14.
С той поры прошло много времени. Помню, как я сразу же по возвращении в город сдала трамвай и старосту с иностранцем следователю Ментыбаеву. Он приехал в разгромленный двадцать шестой автобусный парк и с разинутым ртом взирал на взорванные здания, останки автобусов, бронепоезда, поверженную Дог-Зиллу, и на гигантскую белку в огромной яме.
- Что вообще тут произошло? – спросил обалдевший от всего увиденного следователь.
Мой рассказ привел его в такое изумление, что он, не торгуясь и не заостряя внимание на факте возвращения лишь нескольких колесных пар вместо шестидесяти восьми, отдал мне обещанное троекратное вознаграждение, и не только мое, но также деньги Берика и Акшагуль.
- Доли Неуязвимого Дастана у меня нет, - сказал Ментыбаев. – Он еще до вас заехал и забрал. Сказал, что задание выполнено, а остальное вы расскажете.
- Ну да, наш пострел везде поспел, - процедила я. – Этот Дастан еще тот тип, скажу я вам.
- Это вся страна знает, - вздохнул следователь.
Потом наступили мрачные недели: в экопоселении вспыхнула эпидемия, унесшая чуть ли не половину населения. После этого цены на недвижимость упали окончательно: например, в нашем подъезде остались только две занятые квартиры: моя и старца Авраама. Викторию я взяла к себе, мы теперь ведем хозяйство вместе.
Я оставила Вику дома, а сама впервые за долгое время вышла из дома. Светило яркое весеннее солнце, в ветвях деревьев вовсю заливались птицы. Обходя гигантскую кучу мусора и нечистот, собравшуюся у нашего дома в течение года, я нашла на земле свежую газету. Подняла ее и прочитала, что Неуязвимого Дастана недавно подвергли суду за то, что он еще осенью пытался сбыть целый автобус с запрещенными предметами сексуального предназначения. Его продержали в следственном изоляторе несколько месяцев, но на суде он сказал, что не знал, что это за товар, и вообще в первый раз его видит. С фотографии в газете смотрели чистые, наивные глаза, подкупающие любого своим обезоруживающим взглядом. И точно – в финале статьи было написано, что Дастана оправдали по всем пунктам обвинения и отпустили на волю в зале суда. Запрещенные предметы раздавили катком.
В этой же газете сообщалось о долгой болезни и массовых смертях всех поголовно торговцев полосатыми палочками в стране. Также писали, что национальная валюта, из-за ее стомиллионного обесценивания, отменена, и законным платежным средством в стране стал юань. Последнее меня не особенно волновало: никто уже давно не видел национальной валюты, а следователь, как и все прочие нормальные люди, заплатил мне в долларах. Теперь, подумала я, надо бы и юаней прикупить.
На Старой площади все было по-старому. На деревянном помосте староста исполнял на саксофоне унылую мелодию. Теперь староста был одет в строгий костюм с иголочки и лакированные ботинки. В последующей речи он жестко прошелся по борцам за экологию, которые, на его взгляд, допустили множество перегибов.
Наши новые приоритеты, по словам старосты, это велосипедные дорожки и бордюры из гранита. Дороги для автотранспорта и пешеходные тротуары отменяются в принципе. Все теперь будет очень просто: одна сплошная огромная велосипедная дорожка и вокруг нее – новые блестящие гранитные бордюры. Бордюры должны быть повсюду: на улицах, площадях, во дворах, подъездах и квартирах. Именно бордюрами будет вымощена дорога в светлое будущее.
