Пример создания текста (отрывок из созданной и опубликованной мной книги)
(Книга «Вечная память» о жизни и родословной А. Дагбаева из серии «Святыни семьи и рода»)
Текст переложен, обработан и создан из устных рассказов и других источников информации. Книга – 10 печатных листов, 160 страниц, в полноцветной твёрдой обложке. Время исполнения – 30 дней. 2010 год.
Моим потомкам
Я родился в феврале 1923 года в улусе Хулинда Ага-Хангильского сомона Агинского аймака, в семье бедняка Рабдана Аюшиева. Мне было восемь месяцев, когда меня усыновил Дагба Батоев. Так я стал Дагбаевым.
В 1931 году поступил в Ага-Хангильскую начальную школу, которую окончил в 1935 году, в том же году поступил в Агинскую неполную среднюю школу, преобразованную в 1938 году в полную среднюю школу. На протяжении десяти лет учебы меня считали крепким средним учеником.
В июне 1941 года окончил среднюю школу в числе 12 выпускников (9 юношей и 3 девушки). Такие выпуски впоследствии назвали «огненными», потому что нашему поколению пришлось сразу со школьных парт шагнуть в пекло Великой Отечественной войны.
22 июня 1941 года началась война, а в июле меня призвали в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию. Было мне тогда 18 лет.
После успешной сдачи вступительных экзаменов я поступил в Черниговское военно-инженерное училище, которое было эвакуировано в город Иркутск. Став курсантом испытал на себе жёсткую дисциплину суровой армейской жизни.
После 8 месяцев учебы, в марте 1942 года многим было присвоено воинское звание – младший лейтенант (приказом наркома обороны маршала Тимошенко). Так скоротечно закончилась моя учёба: на западных фронтах шли тяжелейшие бои. Армия испытывала острейшую нехватку не только в оружии и боеприпасах, но и в командирах всех звеньев. Нас, 30 младших лейтенантов, направили в Среднеазиатский военный округ, для дополнительной подготовки в город Ташкент. И, наконец, в апреле 1942 года я был направлен на Юго-Западный фронт. Попал под город Харьков, где шли тяжелейшие бои.
В июне 1942 года под натиском, превосходящих сил противника с тяжёлыми боями мы отступали до Волги под ураганным огнём артиллерии, минометов противника, и беспрерывных бомбежек. Мы не могли отвечать тем же, потому что испытывали нехватку во всём: в стрелковых оружиях, боеприпасах. Из-за этого немцы вели себя очень нагло. Это вызывало отчаяние и бессильную злобу.
Меня назначали интендантом, но я написал рапорт командованию 28-ой армии о направлении меня на передовую линию фронта, где был назначен командиром саперного взвода 168 стрелкового пехотного полка. Так я попал в самое пекло ожесточённых сражений колоссальной битвы под Сталинградом. Сегодня я горжусь, что участвовал в этом величайшем сражении за всю историю человечества и своими глазами видел окружение и уничтожение немецких войск под Сталинградом.
В декабре 1942 года, за успешное отражение контратак противника был награжден медалью «За отвагу».
В дальнейшем участвовал в боях за освобождение левой и правобережной Украины. С боями прошел Румынию, Венгрию, Польшу и Чехословакию. Четыре раза переходил Карпатские хребты, протяжённость которого 18 километров.
Войну закончил в далекой Чехословакии, юго-западнее Праги.
Есть популярная песня, в которой есть очень правдивые слова, которые понятны только нам, фронтовикам: «Мы пол-Европы по-пластунски пропахали, а завтра, наконец, последний бой». Извиняюсь за нескромность, но я знаю что, строки эти мог написать только тот, кто прошёл с боями по страшным дорогам войны.
Я ушел на службу в июле 1941 года и вернулся домой в апреле 1946-го.
Началась моя мирная жизнь.
С мая 1946 по декабрь 1946 года работал вторым секретарем Могойтуйского райкома ВЛКСМ.
С декабря 1946 года по 1953 год работал учителем начальных классов и физкультуры в Могойтуйской семилетней школе.
В 1953 и 1954 годах учился в Читинском учительском институте.
С 1954 по 1955 год работал учителем физики и математики в Зугалайской средней школе.
С 1955 года по 1983 год работал учителем начальных классов, математики и военным руководителем в Ага-Хангильской средней школе. За все эти годы награжден Похвальными грамотами Центрального Совета ВЦПС, Областного, окружного и районного отделов народного образования.
