Эдуард Александрович Оболенский любил почти ежедневно бывать в этом кафе. Потомок древнего рода, он родился здесь, в Париже, в семье сбежавших после Февральской революции аристократов, сумевших захватить из России большую часть своих богатств. Поэтому жизнь начал безбедно, в кутежах и развлечениях, пока отец не сказал: «Баста, сын, берись за ум. Деньги не проедать и пропивать надо, а приумножать». Но делать деньги надо было уметь, а ничего, кроме, как быть военным, Эдуард не мог. Он имел военное образование, которое получил по настоянию деда, бывшего генерала царской армии в России, поэтому и пошел служить во Французскую армию, овеянную славой побед Наполеона и горечью поражений в войне против гитлеровской Германии. Был трижды женат, но все браки развалились, как карточные домики, ибо француженки, которые были его женами, не хотели создавать домашний уют и жить в военных гарнизонах.
Последние десять лет, после ухода в отставку, Оболенский жил в родном Париже, снимая квартиру в доме в центре города. Квартира была большая, вполне достаточная для одинокого холостяка, и хотя обходилась ему не дешево, но он рассуждал, что денег ему хватит до смерти, их все равно в могилу не возьмешь, а наследников у него не было. Это немало огорчало вначале его деда, а потом и отца с матерью, которые сетовали, что не будет продолжателя рода Оболенских. Но так жили многие из его друзей и сослуживцев. Жили для себя, а не для потомков. Дети усложняют жизнь, и не все желали поступиться личной свободой.
Получив после смерти отца в наследство его дом под Парижем, Эдуард выгодно продал его, деньги положил в надежный банк и жил как рантье, на проценты с немалого капитала. Имел право носить военную форму, как полковник французской армии, и нужно сказать, что она ему шла. Он до своих шестидесяти лет сохранил военную выправку, поэтому в форме производил на женщин в возрасте впечатление. Но француженки его не интересовали. Жил вполне размеренной жизнью, выезжал к морю в теплое время года, предпочитая Испанию, ходил на футбол, болея за столичный клуб Пари Сен Жермен. И хотя не обсуждал с болельщиками перипетии прошедших матчей, считался среди них знающим футбол. Трижды за последние годы выезжал в Россию, на родину своих предков. Выезжал и летом, и зимой, и весной, чтобы оставить у себя впечатления о жизни в России в разное время года. Посетил Москву, Санкт-Петербург, проехал по городам «Золотого кольца», на теплоходе проплыл по Волге-матушке. Россия ему понравилась, особенно гостеприимство и доброжелательность русских людей. Он знал русский язык, в семье его деда говорили только на нем, хотя все знали и французский язык. Вернувшись из России, Эдуард еще несколько месяцев был под впечатлением о поездке. И любил сидеть в этом кафе недалеко от дома. Пил кофе, читал свежие газеты, которые покупал рядом, смотрел на парижан и гостей столицы Франции.
Эту немолодую даму он заметил около месяца назад. Она приходила немного позже него и занимала один и тот же столик, ближе к окну. Маленькими глотками пила кофе, смотрела на улицу и казалась задумчивой. Была женщина высокой, статной, несмотря на возраст, сохранила привлекательность фигуры и какую-то плавность походки. Посидев около часа, она расплачивалась за кофе и неторопливо покидала кафе. Эдуард гадал – кто она? Хотя она была похожа на разношерстных парижанок разного возраста, что-то неуловимо выделяло в ней иностранку.
Эдуард с малых лет любил читать русские книги, слушать русскую музыку и песни. Все это привил ему дед, большой поклонник всего русского. Любил Россию и его отец, хотя ему так и не удалось побывать в СССР. Но он покупал различные книги на русском языке, которые достались по наследству Эдуарду. Это было единственное, что он перевез в Парижскую квартиру, и вечерами читал. Книги, которые вывез из России его дед, были с ять, а современный язык ему был более привычен. Покупал он и русские газеты, которые оставлял ему знакомый киоскер. Но эти газеты он предпочитал просматривать не в кафе, а дома, сидя на диване.
Накануне, просматривая оставленную ему корреспонденцию, он наткнулся на небольшое стихотворение на русском языке.
Сидела женщина за столиком в кафе
Красивая, печальная, уже немолодая.
