Аннотация:
Сборник посвящен историям о равнодушии, жестокости, подлости, человеческой доброте, слезам, горечи, разочарованию. То, что будет описано здесь, происходило на самом деле и автор предстанет перед читателем без всяких масок и ужимок, таким, какой он есть. Сборник написан не для того, чтобы вызвать жалость, а для того, чтобы напомнить о тех сторонах жизни, о которых мы забываем или не хотим думать. Он призывает людей задуматься, понять и принять людей, непохожих на них и научиться их уважать.
От автора:
Эта ситуация случилась в конце зимы. Конец января или середина февраля – сейчас никто из нас уже не может этого вспомнить. Впрочем, это неудивительно. У автора этого рассказов всегда была плохая память на даты, даже дни рождения самых близких людей ей приходится до сих пор отмечать в календаре, чтобы не забыть. Поэтому я прошу прощения у своих читателей за некоторую неточность. Автор делает это не специально.
Предисловие:
В сборнике рассказов «Очередное веселье», автор уже рассказывал о «забавных» ситуациях, которые могут произойти с каждым человеком с ограниченными возможностями. Тот сборник был завершен, и автор не планировала писать его продолжение, потому что считала, что описала все более-менее серьезные ситуации. Но история с лифтом, которая произошла этой зимой, заставила автора усомниться в этом. Добавлять в сборник «Очередное веселье» еще один рассказ было бы нелогично, так как этот сборник охватывает определенный период времени, а новые ситуации возникали после достаточно долгого перерыва. Однако, после некоторых раздумий, я все-таки решила создать еще одну череду историй. Здесь я расскажу истории о человеческих взаимоотношениях.
ЛИФТ
После моего дня рождения прошло какое-то время. Я всегда считала, что когда мне исполнится восемнадцать или двадцать лет, то я буду чувствовать себя взрослой девушкой, а главное – все мои проблемы со здоровьем сведутся к минимуму. Но чуда не случилось. Я не чувствовала себя взрослой и понимала, что проблемы не кончились. У меня было такое ощущение, будто высшие силы издеваются надо мной и близкими. Три года назад мы с мамой решили, что у меня больше не будет операций и боли. Но в девятнадцать лет мне пришлось ехать в Курган и удалять спицы из стоп, с которыми другие люди живут спокойно, вовсе их не удаляя. Из-за этой маленькой поездки еще на один год пришлось отложить мое поступление в колледж. Спицы вытащили, ноги перестали болеть, я вернулась домой, и вроде бы все стало благополучным и можно было думать о будущем. Ан нет!
Недавно на моей пятке появилось пятнышко. Сначала мы не придали этому значения – мозоль и мозоль, думали мы, пройдет. А когда мама попыталась поставить меня на ноги, я зарычала от боли, не понимая, что вообще происходит. Ведь болеть то нечему! Все вытащили, швы зажили. И вот – сидеть больно, стоять больно, временами стопа немеет. В итоге мама присмотрелась к красному пятнышку, и у нас возникло предположение, что это либо глубинная спица, которую не удалили врачи, просто она не давала о себе знать, либо пяточная шпора. Мы решили поехать в поликлинику, чтобы хирург посмотрел мою ногу и выписал направление на рентген. Надо же было разобраться, почему я не могу нормально стоять и сидеть! Мама записала меня на прием и в один из папиных выходных мы поехали в поликлинику. Поездки в поликлинику я никогда не любила, не только потому что, что вставать надо рано, сдавать анализы и ждать, когда врач позовет в кабинет и повторять в который уже раз свои жалобы, но и из-за лифта.
В нашей поликлинике, наверное, как и во многих зданиях, было два лифта и всего одна кнопка. В маленький пассажирский лифт не входила ни одна из моих колясок, ни моя обычная коляска, ни тем более – электрическая. Поехали мы в поликлинику втроем, потому что так нам было проще. Кто-то из родителей ловил лифт по этажам, а второй оставался со мной, ожидая пока лифт придет. Бывало так, что лифт приходил без мамы, ушедшей на его поимку, и тогда мы с папой спускались или поднимались на нем сами. Одна я пока не могла ездить в лифте, потому что выезжала я из него медленно, и его должен был кто-то удерживать открытым, нажимая специальную кнопку. Выезжала я из лифта обычно задом, и нужно было смотреть, чтобы на моем пути никого не было. Ведь наехав колесом, я могла отдавить кому-нибудь ногу. В этот раз обошлось без происшествий, и мы спокойно поднялись на третий этаж.
В коридоре было много народа и я обрадовалась, вспомнив, что мама заказала машину для поездки домой с запасом времени. Время ожидания своей очереди прошло незаметно за разговором с папой. У врача мы тоже справились быстро, и я вздохнула с облегчением. Но оказалось, что я радовалась рано. Мама уехала ловить грузовой лифт и через несколько минут мы с папой, стоя на третьем этаже, услышали, как мама возмущается на первом. Отдельные слова долетали до нас, но сами предложения мы разобрать не могли, однако уже по интонации мамы поняли, что что-то случилось. Я занервничала, сильно занервничала. Когда я хотела уже плюнуть на все и попросить папу сходить на первый этаж, чтобы узнать в чем дело, из пассажирского лифта вышла, незнакомая женщина и проходя мимо нас, произнесла фразу, которая до меня не сразу дошла – «А грузовой лифт сломан». То есть, как это сломан – сказать, что у меня был шок – ничего не сказать. Я на третьем этаже, на электроколяске, коляска весит сто семьдесят килограмм вместе со мной, моя коляска не шагает по ступенькам, как могут некоторые другие электроколяски, сидеть я могу только в ней, лифт не работает! Не работает, понимаете?!
