Глава 8. Посвящается моему старшему брату...

               

     Помнишь, братишка, время то давнее
     Сосны и море, солнца закат;
     как корабли провожали мы в плавание,
     как мы их ждали назад?
     Как нам хотелось быть капитанами
     И в кругосветку уйти по весне!
     Что ж, мастерами, конечно же, стали мы
     Каждый в своём ремесле…



   Эта глава пишется и посвящается моему родному брату Бабенко Владимиру Яковлевичу,
Командиру подводной лодки «С-296», дважды призёру на приз Главнокомандующего ВМФ СССР
в торпедных стрельбах по морским целям, за 1980 и 1983 годы.
 

Их судьбы, в чём-то схожи.
   



Здесь я решил предложить читателю на основе отрывочных данных из разных, уже опубликованных, материалов воссоздать картину происшедших событий того времени.



                Пасынок.
               
 

 «Когда мы вернулись с войны, я понял,   
                что мы не нужны!»
                Борис Слуцкий,
                поэт – фронтовик.
               
 
1963 год.
ПОДВИГ БЫЛ ЕМУ ПРЕДНАЗНАЧЕН
На Балтике воевало тринадцать подводных лодок - «эсок». Лишь один из командиров перед походом написал завещание. Предчувствие вызвало улыбки. А в итоге из тринадцати уцелела лишь единственная, как раз под несчастливым номером. В том, что «С-13» во всех схватках победила, выжила, заслуга каждого члена экипажа, но в первую очередь командира. В закрытом от мира пространстве он бог, царь и воинский начальник. Все решает его искусство, если хотите — талант. Командир, Александр Иванович Маринеско, талант имел от Бога. На «Малютке» и потом на «С-13» он потопил восьмую часть того, что за всю войну все остальные подводники Балтики. Подводник № 1.
Вообще-то изначально —  Маринеску. Отец его румын. В 1893 году избил офицера, за что грозила смертная казнь, но он из карцера бежал, переплыл Дунай. Женился на хохлушке, букву «у» в конце фамилии поменял на «о». По решимости, удали и бесстрашию Александр Иванович — в отца. В 13 лет начал плавать учеником матроса. В школе юнг ему, как лучшему, сократили срок обучения и без экзаменов пере-вели в мореходное училище. Затем — высшие курсы командного состава. Но в разгар занятий слушателя Маринеско с курсов отчислили, из флота демобилизовали.
  Причина — «анкета». Самолюбивый и гордый Маринеско не написал ни единой просьбы разобраться. Но несправедливость была столь очевидна, что сами восстановили. Курсы, как и школу, он закончил досрочно. Уже через год после то-го, как Маринеско принял подлодку «Малютка», она установила рекорд скорости погружения, лучше всех провела торпедные стрельбы и в 1940 году была признана лучшей на Балтике.
   Вначале войны на маломощной «Малютке» Маринеско потопил транспорт водоизмещением 7000 тонн и был награжден орденом Ленина. Его перевели на «С-13». В первом же его походе лодка потопила очередной транспорт. Еще один орден — Красного Знамени. Подвиг был ему предназначен.
 
30 января 1945 года. Гибель лайнера «Вильгельм Густлов».
В море он поступал вопреки всем законам подводной войны и даже логике. Атаковал порой со стороны немецкого берега, с мелководья, а уходил от погони — к месту потопления. Лез в самые опасные места — потому что его там не ждали. Он ничего не боялся ни на море, ни на суше. Но если в море был расчетлив и хитер, то на берегу не знал ни умеренности, ни осторожности. С начальством — прямой, порой дерзкий.Береговые штабные работники не любили его, да и он симпатий к ним не питал. За всю службу на флоте — с 1933-го и до 1945-го — Александр Иванович «сорвался» дважды. 29 мая 1943 года он с товарищами крепко выпил — поминали экипажи лодок «Щ-406» и «Щ-408» и их командиров. (Лодки ушли в море разведать выход и не вернулись.) Итог — парткомиссия. 14 августа 1943 года не вернулись из похода соседки Маринеско по дивизиону — «С-9» и «С-12». Снова поминки. И снова парткомиссия.
   Все же поминки — больше повод. Причина — немцы гораздо лучше подготовились к подводной войне, Балтика была густо заминирована. В 1943 году на немецких заграждениях подорвалось много первоклассных лодок. Долгими месяцами лодки простаивали в доках — в ремонтах. Маринеско рвался в море. Обратился к Орлу, командиру дивизиона: «Мне надоело безделье. Стыдно смотреть в глаза команде».
  Злополучный Новый год — 1945-й. Маринеско с товарищем был отпущен в город (Турку, нейтральная Финляндия). В пустом гостиничном ресторане они со славянской широтой попросили накрыть стол на шестерых (ясно, что должны были подойти кто то ещё?).Маринеско очаровал молодую красивую хозяйку гостиницы, шведку, и у нее остался.
   Под утро постучала горничная: внизу ждет жених хозяйки с цветами. «Прогони», — сказал он. «Ты же на мне не женишься?» «Не женюсь, — сказал Маринеско, — но все равно прогони». Вскоре в дверь снова постучали, теперь уже офицер с лодки: «На базе переполох, вас ищут. Уже финским властям заявили!» «Прогони», — сказала она. «Не могу». — «Я ради тебя жениха прогнала. Какие же вы победители, с бабой переспать боитесь!» И Маринеско сказал офицеру: «Ты меня не видел». Вернулся вечером. Ему грозил трибунал. Но идти в море с другим командиром экипаж отказался. Александр Евстафьевич Орел (впоследствии адмирал, командующий Балтийским флотом):— Я разрешил ему выйти в море, пусть там искупает вину. Мне говорили: «Как же ты такого архаровца отпустил?» А я ему верил, он из похода пустой не возвращался.
                АТАКА
   Вильгельм Густлов был лидером швейцарских нацистов, одним из помощников Гитлера. В его память и был построен девятипалубный чудо-корабль, последнее слово техники, с личными апартаментами для Гитлера. Он не мог затонуть, как не мог затонуть железнодорожный вокзал.
   Лайнер «крестил» лично Гитлер и на банкете поднял тост: «За великую Германию».
Если бы не характер Маринеско, они бы никогда не пересеклись. Согласно приказу «С-13» курсировала в заданном районе 20 дней. Впустую. Вопреки приказу Маринеско район покинул и вышел на охоту.
  Многочасовая погоня за лайнером и атака описаны не раз и подробно. Напомню лишь, что Маринеско, видя, что «Густлов» не догнать, всплыл и с яростью самоубийцы помчался в позиционном положении. Все три выпущенные торпеды попали в цель.
    По последним данным, за 20 часов до выхода в море на борту «Густлова» находилось 7956 человек, но по окончании регистрации приняли еще чуть более 2000. То есть на корабле, который был рассчитан на 2000 человек, находилось бо-лее десяти тысяч.
Гибель «Титаника» принято считать самой большой морской катастрофой в мире. Но на «Густлове» 30 января 1945 года погибло более чем в шесть раз! Замкнуло электросистему, и корабль уходил на дно при полной иллюминации...Спаслись 998 человек. В основном мужчины, в том числе все четыре капитана: они даже не замочили свои мундиры.
  «Русский варвар потопил мирный корабль!» — кричала фашистская пропаганда. Но еще в войну шведские и финские исследователи признали, что «Густлов» являлся «законной целью для атаки». Потом это подтвердят и сами немцы. Лайнер был плавучей учебной базой немецких подводников. На борту его находились 3700 молодых офицеров - подводников (теперь немцы поправляют: более тысячи. Пусть так). Далее, 370 девушек из вспомогательного флотского батальона. Они разместились в  пустом бассейне «Густлова», выложенном разноцветным кафелем и мозаикой. Торпеда с надписью «За советский народ!» попала в бассейн. «Многих девушек разорвало на куски осколками кафеля и мозаичного панно. Вода быстро прибывала, в ней плавали куски человеческих тел, бутерброды… спасательные жилеты». (Гюнтер Грасс, писатель).
   А еще на борту находилось войсковое соединение 88-го зенитного полка, хорватские добровольцы, 162 раненых солдата, 426 членов судовой команды. Это был вооруженный лайнер, подчиненный ВМФ, который шел без опознавательных знаков, с сопровождением.
  Невольные параллели и совпадения... 30 января 1945 года Гитлер отмечал годовщину прихода к власти, выступал в рейхстаге с обращением к нации. Корабельное радио «Густлова» транслировало эту речь, под слова о непобедимой Германии корабль уходил на дно. 30 января — еще и день рождения нациста Вильгельма Густлова, имя которого красовалось на судне.
Разве не мистика?
   В момент катастрофы мимо проходил тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» — колосс длиной свыше 200 метров, скорость 32 узла, 40 орудий, 12 торпедных аппаратов, глубинные бомбы и три палубных самолета. В воде плавали, тонули тысячи людей — крейсер предпочел промчаться мимо: «вследствие подводной опасности». Маринеско наводил на них панику.
А «С-13» на базу не спешила. Через 10 дней потопила еще и мощный крейсер, на борту которого было около трех тысяч солдат и офицеров.
За один поход, отмечал с восхищением нарком Н. Кузнецов, Маринеско уничтожил целую дивизию. Комдив А. Орел представил Маринеско к Золотой Звезде, нескольких офицеров экипажа — к ордену Ленина.
Награду Маринеско снизили до ордена Красного Знамени. Из подвига вычли вину. Соответственно резко снизили награды и всему экипажу.
               

                НЕУСТАВНОЙ
   
      «Атака века» — так оценили подвиг экипажа «эски» английские историки. Английские, шведские, финские, западногерманские, прочие специалисты задавались вопросом: почему Маринеско не Герой? И приходили к выводу: советское военное командование не поверило в фантастические победные результаты.
Разве могла им, нормальным людям, прийти в голову истинная причина? Руководству ВМФ нужно было, чтобы Герой был непременно хрестоматийным, уставным...
Хрестоматийный никогда бы не совершил ничего по-добного.
Штурман Редкобородов:
— В 1967 году газета «Страж Балтики» опубликовала статью, в которой написала: «Густлов» топил старший помощник командира Ефременков, а не Маринеско. Намекали, что командир был в нерабочем состоянии. Александр Иванович уже умер, это ему вдогонку…
Долгие послевоенные десятилетия имя его называли полушепотом, словно речь не о подвиге, а о преступлении.
                ПАМЯТНИК
    Опять параллели: «Густлов» — Маринеско, они — мы. В послевоенные годы многие водолазы, охотники за сокровищами, прочие хищники разоряли, коверкали потопленный «Густлов» — искали знаменитую Янтарную комнату, золото Имперского банка.
Военно-морское ведомство СССР почти полвека рвало на части командира легендарной «С-13». Потрошили и живого, и мертвого. Искали компромат и на военном флоте, и на гражданском, и на заводе, где ему пришлось работать. Что за страсть такая — мертвых обыскивать?
      В Германии, в Киле, у входа в гавань, поставили памятник «Вильгельму Густлову».
  И в СССР, в Лиепае, во второй половине 80-х решили поставить памятник Маринеско. Бросили клич: с офицеров — по пять рублей, с мичманов — по трояку, с матросов — по пятьдесят копеек. Всеобщий подъем был необыкновенным. Рабочие трудились бесплатно, сверхурочно. Скульптор Валерий Приходько от денег отказался.
         Праздник открытия был — чудо. Цветы, митинг. Два гимна — СССР и Латвии.
А через три недели рано утром моряки глянули и остолбенели: имя Маринеско с памятника сорвано. Ночью.
       Оказалось, распорядился политработник в/ч Иванов, который как раз руководил сооружением. На него цыкнули из Москвы. Он это скрывал: «Просто памятник совершенствуем». (А выполнил это поручение пропагандист капитан 2 ранга В.Филатов - после этого был назначен начальником политического отдела 14 дивизии подводных лодок на Черноморский флот тоже совершил «подвиг».) 
 
       Нечасто я видел отречение.
  Любим, потом каемся, что любили, потом каемся, что каялись. Сколько раз уже одною и тою же рукой крестили и предавали анафеме, жаловали и казнили.
    Бывший политработник Василий Федорович Иванов поступил мудро. Он заготовил памятник и… для себя. На большой мраморной плите красочно выбили имена создате-лей памятного комплекса во главе с ним, Ивановым. Хотели поставить плиту рядом с памятником Маринеско. А когда из Москвы цыкнули, плиту потихоньку зарыли рядом в землю. Уезжая вскоре в Ленинград на долгожданную должность, на контр-адмиральскую, Иванов так и сказал:
— Еще время придет, может, выкапывать будем.
      Потом, если победят противники Маринеско, Иванов чист: да, ошибся, но тут же и поправился — фамилию эту нехорошую сам же и сорвал. А если победят сторонники Маринеско, он выкопает плиту со своим именем и скажет: я и тогда был «за».
И останется принципиальным для любого времени.