Должен признаться, что характер мой вспыльчивый, не переношу подхалимов, карьеристов, высокомерных и чванливых людей.
Рассказ свой посвящаю своим детям, внукам, правнукам и последующим потомкам, чтобы они имели понятие о своей родословной, о своих предках и родных. Все упомянутые в родовой схеме-ветви имеют общее генетическое родство, вели одинаковый образ жизни, жили общими делами, помогали друг другу на одном географическом пространстве. Осознание сопричастности к этой достойной родовой ветви долг каждого моего потомка. Помните об этом всегда! Такое понимание сделает вас уверенней, бесстрашней перед трудностями земной жизни.
В данной схеме будут названы имена родичей до пятого колена.
В отличие от общей родословной книги Цаганского рода, где пишутся только имена сыновей, как продолжателей своего рода, мною приведены также имена дочерей, от которых развиваются многочисленные ветви семейств нашего рода.
Отношения среди близких родственников имели свои внутренние не писаные обычаи, правила взаимоотношений сформированные мудростью столетий. Эти обычаи выражались во взаимной выручке, оказании моральной и материальной поддержки в трудную минуту. В роду неукоснительно соблюдались общенародные обычаи: уважительное отношение к старшим, особенно к людям преклонного возраста, совместное снаряжение свадьбы, проводы умерших родственников в иной мир. Также юноши и девушки, имеющие кровное родство не имели право сходиться между собой и устраивать семью до седьмого колена, т. к. от таких браков могли родиться нездоровые потомки.
Надо знать, что сыновья, родившиеся от родных братьев, называются ;еэлинэр, а дети от родных сестер – называются б;лэнэр.
Свой рассказ о нашем роде я построил на основе информации, полученной от родителей и родословной книги Цаганского рода, составленной старейшим колхозником Цыбенжабоном Цырендаши (тогда ему было 91 год), по состоянию на 1 марта 1999 года.
Итак, наш род принадлежит Цаганскому и берет начало от Хоридой Мэргэна, его сына Цаган, жившего 19-20 поколений назад. Мне кажется, что если человек в прежние времена жил в среднем 40-50 лет, то выходит, что Хоридойн Цаган жил 1000 лет тому назад или в начале второго тысячелетия.
Габжи-ламбагай был моим найжи – ламой, давшим имя ребенку и охраняющим его всю жизнь. Он и дал мне тибетское имя Абарзади, что означает «Непобедимый». Габжи-ламбагай очень любил меня, как внука. Летом, когда народ совершал молебны на Обоо (обоо тахилга), в частности на Шулуун Обоо, имеющим имя Дашидондок, он сажал меня на свой тарантас с мягким сиденьем и рессорами, отмахивал своим веером от меня мух. Доехав до Обоо, он располагался на северо-западной стороне сопки и читал молитвенные книги, призывающие к благоденствию народа, жившего в окрестностях.
Габжи-ламбагай в совершенстве владел буддийской философией, могуществом тарни (молитвы) и обладал магической силой, подобной силе индийских йогов. Люди, обращавшиеся к нему по разным надобностям, воочию убеждались в его мистических способностях, а потому называли его Живым Богом.
Мой родной отец и другие рассказывали, что он мог легким дуновением лечить людей, даже животных, зараженных сибирской язвой, подверженных всевозможным опухолям.
Его магическую силу, воплощенную в тарни, на себе испытывали: мой родной отец, уроженец нашего улуса Жамсаранов Батоцырен и многие другие, современники этого удивительного человека. Например, Жамсаранов Батоцырен рассказывал, что в 12 лет у него на голове появилась большая язва, которую никак не могли вылечить. Испробовали всё: применяли всевозможные травы, отвары трав, мази, лекарства от разных лекарей. Болезнь не уходила. Как-то к ним заехал Габжи-ламбагай, и мама мальчика обратилась к нему. Тот подозвал к себе и преклонил голову мальчика, который тотчас почувствовал приятное дуновение прохлады. Потом ламбагай послюнил язву и тихо прошептал молитву. На следующее утро мальчик уже не чувствовал никакой боли, язва быстро рассохлась.
Об этом Батоцырен Жамсаранов рассказывал мне весной 1975 года.
А вот еще один пример, подтверждающий великую силу Габжи-ламбагая. Мой родной отец рассказывал мне, что детстве он заразился сибирской язвой. Опухла левая рука и поднялась температура. Пригласили Габжи-ламбагая. Он дунул на опухшее место, прочитал молитву-тарни. На следующее утро мальчик проснулся здоровым, опухоль исчезла бесследно.
