Месть имеет право быть!

    


                Боевую машину пехоты оставили километра за два с половиной до предполагаемой ночёвки боевиков. Местность была холмистая, но достаточно открытая для наблюдения, а БМП – цель приметная и громкая. С командиром экипажа машины договорились о том, что в случае форс-мажора, «кавалерия» сможет подскочить и прикрыть бронёй в течении максимум десяти минут по красной ракете. До блокпоста духов решили идти всей группой, а потом разделиться и обойти лагерь с двух сторон.
                До блокпоста дошли быстро, воспользовавшись ночной тенью, падающей от горного массива. Лица и руки измазали американской чёрной и зелёной маскировочной мастикой, которую Бес со Злым выпросили у спецов. От неумения, парни её чуть ли не втирали в кожу лица и рук, отчего физиономии потели и страшно чесались. Правда, от этого дискомфорта морды становились ещё страшней.
                Блокпост обнаружили вовремя. Решили «в гости» пойти втроём. По очереди рассматривали его расположение и возможные подходы в ночной бинокль. Но почему-то над камнями, присыпанными землёй, появлялась одна и та же голова. Спят, что ли? Наконец и эта голова стала всё реже появляться над укрытием. Пошли, вернее поползли: Платон, потому, что так надо было, Бес, потому, что только он мог спросить, а его могли понять и Злой. Почему Злой? У него с ножом лучше всех получалось. «На хозяйстве» оставили Араратика.
                Ползли медленно и бесшумно, как австралийские ленивцы. Метров за десять, Злой неожиданно, буквально носом, воткнулся в скуренный практически до фильтра, чинарик. Надпись прочитать было невозможно, но и переубедить Злого, что это не «ТУ-154» было невозможно тоже. Он сграбастал его вместе с землёй и сунул в боковой карман штанов. По подошве постучали… Платон показывал ему, чтобы уходил вправо. Почти одновременно, медленно приподнимаясь на локтях, заглянули за бруствер блокпоста. Двое душманов действительно лежали «валетом» на дне «гнезда» в обнимку с автоматами. Рядом стоял закопчённый чайник и большая глиняная тарелка с обглоданными бараньими рёбрами. «Не на голодный желудок помирать собрались», - подумал Злой. А под Платоном сидел третий дух, опустив голову в войлочном берете на руки, держащие автомат. Злой, жестикулируя указательным пальцем, распределил кому кого брать. А теперь потихоньку...
                «Потихоньку» не получилось… у Беса. От толчка, его правая нога соскользнула с накрытого травой камня и Бес, как пловец в сухом бассейне, отчаянно пытаясь остановиться, начал сползать вниз. Злому пришлось работать за двоих, но тут говорить о том, чтобы взять языка, речи уже не шло. Первый дух проснуться не успел, а вот со вторым пришлось повозиться. Инстинктивно он успел отбить удар, и нож, пробив халат, оказался вместе с рукой Злого у него подмышкой. И если бы не короткий удар клинка Платона в шею басурманина, неизвестно чем бы всё закончилось.
                «Хоть одного захомутали», - удовлетворённо думал Платон, прижимая духа в берете к земле и отбрасывая чужой «калаш» в сторону. Через бруствер переполз злой, как чёрт, Бес. На втором духе верхом сидел Злой и, вытирая нож о полосатый халат, шёпотом спросил:
                - Бес, ты чё? Поссать ходил?
                - Да, пошёл…
                Платон быстро связал за спиной у духа руки и рывком посадил перед собой. От рывка голова пленного дёрнулась, войлочный берет слетел, обнажив соломенного цвета вихры, выделяющиеся даже ночью. Для того, чтобы разглядеть духа поближе, Платон взял его за отвороты халата и подтащил к себе. Типичное славянское лицо, наполненные нечеловеческим ужасом голубые глаза, трясущиеся губы, перекошенный рот, силящийся что-то сказать.
                - Бес, иди сюда. Тут какой-то дух, непонятно крашенный. Переводить будешь, - тихо сказал Платон.
                Подползли на четвереньках Злой с Бесом и с интересом склонились над духом. Дух начал истерично дрыгать ногами и попытался в голос заорать:
                - Чур мэнэ, чур мэнэ! Шайтаны…
                Бес быстро заткнул ему рот его же беретом, легонько стукнул в грудь и вопросительно посмотрел на Платона. Тот ткнул пальцем в чёрную щёку Беса, типа шайтан, он и есть шайтан. Стало понятно, с чего этот урод обоссался.