                ГОСУДАРСТВЕННАЯ  «АТАКА  ВЕКА»
 
   Капитан 3 ранга Александр Маринеско
Неужели дело только в той злополучной новогодней ночи в Турку? Ведь оба партийных взыскания за выпивки-поминки парткомиссия потом сняла с Маринеско как с вполне «искупившего свою вину честной работой и дисциплинированностью». Неужели одна новогодняя ночь разрушила всю жизнь?
А. Орел:
— Беда Маринеско в том, что его судьбу решали те, кто ни разу выстрела не слышал. Кто?
На подводные лодки подсаживали штабных политработников. Зная Маринеско, к нему на лодку никого не направляли. Но в конце войны командующий Балтийским флотом адмирал Трибуц дает уничижительную характеристику начальнику отдела подводного плавания Балтийского флота контр-адмиралу Стеценко. Этот контр-адмирал ни разу (!) не вышел в море. Фактически характеристика — упрек в трусости.
  И вот для Стеценко выбрали самую надежную подводную лодку — Маринеско. «С-13» курсирует в море с 20 апреля по 13 мая. Год — 1945-й. Старший на борту — контр-адмирал. Семь раз Маринеско обнаруживает цель для атаки, и каждый раз Стеценко пресекает все попытки атаковать. Маринеско пытается согнать Стеценко со своего командирского поста. Дело доходит до рукопашной… Офицеры лодки разнимают их.
Лодка вернулась пустой. Контр-адмирал строчит донесение: «из-за неправильных действий командира», «из-за неправильного маневрирования» и т.д. «боевую задачу подлодка не выполнила». Самая унизительная для Маринеско запись: «не стремился сблизиться с противником». И еще: «нерешительность» (а где же начальник отдела подводного плавания – учитель?).
   За этот поход был награжден один - единственный человек. Кто? Стеценко. Он получил самую высокую морскую награду — орден Нахимова.
    После этого Маринеско дал себе волю — выпивки, конфликты с начальством. По свидетельству писателя А. Крона, у него начались приступы эпилепсии. Трудно поверить, но Александр Иванович, с его-то гордостью, чувством собственного достоинства, сам просит партийную комиссию: устал, выпиваю, потому что болен, прошу направить меня лечиться…(не командира соединения?).
     Шел август 1945-го. Война была позади. Теперь он и трезвый государству не нужен. Маринеско просто уволили с флота.
     Александр Иванович работал в институте переливания крови замом директора по хозяйственной части. Директор - хапуга строил дачу, хотел избавиться от принципиального зама. С согласия директора Александр Иванович развез по домам низкооплачиваемых работников валявшиеся во дворе списанные торфобрикеты. Директор сам же и позвонил в ОБХСС.
    За давностью лет я не без труда установил фамилию негодяя: директор — Викентий Васильевич Кухарчик.
     Был суд. Председательствовала Прасковья Васильевна Вархоева. Первый состав суда распался. Прокурор, фронтовик, видя липу, от обвинения отказался, оба народных заседателя заявили особое мнение. Лишь судья Вархоева не сдалась…
  Но, зачем я извлекаю эти имена — из тьмы, из небытия? Мало ли было их, подручных своего времени? Извлекаю с единственной целью — ввести в широкий обиход, в повседневность не только такие забытые ныне понятия, как «честь имени», или, как говаривали в старину, «фамильная честь», но и соответственно «фамильное, родовое бесчестье». Если через поколения на детей и внуков будут оглядываться, может, и черных распорядителей станет поменьше, и исполнителей сыскать будет потруднее.
    Конечно, я упрощаю. История всех последних десятилетий менялась так часто и круто, что созидатели и разрушители (гонимые и гонители) оказывались подчас в едином лице.
Маринеско приговорили к трем годам лишения свободы. На такой срок далеко не отправляют. Но КТО-ТО вел его. Александра Ивановича загнали на Колыму. Запихнули в один вагон с недавними полицаями.
То, что творила с ним советская власть, вплоть до его нищенской смерти и после смерти, тоже можно назвать «атакой века».
                ТРАВЛЯ
   
     Политуправление ВМФ вело травлю по лучшим образцам прошлого. Молодой капитан 3 ранга В. Вербицкий выступает с разоблачительными статьями в «Страже Балтики». «Развенчиваются» все: Маринеско выведен негодяем, команда под стать командиру — шкурная (якобы экипаж составлял липовые отчеты о потопленных судах, чтобы получить большие денежные вознаграждения).
      Публикации кощунственно приготовили к 25-летию со дня трагической смерти Маринеско. Их перепечатала газета Черноморского флота; с опозданием, не без сопротивления — газета Тихоокеанского флота. И только Северный флот отказался, устоял.
      Зато расстаралась «Красная Звезда». Здесь другой молодой капитан 3 ранга О. Одноколенко подозревает в корысти тех, кто вступался за Маринеско.
Ну, как с ними бороться? Все архивы по «С-13» ВМФ спрятали под замок, офицеров лодки к ним и близко не подпускают. А молодым холуям — пожалуйста.
…Собственно, что такое Вербицкий или Одноколенко? Вербицкие и Одноколенко, готовые привести в исполнение любой приговор, сыщутся всегда и всюду. Не это самое грустное. Отличая русскую историю от прочих зарубежных, Владимир Ходасевич писал: «Дантесы и Мартыновы сыщутся везде, да не везде у них столь обширное поле действий».
И «поле действий» бесконечно, и механизм оцепления безупречен.
     Жаловалась и дочь Маринеско от первого брака Элеонора.
Оказывается, когда сидел в лагере. То есть когда сам отчаянно нуждался в помощи...
Жалобу свою Элеонора передала в «Красную Звезду», Вербицкий с удовольствием использовал ее в травле Маринеско.
    А Таня, дочь от второго брака, позвонила, чтобы только сказать: «Спасибо!!!»
Маринеско и при жизни, и после смерти раскалывал мир на двое.
      
 

«Я НАЧИНАЮ ТЕРЯТЬ ВЕРУ В СОВЕТСКУЮ ВЛАСТЬ»

10 октября 1951 года он был освобожден. К этому времени уже посадили за хищения директора института (Кухарчика В.В.).
  В частных архивах я нашел письмо: «В соответствии со ст. 6 Указа Президиума от 27 марта 1953 г. «Об амнистии» Маринеско А.И. считается несудимым». Значит, помиловали? Все же виноват, но простили? Я сообщил о документе и.о. зампреда Ленинградского горсуда В.И. Дюкановой.
   Были подняты приговор, кассационное определение.
    На среду, 27 апреля 1988 года, назначили президиум Ленинградского горсуда. А 28 апреля председатель горсуда Владимир Иванович Полудняков позвонил мне домой. Он волновался. Чувствовалось, для всех них, судей, дело было не рядовое и точку они ставили с сознанием исполненного долга: Маринеско был невиновен.
Значит, хлебал баланду из одного котла с полицаями по ошибке и все унижения — ошибка…
После освобождения он работал грузчиком, топографом, а потом пришел на завод «Мезон», заслужил немало благодарностей, его портрет висел на Доске почета. Но никто вокруг не знал о военных заслугах Александра Ивановича. Хозяйка квартиры, у которой он снимал комнату, увидела однажды орден Ленина, поинтересовалась. «Была война, — ответил он коротко, — тогда многие получали».
     В конце 50-х Александр Иванович расстался со своей второй женой Валентиной Ивановной Громовой. Они прожили вместе 15 лет. Разошлись, но остались в добрых отношениях.
      Жизнь в конце улыбнулась ему: он встретил Валентину Александровну Филимонову. Из отпущенных им судьбой трех лет совместной жизни два тяжело, безнадежно болел.
     Валентина Александровна, жена:
— Мы у знакомых встретились. Брюки и пиджак в заплатах, видно, что сам штопал. Единственная была рубашка. Чист, очень опрятен, но уж так беден. Пошел меня провожать и у меня остался. Чем привлек, говорите? Ну, у него вообще сила притяжения была — как гипноз, это и дети, и взрослые чувствовали. Походка была необыкновенная. Голова немного приподнята — гордо так и медленно вышагивает, величественно. Особенно когда выходили на набережную, на Неву — он сливался с гранитом. В получку приносил 25 рублей, аванс немножко больше. Он же платил алименты дочери. И я, чтобы маме показать, что в доме действительно мужчина появился, его деньги придерживала, подкладывала из своей зарплаты и потом уже маме отдавала. Через год поехали с ним на встречу ветеранов-подводников. Я ничего не поняла: называют Сашину фамилию — и такой гром оваций, не дают дальше говорить. Я только тогда узнала, КТО он.
   Заработок Александру Ивановичу всегда срезали, поскольку он получал небольшую пенсию. Потом на заводе пошли навстречу, разрешили зарабатывать сверх потолка. Но тут нагрянула ревизия, по суду (опять суд!) Маринеско стал ежемесячно возвращать «излишки». Когда смертельно заболел и слег, эти суммы стали вычитать из пенсии…
     Из обстановки был маленький узкий диван, Александр Иванович пристраивал рядом доску, чтобы спать вдвоем. Когда он заболел, жена укладывала его у стены. Бомжи.
     Из письма Маринеско Крону: «Наличными мне остается 30—35 рублей. Как дальше жить? И что меня ожидает в будущем?»
     Около двухсот офицеров, среди них 20 боевых адмиралов и генералов, 6 Героев Советского Союза, 45 командиров и комиссаров подводных лодок, обратились в ЦК КПСС с ходатайством о назначении Маринеско персональной пенсии. В просьбе отказали.
     Маринеско — Крону: «Последнее время на 51-м году жизни я начинаю терять веру в советскую власть. А.А., если найдете мне совет или сможете чем-нибудь помочь, буду век благодарен Вам».
   Александр Крон обратился к адмиралу Исакову.
— Я старый служака, — ответил адмирал, — и всякая распущенность мне ненавистна.
Но, выслушав писателя и ознакомившись с документами, суровый адмирал тут же написал Маринеско: «Глубокоуважаемый Александр Иванович. …Я решил завтра написать письмо министру обороны т. Малиновскому. Самое главное в данный момент — это чтобы Вы ни, в чем не нуждались для лечения и питания. Поэтому завтра или послезавтра я вышлю Вам 100 р., прошу, их принять не задумываясь. Чтобы Вы могли планировать свой бюджет, учтите, что через месяц вышлю еще 100 р. Что из медикаментов Вам надо?
    P.S. Думаю, что не только материальные дела Ваши придут в благополучное состояние, но и моральный ущерб, нанесенный будет относительно, возмещен.  Привет. Поправляйтесь. Ваш Исаков. 11.09.63 г.»
      После смерти Маринеско судостроители обратились к главкому адмиралу ВМФ Горшкову с просьбой присвоить одному из кораблей имя Александра Маринеско. На коллективном письме главком поставил резолюцию: «Недостоин».
Сам Сергей Георгиевич Горшков обе свои Золотые Звезды получил спустя много лет после войны — по сути, в подарок. Поскольку именно с его участием раздувалась эпопея "Малой земли" с полковником Брежневым. Горшков командовал флотом 30 лет.
               
                ПОСЛЕДНИЙ ИЗ МОГИКАН
   
     Из воспоминаний Михаила Вайнштейна, дивизионного механика, ближайшего друга Александра Ивановича:
— Маринеско умирал, он лежал в очень плохой больнице. Для госпиталя у него немного не хватало стажа. Мы, ветераны, пошли к командующему военно-морской базой Байкову. Адмирал был взбешен: «В нашем госпитале черт знает, кто лечится, а для Маринеско нет места?» Тут же распорядился, дал свою машину...
   Валентина Александровна:
— Я попросила врача, чтобы мне помогли донести Сашу до машины. Врач сказала: «Как сумели договориться с госпиталем, так и перевозите». Ни сестра, ни нянечка — никто не подошел. Я осторожно подняла Сашу и взвалила его себе на спину. Он уже легкий был. Так, на спине, понесла по коридору…   По дороге из больницы в госпиталь мы увидели корабли на рейде, и Саша единственный раз заплакал: «Больше я их никогда не увижу».
    Оболганные, загнанные в угол, сподвижники Маринеско боролись без всякой надежды на успех. Тот же Михаил Вайнштейн с горькой усмешкой говорил мне: «Жаль, зря стараетесь. ЭТО не напечатает никто и никогда».
   Первая из серии моих статей о Маринеско была опубликована 17 июня 1988 года. В этот день хоронили Вайнштейна. Не дождался Михаил Филиппович. Не дотянул. Инфаркт.
  Боевые соратники говорили со мной часами (а могли бы и сутки напролет) — не только не веря в успех, но еще и рискуя при этом. Контр-адмирал Иванов, который когда-то приказал сорвать ночью фамилию Маринеско с памятника и вел потом войну против газеты, копию своего письма, полного угроз, переслал офицеру подлодки «С-13» Якову Коваленко, поскольку тот помогал журналисту. Из-за этого письма у Якова Спиридоновича случился третий инфаркт. И была клиническая смерть. А настоящая смерть пришла после пятого инфаркта.
     Из семи офицеров экипажа «С-13» один оставался — последний из могикан штурман Николай Яковлевич Редкобородов. Второе лицо на подводной лодке, правая рука Маринеско. Гордый, самолюбивый. После очередного печатного пасквиля соратники к нему: «Надо ответить!» — «Не надо! Не унижайтесь. Наша «эска» свое дело сделала. История рассудит».
   Но так случилось, что Маринеско едва не расколол и свой героический экипаж. В 1990 году его, наконец, посмертно наградили Золотой Звездой. И один из офицеров не устоял — потребовал, чтобы и всем членам экипажа вручили те высокие награды, к которым они когда-то были представлены и которых из-за неприязни к Маринеско их лишили... В числе тех, кому предназначались ордена Ленина, был и Редкобородов. Но штурман пресек попытку бунта на корню...
               
                * * *
     В конце августа прошлого года я позвонил Редкобородову.
  Поговорили о будущей встрече. Может быть, 30 января, в «день лодки». А может, и раньше. «Граммов по сто-то еще осилим?» «Осилим-осилим», — отвечал мне могучий, густой баритон.
  А 29 сентября вечером раздался звонок из Петербурга. Капитан 1 ранга Анатолий Филатов сообщил:
— Редкобородов умер. Вчера.
      Реабилитируем прошлое и гробим настоящее. Жаль, что после нас кому-то придется заниматься нашими делами! Офицеры «эски» умирали на гражданке — словно погибали. Инфаркты как пули.
               
                И ВСЕ-ТАКИ СВЕРШИЛОСЬ
   
      Моя неравная война за Маринеско длилась два года. Семь публикаций. Сотни тысяч писем читателей. Приходили письма, в которых было 800, 1000 подписей. В одном — 3000!
   Мешки писем мы отправляли в Президиум Верховного Совета. Там не знали, что с ними делать. Люди и сами писали в Президиум Верховного Совета, в ЦК КПСС. Оттуда потоки писем переправляли в Министерство обороны, а из министерства в военно-морское ведомство. Верхи пребывали в растерянности.
   В нескольких городах прошли демонстрации. Власть подняла руки вверх.
В преддверии 9 Мая 1990 года, в канун 45-летия со Дня Победы, Александру Ивановичу было присвоено звание Героя. Редкий случай — народное мнение стало реальной силой.
               
                ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ
       
        Первым был писатель-маринист Александр Крон. В 1960 году он приехал на сбор ветеранов-подводников. Маринеско встречали восторженно, как ни одного Героя. Крон написал репортаж — наконец то обнародовал имя.
       А вторым был писатель Сергей Сергеевич Смирнов. Он вел по телевидению популярный альманах «Подвиг». 4 октября 1963 года он всю передачу посвятил Маринеско, а в конце сказал напрямую: «Герой войны умирает в нищете».
      Со всей страны в Ленинград хлынули переводы. Часто по три, по пять рублей (от студентов, пенсионеров). Работать с такими суммами очень трудоемко. В сберкассе на Невском вначале отказывались их оформлять. Им объяснили, в чем дело.
      Валентина Александровна, жена Маринеско, смогла теперь уволиться с работы, чтобы ухаживать за больным. Они были неразлучны. Жить оставалось считанные дни. Из рассказа  Михаила Вайнштейна:

 
1963 год. Похороны. Над отцом склонилась 10-летняя дочь Таня. Справа вверху мать Александра Ивановича — Татьяна Михай-ловна
— Я пришел, настроение у него было невеселое. «Все, это конец». Я успокаивал. Время обедать, а жена как-то мнется. Он говорит: «Ничего, пусть смотрит, ему можно». Она разбинтовала живот, и я увидел трубку, которая шла из желудка. Валентина Александровна вставила воронку и стала наливать что-то жидкое. Мы с ним по рюмке коньяка выпили, было уже все равно — врачи разрешили. Он сказал: «Только чокаться не будем». Вылили в воронку. Он порозовел, оживился. Горло было черное. Видимо, облучали. А второй раз пришел — уже и в горле была трубка. Она быстро засорялась, Саша задыхался, и Валентина Александровна через каждые 20—30 минут ее прочищала. Теперь, когда смерть была рядом, у него, как всегда в самые трудные минуты в войну, взыграл бойцовский дух. Говорить он уже не мог, взял лист бумаги и написал: «Миша, у тебя испуганные глаза. Брось. Вот теперь я верю в жизнь. Мне поставят искусственный пищевод».
    25 ноября 1963 года Александр Иванович скончался.
Умер, а денежные переводы и лекарства все шли.
    Судьба, словно проверяя, подвергала его двойным испытаниям. Два увольнения с флота. Два суда. И шапка по кругу тоже была брошена дважды. Сначала — живому, потом — на тот несчастный памятник.
   До последнего дня из его маленькой пенсии продолжали вычитать деньги за переработку на заводе «Мезон». Он не успел вернуть все. Остаток списали по причине смерти. Так что и жил он вроде как в долгу перед государством, и скон-чался, не рассчитавшись.
               
                ЭПИЛОГ
   
     Меня волнуют судьбы участников этой эпопеи.
Как сложилась жизнь шведки, хозяйки гостиницы в Турку, с которой Маринеско провел новогоднюю ночь? Было ей 28 лет. Жених на ней не женился. Кажется, она вообще не вышла замуж и скончалась рано — ей было едва за сорок.
Гонитель Маринеско молодой офицер Вербицкий, выполнив черный заказ командования флота, получил повышение в звании.
   Контр-адмирал Иванов, приказавший сорвать с памятника фамилию Маринеско, остался принципиальным для любого времени. В Музее подводного флота России имени Маринеско он числится председателем совета музея, ездит по России с лекциями о замечательном подводнике.
  Дочь Элеонора Маринеско, вставшая на сторону гонителей, возглавляет музей Одесского мореходного училища имени отца…
        От главного входа Богословского кладбища в Петербурге сверните, пожалуйста, влево, в конце будет тупичок, небольшая калитка в заборе. Дальше средняя дорожка выведет вас к Двинской аллее. Здесь, за черной оградой, могила. Уникальный обелиск, других таких нет: вместе со званием указана и должность. Гранитный обелиск ставил адмирал Исаков, и надпись его: «Командиру подводной лодки «С-13» капитану 3 ранга Маринеско Александру Ивановичу. 1913—1963 гг.» На граните крошки хлеба, чтобы птицы слетались, чтобы жизнь вокруг продолжалась.
               
                ПИСЬМА ИЗ НЕВОЛИ
 
Фрагмент немецкой газеты
Из рассказа Маринеско Крону: «Раздача пищи в их руках… (Маринеско ехал на Колыму в одном вагоне с недавними полицаями. — Авт.) Чую — не доедем. Стал присматриваться к людям — не все же гады. Вижу: в основном болото, оно всегда на стороне сильного! На счастье, оказалось рядом несколько моряков. Сговорились. При очередной раздаче пищи началась драка. Сознаюсь вам, я бил ногами по ребрам и был счастлив».
                * * *
Из писем Маринеско Валентине Ивановне Громовой, его второй жене:
  «Здравствуй, милая, дорогая Валюшка! Город Ванино — большая деревня, нет водопровода, нет канализации. Сильная снежная пурга замела наш дом до крыши, и, чтобы выйти, нам пришлось вылезать в отверстие в потолке (для печки-времянки) и очистить снег от двери.
  Я надежды не теряю и твердо уверен, что буду еще с тобой счастливо доживать свой век (лет до 80—90). Уже сейчас начал подготовку, в эту получку 50 рублей отдал портному, которому заказал пошить «москвичку» — полупальто из шинели.
С тем любящий тебя безмерно, твой слуга и муж».
«Получил твою и от мамы посылку, даже не успел прочесть книгу...»
        Книгу у Маринеско украли. Он сказал об этом хозяину камеры, «пахану». Тот ответил: «Александр Иваныч, через минуту книга будет у тебя». Но молодой вор уже разрезал книгу на карты... По приказу «пахана» четверо урок с верхних нар раскачали парня и головой вонзили его в пол. Охране сказали: упал с нар. До конца жизни Маринеско не мог простить себе, что сказал «пахану» о пропаже.
 
Посмертные награды подводника №1
    По-своему, по-звериному они, в отличие от советской власти, «берегли» его в камере. В чем притяжение личности даже для урок?  Ведь о подвигах Маринеско они не знали.
Александр Иванович нашел способ переписываться не через лагерный почтовый ящик. «Здравствуй, дорогая Валюша! К нам для проверки заглянуло начальство и, узнав, что я пишу письма не через  п/я 261/191, забрало все твои письма, кото-рые я хранил, и наказало меня, сняв с бригадиров и переведя в грузчики.
До свидания, счастье мое невидимое! 29/1-1951 год».
  «Здравствуй, дорогая, милая и самая близкая из всего существующего в мире Валюта! Из моей шинели получилась очень хорошая «москвичка».
Хотел  Александр Иванович подкопить денег и на брюки, но...
   С первой семьей Маринеско давно расстался, и вдруг — сюрприз.
«Получил новости:  Элеонора  Александровна  (восемнадцатилетняя дочь. — Авт.) выслала на  п /я исполнительный лист. Могла, конечно, Лора написать мне письмо, объяснить свое положение, и, конечно, я как-нибудь бы ей помог, но, видно, дело повела ее мать так, чтобы окончательно снять с меня штаны. Но что же делать? До сего времени я получал на руки 200 рублей, а сейчас проживу и без них. 20/IV-51 года».
   Мать Маринеско, Татьяна Михайловна, узнав об исполнительном листе на сына от его взрослой дочери, устроилась на работу, чтобы помогать сыну. И написала письмо    Сталину:
   «Дорогой и любимый наш Иосиф Виссарионович!
Пишет Вам исстрадавшаяся в муках мать героя войны Александра Маринеско.
Над моим сыном нависла ложь!
   Родной наш Иосиф Виссарионович! Я становлюсь перед Вами на колени, я умоляю Вас — помогите... Утешьте сердце матери. Станьте отцом моему сыну.
   Мы знаем, что Вы самый справедливый человек на земле».
 «Любимая моя Валюша! Много положил я труда для быстрейшего освобождения, но причина в деньгах: было бы у меня рублей 500, я возвратился бы месяца на два раньше. Даже здесь решают вопрос деньги. Сегодня очень плохо себя чув-ствую: болит в правой стороне груди и температура до 38 градусов. Но работать необходимо — нужны зачеты рабочих дней. Я почти каждый день молю Бога о быстрейшем с тобой свидании. Но Бог, очевидно, не слышит меня, но слава ему, что он дает мне надежду!»
     Адмирал в отставке А.Е.Орёл, командир 1-го дивизиона  подводных лодок во время войны, командующий ДКБФ после войны.
  В марте сего года ко мне обратился заместитель начальника ПУ ВМФ контр-адмирал В.И. Захарцев (исх. № 727/1-204 от 9.03.1988 г.) с просьбой изложить личное мнение о бывшем командире подводной лодки «С-13» капитана 3 ранга А.И. Маринеско в связи с тем, что «в адрес Главнокомандующего ВМФ, ПУ ВМФ, вышестоящих партийных руководящих  органов и управлений поступают заявления, о полной реабилитации… А.И. Маринеско, присвоения ему посмертно звания Героя Советского Союза». «Ваше мнение, — писал В.И. Захарцев, — будет учтено при подготовке ответов заявителям статей в военной печати»…
    Как бывший командующий ДКБФ, в годы Великой Отече-ственной войны прямой, и непосредственный начальник А.И. Маринеско (с мая 1943 г., по июнь 1945 г., командир 1-го дивизиона подводных лодок БПЛ КБФ), как член КПСС с 1937 г., рекомендовавший его в 1944 г., в ряды партии, я охотно откликнулся и 15 апреля с. г. направил в адрес т. В. Захарцева обстоятельный ответ на 15 страницах. При этом старался быть объективным и беспристрастным, опирался на факты и документы, выразил своё мнение, а также изложил аттестационные материалы на Маринеско в предвоенные и военные годы (с указанием фамилий начальников, аттестовавших его). Эти материалы были собраны мною в 1975–1976 гг. в ЦВМА г. Гатчина, где я работал, собираясь написать о командирах ПЛ , погибших в Великую Отечественную войну или умерших в послевоенные годы. Эти материалы хранятся у меня и сейчас.
   Нет смысла повторять содержание моего письма т. В.И. Захарцеву. Однако хочу подчеркнуть главное. По моему глубокому убеждению, А.И. Маринеско, как и многие его бывшие товарищи, призванные из торгового флота, прошёл сложный путь, прежде чем занял командирское место в центральном посту подводного корабля. И всё же он выделялся среди них своей индивидуальностью, самобытностью. По характеру он всю жизнь и на всех должностях отличался общительностью, вниманием к товарищам и заботливостью о подчинённых. Как морской офицер имел высокую штурманскую и тактическую подготовку, отличные качества моряка. Он был предан Родине, умел быстро ориентироваться в боевой обстановке, принимать правильные и смелые решения.Высокий уровень подготовки экипажей пл «М-96», «С-13», которыми он командовал, успехи в боевых походах подтверждают деловые и командирские качества А.И. Маринеско.
   В то же время это была сложная, противоречивая и беспокойная натура. Отличные боевые качества сочетались в нём с серьёзными недостатками и слабостями. Он был самолюбив до вспыльчивости, нередко становился излишне прямолинейным, задиристым и несдержанным. Эти качества в одних случаях помогали ему командовать кораблём, успеш-но воевать, а в других — создавали немалые трудности в службе. Поэтому, очевидно, его флотская служба не всегда шла в ногу с боевыми успехами и, в конечном счёте, закончилась весьма печально. Его дисциплинарные проступки, связанные с пьянством на берегу и бытовой распущенностью, иногда доходили, что называется, до крайностей, и они мною, как коммунистом и адмиралом не могут быть оценены иначе, как отрицательно.
   Тем не менее, заслуги командира пл «С-13» капитана 3 ранга А.И. Маринеско перед Родиной неоспоримы. Боевой поход этой подводной лодки в январе 1945 года вошёл в историю Советского Военно-Морского флота. Вот как оценивают его видные военачальники и учёные флота.
   1.Адмирал флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов: — «На флотах боевая тревога». М.: Воениздат, 1971, стр. 6: «Потопление «Вильгельма Густлова» явилось значительным событием даже на фоне наших крупных побед в те дни».
   «Атакует «С-13». Журнал «Нева» № 7, 1968 г., стр. 150-154: «…изумительный подвиг А. Маринеско в то время не был оценён по заслугам». И далее: «История знает немало случаев, когда геройские подвиги, совершённые на поле боя, долгое время остаются в тени и только потомки оценивают их по заслугам. Бывает и так, что в годы войны крупным по масштабам событиям не придаётся должного значения, доне-сения о них подвергаются сомнению и приводят людей в удивление и восхищение значительно позже.Такая судьба постигла аса-подводника А.И. Маринеско. Александра Ивановича уже нет в живых. Но подвиг его навеки останется в памяти советских моряков».
   2. Адмирал Флота Советского Союза И.С. Исаков: «Морское притяжение» М.: Воениздат, 1964 г. стр. 96: «… геройским подвигом является беспримерный успех атак подводной лодки «С-13».
   3. Адмирал В.Ф. Трибуц (в годы войны командующий КБФ): «Балтийцы наступают». Калининград, 1968 г. стр. 333: «Подводная лодка «С-13», которой он командовал, совершила… замечательный подвиг.
   4. Адмирал Ю.А. Пантелеев (в годы войны начальник штаба КБФ). Журнал «Нева» № 7, 1968 г. стр. 153: «В годы Великой Отечественной войны Маринеско быстро стал известен, как ас подводных атак».
   5. Капитаны 1 ранга В.И. Дмитриев (кандидат исторических наук, доцент) О.Г. Чемесов. — «В глубинах Балтики». М.: Воениздат, 1968 г. стр. 128: «11 января для нарушения морских вражеских перевозок… вышла из Ханко подводная лодка «С-13», в командование которой 19 апреля 1943 г. вступил капитан 3 ранга Маринеско, успевший зарекомендовать себя талантливым подводником».
   6. Доктор военно-морских наук, профессор капитан 1 ранга Л.А. Емельянов. «Советские подводные лодки в Великой Отечественной войне». М.: Воениздат 1981 г. стр. 92: «Исключительного результата добился экипаж подводной лодки «С-13» (командир капитан 3 ранга А.И. Маринеско)».
   7. «Боевой путь Советского Морского Флота». М.: Воениздат 1986 г., стр. 306 под редакцией доктора исторических наук А.В. Басова с предисловием Главнокомандующего Военно-Морским Флотом Героя Советского Союза, адмирала флота В.Н. Чернавина: «Наиболее ярко тактическое мастерство и мужество проявил экипаж подводной лодки «С-13», которой командовал капитан 3 ранга Александр Иванович Маринеско… за выдающиеся успехи все члены экипажа «С-13» были удостоены правительственных наград.
   Подводная лодка «С-13» Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 апреля 1945 г. была награждена орденом «Красного Знамени».
    В сущности, к такому выводу пришёл и я в феврале 1945 г. Изучив документы, материалы вахтенных журналов, отчёты командира «С-13», обстоятельно побеседовав с ним и другими офицерами лодки, я высоко оценил результаты похода, действия А.И. Маринеско, всего экипажа и представил Александра Ивановича к званию Героя Советского Союза, а подводную лодку — к присвоению гвардейского звания. Подлинник этого представления хранится в ЦА ВМФ в г. Гатчина. (Фонд 2.34), опись 6 (00532), порядковый номер 138 (166), лист 7. Копию наградного листа на А.И. Маринеско высылаю Вам.
  Однако моё представление командованием БПЛ поддержано не было. На нём есть резолюция врио командира БПЛ Л.А. Курникова «Ходатайствую о награждении орденом Красного Знамени». Таким образом, капитан 3 ранга Маринеско и ещё семь человек были награждены орденами Красного Знамени», остальные — другими орденами и медалями.
Должен подчеркнуть, что я и сейчас твёрдо придерживаюсь мнения, что А.И. Маринеско следовало бы присвоить звание Героя Советского Союза. Что же касается его неблаговидных поступков в дальнейшем, то он за это был наказан слишком сурово: снят с должности, понижен в воинском звании на две ступени и уволен с флота. Размышляя об этом, Н.Г. Кузнецов писал в уже названном журнале «Нева» № 7 1968 г.: «Наказание в данном случае не исправило человека. Оно сломало его. Спасательный круг не был подан вовремя. Что послужило толчком к такому поведению А. Маринеско, которое повлекло за собой увольнения с флота? Конечно, то, что подвиг его не оценили по заслугам. Он «закусил удила» и начал выражать свой протест недостойным поведением». Я разделяю эту точку зрения. Только в 1960 году на чашу весов беспристрастно были положены его заслуги, приказом Министра обороны Маринеско был восстановлен в звании капитана 3 ранга. Но это было сделано слишком поздно.
   Список авторов научных трудов или литературных публикаций, высоко оценивающих боевые заслуги Маринеско, а также описывающих боевые походы всех других пл, весьма солидный, его можно продолжать и продолжать. Я не припомню, чтобы в каких-либо публикациях ставились под сомнение боевая деятельность А.И. Маринеско.
   Правда, имел место прецедент, когда автор Ф. Медведев в статье «Враг не ушёл», опубликованный в газете «Страж Балтики» 17 сентября 1968 г., допустил ряд неточностей, связанных с потоплением лайнера фашистской Германии «Вильгельм Густлов». В ответ на это необъективное выступление в той же газете 22 ноября 1968 года последовала статья вице-адмирала в отставке Н.К. Смирнова (в годы войны член Военного совета КБФ) под названием «Как был совершён подвиг», в котором он обстоятельно указывает на ошибки автора в освещении боевой деятельности «С-13» и высоко оценивает действия командира, а также экипажа.
   В этой связи, сегодня особенно кощунственно звучит приказание бывшему начальнику политотдела соединения подводных лодок контр-адмиралу В. Иванову со стороны члена Военного совета — начальника ПУ ДКБФ вице-адмирала А.И. Корниенко о снятии с основной стелы памятника фамилии Маринеско и исправления на ней текста. (Из письма В.Ф. Иванова главному редактору газеты «Известия», секретарю парткома редакции, копия в редакцию газеты «Красная Звезда», 24 июня 1968 года). Доводы Корниенко по этому случаю, что нет, мол, постановления ЦК КПСС и Советского правительства об увековечении персональной памяти Маринеско, явно несостоятельны. Вряд ли начальник ПУ ДКБФ не знал ранее, что подводники собираются ставить этот памятник в честь «С-13» и её командира.
   Вот пример двух подходов, двух позиций, двух членов Военного совета Балтийского флота. Уверен, будь жив вице-адмирал Смирнов, он бы не допустил подобной вольности и произвола в отношении памятника, созданного по инициативе и на средства самих подводников.
   Огорчает и позиция зам. начальника политуправления ВМФ контр-адмирала В.И. Захарцева, который не счёл нужным поставить меня в известность, о получении моего письма и как оно будет использовано (вот это истинное лицо и действия зажравшихся инженеров человеческих душ - носящих звание «атмиралов», что и произошло в 1991 году). Не было учтено моё мнение и «при подготовке статей в военной печати». В ней за последние месяцы не появилось ни одной объективной публикации о Маринеско и его экипаже. Напротив, газета Балтийского флота «Страж Балтики» опубликовавшая статью капитана 3 ранга В. Вербицкого под заголовком «У каждого есть в жизни высота «…», очевидно, задалась целью принизить значение боевого успеха, фальсифицировать обстоятельства боевого похода «С-13», обстановку на море во время атак. Корреспондент, готовивший столь ответственный материал, даже не беседовал с оставшимися в живых офицерами этой лодки — бывшим штурманом Н.Я. Редкобородовым и бывшим командиром БЧ-5 Я.С. Коваленко, другими членами экипажа, с бывшим членом парткомиссии при политотделе БПЛ КБФ капитаном 1 ранга в отставке В.Е. Коржом и со мной — бывшим командиром 1-го дивизиона этой бригады. Журналист использовал лишь рассказ бывшего командира пл «Лембит», входившей в состав 1-го дивизиона БПЛ капитана 1-го ранга А.М. Матиясевича, который изложил обстоятельства боевых атак «С-13» в ложном свете, причём, не только в беседе с корреспондентом, но и в своей книге «По морским дорогам». (  Матиясевич  А.М. командир подводной лодки «Лембит». Не входит в список 55 командиров подводных лодок, проведших в боевых походах более 100суток. В таблице командиры подводных лодок, добившихся успеха  торпедным оружием в «Энциклопедии  Советских подводных лодок 1941-1945 г. ». выполнил  8 торпедных атак, выпустил14 торпед. Потопил одно судно водоизмещением 2414брт и одно повредил. Количество торпед на одну цель 7.  Маринеско А.И. входит в список и провёл  110 суток в море. Выполнил 5 торпедных атак, выпустил 10 торпед . Потопил 2 судна  водоизмещением 40144брт. Количество торпед на одну цель 5. Добился успеха артиллерийским оружием, потопил одно судно  290брт. Здесь читатель можешь сам сделать вывод. Кто есть кто.). Его мысли о значении потопления «Вильгельма Густлова» расходятся с оценкой, данной этому событию Н.Г. Кузнецовым в 1968 году, на чьё высказывание я ссылался выше.
  Чего стоит один «многозначительный» вывод автора статьи в газете, утверждающего, что «…с точки зрения военно-морского искусства, тактики, эта атака («В. Густлова») ничего выдающегося из себя не представляет…» (Малый политический работник, отрабатывая «чёрный хлеб» опошляет действия командира подводной лодки. Так они загубили в дальнейшем Мою Страну) Такой вывод мог сделать только невежда или злопыхатель. Резонно напрашивается вопрос: как смотрит на подобную ревизию установившихся взглядов и оценок руководство ДКБФ?
   Тенденциозно подобранные и подтасованные факты из биографии Маринеско,
 «выгодно» оборванные цитаты из литературы и документов, фальсификация некоторых из них по времени — таковы приёмы «знатока» оперативного искусства и тактики, в пользу которого становится корреспондент. Он исказил позицию ветеранов на встрече «за круглым столом» в Таллинне, о чём рассказали в беседе со мной участники этой встречи. Герой Советского Союза капитан 1 ранга в отставке С.П. Лисин, капитан 1 ранга в отставке В.Е. Корж, члены экипажа пл «С-13», бывшие старшины команд П. Масенков, В. Поспелов (в войну секретарь парторганизации подводной лодки). Но и это ещё не всё. Вербицкий, например, ссылается на якобы мой рапорт о необходимости отстранения Маринеско от командования подводной лодкой, т. к. из-за «систематического употребления спирта и водки» он «порядка на корабле обеспечить не может; и дальнейшее пребывание в должности командира недопустимо».
  Во-первых, я такого рапорта не помню, работая в архиве, его не встречал.  Но как тогда командование продолжало держать Маринеско в должности командира лодки до осени 1945 года, доверяло ему выход в море на боевую подготовку и самостоятельный переход из Турку в Лиепаю? Кстати, в Турку пл «С-13» некоторое время оставалась вообще одна под командованием, как утверждает автор, «эпилептика» (?!)
  Во-вторых, и это, пожалуй, самое грубое искажение, — в приводимом газетой рапорте есть ссылка на дисциплинарные проступки, относящиеся к концу мая 1945 года. Допустим это так, но проступки, относящиеся к концу мая, газета преподносит как причину отказа от присвоения командиру «С-13» звания Героя Советского Союза. Причём конец мая, если к званию Героя Маринеско был представлен 20 февраля по результатам январско — февральского похода 1945 года, когда «С-13» потопила лайнер «Вильгельма Густлова», а затем транспорт «Генерал Штойбен». В представлении, правда, ошибочно указан вместо «Штойбена» крейсер «Эмден», т. к. в то время мы ещё не знали, что команда «С-13», исходя из полученной информации об обстановке в районе боевого патрулирования, приняла двухтрубный транспорт за двух-трубный крейсер. В этом нет ничего удивительного, если учесть, что «Эмден» был единственным двухтрубным германским крейсером на Балтике. А «С-13» получила информацию РДО из штаба БПЛ за подписью командира БПЛ контр-адмирала С.В. Верховского, в которой говорилось, что в этом районе находится крейсер в охранении эскадренных миноносцев, и ставилась задача найти и атаковать его.
    Маринеско обнаружил цель. Преследовал её более 4-х часов, а затем атаковал двумя торпедами. При вспышке огня увидели, что корабль большой, двухтрубный, вот и приняли за крейсер. Ночью при большом охранении не так-то просто определить того, кого утопил. Ошибка выяснилась некоторое время спустя. Однако Вербицкий, со слов вице-адмирала в отставке Л.А. Курникова (он же по установке политических органов, будучи врио командира бригады представление на героя понизил до ордена Красной звезды), утверждает. Что мол, Маринеско, как бывший моряк торгового флота ошибиться не мог, и делает вывод, что доклад о потоплении крейсера последовал для того, чтобы получить большее денежное вознаграждение. Какое кощунство! Люди не знали, вернутся ли живыми на берег, суждено ли им увидеть родных и близких, а газета обвиняет их в крохоборстве. Это, по-моему, подло!

