В нашем доме живет гадалка. Она переехала лет пятнадцать назад. Она и ее сын. Сыну на тот момент было лет тридцать с небольшим, он был не женат. Гадалка присматривала ему жену среди своих клиенток. Но клиентки были все сплошь с проблемами, и поэтому не подходили на роль жены любимого сына. Весь город знал, что в нашем доме живет гадалка. Во дворе толпились испуганные барышни с фиалковыми глазами, измученные жизнью женщины, и изредка мужчины. Все жаждали узнать «как быть дальше?».
По вечерам она гуляет во дворе, отдыхая от дел праведных и помощи населению. Громогласно обсуждает политику, кого-то ругает, и ссориться с нашим «серым кардиналом» Бронеславой. Они не любят друг друга. Потому что обе знают, как жить лучше всем остальным. А когда в одном дворе два пророка - случаются катаклизмы. В последнее время она стала много гулять. Доктор посоветовал – укреплять сердце. Она приветливо кивает мне:
- Опять с собачкой?
Я у нее на хорошем счету. Потому что не пророк и потому что много гуляю. А еще, потому что Бронеслава периодически вспыхивает ко мне ненавистью. Я – плохоуправляема старушками.
Гадалка невысокого роста, квадратная и в мужских ботинках. Осенью и весной в коричневой куртке, подвязанной, для тепла, старым цветастым пояском от летнего платья. Для надежности с лыжной палкой и с кнопочным телефоном. Громко консультирует и дает советы, бесчисленным жаждущим наставлений.
Гулять она ходит далеко, квартала за три от дома. Презрительно глядя на своих товарок, которые тоскливо бороздят только наш двор, уныло и привычно перемывая кости соседям. Далеко от дома, можно набраться впечатлений и показать, этим, старухам, что она еще ого-го!
Сегодня она стояла у акации, внимательно ее рассматривая. Но боковым зрение заметила, что я опять выгуливаю «собачку».
- А она на свист реагирует? – тоном джентельмента-естествоиспытателя спрашивает меня.
- Он же слышит, - резонно отвечаю, - значит реагирует.
Она срывает стручок акации, проводит ногтем по жилке, вытаскивая несозревшие бобики, откусывает кончик стручка и истошно свистит собаке в ухо.
Собака возмущена таким нарушением его личного пространства, презрительно смотрит на гадалку и отходит, как можно дальше, от неадекватной женщины. Натягивает поводок и старается спасти меня. Я пожимаю плечами, мол, собачке гулять надо, и надобности справлять.
А по дороге начинаю разглядывать акации и вспоминать, как в детском саду делали такие свистелки, и пугали всех в зоне слышимости истошными писками. А я и забыла. И ребенка не научила. А теперь уже поздно, она подросток и такими глупостями не занимается. Надо все же попробовать, пока стручки не перезрели.