Глоточек за глотком и чашку теребя в руке
Всю жизнь листала, в памяти блуждая.
То искорка мелькнет в глазах,
И на лице улыбка засияет,
То вдруг скатилась по щеке слеза,
О чем печалится, никто не знает.
Всё видела она - и радости букет,
И испытала привкус горечи измены.
Жизнь закалила, оставила свой след,
Не ждет большие перемены .
Во взгляде боль, в глазах тоска.
Что сделала не так? Где оступилась?
Украдкою смахнув слезу, подкрасила глаза
Богиней поднялась, и удалилась...
P.S. Остался только аромат духов
И чашка с недопитым кофе...
Эдуарда поразило это стихотворение, оно как будто написано про незнакомку в кафе на улице Парижа. И он решил на завтра заговорить с этой незнакомой женщиной, чтобы прочитать это стихотворение, попытавшись перевести его на французский. Этим он и занимался весь вечер, но ничего путнего у него не вышло. Расстроившись, он уже передумал знакомиться с дамой из кафе. Но придя сегодня утром в него, все же решил заговорить.
Он заказал свой любимый кофе, раскрыл газету и начал читать, периодически поглядывая на столик, за который должна была сесть незнакомка. Сердце почему-то учащенно билось от волнения – придет или нет? И он невольно облегченно вздохнул, когда дама зашла в кафе. Была поздняя весна, поэтому женщины ходили уже без плащей, но и не в летних легких платьях. Дама, одетая по сезону, села за столик, оправила платье и подозвала официанта кивком головы. Сделала заказ, достала из сумочки зеркало и стала глядеть в него, поправляя прическу. Эдуард решил подойти и представиться. Оставив на своем столике корреспонденцию, взяв чашку с кофе, он подошел к столику. Женщина удивленно посмотрела на него, но потом, видимо, узнав постоянного посетителя кафе, улыбнулась. Эдуард представился на французском языке:
- Полковник в отставке Эдуард Оболенский. Разрешите присесть?
И вдруг он услышал на чистейшем русском языке:
- Вы русский? Как здорово! Я могу говорить с вами на русском языке? Присаживайтесь!
Эдуард сел за столик и продолжил уже на русском языке:
- Я француз с русскими корнями. Русский язык, как и французский – мои родные языки.
- А мой французский не так хорош, как ваш русский, поэтому я чувствую себя не очень уверенно на улицах Парижа.
- Так вы в Париже недавно?
- Да, скоро месяц будет. Моя дочь живет в Париже, музыкант, играет в симфоническом оркестре. Недавно родила, попросила приехать, помочь с ребенком. Вот у меня по утрам немного времени выкраивается, чтобы посидеть и поглазеть на парижанок.
- Вы первый раз в Париже?
- Второй, первый раз приезжала три года назад, на свадьбу дочери. Она у меня одна.
- Так у вас внук или внучка?
- Внучка. Такая хорошенькая. Только вот маленькая родилась, надо выхаживать.
- Ничего, у заботливых родителей и бабушки это неплохо получается.
- Я рада, что вы подошли, я хоть родную речь услышу.
В это время официант принес кофе. Эдуард попросил принести ему тоже чашечку кофе, и по бокалу вина, спросив разрешение у дамы. Разговор продолжился:
- Я назвал свое имя, а как вас зовут?
- Лионелла. Имя редкое, мама нравилась артистка Скиба, вот она и назвала меня в честь её.
- И как, имя помогло?
- В какой-то степени. Я окончила театральное училище, и много лет работаю в Самарском драматическом театре. Взяла отпуск за свой счет, чтобы поехать к дочери.
- А как же в театре без вас обойдутся?
- Исключат из репертуара спектакли с моим участием, и все. Мне уже скоро возвращаться.
Принесли бокалы с вином и чашечку кофе для Эдуарда. Тот поднял свой бокал и произнес тост:
- Я хочу выпить тост за русскую женщину, которая даже в Париже заставляет обращать на себя внимание мужчин! За вас, Лионелла!
- Спасибо, приятно услышать в центре Парижа русскую речь, которая произносит тост за тебя. Ваше здоровье, Эдуард!
Пригубив вина, они продолжили разговор. Эдуард спросил:
- А вы что, с дочерью не говорите по-русски?
