http://ольгабеловаписатель.рф/
Будет, будет... Шашлык из тебя будет!
(Со слов глубокоуважаемого джинна...)
Леонида Алексеевича на аркане затащили в магазин, сзади шла жена, отрезая пути к отступлению. Куртку купить нужно было давно, старая потерлась, покупалась она еще в те времена, когда они вагонами возились из Турции и для человека не было ничего милее кожаной куртки; поначалу Леонид Алексеевич её берег и даже не засовывал руки в карманы, в один Антонина положила новый носовой платок, в другом Леонид Алексеевич носил ключи, день за днем на протяжении многих лет оттягивающие карману пузо - от постоянных беременностей карман и отвис, и обмяк, и до того стал непригляден, что за него перестала бороться даже Антонина. Куртка, вещь почти новая и только местами кой-где вытертая, прослужила бы еще столько же, но Леонид из лучших побуждений, а вовсе не сдуру, как определила это Антонина, как-то купил коричневую, щедрую на обещания краску-восстановитель. Леонида Алексеевича обманули, куртка пошла пятнами и какими-то совсем уж неприличными разводами, глядя на нее грустными глазами, мужчина и сам понимал, что таким вот зеброжирафом ходить по улицам неудобно... Да и жена настояла... Как ни не любил Леонид Алексеевич шопинг, как не отторгал его всеми фибрами своей строгой, не привыкшей к излишествам души, а идти в магазин пришлось.
Двери сами собой разъехались и Леонид Алексеевич, весь с головы до пят отражаясь, ступил на кафельный, гладкий, как лёд пол. Сверху ударили софиты, свет был какой-то хирургический, почти до рези в глазах. Нынешнюю куртку Леониду Алексеевичу покупали еще на рынке, в варварских, почти диких условиях- сверху капало, снизу хлюпало, за неосторожно оброненное в адрес товара замечание могли и отбрить, вплоть до матери; Здесь же все было несколько иначе - за руку никто не хватал, бурку на плечи не накидывал, папаху без вашего ведома никто никому на голову не нахлобучивал, обслуживание было цивилизованное, хотя и слегонца приторное, как это метко определил (хотя и никому не сказав) Леонид Алексеевич. Выбор целиком и полностью взяла на себя Антонина - пока Леонид Алексеевич, как вкопанный, стоял посреди зала, жена его, сделав круг, пробежала между рядами и снова оказалась подле мужа, всухую обогнав молоденькую, прыткую продавщицу, на груди которой было написано «Марина». (Для кого это пишется непонятно, не будешь ведь окликать по имени незнакомого тебе человека.)
На все вопросы отвечала Антонина, есть семьи, в которых так принято: куртка нужна теплая, черная, во всяком случае потемнее, желательно на синтепоне или на другой какой подкладке, капюшон не нужен, что-то строгое, консервативное и чтобы без пуговиц. Несколько рассеянно выслушивая пожелания жены Леонид Алексеевич хотел было добавить кое-что и от себя, например, про потайной кармашек, очень бы хотелось, чтобы он был, и чтобы в него обязательно помещался паспорт, но что добавлять, когда итак все сказано. Девушка принялась метать варианты, как идущая на нерест самка лосося. Антонина по каким-то только одной ей ведомым причинам отметала изделия одно за другим – свои соображения Антонина оставляла при себе, не считая нужным ими с кем бы то ни было делиться. Для примерки были отобраны три варианта - какой бы не была жена Леонида Алексеевича, как может быть кому-то показалось, деспотичной, Антонина никогда не переходила черту, за которой подопытный мог сдохнуть. До раздевалки Леонида Алексеевича довели.