                - Я не ослышался? Это и правда хохол? – в недоумении спросил Бес, гримасничая и шкрябая свои чёрные щёки.
                Все слышали, как во время удара, под халатом у духа что-то хрустнуло. Платон полез за пазуху стёганного, непонятного цвета халата, и вытащил зеркальные очки, с одним разбитым стеклом.
                - Не понял… это ж Сашкины. У них ещё перемычка на переносице треснута, - чуть ли не в голос сказал Бес.
                - Вот и нашли мы любителя болгарских сигарет, - мрачно сказал Злой, доставая из кармана жёлтый фильтр с узкой полоской папиросной бумаги.
                - Смотри, что-то сказать хочет, войлок жуёт, -прошептал Бес, вытаскивая у хохла кляп.
                - Хлопци, я ж свий, я ж с Луцька, мэнэ Тарасыком звуть… - захрипел дух, еле ворочая сухим языком.
                - Это ты Сашку? – сжимая в кулаке тоненькие дужки модных «зеркалок», сквозь зубы спросил Платон.
              Предчувствуя неотвратимость кары, Злой попытался хотя бы временно её оттянуть:
                - Платон! Лёха, ты хотел у него что-то спросить!
              Услышав имя – Платон, лицо Тарасика скорчилось в дьявольской гримасе, он тоненько завыл, задёргался, пытаясь подальше отползти от этих страшных, постоянно чешущихся, чёрных лиц. Но Бес поймал его за ногу и рывком подволок ближе. Платон надавил ему коленом на грудь и повторил вопрос:
                - Ты Сашку, гнида?
                - Ты Платон? Платон, я Тарас…
                - Ты – дух! И сдохнешь, как дух! – не разжимая зубов, прошипел Платон, полоснув по горлу врага дамасским клинком.
               Минуту молчали. Потом Бес легонько толкнул Платона в плечо и тихо спросил:
                - Лёх, мы ж гада спросить хотели… Легче?
                - Немного, - ответил Платон, вглядываясь в строения бывшей «опиумной фабрики» местного значения.
              Сама «фабрика» состояла из двух одноэтажных строений, построенных, вернее даже, сляпанных из плетённых веток и прутьев, обмазанных местной красной глиной. Примерно из такого же материала были и плоские крыши. Между строениями стоял длинный, невысокий навес, под которым, по догадкам Платона, стояли машины. Там же была и кухня. Стоял мангал, большой котёл и тандыр для лепёшек. Видно не совсем давно прикрыли опиумное производство. Чуть в стороне и ближе к блокпосту виднелся общий… вернее общее отхожее место, определённое строго по запаху. Ну, и совсем на отшибе, находилось странное помещение без крыши, но зато с дверью под висячим замком. Посовещавшись, разведчики разработали план и тут же связались с Араратиком. Армянин оказался злым и голодным.
             План был простой и без особого риска. Группа Араратика делится на две части. По два пулемёта в каждой, чтобы не обидно было и по одному снайперу. Обе группы работают по «своему» строению, естественно по нижней его части. Пулемётчики отрабатывают по одному ящику патронов и ждут указаний. Снайпера «подбирают» бегущих и выбегающих. Войну начинают Бес и Злой, делая по одному выстрелу из гранатомётов по двум халупам. Потом они должны сместиться вправо и поинтересоваться, что же это за странное помещение без крыши? Общее руководство осуществляет Платон, находясь на блокпосте, а заодно прикрывая и тылы. Хороший план.
               Началось с того, что, когда гранатомётчики вышли на позицию и, глядя друг на друга, готовы были нажать на спусковые крючки, дверь правого домика открылась и на пороге появился дух. Он стоял и спокойно смотрел на Злого, лениво почёсывая причинное место. Потом махнул рукой и что-то спросил…
                Злой саданул прямо в него, добавив выстрелом из подствольника. Шухер продолжался минут восемь. Попытались выйти ровно по одному человеку из каждого помещения. Один появился в полный рост… и так же упал назад, закрыв за собой дверь. Во второй двери дух, видно спросонья, появился на четвереньках. В этой позе снайпер его и отработал. Пулемётчикам ещё на базе, дали команду при набивке пулемётных лент, делать вставки с трассирующими и бронебойно-зажигательными патронами. На случай, если придётся работать в тёмное время суток. Жиденькие стены построек разлетались, как коробки спичек Гомельской спичечной фабрики. Высушенные годами прутья и ветки, освободившись от глиняной пыли, тлели и вспыхивали, раздуваемые утренним горным ветром. Лишившись опоры, крыша первой постройки упала, превращая свободное пространство в адскую духовку. Больше одного ящика патронов не тратили. В первое помещение Араратик так и не вошёл, горело дерево в стенах. А во втором побывали. Прошмонали духов, но только у одного нашли документы. Три паспорта на одно имя. Афганский, Пакистанский и… Правильно! Китайский. Ничего серьёзного и полезного больше не нашли. Только деньги… правда красивые на вид. Английские фунты, французские франки и немножко одноцветных долларов.