    В конце мая 1945 года, оценивается другой поход «С-13» (апрель-май), который, по моему, мнению, требовал особого разбирательства и за который никто из членов экипажа к наградам не представлялся. Был награждён Орденом Нахимова лишь контр-адмирал Стеценко, который участвовал в этом походе, как начальник отдела подводного плавания штаба КБФ.
   О том, что автор статьи в «Страже Балтики» не удосужился глубоко изучить материалы, связанные с боевой деятельностью А.И. Маринеско, свидетельствует, к примеру, и такой факт. В книге «Боевой путь Военно-Морского Флота» (издание 4-е, исправленное и дополненное, 1986 г.) с Вашим, Владимир Николаевич, предисловием значительно глубже, грамотнее отражает подвиг «С-13» и её командира, чем в анало-гичном издании 1974 г. Если газета отрицает наличие охранения фашистского лайнера, то в настоящей монографии говорится, что «ночью 30 января 1945 года она (лодка) обнаружила огромное судно, шедшее на запад с сильным охранением…» Здесь же впервые в этой книге большая фотография капитана 3 ранга А. Маринеско в центральном посту пл у перископа.
Однако, автору статьи всё это нипочём. Искажения, подтасовки, очернительство, к большому сожалению, допускает газета, на чьих страницах имя Маринеско, боевые дела «С-13» годами, десятилетиями ставились «потомству в пример», как образец мужества, мастерства и доблести.
   Диву даёшься! Флот, который, должен гордиться подвигами активных участников суровой войны, ревниво оберегать их возвышающее мужество и храбрость, как неприкосновенный запас, как источник воспитания молодёжи, — родной флот открещивается от их заслуг, срывает имя с памятника, шельмует в газете и при этом выдаёт себя за правдолюбца и правдоискателя.
   Позволительно спросить: не это ли имел в виду т. В.И. Захарцев, когда обещал учесть моё мнение при подготовке материалов для военной печати?
   В защиту подвига «С-13» и её командира в этом году выступили газеты «Известия» и ленинградская «Смена». На территории завода «Мезон», где работал А.И. Маринеско, в связи с 75-летием со дня рождения и 25-летием со дня смер-ти, 25 ноября 1988 года состоялся митинг и заложен памятник ему, о чём была специальная передача ленинградского телевидения. Можно привести немало примеров того, как в народе, в молодёжной среде, в многочисленных школах и среди флотской общественности чтут его имя и заслуги. И лишь Балтийский флот залпами из целых двух страниц торпедирует подвиг. Как могло руководство БФ допустить подобную близорукость?
   Горько, больно и обидно читать такое. Очень хотелось бы надеяться, что справедливость всё же восторжествует.
С уважением адмирал в отставке А.Е. Орёл       10.12.1988 года. 
(это пишет бывший командир дивизиона, командующий ДКБФ).
       
   Только один миллион подписей был поставлен в 1989 году ленинградцами под обращением к Президиуму Верховного Совета СССР о присвоении Маринеско А. И. звания Героя Советского Союза. Я обучался в академии и тоже участвовал в этой операции.
Это уже история. И наши потомки должны её знать, ведь без прошлого нет будущего.

   Все большие и малые грехи Александру Ивановичу Маринеско припомнили после победы. И Новый год со шведкой, и «особиста», которого он запер в трюме перед атакой Века – чтобы не маячил за спиной и не совал свой нос в командирскую тактику.   Припомнили, как вернувшийся из удачного похода экипаж не встретили традиционным жареным поросёнком, чем кровно обидели командира: по его команде С-13 легла на грунт у родного пирса и подводники сутки отмечали своё возвращение, а свора политработников безуспешно пыталась до них достучаться сверху – смех стоял на весь Балтийский флот.

    Уже тогда имя командира С-13 стало обрастать легендами. В начале 70-х годов известный писатель Сергей Смирнов одну из своих телепрограмм посвятил трагической судьбе Маринеско. Программа имела огромный общественный резонанс: по всему Союзу началось движение за восстановление справедливости и реабилитацию подводника номер один. Во второй половине 80-х годов ветераны-подводники на собственные деньги установили в Лиепае памятник Маринеско, чем сильно озлобили адмиралов из ГПУ ВМФ. По их приказу однажды ночью с памятника срубили ненавистную им фамилию командира, открыто презиравшего политработников на подводных лодках, где дорог каждый глоток воздуха. Расследованием скандала занялись журналисты «Известий». В итоге газета вступила в открытое противостояние с адмиралами из ГПУ ВМФ и Министерства обороны. Начальник управления адмирал Панин был вынужден навестить главного редактора «Известий» Ивана Лаптева и попытаться убедить, что Маринеско не герой, а военный преступник, потопивший беззащитный пассажирский лайнер  (до какой мерзости дошли) ранеными, женщинами и детьми. Он воровал у экипажа продовольственные пайки и пропивал их в голодающем Ленинграде. К тому времени «атака века» была признана во всем мире и вошла во все учебники подводной войны, а журнал
 «Шведский флот» терялся в догадках: почему Маринеско не Герой Советского Союза? Адмирал Панин получил от «Известий» увесистую оплеуху и министр обороны маршал Язов «накатал» на газету жалоб в ЦККПСС.
   Не справившись с «Известиями», адмиралы включили все собственные пропагандистские ресурсы. Флотская газета «Страж Балтики» сразу на двух полосах обливает командира С-13 дерьмом, которому бы позавидовал сам Геббельс. В сокращении эту писанину перепечатывает газета Министерства обороны «Красная звезда», а ГПУ ВМФ обязывает редакции всех флотских газет перепечатать статью из «Стража Балтики». «Флаг Родины» (ЧФ) растянула удовольствие аж на 7 номеров. Через колено сломали тихоокеанскую «Боевую вахту». И только  «На страже Заполярья» выдержала натиск комиссаров – статью не перепечатала. Наоборот: сказала правду о герое. По инициативе ветеранов-подводников было собрано более 100 тысяч подписей под обращением в Политбюро ЦК КПСС. 5 мая 1990 года подписан указ – «Золотую звезду» Героя и орден Ленина вручили дочерям Александра Маринеско Элеоноре и Татьяне. Это была последняя в истории огромной державы Звезда Героя Советского Союза (предтеча к разрушению большой страны при таких руководителях). В 1994 году ликвидирована военно-морская база в Лиепае и памятник, победивший так сказать именуемых комиссаров, перевезен в Кронштадт.

