В это время, мужчина, разочаровавший, судя по всему, не только Риган, наконец-таки сделал единственное усилие и лениво оттолкнулся от стены.
«Аплодисменты, Боже, аплодисменты!» – язвительно проговорила она внутри себя. «Почему никто, кроме меня в вестибюле, не аплодирует этому эгоисту? Стоп. Кроме меня?»
Окончательно осознать, что Риган стояла на балконной лестнице и действительно аплодировала, ей помог медленный и удивленный поворот головы в ее сторону, того самого молодого человека. Девушка продолжала аплодировать, только теперь, от волнения, Риган начала еще и скалиться. И что хуже всего, ей казалось, чем шире она сможет улыбнуться, тем скорее она найдет выход из этой глупой ситуации. Несколько людей даже остановились, и начали судорожно озираться по сторонам, в поисках впечатлившего ее представления.
Честно говоря, позиция созерцателя ей нравилась больше, чем, пусть и не всеобщее, но довольно неоднозначное внимание среди толпы.
Упавшая девушка, которая рассчитывала на приятное знакомство, откровенно жалела, не только о том, что попала в глупую ситуацию, а что вышла сегодня из дома. Она подобрала с пола конец вывалившегося, шелкового шарфика, и засовав его несколькими, быстрыми движениями обратно в пакет, поспешила, насколько это было возможно, незаметно уйти.
Овации Риган наконец-то стихли. Немногочисленные зрители, остановившиеся посмотреть на городскую сумасшедшую, аплодирующую без повода, стихли. Осознав, что шоу закончилось, случайные прохожие уныло продолжили движение в сторону платформ и эскалаторов.
Молодой человек отвернулся и, пройдя несколько шагов, подобрал свой портфель. Улыбка мгновенно слетела с лица Риган Шмидт.
«И это все? Десять секунд недоуменного взгляда»? – снова вела внутренний монолог Риган. «Хотя, о чем это я? Я только что прилетела в Нью-Йорк».
Молодой человек перевернул свой портфель, провел пальцем по безжалостно содранной коже на одной из его сторон, и... выкинул его в рядом стоящую урну.
Риган два раза встряхнула головой. За счет своей природной эмоциональности, которую, впрочем, ей прощали близкие и знакомые, она вскинула перед собой открытые ладони. Недоуменно сотрясая ими в воздухе, девушка вложила в это движение больше слов, чем смогла бы произнести. Заметив, что именно в этот момент, он повернулся к ней лицом, Риган даже не удивилась. На такие казусы девушке везло всегда.
Конечно же, проследив за ее участием, он демонстративно махнул рукой на новый дом своей драгоценной сумки, и слегка поморщился, приоткрыв рот. По-видимому, это обозначало слова: «А, да черт с ней, сейчас пойду и куплю себе десять таких. И тебе за одно. Но только одну»
«Я же, все-таки эгоист.» – посмеявшись, добавила девушка внутри себя. Риган улыбнулась. Ее занимало это, странное общение с незнакомцем на расстоянии.
На табло отразились новые буквы и цифры. Вопреки своему неписанному правилу, он запрокинул голову и прищурившись, стал всматриваться в табло вместе со всеми.
«У него плохое зрение». – Снова улыбнулась Риган и опустила голову. «Наверное, ему слишком претило носить очки, вот он и зарабатывал себе лишние морщины у глаз.»
Но не будем вдаваться в лихое осуждение, чтобы не совершить поспешных выводов. Риган ни на минуту не желала ему зла. В отличие от внушающего количества современных людей, девушка сумела сохранить в себе возможность не радоваться чужим неудачам. Ее философия на этот счет была до одурения проста.
Ей казалось, что у таких людей, превосходство которых над другими, выливается, как за края переполненного бокала – вино, нет проблем. Ни со здоровьем. Ни в личной жизни. Ни, естественно, с деньгами. Они преподносят себя так, будто самой большой ошибкой в твоей жизни, станет то, если ты случайно окажешься у них на пути.
Они всегда спокойны, размеренны. Расслаблены, если хотите. Взгляд может падать в любую сторону, независимо от такта или вежливости. Этот, взгляд, у них – всегда носит характер надменности, и навязчиво-наигранное, радостное настроение.
Движения резкие, в тот момент, когда они хотят произвести впечатление. И мягкие и ватные в остальных случаях, в принципе, как и вся их скучная, однообразная жизнь. Только сами они, относят ее к разряду весьма зрелищных и захватывающих.
«Хам» Риган, как она уже успела олицетворить его хоть в какое либо существительное, подходил под описание так, будто был его первоначальным прототипом.