                Связались с «кавалерией» и через десять минут прожектор грохочущего БМП, сначала промахнулся, а потом выхватил из темноты раннего утра чёрные рожи довольных разведчиков, встречающих их на бруствере блокпоста. Злой и Бес обнаружили в помещении без крыши две почти полные двухсотлитровые бочки солярки и, завёрнутые в полиэтилен два рюкзака с опиумом – сырцом. А под навесом, под импортной синтетической камуфляжной сеткой, стояли два, практически новых японских пикапа «Тайота». Но самое главное было в большом котле на треноге над ещё тёплыми углями. Под крышкой чугунного котла, в жирном, насыщенном бульоне купались крупно порубленные куски баранины. Видно готовили на утро. На двадцать человек. Некоторые пытались брезговать…  ровно полторы минуты. Чуть позже Араратик начал было умничать и критиковать повара, да и самого барана. Армянина слушали и ели. Молча. Ну, конечно оставили и танкистам. 
                Связались со старшим лейтенантом Ивановым, доложили об успешном завершении операции:
                -  Ликвидирована банда оппозиционеров в количестве 22 человек и лично полевой командир Мансур Шах. Потерь среди личного состава и раненых нет. Среди трофеев два новых пикапа «Тайота», а также один рюкзак опиума – сырца, а также личное оружие бандитов.
                - Отлично, Платон. Ты на базу не докладывай, я сам доложу. Лейтенанта твоего прооперировали, оказывается он с тремя осколками в плече бегал.
                - Товарищ старший лейтенант, разрешите пикапы не уничтожать сразу. Пацаны хотят прокатиться. И солярка есть, - попросил Платон.
                - Добро. Прокатитесь. Конвой с заправщиком приходил. Заправили нас и вернулись на базу. Я вас жду.
                Через пару минут Иванов связался с базой. Майора Чижова на месте не было, уехал на проверку оперативной информации с третьим взводом. Разговаривал с самим начальником штаба бригады.
                - Товарищ полковник, ликвидирована банда оппозиционеров в количестве 22 человек и лично полевой командир Мансур Шах. Потерь среди личного состава нет. Среди трофеев два новых пикапа «Тайота» с запасом дизтоплива, а также личное оружие бандитов, - отчитался старший лейтенант.      
                - Молодец, Иванов! Прибудете на базу, доложишь лично. И отличившихся… Ну, и «Тайоты» эти свои покажешь.
                - Есть, товарищ полковник.
                «Домой» никто не хотел ехать на броне. Даже Гришка – механик БМП бухнулся на колени перед своим сержантом и вымолил свою мечту. Первый и последний раз в своей недолгой жизни он сидел за рулём такой роскошной машины, хоть и с правым рулём. Закончилось тем, что на броне никого не оказалось, в БМП за руль сел командир, а в башне на командирском месте разместился наводчик. Бойцы, отъевшиеся на моджахедовских харчах, расселись на свои ранцы и рюкзаки в кузовах пикапов. Они улыбались, что-то кричали друг другу и радостно глотали пыль, подставляя чёрные лица тёплому афганскому ветру. По прибытии под «крыло» старшего лейтенанта Иванова, Араратику пришлось из кабины пересесть в кузов. На его место, радуясь, как пацан, закончивший ПТУ, уселся сам старший лейтенант. Так и доехали.
               С каждым докладом уменьшалось количество рюкзаков с опиумом сырцом. А про «красивые» деньги вообще базара не было. Но никто ни-ни! После Афгана, Иванов купил себе «Жигули» новой модели. А дембеля привезли домой мамкам хорошие подарки. «Тайоты» через два дня с базы уехали. Куда-то.
               После преследовавших бригаду и разведроту трагедий и утрат, командование наградами и поощрениями личный состав не баловало. Но Иванову, Платонову, Оторбаеву и Еремееву по Красной Звезде к афганкам прикрутили! Ну, и погибшим, - в обязательном порядке.