Вот еще случай, приключившийся со мной. После окончания в 1935 году 4 класса, Ага-Хангильской начальной школы, я готовился поступать в Агинскую неполную среднюю школу. Находясь на летних каникулах дома (в улусе Хулинда) неожиданно заболел глазной болезнью. Вскоре совсем ослеп. Напуганный отец запряг коня в телегу, повез меня в Агинский дацан, где жил мой найжи, который был уже в преклонном возрасте.
В то время советская власть репрессировала большинство лам. Однако власть не трогала моего найжи из-за преклонного возраста и честное служение народу. Сейчас я думаю, что сотрудники власти попросту боялись его магических способностей.
Как истинный буддист Габжи-ламбагай, не имел никакой собственности, а то, что поступало ему от благодарных прихожан, жертвовал в дацанскую казну. Обладал он и даром предвидения, говорил: «Меня эта власть не тронет, я отправлюсь в другой мир из своей обители». Так и вышло, он умер по старости в 1936 или в 1937 году. В последние месяцы за ним тайком ухаживала Ойдопова Жалма – дочь Садаева Ойдоп, мать семерых детей, ныне проживающая в Ага-Хангиле. Ее отец Садаев Ойдоп выходец из Содномовского рода, так как Сада был женат на дочери Соднома. Наши одноулусники говорят, что «Жалма в то жестокое время тайком ухаживала за Живым Богом, а потому она заслужила радость, счастье и благополучие около родного очага». Для меня не удивительно, что ее дети, даже внуки очень успешны в жизни, талантливы в науках. И сама Жалма прожила долгую, счастливую жизнь, стала свидетельницей благополучия своих детей.
Вернемся в 1935 год. Итак, мы с отцом к вечеру доехали до дацана и вошли в дом Габжи-ламбагай. Отец объяснил причину приезда. Тогда найжи попросил меня сесть поближе и начал непринужденную беседу:
– Как учишься в школе?
– Хорошо.
- В какой класс поступишь?
- В пятый.
- Пионер?
- Да, пионер.
- Раз в пятый, то бери эти пять кусков сахара.
Я протянул руку. Пять кусков сахара еле вмещались на моей ладони. Найжи сказал:
– Молодец, что учишься хорошо. Еще хорошо, что ты пионер. Тебе надо вступить в комсомол. Будь дисциплинирован, надо учиться с прилежанием, готовиться к жизни в новых условиях…
Таковым было его напутствие.
Потом, взяв меня за руку и приблизив к себе, несильно подул в мои глаза то с одной стороны, то с другой стороны. Уложил меня немного поспать. Через некоторое время я проснулся уже зрячим.
Вот каким был мой найжи!
Эпизод из своей жизни, связанный с моим найжи, рассказал советский скульптор и общественный деятель Балдано Сэрэнжаб, ныне проживающий в Алма-Ате, корреспонденту журнала «Простор», издающегося в Казахстане. Репортаж очень понравился редактору газеты «Восход» Могойтуйского района Виктору Пичуеву. И он опубликовал этот репортаж в своей газете. За что был наказан по партийной линии – строгий выговор с занесением в учетную карточку. Ведь он проповедовал ламаизм. Это было в начале 80-года!
От редактора:
Как явствует из родословной схемы, составленной Абарзади Батоевичем, Габжи-ламбагай родился в 1852 году и приходится ему прямым родственником. Коротенький разговор, который состоялся в 1935 году между родственниками – маленьким пионером и старым ламой, содержит в себе великую мудрость, сострадание и терпимость буддийского учения. Только и только лама, верящий в беспредельность мироздания, живущий во мраке, где нет никакой возможности познания себя и мира, лама, предвидящий по-своему будущее, мог сказать маленькому Абарзади: «Молодец, что учишься хорошо. Еще хорошо, что ты пионер. Тебе надо вступить в комсомол. Будь дисциплинирован, надо учиться с прилежанием, готовиться к жизни в новых условиях…»
Где, кроме буддизма, мы можем найти подобную мудрость?
………………………...........
Из документов узнал, что старший лейтенант Дагбаев был отправлен в штрафбат и вернулся оттуда после третьей штыковой атаки, где в живых от батальона осталось всего три человека! В штрафбат же он попал за то, что ударил старшего офицера по званию за хамство в отношении медсестры.
Герой книги и его родословная произвели на меня такое впечатление, что отказавшийся от книг о родословных, я возобновил работу в этом направлении.
Здесь я показываю только пример, один отрывок из множества созданных мной текстов и книг.
....................................................