В душе чувствуя, что совершает предательство, Леонид Алексеевич снял и заботливо повесил на крючок старую куртку. Антонина, не задергивая шторку, едва не вывернула первую претендентку наизнанку, осмотрела все внутренности, нашла ярлычок, на котором было что-то не по-нашему написано. Большинство российских женщин языками не владеют, но нет такой, которая бы не разбиралась в английских иероглифах. Найдя знакомое «мадэ» и видимо всем удовлетворившись, Антонина передала куртку мужу. Кряхтя и каждый раз не туда попадая, Леонид Алексеевич насилу влез в рукава. Клешнями схватившись за воротник-стоечку, Антонина для начала тряханула, потом сжала тисками плечи атланта и дернула за переднюю полу так, что одна коленка Леонида Алексеевича выстрелила.
Снова собрав коленки пучком, мужчина смущенно поглядел на себя в зеркало. Вещь конечно человека красит, что и говорить, Леонид Алексеевич даже расправил плечи. Сам того не желая, исподволь рассматривая свою фигуру, мужчина перенес вес на одну ногу, подтянул бедро, опустил плечо и замер в экспрессивном хиазме. В зеркале пошла зыбь, рябь, часто замигали лампочки и Леонид Алексеевич увидел вдруг, что стоит не в примерочной, не рядом с колоннами стоящими вокруг него кариатидами, а в степи, вокруг всё трава, да трава, ветер гуляет по полю, а чуть поодаль, вроде как камень, а на нем что-то написано. Леонид Алексеевич не стал разбирать, как такое могло выйти (было не до того), не теряя времени даром, придвинулся на шажок ближе, уж очень хотелось прочесть надпись.
«Налево пойдешь -коня потеряешь» – огорошил зазеркальный камень.
Леонид Алексеевич отпрянул. Антонина потянула за рукав. Коня у него никогда не было, кони теперь только у богатых, но был старый Москвич, зиму подснежником стоящий в гараже. Леонид Алексеевич молниеносно, не в обиду ему будет сказано, но как-то слишком стремительно для себя соображал – не иначе как мыши за зиму не только гнезда себе понавьют, но и проводку всю, сволочи хвостатые, сожрут – мгновенно определил он участь кровью и потом заработанного автомобиля. Когда на Леонида Алексеевича натянули второй вариант, вокруг была все та же степь с колышущимися, солнцем выжженными муравами.
«Головы не сносить» –грозился камень.
Мужчина покрылся как перед инфарктом мелкой испариной и не смотря на настоятельное сопротивление Антонины, которая не все еще успела рассмотреть, из куртки вылез.
Пока жена натягивала на него третью куртку, Леонид Алексеевич пытался вспомнить, что там еще было написано на сказочном камне-вещуне, но как ни силился, как ни старался никак вспомнить не мог, хотя и чуял сердцем, что последней строкой уготовлена путнику и того хуже подлянка. Много Леонид Алексеевич слышал на своем веку, слышал даже истории про то, что в современных магазинах ставят такие хитрые зеркала, что они из любой бочки селедку сделают (только бы она купила платье), но чтоб такое!!! Жена поправляла на муже воротник третьей куртки, а Леонид Алексеевич боялся взглянуть на себя в зеркало, впереди так и брезжило «Себя позабудешь». Антонина два раза подряд, без промежуточного интервала и птица бы не просквозила, спросила у продавщицы сколько куртка стоит. Леонид Алексеевич не хотел терять ни себя, ни коня, страшной болезнью, когда тебя могут назвать хоть Марьей Ивановной, а тебе все равно, не раз стращали по телевизору... Мороз драл по коже. Жена в третий раз спросила сколько куртка стоит, в этот раз ценник лежал у нее на ладони. Леонид Алексеевич чувствовал, что нужно что-то предпринять, срочно!!! От курток нужно отказываться, во что бы то ни стало!!!
- Не нравиться, – донеслось откуда-то из глубины куртки.
Леонид Алексеевич и не понял, что это проговорил он, а не кто-то третий.
Мужчина неспешно стянул с себя вещь, отдал ее продавщице, и, как тину с чистой воды раздвинув двумя руками женщин, вышел в торговый зал- перед ним висели ряды курток, мириады курток, тучи курток, несметное количество вариантов, фасонов, моделей, хочешь тебе на пуговицах, хочешь на молнии, хочешь с мехом и даже с отстегивающимся капюшоном, что уж говорить о полупальто, варианты которых Леонид Алексеевич вообще никогда не рассматривал.