    Теперь я изложу своё мнение на основе всех данных напечатанных в разных источниках информации и своей и брата службы в подводном флоте Советского Союза.

  В годы Великой Отечественной войны и войны с Японией 128 советских командиров подводных лодок добились боевых успехов. Если составить их список в зависимости от суммарного тоннажа потопленных каждым  кораблей и судов противника, то его откроет
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ МАРИНЕСКО.
  Пожалуй, ни об одном из подводников  не написано столько правды и вымысла, как о командире подводных лодок М-96 и С-13 Краснознамённого Балтийского Флота.
  По окончании 6 классов трудовой школы в 1926г. Поступил учеником матроса в Черноморское пароходство. В начале 1927г. Был направлен на учёбу в школу юнг, по окончании которой ходил на судах пароходства матросом 1-го класса. С апреля 1930г. – студент Одесского морского техникума, а с мая 1933-го служил четвёртым, третьим и вторым помощником капитана на пароходе «Красный флот».
  В ноябре 1933г. мобилизован и отправлен на специальные курсы командного состава рабоче-крестьянского Красного флота. После окончания, которых назначен в ноябре 1934г. командиром БЧ-1-4 на подводную лодку Щ-306 (Пикша) Балтийского флота. Здесь надо отметить, что молодым командиром – подводником  РККФ стал не вчерашний школьник, а уже опытный моряк.
      Несколько  характерных фраз из его первой аттестации 1935г.: «Не достаточно  дисциплинирован. Свою специальность знает хорошо. Руководить личным составом может под постоянным руководством. Море любит ...».  (Сказалась при-вычка Маринеско  к вольной жизни торгового флота?).
  В марте 1936 г. в Вооружённых Силах СССР  вводят персональные  воинские звания, и теперь Маринеско – лейтенант. В его аттестации 1937 г. значится: «Дисциплинированный,знающий своё дело командир.
 Вывод: может быть послан в УОПП им С.М.Кирова на учёбу».
    И вдруг 16 июля 1938 г. Маринеско увольняют из ВМФ, однако буквально тут же , 7 августа, восстанавливают на службе (что это, что случилось? Это загадка без отгадки. Нет, это началось преследование за родословную отца – румына). А в ноябре присваивают очередное воинское звание – старший лейтенант. По окончании обучения  Маринеско  назначают помощником командира ПЛ Л-1.. а через полгода – командиром ПЛ М -96. В первой командирской аттестации, написанной будущим знаменитым подводником, а в то время командиром дивизиона ПЛ капитан-лейтенантом В.Юнаковым. «Дисциплинированный к подчинённым требователен. К себе требователен  недостаточно.
Решителен, но малоинициативен. О подчинённых заботлив, но иногда бывает, груб в обращении…».
   Позже происходят  и вовсе непонятные метаморфозы с «малоинициативным», «грубым» и, видимо, трудно управляемым командиром. По итогам боевой подготовки в 1939г.  М-96 занимает первое место и устанавливает рекорд срочного  погружения – 17,0 секунд.
 В марте 1940 г. его принимают кандидатом в члены ВКП (б). По итогам кампании 1940 г. ПЛ М-96 занимает первое место по флоту среди подводных лодок, её командира  нарком ВМФ награждает  золотыми часами , а в ноябре Маринеско присваивается очередное воинское звание – капитан-лейтенант . В выводах аттестации  за 1940 г. тот же В. Юнаков записывает: « Достоин назначения на подводную лодку типа «С». После кампании 1941г. может быть назначен командиром дивизиона подводных лодок типа «М».
   Когда грянула Великая  Отечественная  война, становление  Маринеско как командира состоялось. 22-31 июля 1941 г. М -96 выходила на позиции, но  боевых столкновений не имела. А в октябре 1941 г.  Александра Ивановича исключают  из кандидатов в члены ВКП (б). Почему? «За систематическую пьянку, развал  дисциплины, отсутствие воспитательной работы среди личного состава, за неискренность  в признании  своих ошибок» (категория какая - кто мог определить эту искренность? Видно не могли простить гордого Одессита кабинетные работнички). Причём за подобные проступки в военное время можно было и под трибунал попасть. Однако он с должности не снят, продолжает командовать лодкой. Может быть потому, что за 1941год Балтийский флот потерял 29 лодок и опытных командиров лодок не хватает?
   В период с 8 по 25 августа 1942 г. М-96 совершает ещё один боевой поход, в котором Маринеско одноторпедным залпом с дистанции 13 кабельтовых топит немецкий транспорт «Хелена» следующий в охранении  с тремя сторожевыми кораблями.
   За этот поход  Маринеско  награждён орденом Ленина, не смотря на исключение из кандидатов  в члены ВКП (б) и кучу взысканий. Вот как своеобразно выглядит политдонесение об этом походе:
 « Примером высокого политико-морального состояния служит сам командир капитан - лейтенант  тов. Маринеско, беспартийный, ранее  исключённый из ВКП (б) (отметьте не из кандидатов), который в боевом  походе показал мужество,  отвагу, высокие качества командира – подводника…».
   8-11 ноября 1942 г. М-96 опять в походе - для высадки  диверсионной группы на занятое противником  побережье Нарвского залива.  В конце года Маринеско восстанавливают кандидатом в члены  ВКП (б) и присваивают очередное воинское звание – капитан 3 ранга.
 В материалах его аттестации за 1942 г. отмечено: «Достоин продвижения на подводную лодку большего тоннажа».
   В апреле  1943 г. капитан 3 ранга Маринеско получает под своё командование среднюю подводную лодку С-13. Командир дивизиона  ПЛ капитан 2 ранга А.Орёл в его боевой характеристике указывает: « Боевой и отважный командир… Подводное дело знает, отлично. Дисциплинирован, но в повседневной жизни  требует  постоянного контроля…».
   В сентябре  1944г. Маринеско принимают в члены ВКП (б), и с 1 октября по 11 ноября он совершает  свой четвёртый (первый в должности командира С-13) поход, в котором топит  немецкий транспорт  «Зигфрид». Правда, торпедная атака успеха не имела, командир промахнулся (да и немецкий капитан  оказался опытным и дважды сумел, уклониться от торпед). Тогда  С-13 всплывает, догоняет и расстреливает его из артиллерийских орудий.
   В ноябре 1944 г. Маринеско наградили  орденом Красного Знамени. Командир дивизиона  А.Орёл в боевой характеристике отмечает: «Смелый офицер. Подводное дело знает  отлично… Решителен и инициативен. Дисциплинирован  и требователен  к подчиненным. По характеру спокойный, хладнокровен в любой обстановке». Но есть и иное мнение: «С боевой характеристикой согласен. Необходимо указать  на продолжающиеся  случаи  аморальных  явлений, несмотря на указания в прошлой аттестации. Командир бригады ПЛ БФ контр - адмирал Верховский».
    Где же «момент истины»? Или действительно  Маринеско, опытный боевой командир –подводник, на берегу неуправляем, пьёт и ведёт себя разнуздано, или его преследуют определённые «инстанции» и не дают спуску даже в мелочах? Скорее всего, имело место и то, и другое.
   Заканчивался  1944 г. 22 декабря С-13 возвратилась  в Ханко и готовилась  к боевому походу. Как раз в это время и произошла с Маринеско  та самая «любовная»
 история, которую с таким  восторгом  и подробностями расписал А.Крон в романе
«Капитан дальнего плавания». Суть её проста, как и сопутствующие «штатные»
 обстоятельства, в которые зачастую попадали (попадают и будут попадать) многие моряки, наверное, всех
Флотов мира.
    Командующий БФ хотел  предать Маринеско  суду военного трибунала за самовольное оставление корабля в боевой обстановке, но всё же дал возможность  искупить  вину в боевом походе. Экипаж отказался идти с другим командиром в море (да и где взять другого командира?). Но триумф превратился (в силу обстоятельств и личной вины) для Александра  Ивановича в Голгофу, если  возможно такое сравнение.

  Вновь обратимся к документам. Командир дивизиона ПЛ капитан 1 ранга А.Орёл представил  Маринеско к званию Героя Советского Союза. В наградном листе он отразил успешные действия лодок М-96, С-13 под его командованием: « Потоплением лайнера «Вильгельм Густлов» нанесён непоправимый  удар по подводному флоту фашисткой Германии, так как при  потоплении погибло  такое количество подводников, которое было достаточно для комплектования 70 подводных лодок среднего тоннажа. Этим ударом ПЛ С-13 под командованием  капитана 3 ранга Маринеско  сорвала планы фашистских захватчиков на море. За отличное выполнение боевых заданий командования на фронтах борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, за отвагу и мужество … за потопление 3700 специалистов-подводников командир ПЛ С-13 капитан 3 ранга Маринеско достоин высшей правительственной награды – присвоения звания  Героя Советского Союза».
   Представление на Героя было со стороны командования дивизиона, и в частности капитана 1 ранга А.Орла, «ходом ферзя». Ещё не забылся новогодний загул лихого капитана 3 ранга. А также  отсидка трёх матросов с «С-13 » на гауптвахте. Ещё кто-то в верхах готов был показательно покарать нарушителя дисциплины  и морали, «давшего слишком большую волю экипажу», но и своих непосредственных начальников. (Им  бы тоже «перепало на орехи».)
   И тот же командир дивизиона подводных лодок А.Орёл, направивший представление на Героя в вышестоящий штаб бригады, сделал безошибочный и точный ход – вот, мол, какие дела делают мои подводники. Вот и  - Маринеско грешник великий, но, смотрите, как воюет!.. Скорее всего, уже тогда А.Орёл знал, что дальше штаба бригады представление  на присвоение Александру  Маринеско не пройдёт. Такую выдающуюся подводную победу, конечно же, как-то отметят, но не Золотой Звездой. Самое главное – и к командиру дивизиона, и к исполняющему обязанности комбрига Курникову никаких оргвыводов и выговоров за новогоднее «ЧП» Маринеско  не будет. Как говорится, пронесло! Но они не забыли ничего Маринеско. Будь представление на Героя искренним.  Будь оно написано только исключительно под влиянием осознания необычности подвига экипажа «С-13» и её командира. Но и Орёл занял позицию, мало чем отличав-шуюся от позиции командующего Балтийским флотом в го-ды войны адмирала В.Трибуц: «О Маринеско не писать и не говорить!» Трудно  было добиться ответа на вопросы «почему?», «Потому, что Маринеско - пьяница ».
   С обид и досады выпьешь не только сто грамм наркомовских. Когда другой командир подводной лодки и тоже в одном походе топит  два корабля гораздо меньшего тоннажа, но за это получает без промедления звание Героя, а экипаж – все до единого - боевые ордена.
Разве не достоин был этого же экипаж  «С-13»?
   Однако  на втором разделе  наградного  листа «Заключение вышестоящих начальников»
 Говорится: « Ходатайствую  о награждении  орденом  Красного Знамени. ВРИД командира БПЛ КБФ капитан 1 ранга Курников (временно исполняющий обязанности командира БПЛ – не может противостоять против политической власти. Конец войны своё прохождение службы  ставит выше.) ». На титульном листе представления штамп: «Орден  КР. Знамени», пр. ДКБФ №30 от 13.3.45г.».
 Кто такой  капитан 1 ранга Курников Лев Андреевич?
       Курников Лев Андреевич родился 6.02.1907г.
В 1928г. окончил ВМУ им М.В.Фрунзе.1928-1929 учился в Севастопольской школе морских лётчиков – морской лётчик штурман.1932-1933г.г. флагманский минёр 2-й морской бри-гады ТФ. С ноября1933 г. по апрель1938г. командир подводной лодки «Л-8, Дзержинец». С апреля1938г. командир 42 дивизиона подводных лодок. В августе арестован органами НКВД, до февраля под следствием. Освобождён и оправдан. В мае 1939г. командир 43 дивизиона подводных лодок. В 1941г. окончил академию, в апреле месяце был назначен начальником штаба 1-й БПЛ. 18 апреля 1945г. становится командиром бригады подводных лодок КБФ.
  Как видно из документов, представление на Маринеско  до Наркомата ВМФ и наградного  отдела Главного  морского  штаба даже не дошло.
    Начальник Управления кадров флота контр-адмирал М.Антонов отреагировал оперативно и – увы – далеко не адекватно: «Главком ВМФ считает нецелесообразным воз-буждать ходатайство перед министром  Обороны о присвоении  А.И. Маринеско высокого звания…» Следом  « перестраивается на марше»  и «колеблется вместе с генеральной линией» и командующий Балтийским флотом адмирал В.Трибуц: Этот Маринеско, по информации политотдела – пьяница...(не командования)». Дальше всех в блокировке представления легендарного подводника заходит его лютый личный не друг, начальник Политуправления ВМФ адмирал В.Гришанов: прослышав о попытке  «безответственных должностных лиц» наградить героя, он впадает в припадке  бешенства  в невменяемое состояние: «Этот Маринеско своим  аморальным поведением позорит Флот! Ничего ему вообще не давать!»
  Данное решение Маринеско воспринял как плевок  в душу и унижение экипажа, который тоже был лишён определённого  количества и ранга наград.
 Давайте разберёмся прав ли Маринеско, обижаясь  на такую оценку подвигов своих и экипажа.
  На мой взгляд, прав. И вот почему:
   В - первых, сам подвиг сводит на нет ответственность за совершённый ранее  дисциплинарный проступок, если  он не связан с изменой Родине, причинением какого-то вреда государству, Вооружённым Силам или конкретным физическим лицам.
Вспомним: победителей не судят.
   Во-вторых, проступок командира, повлекший за собой понижение личной награды за совершённый  подвиг и геройство, не должен отражаться на экипаже корабля, также совершавшем этот подвиг.
   В- третьих, необходимо соотносить тяжесть административного проступка конкретного  нарушителя и величие  подвига, им совершенного.
   Мне кажется. Ни первое, ни второе, ни третье в отношение Маринеско учтено не было.
На лицо целенаправленное стремление  унизить не покорного, за частую трудно управляемого, но подготовленного, отважного и ценного  для флота командира – подводника. (Вернее имеющего своё мнение отличное от командования). Вопрос, чьё правильное?
   Наверное, правильнее было бы,
Во - первых, Маринеско присвоить звание Героя Советского Союза;
во-вторых, экипаж наградить в соответствии со статусом совершённого подвига;
в-третьих, Маринеско за неявку в установленное время на корабль перед выходом в боевой поход объявить строгий выговор или понизить в звании до капитан-лейтенанта.
В истории войн такие прецеденты бывали. Но в нашем случае начальство такое решение принять  не сочло возможным.
  В конце войны командующий Балтийским флотом адмирал Трибуц даёт унизительную характеристику начальнику отдела подводного плавания Балтийского флота контр-адмиралу Стеценко. Этот контр-адмирал ни разу не вышел в море. Фактически характеристика – упрёк в трусости.

