Июнь. Тепло, ясно, солнечно и очень, очень, очень душно. Особенно душно было тогда в квартире. Мы с мамой поехали по делам на обычной коляске, потому что место, куда мы ехали, было не приспособлено для электрической коляски. Поездка прошла хорошо, и мы уладили дела раньше, чем думали. Поэтому мы решили прогуляться по парку. Тем более, что день выдался замечательный и терять его было жалко. Почувствовав, что я устала, я сказала об этом маме и мы с ней зашли в метро, чтобы поехать домой. Мы купили жетоны, и подошли к турникетам. Около турникета для колясок уже стояла пара – женщина в инвалидной коляске и молодой мужчина. Женщина была, возможно, чуть старше или так же чуть моложе моей мамы и выглядела представительно, как типичный представитель среднего класса. Мы с мамой подошли к дежурной и сказали, что мы вызвали службу сопровождения, на что она ответила, что придется подождать, потому что мы не одни. Мы согласились с этим. Я была согласна подождать, потому что знала, что работников в службе сопровождения немного и относилась к этому спокойно.
Да и чаще всего, эти работники были вполне профессиональными людьми и облегчали нам поездки. Были, конечно, неприятные личности и ситуации, которые мне не нравились, но такие ситуации бывали редко. Вдруг женщина в коляске начала возмущаться, что служба сопровождения опаздывает, потому что у нее свои планы, расписание и все в таком роде. Дежурная спокойно попыталась объяснить, что пропустить она ее все равно не сможет, пока не подойдет служба сопровождения. На что дама стала возмущаться еще больше, говоря, что ее не считают за человека, считают уродом, раз не пускают на эскалатор. Я удивилась такому напору на бедную дежурную, ведь она была тут не при чем, а просто выполняла свою работу. Мама спокойно поинтересовалась у женщины, сколько времени она уже ждет – долго или нет. Та ответила, что очень долго – целых десять минут. Мама хмыкнула и заявила, что десять минут – не так уж и много, как ей кажется, а совсем мало. Я же подумала, что у нее расписание, а у меня болят ноги, но я же не возмущаюсь.
Мама начала рассказ о том, как появилась эта служба, и то, что инвалиды должны быть рады ее появлению. А я почему-то вспомнила случай, когда такой службы не было, а был только резервный эскалатор, и в тот день, когда мы должны были поехать на важное мероприятие, резервным он не был, и нас просто не пустили в метро. Я тогда чуть не разревелась, а ведь если бы такая служба тогда существовала, подобная ситуация просто не возникла бы. На мероприятие в тот вечер мы все-таки, с огромным трудом, но попали, но я запомнила тот день навсегда. А когда появилась служба сопровождения, я поняла, что таких дней в моей жизни больше не будет и была этому безмерно рада. Поэтому сейчас я искренне недоумевала, почему возмущается эта женщина, ведь десять минут погоды не сделают. Женщина стала шипеть, как змея, что из-за этих десяти минут у нее рушится все расписание, а мама не имеет никакого права вмешиваться. Мама сказала, что эта женщина не имеет права оскорблять человека, который находится при исполнении служебных обязанностей и что это, как минимум – некрасиво. Пока разговор не перерос в скандал, мы с мужчиной – сопровождающим попытались их утихомирить. Женщина прошипела что-то вроде, что у этой дамы плохое настроение и разговор с ней не имеет смысла. Мы с мамой одновременно хмыкнули, но разговор продолжать не стали, все равно дама нас бы не поняла.
Вскоре подошли двое работников службы сопровождения и забрали женщину на эскалатор. А тем временем к нам с мамой подошла дежурная и стала нас благодарить. В ее глазах я заметила слезы, видимо эта женщина начала скандалить задолго до нашего появления. Мама отмахнулась от ее благодарности, сказав, что она терпеть не может таких личностей, которые слишком много требуют, не проявляя при этом ни понимания, ни терпения. Вскоре подошли еще двое мужчин из службы сопровождения, и мы спустились на эскалаторе. Они посадили нас в вагон. Через некоторое время мы вышли, чтобы пересесть на другую линию. Нас опять встретили, и мы опять пошли на эскалатор. Меня завезли на эскалатор и попытались поставить коляску на тормоз, но мама запретила им это делать. Мужчина, державший коляску, возразил, что ставить коляску на тормоз положено по правилам. Мама возразила, что при съезде с эскалатора они просто не успеют снять коляску с тормоза, а это очень опасно.
Также она заметила, что при внезапной остановке эскалатора, которые иногда случаются в метро, меня может так тряхнуть в коляске, что может расшататься конструкция в позвоночнике. На это работник метрополитена заявил, что раз у меня стоит пластина в позвоночнике, то я должна ездить только наземным транспортом, а в метро не соваться вообще. Я была в шоке от такого наглого хамства, особенно от человека, который должен помогать, а не оскорблять.
Мама на это ответила, что мы сами решаем, как и на чем нам ездить. А он должен быть благодарен инвалидам, ведь свою работу он получил, благодаря им. А также добавила, что из всех правил бывают исключения. На что этот работник заявил, что ему хватает работы и без нас и сейчас он нам поклонится в ножки, сказано было с явным сарказмом. А правила есть правила – также заявил он. Мама сказала, что кланяться нам не обязательно, а вот прислушиваться к пассажирам, которые лучше любого сопровождающего знают особенности своего механического средства и организма, неплохо бы! В итоге каждая сторона осталась при своем мнении. Мы снова сели в вагон и после этого доехали до дома без всяких проблем. В этот день я усвоила для себя очень важный урок – надо всегда оставаться человеком, неважно – в коляске ты или крепко стоишь на ногах. А к окружающим надо быть терпеливее, относиться уважительно и стараться понимать. Ведь ситуации бывают разные.