На фото – общение двух Гениев – Дворжецкого и Тарковского, 1971 г.
Перед съёмками фильма «Солярис» А. Тарковский рассуждал:
– Работа в фантастическом жанре требует большой тонкости и искренности. Размышляя о том, что возможно в будущем, мы так или иначе опираемся на свои реальные чувства, питаемые памятью.
Станислав Лем – писатель-фантаст особого рода, и вы поймёте, что я имею в виду, если читали его «Солярис», «Эдем», «Возвращение со звёзд». В «Эдеме» Лем рассказывает об экспедиции на планету, где её участники сталкиваются с цивилизацией, законы развития которой они никак не могут уяснить. Подобно только что забытой мысли, эти законы ускользают от них. Очень конкретное, волнующее состояние. С каким блеском Лем воссоздаёт его! Он подробно описывает всё, с чем сталкиваются члены экспедиции, что они сами видят, не понимая, правда, при этом значения увиденного.
То же самое – в «Возвращении со звёзд». Герой возвращается с полёта на другие галактики. На земле в связи с разницей в скоростях, где одна из них – скорость света, жизнь на несколько поколений ушла вперёд. Вернувшийся космолётчик ходит по городу и не может ничего понять. Лем описывает в высшей степени детально всё, с чем он сталкивается, и мы, несмотря на подробное описание, ничего не понимаем вместе с героем. Эти куски – квинтэссенция того самого авторского опыта, памяти, опрокинутой в будущее.
___________________
А Владислав Дворжецкий во время съёмок фильма «Солярис» сказал:
– Бертон из «Соляриса»… В романе Лема его почти не было. Роль практически заново придумана режиссёром. Одинокий человек. Что-то произошло со временем, как это бывает в фантастических романах, и вот он попал в чужую эпоху.
Бертон бродит по большому странному городу. Не знает, как говорить с этими людьми, как объяснить им то, что он понял в экспедиции на далёкую планету с непостижимой формой жизни. Речь идёт о нравственном праве на познание. О великой осторожности, с которой необходимо вмешиваться в природу.
(Конечно, здесь Дворжецкий говорил не только о Бертоне, но и о космолётчике из повести «Возвращение со звёзд», но эмоциональное состояние своего героя он передал так, как того и хотел режиссёр)
___________________
Актёр Донатас Банионис вспоминал:
– Сценарий «Соляриса» мне сначала не понравился – очевидно, я был не в силах перешагнуть через собственную версию любимого мною романа С. Лема. Но Тарковский, кроме сценария, прислал нам в театр и копию тогда ещё запретного «Андрея Рублёва». Это всё и решило. Все ходили под впечатлением ленты, а мне лично непревзойдённой её вершиной показалась новелла с язычниками, празднование ими Ивана Купалы, этот сон наяву, несущий в себе куда больше, чем можно сказать словами… Ехал к Тарковскому на пробы, ведомый большой верой в него…
…Сейчас, когда Андрея Тарковского не стало, его наследие приобретает всё больший смысл. Время помогло что-то понять, по-новому переосмыслить. И для меня, признаюсь, опыт работы над «Солярисом» сегодня означает куда больше, чем ранее. Его фильмы снова вернулись, и это трудно переоценить, ибо через их призму мы учимся иначе понимать и возможности кинематографа, и саму жизнь. Но тайну искусства Тарковского мы, наверное, никогда не разгадаем до конца. Оно не поддаётся логическому анализу, ибо пронизывает человека до самых его глубин, до той бездны, из которой все мы вышли.