 Это Командующий выполнял требование директив:
          Директива Военным Советам СФ, БФ, ЧФ
№07/ш     января  1943 г., 04.00.
   
      Подобно тому, как командиры авиационных  соединений вплоть до командующего ВВС не пользуются достаточным авторитетом, если никогда лично не участвуют в боевых действиях, так и наши командиры подлодок, включая и командиров бригад, обязательно должны участвовать в боевых походах.
    Предлагаю заставить их, а также начальников штабов БПЛ обязательно лично участвовать в боевых походах.
                КУЗНЕЦОВ.
           Директива Командующему  КБФ об активизации деятельности подводных лодок.
№ОУ-2/531                30 августа 1944г.,16.20
На №1003.
    
    Считаю, что с дальнейшей бездеятельностью  подлодок КБФ мириться нельзя, поэтому, учитывая обстановку, создавшуюся в Финском заливе, приказываю:
Немедленно начать действия подлодок типа М в Финском заливе до Готланда, разведывая этот рубеж и вынося в дальнейшем действия лодок всех типов на запад.
  На первый выход лодок выслать руководящих офицеров отдела подводного плавания и бригады подлодок КБФ.
  При необходимости обеспечивать выходы подлодок надводными кораблями и прикрывать авиацией, выбирая время суток и погоду, наиболее благоприятствующую решению задач. Выход подлодок начать по готовности, не дожидаясь утверждения плана.
                КУЗНЕЦОВ.
    И вот для Стеценко  выбрали самую надёжную подводную лодку и Маринеско.  «С-13» проводит поиск в море с 20 апреля – 13 мая. Семь раз Маринеско обнаруживает цель для атаки, и каждый раз Стеценко пресекает все попытки атаковать. Маринеско пытается согнать Стеценко со своего командирского поста. Дело доходит до рукопашной.
 Офицеры лодки разнимают их.
   Лодка вернулась без побед. Контр-адмирал пишет донесение: « из-за неправильных действий командира», «из-за неправильного маневрирования» и т. д. «боевую задачу подлодка не выполнила». (Где же ты начальник отдела подводного плавания, где вы руководитель или вы инспектор?) Самая унизительная для Маринеско запись: « не стремился сблизиться с противником». И ещё: «нерешительность ».
    За этот поход  был награждён один - единственный человек. КТО? Стеценко. Он получил самую высокую морскую награду – орден Нахимова (Кто писал наградной лист на этого адмирала?).
    Стеценко Андрей Митрофанович родился 20.12.1903г. в Кисловодске. С ноября 1931г.по январь1932г. штурман подводной лодки «Революционер». В 1932г.  окончил  Курсы командного состава - Учебного отряда подводного плавания. С декабря1932г. по апрель 1935 командир подводной лодки «Революционер». С апреля 1935г. по июль 1938г. командир дивизиона подводных лодок 2-й морской  бригады подводных лодок ТФ. С июля 1938г.по май 1939г. –начальник 3-го отделения подводного плавания 2-го  отдела боевой подготовки Главного Штаба ВМФ. С мая 1939г. по январь 1940г. начальник инспекции подводных лодок управления боевой подготовки ВМФ. С января 1940г. по июнь1941г. учёба в Военно-Морской академии им К.Е.Ворошилова. Вместе со старшим  Касатоновым. Который  по окончанию  был назначен  НШ в Кронштадт, в учебный дивизион подводных лодок. (Его  сын в «Третьей обороне Севастополя » пишет про отца. Он отказался от предложения Александры Коллонтай  военно-морским атташе посольства в Швеции? - предпочёл остаться в строю).  С июня 1941г. по февраль 1942г. начальник отдела подводного плавания штаба БФ. С апреля 1942г. по 15 февраля 1943г. командир бригады подводных лодок БФ. С февраля 1943г. по 1945г. начальник отдела подводного плавания КБФ.
 
     После этого  Маринеско дал себе волю – выпивки, конфликты с начальством. Трудно поверить, но Александр Иванович, с его – то гордостью, чувством собственного достоинства, сам просит  парткомиссию (обратите внимание парткомисию, а не командование!): устал, выпиваю, потому что болен, прошу направить  меня лечиться.
  Шёл август 1945-го. Война была позади. Теперь он и трезвый не нужен государству. Маринеско просто уволили с флота. 
   Александр Иванович работал в институте переливания крови замом директора по хозяйственной части. Директор – хапуга строил дачу, хотел избавиться от принципиального зама. С согласия  директора Александр Иванович развёз по домам низкооплачиваемых работников валявшиеся во дворе списанные торфобрикеты. Директор сам же позвонил в ОБХСС.
   Фамилия негодяя: директор – Викентий Васильевич Кухарчик.
  Был суд. Председательствовала Прасковья Васильевна Вархоева. Первый состав суда распался. Прокурор, фронтовик, видя липу, от обвинения отказался, оба народных заседателя заявили особое мнение. Лишь судья Вархоева не сдалась.
  Зачем я извлекаю эти имена – из тьмы, из небытия? Мало ли было их,  подручных своего времени? Извлекаю с единственной целью – ввести в широкий обиход, в повседневность не только такие забытые ныне понятии, как « честь имени», или, как говаривали в старину, «фамильное, родовое бесчестье». Если через поколения на детей и внуков будут  оглядываться, может, и чёрных распорядителей станет поменьше, и исполнителей сыскать будет труднее.
  Нет, я упрощаю. История всех последних десятилетий менялась так часто и круто, что созидатели  и разрушители (гонимые и гонители) оказывались подчас в едином лице.
  Дальнейшая эпопея Маринеско известна. В приказе наркома ВМФ № 01079 от 14.09.1945г. читаем «За халатное отношение к служебным обязанностям, систематическое пьянство и бытовую распущенность командира Краснознамённой подводной лодки «С-13»…Краснознамённого  Балтийского флота капитана 3 ранга Маринеско Александра Ивановича отстранить от занимаемой должности, понизить в воинском звании до старшего лейтенанта и зачислить в распоряжение Военного совета (не командования) этого же флота».
   В 1960 году по многочисленным ходатайствам  приказом  министра обороны СССР №600, который гласил:
« В соответствии с «Положением о прохождении воинской службы офицерами, генералами и адмиралами Советской Армии и Военно-Морского Флота»:- капитана 3 ранга Маринеско Александра Ивановича, бывшего командира подводной лодки С-13, считать уволенным из кадров  Военно-Морского Флота в запас с 20 ноября 1945 года по статье 59 пункту «в»- по сокращению штатов. Пункты приказов  НК ВМФ №01979 от 14.9.1945 года о снижении от должности командира подводной лодки С-13, а также КБФ № 0708 от 19.10. 1945г. о назначении на должность  командира тральщика Т-34 и НК ВМФ №02523 об увольнении в запас с должности командира тральщика отменить».   
   Александр Иванович Маринеско  был восстановлен  в звании капитана 3 ранга запаса с назначением ему установленной пенсии по выслуге лет.
  Однако, слава Богу, советский ВМФ имеет в своих рядах и мужественных моряков, здравомыслящих флотоводцев. Так, в частности, бывший нарком ВМФ адмирал  флота  Н.Г. Куз-нецов ещё в 1958 году заявляет:- Подвиг  Александра Ивановича Маринеско навеки останется в благодарной памяти советских моряков!...
   Позже приходит к герою всенародное признание: в 1987 году в Лиепае воздвигается памятник экипажу героической «С-13» и её прославленному командиру  Маринеско – двух-метровая стела с текстом,  исполненным  литыми бронзовыми буквами. Проходит всего неделя  - и тёмной ночью над памятником  совершается акт неслыханного вандализма: в слякотную, глухую полночь к стеле подкрадываются «по-сланцы» осатаневшего от жажды мщения вице-адмирала  А.Корниенко и зубилами срубают имя Маринеско из текста на памятнике. Позднее, в процессе  « служебного расследования инцидента» бывший начальник политотдела соединения подводных лодок  капитан 1 ранга Василий Иванов, стыдливо отводя глаза  от грозной комиссии, признается:
Да, был грех! Но это – не моя инициатива: приказание убрать фамилию Маринеско отдал член Военного совета, начальник Политуправления Балтийского флота вице- адмирал Корниенко…(Нач. ПО 14 дпл ЧФ(70-74), нач. ПУ БФ (85-91) ).
Интересно знать  - почему? – сурово нахмуривается председатель следственной комиссии, седой ветеран отгремевшей войны.
-  Так в Постановлении ЦК и Правительства об увековечении  памяти лично Маринеско ничего не говорится!- на полном серьёзе ответствует капитан 1 ранга В.Иванов.
-Так что, по-твоему: рядовые матросы  из экипажа «С-13»в том бою топили фрицев, а их командир   Маринеско  в этот момент, забаррикадировавшись  в своей каюте, за обе щёки уплетал  американскую тушёнку?! Так тебя следует понимать, - туды твою в качель? Таким ты представляешь себе выполнение  Маринеско его долга перед  Родиной?!
    Счастье твоё, Иванов, что мы с тобой разбираемся за твои подлости в мирное время! Будь  сегодня фронт, - я бы с тобой поговорил иначе.
 Да, пожалуй, и моряки  «С-13» нашли  бы под пулями  для тебя подходящие слова  - это уж как пить дать… 
   Спустя пять лет после кончины Александра Ивановича в журнале  «Нева»(№7 за 1968г.) Николай Герасимович  Кузнецов писал: «В сложной и беспокойной натуре командира
«С-13» высокий героизм, отчаянная храбрость уживались с множеством недостатков и слабостей. Сегодня он мог совершить героический подвиг, а завтра - опоздать на свой корабль, готовящийся к выходу на боевое задание, или каким-либо другим образом грубо нарушить  воинскую дисциплину.
   К многочисленным серьёзным проступкам А.Маринеско на службе и в быту я, как адмирал отношусь совершенно определённо – отрицательно. Но зная его смелость, решительность и умение добиваться крупных боевых успехов, я готов многое простить ему и воздать должное за его заслуги перед Родиной.
  …Настала пора по достоинству оценить подвиг А.И. Маринеско. Мы должны, пусть с опозданием, прямо заявить, что в борьбе за Родину он проявил себя настоящим героем».    
   И незадолго до своей кончины адмирал флота Николай Герасимович Кузнецов произнёс слова горького признания: - Мы, командиры, не поняли  Александра Маринеско и вовремя не пришли ему на помощь! Это - несмываемое пятно на боевом знамени Советского Флота!.. (Обратите внимание мы командиры!)   
    Когда была закончена часть книги об  А.И.Маринеско,  мне попалась книга «Мифы и легенды русского флота». Автор капитан 1 ранга, профессор военной истории Виталий Доценко выпустил эту книгу в 1997 году. Он сожалеет, что «после устранения цензурных запретов многие исследователи стали переписывать историю исключительно чёрными красками».
   В авторском предисловии Доценко пишет о своём желании «приподняв завесу секретности, развеять некоторые мифы и легенды». Отдельная глава в этом «развеивании» посвящена А.И.Маринеско.
   Академический учёный Доценко не скрывает, что Маринеско ему очень не нравится. И атаки Маринеско были, по мнению Доценко (великого специалиста выросшего в академии, а не на боевом флоте), неинтересными, и результаты слабые. Чтобы посрамить Маринеско, Доценко приводит из истории Второй мировой войны цифры достижений фашистских и американских подводников. Он якобы не видит разницы меж вольной охотой в океане и подводной войной в мелководной, тесной Балтике, где немцы выставили десятки тысяч мин и держали мощные противолодочные силы. Он «забывает» указать, что в океанах ходили без прикрытия крупнотоннажные суда, а на Балтике ходили с мощным охранением небольшие транспорты. Профессор истории не хочет показывать истину, а преклоняется перед политической машиной и западом. Он скрывает данные о погибших лодках и их экипажах.
Я вынужден показать, всего погибло 1447 подводников.
   
     Погибло подводных лодок на Балтике:
- в 1941 году 21 подводная лодка;
 …Напрягаясь минрепами,
 якоря держат смерть,
 чьё рогатое кредо –
 нам помочь умереть.
 Только – накося, выкуси –
 не пришёл ещё срок:
 с преисподней поднимемся
 выпить неба глоток!...
 Скрежет слева... «Внимание!..
 Лево руль!..» Тишина?
 Затаили дыхание –
 страшно. Это война:
 сука-дрожь под коленями,
 сердце сжато в тиски…
 У мальчишек безвременно
 Индевеют виски…

- в 1942 году 12 подводных лодок;
- в 1943 году 5 подводных лодок;
- в 1944 году 1 подводная лодка;
- в 1945 году 1 подводная лодка.
  Видно как возрастало мастерство подводников и ослабевало противолодочное сопротивление фашистов.
   И что удивительно этот учёный главным предметом «исследования» взял последний боевой поход Краснознамённой подводной лодки «С-13»под командованием капитана 3 ранга А.И.Маринеско. Он длился с 20 апреля по 13 мая 1945 года. Маринеско  вернулся без побед.
   