- Редко, когда зятя дома не бывает. Он не любит, когда что-то говорят, а он не понимает. Да и мне надо лучше знать французский язык. Я вообще мало где бывают, и совершенствовать язык негде. Так хоть с вами душу отведу.
- А вы знаете, почему я к вам подошел?
- Нет, не знаю, и даже не догадываюсь. Разве что бокалом вина угостить?
- Да нет, я прочитал стихотворение вчера, оно как будто про вас написано. Хотите послушать?
- Конечно, хочу!
Эдуард достал из кармана лист бумаги, на который он переписал стихотворение и попытки перевода на французский язык, и прочитал стихотворение. Он увидел, как на глаза его собеседницы навернулись слезы, и она полезла в сумочку за платком.
- Я вас расстроил? Извините меня, Лионелла!
Женщина всхлипнула и ответила:
- Нет, нет, это не вы расстроили. Просто я вспомнила свою жизнь, как героиня в стихотворении, и слезы навернулись. Вы мне отдадите этот листочек.
- Да там мои каракули. Я еще на французский хотел перевести, не знал, что вы русский язык знаете.
- Ничего. Это будет мне память о вас, Эдуард.
- А вы когда уезжаете в Россию?
- Через неделю, уже билет на Москву куплен.
Она взглянула на часы и вскрикнула:
- Мне уже пора идти. Дочь уходит на репетицию, я останусь с внучкой. Извините, Эдуард, я вас покину.
Лионелла допила бокал вина, произнесла:
- Спасибо за вино, вы, как настоящий француз, знаете толк в винах. Всего вам хорошего.
Мужчина встал, церемонно поцеловать даме руку, и она все также плавно и не спеша вышла из кафе. Эдуард сел за свой столик, взял газету, но никак не мог сосредоточиться на чтении, все думал о Лионелле. Почему у неё на глазах выступили слезы после прочтения им стихотворения. Так и не придя к какому-то выводу, он попросил официанта записать кофе и вино на свой счет, и вышел из кафе.
Следующее утро они сидели за столиком Эдуарда и разговаривали обо всем. Расстались уже почти друзьями, договорившись о встрече на следующий день. Но дама не пришла, и у Эдуарда на весь день испортилось настроение. Но и на следующий день он снова был в кафе в обычное время. Она пришла чуть раньше обычного, и по внешнему виду было понятно, что женщина торопилась. Она подошла к столику, не садясь, извиняющимся тоном произнесла:
- Извините, Эдуард, я вчера не смогла прийти, внучка заболела. Сегодня ей лучше, и я смогла уйти.
Она присела за столик, глядя на сразу повеселевшего мужчину. Тот сказал:
- Не стоит извинений, всякое с маленькими детьми бывает. Вам кофе? Вина выпьете?
- Да, если можно, и кофе, и не откажусь от бокала вина.
Увидев взгляд в его сторону, подошел официант и принял заказ. Эдуард спросил:
- А что случилось с внучкой?
- Видимо, зубки режутся, температуры высокая была ночью, все время плакала. Так она довольно спокойная девочка. Дочь испугалась, попросила меня никуда не выходить, вдруг потребуется помощь. Дайте мне свой телефон на всякий случай, чтобы я могла позвонить в случае чего.
Эдуард продиктовал ей номер своего мобильного телефона и записал номер её, а также её дочери, чтобы связаться, если не дозвонится до Лионеллы. Выпив вина, женщина расчувствовалась:
- Я много думала о вас, Эдуард, и вообще о нашей встрече. То стихотворение, что растрогало меня, видимо, не совсем случайно. Мой муж был на десять лет старше меня. Тоже артист в нашем театре, красавец, герой-любовник по амплуа. Я в него влюбилась, и первое время после свадьбы мы жили прекрасно. Наша дочь – плод большой любви. Но потом он попал в автомобильную аварию, поранил лицо, и в связи с этим играть прежние роли не мог. Стал выпивать, хотя я старалась уберечь его от этого. Здоровье у мужа было не очень хорошее, и прием алкоголя привел к развитию цирроза печени. Однажды он кашлянул, и открылось обильное кровотечение изо рта. Когда приехала скорая, он уже умер. После вскрытия мне сказали, что произошел разрыв варикозно расширенных вен пищевода, такое часто бывает при циррозе.