Я посмотрела на папу и увидела в его глазах такой же шок. На секунду я представила, что рядом нет мамы и папы, я на третьем этаже, лифт сломан и спуститься на первый этаж нет никакой возможности. Я вспомнила, как год назад, мама придумала способ, как задержать лифт, если ее нет рядом, и она его ищет, а лифт пришел. Надо встать посередине лифта и держать дверь, чтобы она не закрылась, а другие пассажиры вполне могут воспользоваться пассажирским лифтом. И однажды я провернула этот трюк, девушка, стоявшая рядом, нажала на кнопку и двери стали закрываться. Несколько раз я удержала дверь, но в итоге поняла, что вскоре я точно сломаю руку или коляску. Лифт тогда пришлось отпустить. Тогда я была очень огорчена, ведь я считала, что мамина беготня за лифтом – самое страшное, что может случиться в поликлинике. Теперь я поняла, что та ситуация – просто цветочки по сравнению с тем, что случилось сегодня. Еще несколько человек поднялись на пассажирском лифте, и каждый считал своим долгом сообщить о том, что грузовой лифт сломан. Меня это раздражало, если не сказать - бесило. Я уже была готова лезть на стену, когда мама, наконец-то, поднялась к нам.
От нее мы узнали, что лифт сломался почти сразу после того, как поднял нас на третий этаж, и ремонтник обещал приехать через пятнадцать минут, но с тех пор прошло уже больше часа, но никто так и не приехал. Я спросила у мамы, что мы будем делать, на что она пожала плечами и сказала, что у нас есть еще час до машины. Я взмолилась всем богам, чтобы за этот час лифт заработал. Ведь ожидание социального такси стоит денег. Мама снова спустилась вниз, а мы остались ждать. Папа пытался развлечь меня разговором, но я была погружена в мрачные мысли и не поддержала разговор. Через некоторое время мама снова поднялась к нам, но не одна, а с каким-то мужчиной. Из всего их долгого разговора, я помню, что он предлагал вызвать нам легковую машину, чтобы отвезти нас домой, при этом он не осознавал, что электроколяска ну никак не поместится в легковой автомобиль. На наш с папой вопрос, как они будут спускать коляску весом сто семьдесят килограмм без лифта, он ответил, что сам найдет четырех сильных молодых ребят, которые смогут спустить коляску вместе со мной на первый этаж. Сильных? Молодых? В поликлинике? Он это серьезно?
Подошла какая-то женщина, и тоже попыталась найти свое решение проблемы, но реального решения не нашлось и у нее. Этот мужчина пошел к главному врачу, чтобы уточнить – можно ли переносить меня без коляски. Он вернулся через несколько минут и сказал, что коляску спустят без меня, а меня отнесут на руках. Мне было интересно, почему он, работник поликлиники, спрашивал разрешения у главврача, а не у моих родителей, или лично у меня. Предположим – меня спустили вниз, а что дальше? Куда меня положить? И я останусь одна, пока они будут спускать коляску? Ведь я не могу сидеть ни на чем, кроме этой коляски, а лежать там просто негде. Не висеть же у человека, спустившего меня вниз на шее, пока коляску тоже спустят. Да и стаскивать коляску надо очень осторожно, ведь если случайно заденут аккумулятор, коляска уже никуда и никогда не поедет. И стоит она недешево. К сожалению, мне, такой «особенной» годится только такая, напичканная всякими функциями, которые для меня чрезвычайно важны, коляска.
Несколько женщин, проходя мимо, сказали нам, что стоим мы уже долго и могли бы спуститься на пассажирском лифте. Одна даже сказала, что своего близкого человека она привозила в поликлинику в инвалидной коляске, и она влезала в пассажирский лифт. Мама спросила ее, на электрической ли коляске был этот человек, а та ответила, что нет. Вдруг мамины глаза блеснули решительностью. Она сказала, чтобы я попробовала сделать это, хотя мы обе понимали, что это бесполезно. Так и получилось – коляска, естественно, в лифт не влезла.
Посетители, находящиеся в коридоре, сказали, что надо составить жалобу и они все ее подпишут. Я не очень поверила их словам, но делать было нечего. Оставалось только ждать. Время тянулось, как сахарная тянучка. Я совсем потерялась во времени, мне уже ничего не хотелось, кроме как разреветься. Я крепко зажмурилась и неожиданно почувствовала на голове чью-то руку. Открыв глаза, я подняла взгляд на папу. Он сказал мне, чтобы я не смела реветь, ведь эта абсурднейшая ситуация не стоит ни одной моей слезинки. Я слабо улыбнулась ему в знак благодарности и подумала, что на людях плакать не стоит – ведь я сильная. А вот когда мы вернемся домой, и у меня останутся силы – можно дать волю слезам. У мамы зазвонил телефон, это был водитель социального такси, который сказал ей, что он уже подъехал. Папе пришлось спуститься вниз, забрать вещи из гардероба и попросить водителя немного подождать, объяснив ему ситуацию. Папа поднялся к нам, а через пару минут пришел и лифт. Моему счастью не было предела. Мы спустились и поехали домой. Однако я, в очередной раз, испытала разочарование и досаду.