Наташа работала пекарем в столовой. Сегодня её смена началась в четыре часа утра. Жила Наталья недалеко, ходила на работу пешком, вставать рано любила. Поэтому такой график её вполне устраивал. Придя на работу, засыпала в дежу тестомесилки необходимые ингредиенты, наливала воду и молоко, включала мотор. За время приготовления теста шустрая Наташа успевала состряпать начинки, в шесть часов приходила напарница. К девяти утра первая партия выпечки уже была готова. Где-то в половине первого Наталья шла по родному двору. В беседке спал, положив голову на стол, дворник дядя Егор. На столе стояла почти пустая бутылка «Столичной» с гранёным стаканом на горлышке. На клочке газеты лежали кусок чёрного хлеба, огрызок солёного огурца и помятая пачка «Примы». Наташа подошла, потеребила старика за рукав:
- Егор Саныч, пойдём-ка, я тебя домой отведу.
- Натаха? Я бы ещё посидел…
- Пошли, пошли! Где ты только денег на это зелье берёшь?
- Да Марье Фокиной котят утопил, она бутылочкой и отблагодарила.
- Дядя Егор, неужели тебе их не жалко было?
- Котят-то? Да кабы не жалко, я и пить бы эту бутылку не стал.
- Ну, и не топил бы!
- Эх, Натка! А куда бы их бабка Марья девать стала? Они ведь никому не нужны – ни за деньги, ни за так. Лучше им, что ли, беспризорниками потом болтаться, в голоде да в лишаях. Самой-то ей не убить, рука не поднимается…
Егор Александрович горестно вздохнул, допил остаток водки, занюхал корочкой хлеба. Сунул в карман старой ветровки стакан и остатки «пиршества» и послушно зашагал рядом с Натальей к своему подъезду.
Наташа поднималась по лестнице с необъяснимо-тяжёлым чувством. Она пыталась понять, жестокий дядя Егор или совсем наоборот. А ещё она думала о том, сколько вопросов задаёт нам жизнь каждый божий день, и как найти на них верные ответы, хотя бы для себя…