Леонид Алексеевич снимал с плечиков куртки, осматривал их неспешным, мимолетным взглядом, небрежно перекидывал на согнутый локоть и шел дальше. Продавщица пыталась предложить ему помощь, хотя бы отнести уже отобранное в примерочную, но он вежливо отвергал помощь. Антонина семенила сзади, пыталась перехватить инициативу, но Леонид Алексеевич крепко держал эстафетную палочку и, как и в случае с продавщицей, был предельно вежлив. Когда из курток образовалась такая гора, что Леонида Алексеевича стало за ней не видно, мужчина направился в примерочную. Там он свалил всё на стульчик и чуть ли не перед самым носом подоспевших женщин задернул шторку.
Леонид Алексеевич остался один на один с чудесным зеркалом.
Сбитая с толку Антонина еще пыталась просочиться в щелочки, но Леонид Алексеевич внятно сказал:
-Не надо, Тоня, -Тоня опешила и больше не заглядывала. Жена еще не присела, а у стула уже подкосилась одна из ножек.
Зная, что его ожидает, Леонид Алексеевич хладнокровно надел первую куртку. Вещун не стал таиться и, по мере того, как мужчина примерял варианты, резал правду-матку.
В этой, с капюшоном, он даст в долг соседу, а тот не отдаст. В этой, на молнии, пойдет по грибы, да там и останется. В этой сдаст анализ, отнесет врачу баночку, а тот ему... То, что не подходило, Леонид Алексеевич сразу, без всякого сожаления отдавал за шторку, сопровождая водворение коротенькой ремаркой: «Воротник меховой, быстро вытрется», «Нет внутреннего кармана», «Для молодежи», «Коротковатая», «Поддувать будет» и т.д. и т.п. Леонид Алексеевич и не ожидал, что он может быть таким изобретательными и изобильным на варианты - куртки одна за другой забраковывались под веским обоснованием, он никогда и не думал, что свои действия можно с такой легкостью аргументировать.
Камень все болтал, без зазрения совести разбалтывая будущее. В этой он переходит на новую работу. В этой его начальник уходит на повышение, а на место начальника назначают его самого, это вчера у него возраст был предпенсионный, а теперь, благодаря единству партии и правительства, он и до начальника дорасти сможет. Вот он сидит в куртке, в новом кресле и главное кожа на куртке точь-в-точь, как кожа на директорском кресле. Казалось бы, что не брать?! Но Леонид Алексеевич отложил вариант, померил следующую. Было до жути любопытно. Когда он надел строгую, как у Дзержинского, куртку, рядом с ним была другая женщина.
Леонид Алексеевич чуть не присел.
Шторка была по-прежнему плотно задернута, но за ней тяжело сопела Антонина.
Сердце учащенно забилось, что не предвещало ничего хорошего, все пошло кругом, перемешалось, варианты вихрем кружили перед глазами, что-то шуршало под ухом. Бывают в жизни такие моменты, стоит только пожелать, протянуть руку и все на блюдечке да еще и с каемочкой... Леонид Алексеевич протянул руку и отдернул шторку. Куртка с плеча чекиста оказалась в руках Антонины.
Игнорируя женщин, Феликс Эдмундович в третий раз вышел в торговый зал, наобум лазаря выбрал первый попавшийся вариант, совсем без куртки его бы из магазина не выпустили, натянул куртку тут же, в примерочную не пошел, в плечах не жала, карман внутренний есть, и ключи, и паспорт, всё поместится, и даже на подстежке, как и хотела Антонина, больше ничего и не надо...
Новую вещь Леонид Алексеевич носил долго и с удовольствием, как ему и завещала Марина из магазина верхней одежды. Поначалу ему несколько раз даже сказали, что новая вещь ему очень идет, Леонид Алексеевич верил и несколько смущенно принимал комплементы.