    
     Профессор Доценко утверждает, что причина тому одна – Маринеско был никудышный, нерешительный командир. (Имеет ли право господин, не знающий где торпедные аппараты на подводной лодке делать такие выводы?). Профессор извлекает из секретного архива ВМФ и цитирует три документа. Однако не даёт к цитатам сноски, не сообщает ни номеров фонда и описи дел, ни номера архивного дела, ни указания на листы дела, - то есть, научная ценность такого «цитирования» равна нулю.
   В первом документе командир дивизиона подводных лодок капитан 1 ранга Орёл перечисляет 7 случаев, когда, по мнению Орла, в данном походе «возможность атаки была упущена по вине командира», то есть по вине капитана 3 ранга Маринеско. Вывод Орла «действия командира неудовлетворительные».
   Второй документ рождён в следующей инстанции. Командир бригады подводных лодок капитан 1 ранга Курников более категоричен: « командир ПЛ не стремился искать и атаковать противника». Эта формулировка противоречит заключению комдива Орла, но, ни Курников, ни историк Доценко такой «мелочью» не смущаются.
   Третий документ подписан в инстанции высшей и окончательной – начальником штаба КБФ контр-адмиралом Александровым. Приговор адмирала категоричен: «противника не искали, и свою задачу выполнили неудовлетворительно».

   Контр-адмирал Александров Александр Петрович (фамилия при рождении Бар), родился в 1900г., в Орле. В семье небогатого торговца. В феврале 1917 г. сменил фамилию  Бар Арон Пинхусович на Александрова  Александра Петровича. С 1920 г. по 1922г. служил в следственных органах военных трибуналов Морских сил Чёрного и Азовского морей. С июля по октябрь 1941г. Командующий Азовской  военной флотилии. В октябре 1941г. снят с должности за нарушение военной дисциплины при проведении боевой операции. В ноябре арестован. В январе 1942г. по результатам следствия освобождён и назначен начальником отделения Исторического отдела Главного Морского Штаба. С июля по декабрь 1942г. НШ Ленинградской ВМБ. С декабря 1942г. по февраль 1944г. НШ Ладожской военной флотилии. С июня 1944г. командир Ленинградской ВМБ. С декабря 1944г. помощник председателя Союзной контрольной комиссии в Финляндии по морской части. В апреле стал начальником штаба КБФ. Организовал переход  подводных лодок из Кронштадтского морского района в западные базы Финляндии. Здесь он и «познакомился» с Маринеску. (Центральный военно-морской архив. Личное дело №103 Александров А.П. Трибуц В.Ф. «Балтийцы сражаются. Калининград. 1975г».)

(Близниченко С.С., Лазарев С.Е. «Чистка» в 1937-1938гг).

  Профессор Доценко зря написал эту фразу. Именно тут и нужно начинать комментарии.

  Дело в том, что офицер флота от «инфантерии» господин Доценко утаил от своих читателей важнейший факт в этой истории. В том походе Маринеско не был самостоятелен. На борту «С-13» находился и контролировал действия командира сам начальник Подводных сил Балтийского флота контр-адмирал Андрей Митрофанович Стеценко.
  Такая «забывчивость» профессора Доценко в его научном труде равносильна прямой лжи. Капитан 1 ранга Доценко совершил ошибку. Он решил, что коли он один, допущен
к секретным (всё ещё секретным!) документам, то он – монополист, он «приподнимает завесу секретности» - но рукою цензора.
   Между тем, присутствие адмирала на борту «С-13» сразу ставит всё на место. Три бумажки, на которые с такой важностью ссылается Доценко, превращаются в фикцию.
  О жестоком конфликте между Маринеско и адмиралом Стеценко во время боевого похода в апреле и мае 1945 года рассказал в 1984году Александр Крон в книге «Капитан дальнего плавания» (М.,«Сов.пис.»). Книга выходила под гнётом военной и политической цензур, поэтому Александр Крон о многом мог сказать лишь намёком. Видно, что обстановка была накалена до предела. Крон пишет, что у Марине-ско оставалось последнее, дозволенное уставом, средство: записать в вахтенный журнал. Что Маринеско, ввиду разногласий с начальством, слагает с себя обязанности командира корабля. В таком случае адмиралу Стеценко пришлось бы взять на себя командование подводной лодкой.
    Но Александр Иванович не мог рисковать экипажем и подводной лодкой. Честь боевого командира не позволила Маринеско доводить конфликт до глупости.
   Историк Доценко «забыл» поведать читателю, в каких условиях протекал этот последний военный поход. Несколько раз «С-13» была буквально на волосок от гибели. 24 апреля 1945 года лодка выходила в атаку, когда её обнаружил «Юн-керс». Командир сманеврировал уходом на глубину, 6 бомб разорвались у самого борта. Почти каждую ночь Маринеско подвергался атакам немецких подводных лодок. В те дни в Балтийском море находились лишь две подводные лодки Балтийского флота. Им противостояли десятки немецких подводных лодок, которые защищали районы своего судоходства.
  25 апреля ночью «С-13» была атакована немецкой подводной лодкой. Командир уклонился манёвром и увеличением хода, 3 торпеды прошли по корме.
  27 апреля в полночь «С-13» была атакована группой немецких подводных лодок.  Командир «С-13» уклонялся манёврами. Немцы произвели несколько залпов. Вдоль бортов «С-13» прошли 9 вражеских торпед.
  30 апреля лодка «С-13» была атакована немецким бомбардировщиком. Командир уклонился и произвёл срочное погружение. 4 бомбы взорвались у борта. Пушечно-пулемётные очереди с самолёта прошли с опозданием, лодка уже погрузилась и была под водой.
  2 мая ночью «С-13» была атакована немецкой подводной лодкой. Командир уклонился уходом на глубину. 2 вражеские торпеды прошли над лодкой «С-13» ( эти сведения по рукописи воспоминаний Г.Зеленцова «Дороги из глубины», автор рукописи был в том походе на «С-13» старшиной-рулевым).
  Многие люди из послевоенного поколения выражали своё мнение, что Маринеско был такой простоватый. Не нужно доверяться внешности. Фотографии обманчивы, а его внеш-ность наоборот притягивала к нему людей, сказывалось воспитание Одессы.
   Маринеско был жёсткий, агрессивный командир. Чтобы уклониться от всех перечисленных выше вражеских атак, и остаться в живых, потребны были неимоверная воля, отточенная и мгновенная реакция, мастерство механиков, трюмных машинистов, рулевых.
   Маринеско воспитал свой экипаж «под себя». Переделывал «под себя» и железо лодки.
Александр Крон пишет, что Маринеско обкорнал забортные патрубки цистерн главного балласта так, что лодка погружалась на много быстрее, чем предусмотрено проектом. В нетвёрдых руках такое «конструктивное улучшение» привело бы к проваливанию на глубину и гибели. В руках команды Александра Ивановича Маринеско эти изменения не раз спасало моряков «С-13» от немецких глубинных бомб и торпед.
  А.Крон пишет, что в 60-м году в Центральном Военно-морском музее ему показали справку Главморштаба ВМФ, в ней говорилось: «в боевых походах под командованием тов. Маринеско личный состав действовал слаженно, умело и самоотверженно, а сам командир показал высокое мастерство, решительность и храбрость в борьбе с немецко – фашистскими захватчиками».
Это значит, что офицер ГМШ, который готовил справку, решительно пренебрег теми «документами», на которые сегодня ссылается учёный капитан 1 ранга Доценко. Видимо, что автор справки знал историю конфликта Маринеско с адмиралом Стеценко.
   Я не читал послужного списка адмирала А.М.Стеценко. С марта 1942-го года по февраль 1943-го года Стеценко, в звании капитана 1 ранга командовал бригадой подводных лодок КБФ. Кампания 1942-го года была временем наивысшей активности подводных сил КБФ за всю войну. Кажется, роль командования бригадой в тот период должна быть весьма важной. (В этот период погибло 12 подводных лодок.)
  Но в академических научных изданиях под редакцией авторитетных историков капитана 1 ранга В.И.Ачкасова, капитана 1 ранга Г.А.Аммона («Краснознам. Балт.флот»…1973, «Боевая летопись ВМФ»…,1983) имя капитана 1 ранга Стеценко вообще не упоминается. Это очень нехороший знак. Если имя советского военачальника изымалось из официальной истории войны – значит, такой военачальник чем-то крепко замаран.
  В 1943-м году Стеценко перевели в Москву, в Главморштаб, сделали контр-адмиралом, начальником управления подводного плавания (к боевым действиям это управление имело косвенное отношение). А в апреле 45-го года контр-адмирал Стеценко вдруг появляется на Балтике в качестве начальника Подводных сил Балтфлота (так называет его должность Командующий Балтийским флотом адмирал Трибуц).
  Адмирал Стеценко уходит в боевой поход на подводной лодке «С-13».Нетрудно видеть, зачем отправился  адмирал в поход: идут последние дни войны, наша артиллерия бьёт по Берлину, и нужно хоть один раз за всю войну выйти в море - чтобы успеть получить на грудь не просто боевой, а флотоводческий орден. Ясно видно, почему из двух лодок, которые уходили на позицию (а других исправных в Балтийском флоте больше не было), адмирал выбрал лодку А.И.Маринеско.
   Маринеско, кавалер ордена Ленина и двух орденов Красного Знамени (за все победы январско-февральского похода 1945-го года, за потопление «Густлова» и «Штойбена»
Маринеско, от большой нелюбви начальства, получил лишь орден Красного Знамени). В течение войны командовал двумя подводными лодками, за время войны Маринеско:
1)   одержал самые громкие и внушительные победы,
2)   никогда не имел потерь,
3) показал себя грамотным командиром, ни разу не был в аварийной ситуации.
Поход выдался тяжёлым. Лодка «С-13» несколько раз была атакована авиацией и подводными лодками немцев. Только мастерство командира и выучка экипажа спасли лодку от гибели.
  После похода все штабные начальники обвинили Маринеско в том, что он «не искал противника», «не решался атаковать». Но на борту был старший начальник, бывший командир бригады подводных лодок, начальник Подводных сил Балтфлота, контр-адмирал Стеценко. Он обязан был сам отстранить командира и вступить в командование подводной лодкой. Но тогда и сам должен был отвечать за всё. Адмирал этого не сделал. А в штабных документах - разборах похода нет никаких упоминаний о присутствии адмирала на борту.
(Так и в мою действительность командира. Особенно невезучий, а вернее слабо подготовленный заместитель командира бригады капитан 1 ранга А.М.Ефставьев. Потопление 4-х практических торпед на ПЛ Б-498 – командир капитан 2 ранга Ю.МЮ. Ничик. Командир бывший командир БЧ-3, заместитель  командира бригады бывший командир БЧ-2.3выстрелили торпеды с глубины 150 метров. Забыв, что противолодочная торпеда делает мешок до 70 метров – для отстройки аппаратуры. Практические торпеды до 150 метров (с учётом мешка) стрельба. Потеря якоря на ПЛ С-96 - командир капитан 3 ранга А.Я.Косткин. гибель матроса на ПЛ Б-78. Шла погрузка батареи и он вызвал старшего помощника капитана –лейтенанта Кулябина на командирскую подготовку. Тот доказывал ему обязан присутствовать на погрузке. Так как по уставу отвечает за производство разрядных грузов и производство грузовых операций. В результате где тонко там и рвётся, но отвечать за свои действия не хватило смелости. Так и на выходе ПЛ С-287 принял решение встать под РДП. А господин «случай» распорядился быть взрыву водорода во второй яме. На глубине 100метров аккумуляторная батарея вентилируется дожиганием водорода в КПЧ-6. Опять отвечать нет смелости.)
  Нет, он выбрал выгодное для него решение, чтобы лодка тихо - мирно вернулась в базу, и чтобы никаких атак, никаких треволнений и неприятностей.
   А.Крон в книге о Маринеско приводит запись в своём дневнике от 16 августа 1960-го года в тот день Маринеско «забавно» рассказывал о своём конфликте с контр-адмиралом Стеценко во время похода, рассказывал «со смехом, беззлобно». Из записи можно понять, что за пятнадцать лет пред тем, в мае 1945-го, Маринеско имел все основания для злобы.
  Кто был виновен в срыве боевого задания.
  А.Крон, под надзором всех цензур (в 1984-м году) отвечает недвусмысленно: у Маринеско «было предусмотренное уставом право - записать в вахтенный журнал, что он снимает с себя командование. С этого момента экипаж выполнял бы только указания старшего начальника. Такой записи не было сделано, а кивать на других, было не в правилах Маринеско. Он просто не мог доверить жизнь экипажа и подводной лодки, прошедшей горнило войны чиновнику - хоть и контр-адмиралу.
  Далее Крон пишет, что «объединила(!) всех, от адмирала до матросов, радость Победы», и очень туманно замечает. Что день Победы на лодке «отпраздновали», лёжа на грунте.
     Ни один командир подводной лодки, если он не сошёл с ума, не станет устраивать в боевом походе общую попойку - да такую, чтоб все межотсечные двери были отдраены и моряки пьяной толпой бродили из отсека в отсек.
   Но в ночь на 9 мая 1945-го года именно так всё и происходило на лодке «С-13». А запевалой и руководителем попойки был, естественно, не командир, а контр-адмирал Стеценко. Об  этом свидетельствует в своих воспоминаниях «Дороги из глубины» бывший старшина-рулевой Краснознамённой «С-13» Геннадий Зеленцов.
  Офицеры, пишет Зеленцов, пили в кают-компании. Тамадой  был адмирал. Затем адмирал велел собрать весь экипаж во втором отсеке (все требования безопасности боевой службы, живучести корабля были преданы забвению). Адмирал, крепко выпивший, со стаканом в руке обратился к матросам с речью.
   Он заявил, что восхищён мужеством и талантом командира. Сообщил, что вскоре переводится на Тихий океан и что через три месяца начнётся война с Японией. Адмирал твёрдо пообещал, что возьмёт весь героический экипаж «С-13» с собой, на тихий океан «будем вместе бить япошек!». Последнее совсем не понравилось матросам. Никто из них не хотел на новую войну.
    Выпили, из кружек. За Победу. Потом за адмирала. За командира. За победу над Японией. И «с червоточиной в душе», пишет Зеленцов, разбрелись по отсекам, завалились спать.
 13 мая подводная лодка «С-13», с разрешения штаба флота вернулась в базу. Естественно,
что у начальства  возник вопрос: почему без единой победы?
   Вот тут и получилось, что контр-адмирал смалодушничал и «сдал» Маринеско как виновного. А Маринеско считал унизительным для себя оправдываться.

