Белая, ладная, в больших чёрных пятнах. Дикой прибилась, знатный мышелов.
Даётся только кормить, и только бабушке:
- Матрёна, Матрёша, кис-кис...
Лисенке с Волченкой обидно:
- Гыс-гыс...ГЫса...
Дети лежат на полу с кочергой, загонщики. Гыса шипит из-под шкафа.Тигры и джунгли.
Вбегает бабушка с мокрой тряпкой, спасать любимицу.
В сентябре уезжают в город, кошку оставляют в соседском доме. Она бежит за машиной, доколе хватает сил, и орёт, надрывая сердце.
В дом входит осень и сворачивается на любимом кошкином месте.
У соседки бабы Нади тепло, налито молоко, в углу огромная голубая икона "Крещение Христа". Золочёные виноградные лозы оклада. Заянский поп сколько лет для церкви просит, не отдает.
Матрёна столбиком садится на лавку.
У бабы Нади лучистые, голубые глаза, цвета воды в Иордане. От них лучатся морщинки.
- Ты потерпи, Матрёша, потерпи, отпустит, - тихо говорит она.
Поправляет лампадку и крестится:
- Вот зима пройдёт, и отпустит.
От печки волнами накатывает жар. Поворот к холоду.