Полсотни клыков циркулярной пилы по очереди вгрызаются в древесину. Пила — стремительный и грозный, но неудачливый хищник, обезумевший от неутолимого голода и бесконечной череды разочарований.
Две тысячи раз в секунду стальной клык с кобальтовой напайкой разрывает волокна иссохшей жертвы, по волчьи выхватывая целый кусок — стружку. И тут же нетерпеливо отбрасывает добычу в сторону, успевая на ходу распробовать и выплюнуть несъедобную сухую плоть.
Каждый новый укус приносит пиле досаду и злое недоумение. Так мог бы чувствовать себя лев-людоед, если бы задранная им пышная молодая женщина внезапно превратилась в мумию чинчорро, тщательно объеденную соплеменниками-каннибалами десяток тысяч лет назад. Но в отличие от льва, пила не теряет интереса к несъедобной жертве — она взвывает, тускло скалится очередным клыком и вновь кусает доску.
Жизнь пилы-хищника проходит со скоростью в две тысячи разочарований в секунду. Диск вращается. Это маленькая пародия на бхавачакру, колесо бытия, которое по недосмотру прицепили на высокоскоростную тележку прогресса. Ни тысячи, ни миллионы его оборотов, не принесут пиле внезапного просветления. Глупый хищник обречен оставаться голодным, пожирая десятки погонных километров несъедобной древесины до тех пор, пока не затупятся клыки.
«Stay hungry. Stay foolish».