- Нет, я не слепой и прекрасно осознаю истинные потребности народа, - тон старосты изменился на мягкий, отеческий. – А ведь народ за это время обнищал. Мы слишком долго закрывали глаза на ваши чувства и желания, а ведь только вы, жители этого города, налогоплательщики, только вы можете определять, что мы должны делать и на что будут расходоваться бюджетные средства. Поэтому… - староста выдержал многозначительную паузу. – Поэтому я очень рад объявить, что в скором времени на все оставшиеся в городском бюджете деньги знаменитый архитектор Джон Гейн построит для всех нас трехсотметрового плюшевого медведя, самого большого плюшевого медведя на Земле! Эта редкая удача и привилегия, выпадающая не каждому городу, и мы должны гордиться таким счастьем! Наш плюшевый медведь войдет в Книгу рекордов Гиннесса, что даст нам радость, надежду и привлечет к нам туристов! Ну что вы так носы повесили, давайте смотреть на мир веселее, не будьте скептиками! Вы все, знаете ли, большие пессимисты. Недавно один пожаловался, что у него зимой зад примерзает к велосипеду. Надо же до такого додуматься, зад – к велосипеду! Ведь выход элементарен – просто возите с собой лопатку и отдирайте его! Неужели непонятно? Неужели так трудно самим догадаться, или вам постоянно надо все разъяснять? Мне достался самый неблагодарный город на свете, злые вы, уйду я от вас…
Десяток чиновников в костюмах и галстуках, столпившиеся вокруг старосты и никого к нему не подпускавшие, переполошились и наперебой стали его уговаривать не уходить. Староста в ответ устроил форменную истерику, затем поломался минут десять и, наконец, к общей радости чиновников, согласился-таки остаться. Человек двести местных жителей, как обычно, истощенных, грязных и оборванных, наблюдали за этой сценой в полном безмолвии.
Староста вернулся к микрофону и вновь принялся разглагольствовать. Мне внезапно показалось, что я уловила на его лице ту самую издевательскую китайскую улыбку, которая перманентно украшал физиономию Диггера. Да и говорил староста подозрительно грамотно, не искажая буквы и не глотая слоги, как он делал это ранее. До меня вдруг дошло, что никто из нас не видел своими глазами смерти Диггера. А что, если он подстроил свою гибель? …Но ведь Диггер говорил, что не умеет играть на саксофоне. Так что это перед нами – снова кукла, которой нам пудрят мозги?
Я приблизилась к помосту и сделала попытку пробраться к старосте, чтобы рассмотреть черты его лица. Ко мне сразу подошел молодой откормленный чиновник в дорогом костюме. Коротко спросил:
- Чего надо?
- Вопрос старосте можно задать? – быстро сориентировалась я.
- Прием по личным вопросам в первый вторник каждого месяца, с четырнадцати ноль-ноль до шестнадцати ноль-ноль, - раздался дежурный ответ.
- Так вот же он стоит, зачем мне к нему записываться? Мне всего-то две минуты достаточно.
Последнюю тираду я сказала намеренно, поскольку точно знала, что за этим последует. Чиновник резко развернулся и отошел, демонстрируя абсолютное отсутствие интереса.
Когда я сделала вторую попытку подойти, два мускулистых парня в костюмах вытолкали меня в шею и еще надавали вдобавок тумаков.
Пока я стояла в сторонке и почесывала битую макушку, ко мне подошел старый знакомый – Джон Гейн.
- Тамара, это вы? – произнес он с радостью.
Я оглядела иностранца с головы до ног. Он поправился и был одет не в прежние лохмотья, а в хорошую одежду из «Харродса». Прическа, очки и взгляд, однако, остались прежними, и вкупе со всем остальным придавали Джону внешность внезапно разбогатевшего ист-эндского хиппи.
- А, вы смотрите на мой костюм, - понял Джон и рассмеялся. – Да, мне самому немного стыдно так одеваться. Но по-другому в контору Шнипельсона меня бы не пустили.
- Вы теперь с ними работаете?
- Ну да, а что мне делать? Шнипельсон взял меня в штат, а теперь я уже дорос до начальника отдела. У меня есть два подчиненных: итальянец Мартини и немец Рейхстаг. В честь нашего отдела мистер Шнипельсон даже недавно утвердил новый логотип фирмы, на котором изображен он сам с бокалом мартини, на фоне пылающего рейхстага… Слушайте, Тамара, а идите работать ко мне, я для вас специальную вакансию открою.
