это председатель, как отрезал.
- Ведь наши бумаги уходят туда! – продолжил он, многозначительно подняв указательный палец к потолку, от чего его собеседница заметно побледнела. – Они могут подумать, что мы тут в колхозе «Заветы Ильича» занимаемся приписками. А за это по головке не погладят!
- Вот что мы сделаем, Лизонька, - предложил председатель, немного подумав, - печатай везде девяносто девять и девять. Это же почти те же самые сто процентов получится! Надеюсь, обойдется. Как напечатаешь отчет, принеси сюда, я еще здесь буду.
На следующий день председатель появился в правлении перед самым обедом. Лицо его выглядело мрачнее тучи. Первым делом он вызвал к себе главного бухгалтера.
- Ты мне больше такие отчеты не составляй! – строго сказал председатель, едва девушка вошла в кабинет. – За эти недостающие одну десятую процента меня распекали как мальчишку перед председателями всего района и членами райкома!..
- Вы бы им напомнили про машинку сломанную, Иван Тимофеевич, - вставила Лиза, воспользовавшись паузой.
- Какое там… И слышать не хотели! – сокрушенно ответил на это председатель. – Даже обозвали меня диссонан… диссидентом. Во как!.. Кстати, что означает это слово, ты не знаешь?
- Не знаю, - призналась девушка, - кажется, писателей так называют.
- Кгм… Писателей говоришь? – выражение лица председателя заметно смягчилось.
- Да, только я не помню фамилию, какой-то писатель уехал в Америку и там остался, – пояснила Лиза. - В газетах писали, что он дисс…
- Ладно, иди, работай, - прервал ее председатель, приняв опять строгий вид. И добавил, когда уже девушка выходила из кабинета, - А на машинку заявку я подал. Обещали, что будет через месяц.
Тем же вечером председатель и бухгалтер составляли новый отчет.
- Сто одиннадцать процентов! – восторженно сообщила Лиза, едва войдя в кабинет, когда ее вызвали.
- Вот как надо работать! – удовлетворенно отметил председатель. – И главное, никаких нулей!
- Иван Тимофеевич, но как это получилось? Нет ли здесь приписок?
- Успокойся, Лизонька, все нормально, - председатель хитро улыбнулся. – Я ведь, пока ехал из района, объехал все бригады, поговорил там с механизаторами, с агрономом, с инженером нашим. И кое-что мы придумали. Сейчас не буду рассказывать, потом узнаешь сама. Иди, напечатай мне отчет.
Тон его голоса не оставлял места сомнениям, и Лиза с легкой душой отправилась печатать.
Новый отчет понравился и секретарю райкома.
- Можете ведь работать, товарищ Карпухин! – громко похвалил он прямо из-за трибуны. – Поделись секретом, как вы добились такого скачка и за такой короткий срок?
Раскрасневшийся от похвалы и обращенных на него взглядов коллег – председателей, Карпухин начал объяснять:
- Кгм… Мы изыскали скрытые резервы и рациональнее начали использовать темное время суток для обмолота зерна.
- Но как? – допытывался секретарь, - Мы тоже в кабинетах не рассиживаемся. Тоже выезжаем на поля, видим все своими глазами. Ночью темно, во-первых; во-вторых, влажность растений больше. Чуть не доглядел, жатки комбайнов забьются, ремни рвутся, цепи. Знаем.
- Ничего особенного, - чуть помявшись, продолжил Карпухин, - мы пустили рядом с комбайнами грузовики со включенными хварами.
- Грузовики со включенными фарами?! – удивленно покачал головой секретарь.
- Да, у них и хвары мощнее, в них же комбайны, не останавливаясь, и зерно намолоченное сгружают прямо на ходу. Если один заполнится, подъезжает следующий.
- Смотри-ка, как ловко придумали! - одобрительно заулыбался секретарь. – Мужики-то не ропщут? Ночью ведь спать хочется по всем физиологическим законам.
- Не ропщут,- заверил Карпухин, - говорят, после уборочной страды выспимся.
- Молодцы! Правильно говорят. Закончим борьбу за урожай, тогда и выспимся все! – секретарь хотел еще продолжить в таком же духе, но посмотрел на свои часы и завершил, обращаясь только к Карпухину, - Передай своим труженикам пламенный привет от всего райкома!
Всю следующую неделю колхоз «Заветы Ильича» навещали делегации по обмену передовым опытом. Одна из них приезжала даже из соседнего района. Члены делегаций заинтересованно разговаривали с комбайнерами, заглядывали в бункера комбайнов с зерном, трогали руками фары. При каждой делегации, когда обмен опытом шел полным ходом, как по заказу, из нескошенной еще части поля выскакивал ошалелый заяц, и по свету фар убегал в сторону ближайшего леса. Увидев ушастого, солидные председатели колхозов, пузатые районные начальники начинали свистеть и улюлюкать, как озорные мальчишки. И искренне жалели потом, что никто не захватил с собой ружье. После этого, попив горячего чаю из полевой кухни напоследок, делегаты разъезжались по своим хозяйствам в полном восторге от увиденного и услышанного.
Благодаря передовому опыту и взятым ударным темпам, (и согласно отчетам по выполнению ежедневных планов), колхоз «Заветы Ильича» закончил уборку на неделю раньше всех других хозяйств в районе. По такому случаю поздравить колхозников приехал сам первый секретарь райкома и на торжественном собрании в клубе вручил председателю переходящее Красное Знамя.
Впоследствии Знамя было водружено на самом почетном месте в колхозном правлении. Еще три дня после этого знаменательного события, несколько комбайнов под покровом ночи доубирали урожай в дальних полях. Но туда районное начальство ни разу не доезжало даже днем в ясную погоду, если в сводках из колхоза значились правильные нули после единицы.