Еще когда он был жив, в моей жизни случился роман. Наш театр выехал на летние гастроли в Астрахань на круизном теплоходе. На меня обратил внимание капитан теплохода. Это была любовь с первого взгляда. Капитан водил меня на мостик, в рулевую рубку, опекал меня всячески. Муж в это время играл в карты с коллегами по театру, и если бы я захотела, мой роман бы закончился постелью. Но я не так воспитана. И хотя потом мы встречались с капитаном, когда его теплоход останавливался в Самаре, но больше ничего не произошло. А потом случилось ЧП на теплоходе, капитана сняли с должности и отправили капитаном на сухогруз. И меня долго мучил вопрос – а не произошло ли это ЧП по причине того, что мы с капитаном не создали семью, хотя он на этом настаивал. А так случилось, как случилось. Иногда мы проходим мимо счастливых возможностей изменить жизнь.
Я не знаю, почему я вам это рассказываю. Видимо, как случайному попутчику в вагоне поезда, который выйдет на следующей остановке, и уйдет навсегда. Вот и я через несколько дней уеду, и мы расстанемся навсегда.
- Вы так думаете, Лионелла? Мне что-то подсказывает, что мы должны увидеться. Или в России, или здесь, в Париже.
- Ну, я не люблю загадывать, хотя сама бы была не прочь увидеться с вами через год-два. Вы бы показали мне Париж, а то у меня самое поверхностное представление о столице Франции.
- Это было бы замечательно. А вы не можете вырвать хотя бы на денек, я бы вам показал Париж?
- Я поговорю с дочерью. Она уже знает о вашем существовании.
- Вот как. У вас с дочерью доверительные отношения?
- Да, у нас нет друг о друга секретов, хотя разница в возрасте 24 года.
- Так что если я позвоню ей, она будет знать, кто такой Эдуард Оболенский?
- Конечно, я назвала вашу фамилию и рассказала, как ваша семья оказалась во Франции.
Они продолжили доверительный разговор о своей жизни, пока не пришло время расставаться. Эдуард в надежде, что женщине удастся вырваться от внучки, и он сможет ей показать Париж, стал продумывать заранее, куда он повезет гостью. И совершенно забыл, что вечером состоялся очередной матч ПСЖ в чемпионате Франции, и вспомнил лишь тогда, когда его постоянный сосед по трибуне на стадионе позвонил, чтобы узнать, не случилось ли что с обладателем абонемента на соседнее место. Но все, что он заранее продумал, не пропало. Лионелле удалось освободиться почти на полдня, у дочери в этот день не было репетиции, и Эдуард немного показал ей Париж. Оба сетовали, что улицы города наводнили толпы мигрантов, грязных, неряшливо одетых. Эдуард уже давно не бывал в центре Парижа, и тоже был удивлен обилием мигрантов с темной кожей и их беспардонным поведением. Возил их по городу знакомый Эдуарда, который не только добавлял подробностей к рассказу Оболенского, но и фотографировал пару русских на фоне исторических зданий столицы Франции.
Через день Лионелла возвращалась в Россию, поэтому на следующий день после поездки по городу они увиделись в последний раз. Так же посидели за столиком в кафе, пили кофе и вино, которое понравилось даме, а для кавалера оно было самым любимым, а потом Лионелла ушла, оставив после себя аромат духов, и на щеке Эдуарда поцелуй. И на душе Эдуарда стало тяжело. Он никак не думал, что мимолетное знакомство с русской женщиной, тонко чувствующей его, окажет такое воздействие на человека, у которого женщин в жизни было немало. Несколько дней он не находил себе место, пока через четыре дня на его мобильный телефон не пришло сообщение, что Лионелла добралась до Самары без приключений, и она благодарит его за все, что у них случилось в Париже. И на сердце стало легче, он понял, что и Лионелле он не безразличен, она помнит о нем, и сообщила о своем приезде в родной город, чтобы он не волновался.