- Зачем мне это? Я ведь не проектировщик.
- Да какая разница, у нас в штате вообще нет никаких проектировщиков и архитекторов. Мартини, например, раньше за деньги изображал древнеримского солдата перед Колизеем, а Рейхстаг – ночевал у берлинского вокзала и был рад, если за день насобирает мелочи на банку пива. Шнипельсон, в отличие от них, преуспевал до этого назначения – он пас коз на границе Сирии и Ливана. И никто не стыдится того, чем занимается сейчас. Хоть мы и находимся в презренной стране, но изо всех сил терпим, ведь платят очень даже хорошо. Тамара, приходите ко мне, у меня для вас уже есть и стол, и ноутбук. Знаете, вы единственная на свете женщина, которую я уважаю…
- Хорошо, я подумаю, - пообещала я и отправилась домой.
По пути я размышляла, кого же все-таки я видела выступающим на помосте перед жителями. В итоге решила, что особой разницы нет, поскольку решение в любом случае будет тяжелым, если выбирать необходимо между мизантропом с манией величия, инфантильным психом и китайской фарфоровой куклой.
По пути я зашла в Столешный супермаркет – да, он снова заработал, и все там было в лучших традициях. На кассе меня привычно обругали и нахамили так, что аж на сердце потеплело. Сдачу дали юанями, и я долго с интересом разглядывала красные бумажки.
Уже рядом с домом я внезапно заметила интенсивное шевеление в огромной куче нечистот. Подошла ближе и – о чудо – увидела, как из кучи дерьма торчат две маленькие детские головки. Дети были маленькие, практически новорожденные, и с плачем тянули ко мне руки. Я бросилась на помощь и вытащила детей из кучи. Это были мальчик и девочка. Вместе с мальчиком из грязи вытянулся продолговатый предмет в полиэтиленовой обертке.
Дома мы с Викторией их отмыли, и нам обоим показалось, что малыши кого-то сильно нам напоминают.
Из моего кошелька вылетели десять юаней и стремительно понеслись по направлению к девочке. Я перехватила купюру на лету и, не веря своим глазам, с дрожью развернула полиэтиленовый пакет, прилагавшийся к мальчику. Так и знала – это оказался нефритовый полосатый жезл.
Все еще сомневаясь, я обратилась к малышам:
- Акшагуль, Берик, это вы?
Дети завизжали и заплакали с такой силой, что мы окончательно утвердились в своей догадке.
Впоследствии я для себя объяснила чудо тем, что оба предшественника малышей погибли героически, а отличие от большинства других представителей их профессий, и это дало им возможность переродиться в новых телах. Только вот почему они достались именно мне, я понять так и не смогла. Вроде не так много я грешила в этой жизни. Неужели это из-за их гонорара, который следователь отдал мне?
Дети быстро растут, и характеры их ухудшаются с каждым днем. Деньги мы дома уже не храним, поскольку они исчезают моментально и в любых количествах, причем абсолютно без всякой пользы.
Как только маленький Берик немного подрос, он тут же принялся размахивать жезлом и настойчиво требовать мзду за проход из комнаты в комнату, и даже за посещение туалета. На его теле проступили форменная одежда, погоны и знаки отличия.
Сначала на погонах появились маленькие поперечные полоски. Потом полосок стало по две, по три… В один прекрасный день полоски исчезли, и вместо них с нестерпимой чесоткой на плечах вылезло по одной маленькой звездочке. С той поры Берик стал абсолютно невозможен. Он вечно задирает нос, хамит и матерится на каждом шагу, каждого встречного требует предъявить документы. Да, и писается он бесстыдно, на виду у всех и где угодно, но только не в туалете. Обмочить стену, асфальт, чью-то голову с балкона, для него это – вопрос чести. Не знаю, сколько еще смогу это выдержать.