    И тогда тройка лгунов – Орёл, Курников, Александров – бодро произвела разбор «грехов командира». В штабах всех трёх уровней дружно сделали вид, что в сём походе адмирал Стеценко на борту «С-13» не присутствовал.
   Орёл давно и задушевно ненавидел Маринеско (боевые действия закончились и можно выполнять требования политических органов и боевой командир, тем более ему не нужен, нужен исполнитель его воли) и теперь, благодаря лукавости контр-адмирала Стеценко появилась возможность избавиться от Маринеско.
  Комдив капитан 1 ранга Орёл в своём «разборе» действий Маринеско умудрился «не заметить» те атаки «С-13», которые были сорваны боевым противодействием противника.
 Прежний командир бригады подводных лодок КБФ контр-адмирал С.Б.Верховский по причине неизвестной, в апреле 1945 года был снят с должности – и Маринеско лишился единственного покровителя и защитника.
    Верховский  Сергей Борисович родился  6.06.1909 году, в еврейской семье ремесленника, в Белоруссии.
В 1931г. окончил ВМУ им. М.В.Фрунзе. в 1932г. прошёл курсы обучения командирского состава при Учебном отряде подводного плавания. 1932- 1934 г. помощник командира ПЛ «Судак». С мая1934 г.по март 1937г.командир ПЛ «Щ-115». С марта1937г. по август1938г. командир минного заградителя «ЛД-15». С октября1937г. по август 1940г. командир 1-й бригады подводных лодок ТОФ. С августа 1940г. по ноябрь 1941 г. заместитель НШ ТОФ. С ноября 1941 г. командир 69 морской стрелковой бригады в звании капитан 1 ранга. С февраля 1943г. по 18.04.1945г. командир Краснознамённой бригады подводных лодок Балтийского флота. 5.11.1944г. присвоено звание контр-адмирал. В течение 3-хмесяцев 1944года бригада совершила 23 боевых выхода и потопила 33 вражеских корабля и транспорта, не потеряв ни единой лодки. В 1945г. начальник отдела подводного плавания ЧФ. С декабря 1945г.- март 1946г. командир учебной бригады подводных лодок КБФ.

  Капитан 1 ранга Курников стал командиром бригады подплава КБФ в конце апреля 1945 года, он тоже был озабочен грядущей мирной карьерой (и тотчас после войны Курников стал контр-адмиралом). Курников ужесточил формулировки Орла и записал, что Маринеско «не стремился искать и атаковать противника».
   Начальник штаба флота контр-адмирал Александров был старый чекист Гражданской войны, после Гражданской он много лет служил председателем в трибуналах, в Великую Отечественную войну Александров сменил на разных флотах и флотилиях тьму должностей ( то есть - нигде не оказался нужным), в последнюю военную зиму он служил по чекисткой линии-в союзной контрольной комиссии в Финляндии, а в апреле 45-го он вдруг сделался начальником штаба Балтийского флота.
  Заслуги Александрова перед флотом были сразу же отмечены орденом Нахимова (просто удивительно, какая орава ринулась в последние дни войны на Балтийский флот за флотоводческими орденами). Контр – адмирал Александров вынес в «деле Маринеско»  окончательный приговор Маринеско «противника не искал»!

  Таким образом,  контр – адмирал Стеценко был «отмыт» и «отчищен». Просто  смех берёт: поход лодки «С-13» признан неудовлетворительным, «противника не искали». Но  адмирал Стеценко за этот поход получил свой заслуженный флотоводческий орден. Крон пишет,что Стеценко получил орден Нахимова.

(Интересно бы взглянуть на представление адмирала Стеценко к сему ордену - кем оно было подписано? В каких формулировках описываются героизм и флотоводческие таланты адмирала? Жаль, что этот документ до сих пор секретный.)
  А по штабам Балтийского флота в мае 45-го года была пущена ядовитая сплетня: теперь всякий видит, что победы у Маринеско были дутые, а командир-то он никудышный и неумелый. Эту сплетню и сегодня пропагандирует историк капитан 1 ранга Доценко.
   Это был сильный удар по чести и самолюбию боевого командира Александра Ивановича Маринеско. А война-то уже кончилась! Не будет больше боевых походов, атак – нечем ответить на оскорбление.
  В эти дни он вёл себя независимо (на языке начальства – вызывающе). Он купил себе шикарнейший «форд» - уставом не запрещается. Когда бригаду подводных лодок перевели из Финляндии в Либаву. Маринеско  на палубе своей «С-13» перевёз «форд» в Либаву. Начальство озлобилось до предела.
   В то время (как и во все времена) драки между корабельными матросами и береговыми были заурядным явлением. Но стоило ввязаться в драку морякам с Краснознамённой     «С-13» и сразу – трибунал. Кто виноват? Командир, товарищ Маринеско. Никаких «загулов» у него не было. Пил он не больше, и даже меньше, чем товарищи по оружию (послушаешь рассказы старших товарищей, как пили на флоте после войны – дурно делается). Его подловили на первом же происшествии. Маринеско вернулся вечером на плавбазу в подпитии. Салага – офицер, дежурный по дивизиону, нахамил ему (холуи всегда понимают, кто у барина в немилости) Ма-ринеско послал его. Оформили дело в партийную комиссию. Маринеско друг дивизионный механик Корж. Корж был в парткомиссии, смолчал, проголосовал – не стало у Маринеско друга.
   Комдив Орёл подал бумагу, комбриг Курников передал дело в штаб флота, начальник штаба флота старый председатель трибунала Александров сочинил приказ, командующий флотом, Трибуц подписал. «За халатное отношение к служебным обязанностям, систематическое пьянство и бытовую распущенность командира Краснознамённой подводной лодки «С-13» капитана 3 ранга Маринеско Александра Ивановича отстранить от занимаемой должности, снизить в звании до старшего лейтенанта».
  В отчаянии Маринеско сел в свой «форд» и помчался, без разрешения, в Ленинград к наркому ВМФ адмиралу Кузнецову. В итоге разговора с наркомом Маринеско был уволен из флота.
 Через двадцать три года бывший нарком Кузнецов, сам к тому времени дважды разжалованный, несправедливо судимый, несправедливо выгнанный с флота, - опомнится и принесёт своё покаяние покойному Маринеско в своей известной статье в журнале «Нева» (статья эта сделала много шуму).
  Верный друг Маринеско легендарный подводник Пётр Грищенко написал в воспоминаниях («Соль службы», л..,1979), что Маринеско «был оболган людьми недостойными». Бывший подчинённый  Маринеско, Геннадий Зеленцов сказал в своих записках, что Маринеско был «оклеветан завистниками и лицемерами».
Олег Стрижак «Секреты Балтийского подплава». Вечерний Петербург» 15,18,20 мая 1999г.
 Здесь я желаю показать как «эта машина» отнеслась к самому Адмиралу Флота Советского Союза Николаю Герасимовичу Кузнецову.
   Контр-адмирал Дыгало Виктор Ананьевич после длительной службы на лодках (20 лет) в декабре 1973 года был назначен главным редактором военно-научного журнала ВМФ СССР «Морской сборник».
    В соответствии с существующей организацией главный редактор подчинялся начальнику Главного штаба ВМФ. Но, не смотря на это, Политическое управление ВМФ во главе с его начальником адмиралом В.М. Гришановым считало себя хозяином «Морского сборника». Мне это очень скоро дали понять. Главным направлением журнала во все времена было освещение проблем развития военно-морского искусства, морской техники и вооружения, подготовки и воспитания кадров, пропаганда боевых традиций флота.
   Политическое же управление ВМФ настойчиво проводило линию на расширение пропаганды решений пленумов и съездов ЦК КПСС. Мои неоднократные обращения к начальнику ГШ ВМФ адмиралу Николаю Дмитриевичу Сергееву с просьбой поддержать меня в вопросе ограничения публикаций партийно-политического характера результатов не дали. Я понял, что даже НГШ не имеет желания вступать в конфликт с политуправлением.
  Особенно резко я выступил против высказываний  со стороны ПУ ВМФ о том, что пора пересмотреть самоназвание журнала, в частности, предлагалось название «Страж океана», попутно добавив, что нельзя превращать старейший журнал в «Сборник агитатора».
  Что тут началось! В ответном резком выступлении  В.М. Гришанова была даже высказана мысль, что де у главного редактора мышление  вредное и направлено не в ту сторону. Обстановка обострилась в связи с подготовкой к празднова-нию  30-летия Победы.
 Было решено обратиться, с просьбой выступить со статьёй бывшего Главнокомандующего ВМФ Н.Г.Кузнецова. Николай Герасимович, не перебивая, выслушал меня. Минуту помолчал, а потом сказал:
 - Был такой итальянский философ Джамбатисти Вико, один из основоположников историзма, то есть принципа подхода к действительности как изменяющейся во времени. Он говорил: «Всё человечество вовлечено в известный круговорот одних и тех же явлений: то духовного упадка, то небывалого взлёта». Жизнь человека, если следовать его теории, подобна геометрической синусоиде  -  вверх-вниз, за взлётом следует неизбежное падение. Но надо быть стойким, уметь держать удар судьбы… Ведь жизнь продолжается.
    Я обдумал  Ваше предложение. Хочу рассказать читателям журнала о том, что было для меня главным, а поэтому предлагаю статью под названием: «Некоторые вопросы организации и руководства флотами  в Великой Отечественной войне».
    О встрече с Николаем Герасимовичем я обязан был доложить В.М. Гришанову (не Начальнику главного штаба, не Главнокомандующему военно-морским флотом), согласовать с ним тему статьи. Оказывается, он был в курсе дела и ему не понравился мой визит к опальному адмиралу. Я понял, что за публикацию её в журнале придётся ещё побороться. Так оно и получилось.
    В конце сентября 1974 года, мне позвонил Николай Герасимович и сказал, что выслал статью. По требованию Гришанова статья была размножена, и я лично развёз её экземпляры на визирование в ГПУ, цензору и начальнику Военно-научного управления Генштаба генерал-полковнику Гарееву (почему не ГК ВМФ). Со многими правками Николай Герасимович был не согласен, и часть из них удалось отмести.
  6 декабря  1974, Николая Герасимовича  Кузнецова не стало.
 
   В Политическом управлении ВМФ, очевидно, иначе восприняли смерть этого замечательного человека. Первое, что было предпринято  В.М. Гришановым, поразило нас всех. Он лично в плане юбилейного номера зачеркнул фамилию «Н.Г.Кузнецов» и поставил свою подпись.
   На мой вопрос почему? – был короткий ответ: - Статья и автор будут другие.
  Только благодаря моим усилиям подготовленная статья была опубликована в 7 и 9 номерах «Морского сборника» за 1975год. Я горжусь тем, что в этом была и моя скромная лепта.
 - Контр-адмирал Дыгало Виктор Ананьевич. Участник парада Победы, начал службу на подводных лодках на Камчатке. Был командиром подводной лодки Б-62 проекта 611 переоборудованной под проект АВ 611, первый произвёл стрельбу баллистической ракетой 6 октября  1958г. при Хрущёве. Командир дивизии ракетных  подводных лодок 629 проекта, в марте 1968 погибла ракетная подводная лодка К-129 (ко-мандир Кобзарь).
   Вот и бывший Нарком ВМФ, адмирал флота Советского Союза Николай Герасимович  Кузнецов и при жизни и после смерти был подвержен «гонениям» надзирающего органа, людьми не имеющих знаний в морском искусстве, но при этом носящих звание адмирал.
А где Главнокомандующий, которого Кузнецов отстоял перед Сталиным?

  Здесь мне хочется рассказать об одном  случае происшедшем на Тихоокеанском Флоте.
Николай Герасимович  Кузнецов: «В декабре 1938 года меня вызвали в Москву на заседание Главного военного совета ВМФ.
  Ехал я в столицу с большим беспокойством. В начале ноября у нас на флоте произошла крупная авария с новым эсминцем. Какими окажутся последствия этого несчастья, я не знал, но ждал сурового наказания. Поэтому перед отъездом из Владивостока, прощаясь с первым секретарём Приморского крайкома ВКП (б) Н.М. Пеговым, я передал ему конверт и попросил в случае чего передать его матери.
  Дело в том, что в первой половине ноября с одного из наших судостроительных заводов во Владивосток на достройку переводили эсминец «Решительный». Караван уже прошёл значительную часть пути. Оставался последний этап – от Советской Гавани до главной базы. Руководил переходом командир бригады эсминцев капитан 3 ранга С.Г.Горшков.
  7 ноября он запросил разрешение на выход в море. Прогноз погоды был хороший. Береговой ветер не превышал трёх-четырёх баллов. Но к вечеру погода испортилась, сильный зюйд-ост быстро развёл волну. Сила ветра достигла семи-восьми баллов, а потом дошла до одиннадцати. Огромные волны швыряли эсминец и буксировавший его транспорт. Лопнули буксирные концы, снова завести их не удавалось. Суда дрейфовали к берегу. И хотя команды действовали  безупречно, а распоряжения командира отряда, который принимал все меры  спасению корабля, были правильными, положение эсминца  становилось трагическим: своего хода он не имел. Корабль развернуло лагом к волне и понесло к берегу. Крен достигал сорока пяти градусов. «Решительный» выбросило на пустынный берег у мыса  Золотой на скалы. (Почему не использовали якоря?) Сила удара была так велика, что корабль разломился на части. Один рабочий погиб.
  Мне в своём  выступлении пришлось коснуться очень неприятного события – гибели эсминца. Все мы опасались, что нам крепко достанется. Сталин посуровел.
  - Вы считаете, что было предпринято всё для спасения корабля?
  - Всё.
Я доложил, что руководитель операции С.Г. Горшков – опытный командир и в трудные минуты перехода действовал умело. Винить его в случившемся нельзя.
  Сталин молча, не прерывая, выслушал мой доклад. Потом сказал, что в другой раз не отделаюсь так легко. Но было решено, под суд никого не отдавать. Признаться, мы ожидали худшего. Я понял, гроза миновала». 
   На Главном  военном совете ВМФ Сталин высказал мысль о том, что «подготовка кадров – это девять десятых создания большого флота». ( «Накануне» Н.Г.Кузнецов, Герой Советского Союза, Адмирал флота Советского Союза стр.241-242).
В таких сложных и опасных условиях Н.Г.Кузнецов защищает молодого комбрига С.Г. Горшкова.
  Как поступает адмирал флота СССР Горшков преемник дела наркома флота СССР Н.Г.Кузнецова к своему  спасителю. Он ничего  не предпринимает, а слепо следует  послушанию политики представителям партии. Допускает бесправные действия политического адмирала Гришанова.

   А затем, забыв свою молодость, пишет всем:

 «Нет  аварийности оправданной  и неизбежной.
Аварии  и условия для их возникновения создают люди своей безответственностью, недисциплинированностью, безграмотностью  и неорганизованностью»