Хотя Эдуард не был фанатом футбола, но тот ажиотаж, который царил во Франции после того, как сборная страны вышла в финальную часть чемпионата мира в России, а три ведущих игрока ПСЖ играли за сборные своих стран – Неймар за Бразилию, Кавани за Уругвай, а молодой Мбаппе за сборную Франции, сказался на нем. Он заранее купил билет на финальный матч в Лужниках, не зная, кто будет играть в нем. И когда в финал вышли французы, чтобы сразиться с хорватами, летел в Москву в надежде, что сборная Франции станет в очередной раз чемпионом мира. Он загадал, что если французы победят, возьмут реванш за поражение Наполеона, он обязательно возобновить свои отношения с так понравившейся ему русской женщиной. И когда матч закончился победой сборной Франции, и им под проливным дождем вручали чемпионские медали и кубок за победу, Эдуард прямо с трибуны позвонил на мобильный Лионеллы. После небольшой паузы, когда в трубке развались лишь гудки, в ней раздалось:
- Алло. Кто это? Эдуард, это вы?,
Он ответил:
- Я, Лионелла. Хочу приехать к вам в Самару, я сейчас в Москве.
Она ответила:
- Извините, Эдуард, но это невозможно. Я в турне по городам Поволжья с антепризами. Сегодня здесь, завтра там. Давайте в следующий раз.
Он не знал, что означает это русское слово «антеприза», понял лишь то, что увидеть в скором времени Лионеллу не сможет, и очень огорчился.
- Эдуард, что вы молчите? Вы сможете приехать ко мне в Самару в другой раз?
- Я постараюсь, дорогая Лионелла.
- Приезжайте, я очень скучаю и постоянно думаю о вас, Эдуард.
- Мне тоже вас очень не хватает, дорогая Лионелла. Я еще вернусь в Россию, и мы увидимся.
Он приехал в Самару в начале сентября. Но ничего не сообщил даме сердца, остановился в гостинице. Он узнал еще в Париже, когда состоится спектакль с участием Лионеллы в главной роли, купил билет на него. Сейчас, в век Интернета, это не доставило ему больших хлопот. Билет купил в первый ряд, и на спектакль пришел в парадной форме полковника французской армии, с букетом цветов. Когда открылся занавес, и началось действие, вошедшая на сцену главная героиня, увидев сидящего в первом ряду Эдуарда с букетом цветов, растерялась, и не сразу произнесла реплику, которая следовала по сценарию спектакля. Но потом взяла себя в руки и сыграла блистательно. Соскучившиеся по театру за время летних каникул артистов зрители бурно приветствовали каждый выход Леонеллы на сцену, и громче всех хлопал в ладоши сидевший в первом ряду французский полковник. А когда спектакль закончился, артисты вышли кланяться публике, он подошел к сцене и вручил букет цветов Леинелле. Румянец на её щеках не заметил только слепой, и снова раздались аплодисменты.
После спектакля Эдуард и Леинелла пошли в ресторан, столик в котором тоже заранее заказал кавалер. Они сидела напротив друг друга и не сводили глаз, как будто молоденькие влюбленные. Говорили и говорили, рассказывали, как тяжело перенесли разлуку, и как приятна для обеих эта встреча. Когда выпили вина и немного утолили свой голод, Эдуард вытащил и кармана своего парадного мундира бумажку и стал читать стихотворение:
Я опоздала согрешить…
Теперь уже и не охота…
Сейчас мне хочется дружить,
А дальше… Дом, семья, работа…
Сложила мысли в сундучок…
О нём душа моя забудет.
На сундучке висит значок —
С пометкой: «То, чего не будет…»
Смотрела – парень нёс цветы,
От предвкушения краснея…
А у меня о чём мечты?
Чтоб пироги испечь вкуснее…
Чтоб было время – час поспать
И чтобы дети сыты были…
А так… О чём ещё мечтать,
Коль мысли о любви остыли,
Прокисли, будто молоко…
И как оно, потом сбежали…
И без любви мне так легко,
Как-будто все хвосты отпали…
Теперь мне не за кем рыдать,
Сдаваться некому без боя…
Могу спокойно наблюдать
За однотонною судьбою…
Из скучных дней – любовь не сшить…
От пустоты в душе – слабею…
Я опоздала согрешить,
Но может быть ещё успею…
Оторвав глаза от бумажки, Эдуард увидел полные слез глаза Лионеллы. Он подал ей свой носовой платок, но она не воспользовалась им, скомкала в руках. И потом, глядя полными слез глазами в глаза мужчины, чуть слышно произнесла:
- Я хочу согрешить, любимый…