Иногда меня посещают крамольные мысли: эти маленькие бездельники едят, спят, отправляют все свои потребности за мой счет, я их полностью одеваю, купаю, выношу их грязные пеленки, обучаю жизненным премудростям, выгуливаю, да что уж там мелочиться, – не будь меня, не вытащи я их из той кучи нечистот, их давно бы уже не было на этом свете. Но при этом каждый день я все более убеждаюсь в их полной бесполезности и даже, не побоюсь этого слова, вреде и опасности для моей жизни и свободы. Ибо они, вместо благодарности, непрерывно, каждый день и каждый час забирают и превращают в труху все мои деньги, хамят, наглеют, отказываются меня выслушивать, требуют от меня выполнения бредовых, только им понятных правил и процедур, а в последнее время, как подросли, еще и постоянно угрожают мне тюрьмой за выдуманные ими самими проступки! Причин такому поведению может быть несколько: либо я полная дура и сама посадила их себе на шею, либо я – вселенская мать Тереза, отдающая всю себя служению незнакомым мне случайным людям и при этом согласная терпеть немыслимые страдания, чтобы в итоге попасть в райские кущи и только там обрести полный покой. Но потом, спохватившись, я сама себя бью по щекам за такие мысли: да как ты вообще посмела такое думать, они же дети, а все лучшее – детям!
Только в одном не могу себе отказать: поскольку моя жизнь с недавних пор, благодаря двум маленьким негодяям, превратилась в один сплошной кошмар, я начала понемногу писать воспоминания и философские заметки. В этом занятии я нашла свою отдушину. Может, когда-нибудь я все это опубликую. А пока я сижу за столом и обдумываю истоки и изнанку неприглядной современности.
Нашим миром правят тайные организации, это уже давно ни для кого не секрет, и история, которую я вам поведала – лишнее тому доказательство. Все уже за нас обдумано, принято на секретных собраниях и записано в толстые, закрывающиеся на замки, книги, доступ к которым имеют только избранные. Кто, к примеру, мог подумать, что бесполезная на первый взгляд Белка окажется спасителем города, а синие и зеленые автобусы – две чаши весов, одних из многих весов, сохраняющих мировое равновесие? Так почему мы, в своей простоте и темноте, не прекращаем жаловаться, обсуждать и чего-то требовать? Может быть, надо остановиться хотя бы на час и хорошо все расставить по полочкам, чтобы увидеть, наконец, полную картину мира в ее мудрости и разнообразии?
И тогда нам станет ясно, что все на этом свете находится на своих местах. Бордюры повсюду вкапывают и меняют каждые несколько месяцев не ради наживы, а для придания миру равновесия, ибо только геометрически правильно расчерченные страны могут из года в год избегать войн, болезней и социальных потрясений. Великая Ложа Бордюра и Пилы рассчитала это еще в стародавние времена, и не нам, тупым обывателям, дано их судить. И со всем остальным также: бесчисленные пустующие велосипедные дорожки в городах, где пять месяцев в году лежит снег, а автовладельцы задыхаются в гигантских пробках; ежегодная смена асфальтового покрытия на одних и тех же центральных улицах, с полным игнорированием окраин, разбитых еще в советскую пору; снос нормальных автобусных остановок и постройка вместо этого дырявых жестяных корыт, исходящих ржавчиной (да, ведь ржавчина – это часть высокого искусства!); вываливание старого асфальта в цветочные клумбы, а старых бордюров – на пустыри в центре города; выбрасывание огромных средств на фейерверки и празднования, тогда как в больницах умирают онкологические пациенты, и эти средства могли бы их спасти; превращение всего города в одну огромную платную стоянку с дикими тарифами; поголовная вырубка традиционных лесных парков и покупка взамен этого в далекой Америке заведомо мертвых ростков за две тысячи долларов каждый, и так далее, – я могу продолжать до бесконечности, - на самом деле за всем этим стоит не тупость и мракобесие, как думают некоторые недалекие натуры, а не что иное, как мудрый отеческий расчет и забота о нашем с вами будущем, - просто мы не знаем всей подноготной, да и нужно ли нам это?..
Мой папа всю жизнь проработал бухгалтером в совхозе, и любил повторять: если ты чего-то не знаешь, значит, скорее всего, ты и не должна этого знать. Раньше мне был непонятен смысл этой фразы, но в какой-то момент я внезапно и остро осознала его. Мы склонны резко реагировать на любые внешние раздражители и ничем не отличаемся этим от безмозглых существ вроде амеб или гидр. В них тоже ткнешь иголкой – и они недовольно сжимаются, и небось, еще и ругаются на чем свет стоит. Но ведь нам-то, хомо сапиенсам, природа зачем-то дала мозги, а мы их не используем!
А между тем, как я уже говорила, во всем есть свой тайный смысл. Если вас не пускает охранник в государственное учреждение, да еще и смеется над вашей беспомощностью, это не значит, что он гад, садист и тупица, а таким образом он приучает вас к трудностям и нарабатывает для вас, лентяев, хорошую карму. Если чиновник, чье предназначение в соответствии с законом – помогать гражданам, в реальности вместо этого считает вас букашкой, орет, топает ногами и угрожает засадить вас за действия, которые, вообще-то, правонарушением не являются, то просто расслабьтесь и принимайте его летящую на вас злобную слюну как прохладный благодатный душ. В одной запрещенной сектантской церкви есть такой семинар: слушателя закрывают в тесном кабинете, и яростный преподаватель несколько часов орет на него, материт, угрожает, хамит, поминает всех его предков в самых непотребных выражениях, и так далее. Так вот, за эти часы слушатель очищается в психологическом плане настолько, что выходит оттуда уже совершенно другим человеком. Большинство внедренных с детства чужеродных программ, направленных на высокомерие, самоуничтожение, лень и прочие вредные состояния, после такого семинара автоматически улетучиваются. Слушатели за границей платят огромные деньги за такие семинары. А у нас есть возможность пройти их совершенно бесплатно – стоит только отправиться в любое государственное учреждение или, например, в супермаркет «Столешный», как тебя там так обматерят и обхамят, что ощущаешь себя просто заново рожденным, и непроизвольно впадаешь в состояние блаженства. В какой еще стране вы обретете такой высокий уровень сервиса даром, в любое время и бесконечное количество раз, без всяких абонементов и подписок? Так что не буду много об этом распространяться, а еще раз посоветую гражданам хорошо подумать, прежде чем жаловаться на свою несчастную судьбу – а вдруг, на самом деле она самая что ни на есть на свете счастливая?
И напоследок еще немного. Недавно хоронили Чепушилу на пустыре за улицей Шевченко. Собрались старшие по подъездам со всей округи. Из людей были только старец Авраам и я. Звери провели потрясающий ритуал, по окончании которого дух Чепушилы, а на самом деле – самого древнего на свете Старшего по подъезду, - перешел в нового щенка. Теперь он растет дома у старца, а до его совершеннолетия обязанности Старшего по подъезду исполняет Главврач. Правда, он ничего не делает, а только очумело бегает по району и материт всех от души, но это уже не мое дело, звери с этим сами как-нибудь разберутся.
Так и живем, чем дальше, тем интереснее. Иногда я просыпаюсь посреди ночи, смотрю на полную луну и думаю, – это все взаправду со мной произошло, или я до сих пор нахожусь под кайфом от двух таблеток первитина, принятых после визита в автобусный парк? Если и так, то лишь одно радует и вселяет в меня надежду на стабильность – и в реальности, и в астральном мире кассиры и работники Столешного, как и в стародавние времена, яростно хамят и орут на посетителей. Поэтому, где бы я ни находилась, мне всегда есть куда пойти: сделать покупки, да заодно серьезно подшаманить свою пострадавшую карму.
_____________________________________________
2018 год.