Да, годовщина и уже серьёзная предела нашего срока жизни, после которого можно судить достаточно объективно об уровне и значимости свершённого нами в этом мире. И об отношении всех ко всему нами содеянному. В нашем случае речь идёт о человеке куда как известного, уж как отметившегося своими деяниями в нашей стране. И не только в нашей. Говорят даже, что он один сильно повлиял на весь ход нашей истории, сильно изменив умонастроения людей, которые этот самый курс и прокладывают. Он был писателем. Но отметился не столько на литературном поприще, сколько на ином. И в наше сознание вошёл чуть ли не провидцем и пророком. Едва только не как последний библейский пророк Иоанн Креститель.
Но вот пришло время, срок пришел, чтобы уже попытаться получить беспристрастное суждение о самом «пророке». Причем суждение о нём не только властей, но и вообще всех людей. Ну кое-какое суждение уже и вынесено. Сверху, то есть суждение официальных властей, - это "великий русский писатель". К примеру это по настоянию господина Фурсенко, бывшего министра образования и дачного соседа Путина, произведения Солженицына были внесены в школьную программу по литературе. Он заботился об уровне образованности нашего подрастающего поколения. Как? А вот как. Он и сам об этом высказался на встрече с этой самой молодёжью на встрече у озера Селигер. Прочтём:
«Недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца, а сейчас задача заключается в том, чтобы взрастить квалифицированного потребителя, способного квалифицированно пользоваться результатами творчества других». Дословно!
К власти в духе высказанного примкнула, как ни странно, часть либералистической интеллигенции. Ну той самой, которую вождь однажды обозвал всем известным нехорошим словом. По значимости эта самая часть ставит Солженицына в один ряд с Достоевским и Толстым.
А вот в глазах у очень многих наших людей, просто подавляющего большинства, - вовсе он даже и не великий, даже вовсе и не писатель, а предатель, само воплощение Иуды на нашей земле. Какая-то странная репутация у этого писателя, каковой не было ни у одного из наших воистину великих.
Говорят, о мертвых или хорошо, или ничего. Забывая при этом, что у этой фразы есть и значимое продолжение. А оно такое: ничего кроме правды. И со временем это продолжение применимо к Солженицыну будет набирать все большую силу. Поверхностные наслоения будут всё больше растворяться и правда будет проявляться всё более отчетливо.
*****
Тут вот есть, однако, одна маленькая, но очень значимая деталька. Отметили годовщину Великого, но с какой-то оглядкой. Как-то нерешительно. И даже как бы против своей воли. Даты-годовщины великих отмечают совсем не так. Ну и как выразилось наше отношение, и народное, и властное, в «великому русскому писателю» сегодня 10 лет спустя. Да почти и никак. Власти сегодня как-то очень осторожны в своём отношении к «великому». Только две передачи на двух основных каналах. Да и то в ночное время. Совсем не прайтайм.
Такое ощущение, что тропа к месту его вечного упокоения не только совсем не заросла, она как бы и вовсе не появилась. Ну в самом деле, все ли знают, где ныне находится это место. Подскажу. На погосте Донского монастыря. Я хорошо знаю этот монастырь с его мощными высокими стенами. Детство мое прошло как раз у этих стен. Там есть захоронения многих очень известных людей, сильно продвинувших нашу культуру во многих областях.
Вот и Солженицын ещё при жизни возжелал при всём своём честолюбии и собственного понимании цены его вклада, вложенного в нашу литературу и историю, остаться навечно в пределах нашего любезного отечества. Наверное ему грезились известные слова:
И хоть бесчувственному телу
Равно повсюду истлевать
Но ближе к милому пределу
Мне всё б хотелось почивать
Так и произошло у автора этих строк, то есть у Пушкина. Мы все знаем, что могила его находится в Святогорском монастыре, находящегося в составе Пушкинского заповедника. И народная тропа совсем не заросла со временем к месту его погребения. Наоборот - она только ширится. Можно сказать, - это воистину место паломничества любителей нашей литературы. Вот и могила Толстого, понятно, находится в милом пределе его родового поместья Ясная Поляна. И туда тоже движутся и движутся автобусами паломники со всего света.
Солженицын сам выбрал, где останкам его быть захороненным. Нет, ни в родном Кисловодске, и не в менее родном Ростове-на-Дону. Милый предел для него – Москва. Ну, понятно, что не на Новодевичье кладбище. Элитном, номенклатурном. Хотя туда мы придем положить цветы на могилы Гоголя, Чехова, Булгакова, Маяковского, Олеши, Шукшина, Твардовского, Заболотского и многих других. Я знаю, где находятся эти могилы, поскольку часто бываю там. Вожу там экскурсии для иностранцев.
Сам Великий, тщательно выбирал при жизни, на каком погосте ему быть, размышляя и взвешивая все за и против. Выбрал Донской монастырь. Сам выбрал. Да, и на этом кладбище мы найдем много славных и известных имен, отметившихся на многих поприщах своими неустанными трудами. Но есть здесь один пункт, который особенно был привлекателен, если так можно сказать, для Солженицына. Это было ещё и место погребения репрессированных во время сталинских чисток. Среди почивших есть здесь генералы Семёнов, Шкуро, Краснов, а еще и перенесенные сюда останки генералов Деникина и Капелля. Что касается последнего, то мне он запомнился, да и многим тоже, по фильму «Чапаев». «Эх, хорошо идут» сказал о капеллевецах один боец Красной армии, когда те шли в наступление в психической атаке, шествуя парадным шагом, как на плацу. А потом их всех снесла лихая пулемётчица Анка, строча, как на швейной машинке, из своего Максима. Хотя, по правде сказать, - миф это. Не было никакой атаки. Зато какой эпизод!
*****
Вот к этой компании и решил навечно присоединиться Великий. Да и как не присоединиться! Поскольку его при жизни уже окрестили литературным власовцем. И было за что. Я думаю иногда вот о чём. Называют Великим. Хорошо. А кто его читает? Вот вы осилили его главное произведение, которое он создал в своих великих трудах. Я пытался. Не получилось. Хватило на первые 10 страниц. Дальше застопорило. Потому, как понял, что это не литература. А именно за этот труд он получил престижную и очень сомнительную, на мой взгляд, литературную премию. Благодаря этому труду его имя прославилось на весь мир.
И вот как получается! Труд есть. И нобелевка есть. А прочёл его какой то мельчайший процент на Земле. Это вам не «Анна Каренина» или «Братья Карамазовы», к которым хочется возвращать много раз. А вот к «Архипелагу» вы вряд ли вернётесь, даже если раз, набравшись терпения, его и осилили.
А потом ведь ещё и выяснилось, что это не только не литература, но и не документ. Собрал Великий разные лагерные байки, не проверив их достоверность, и опубликовал их в одной книге. Очень толстой книге. А на Западе её с радостью опубликовали. И шуму наделали, да ещё какого! Бабахнул Великий по коммунизму, а на деле по выражению другого диссидента, по России выстрелил. И превратился этот «Архипелаг» в орудие главного калибра против его собственной страны. Там только и ждали этого подарка.
А то, что наврал Великий в три короба, так там никому и дело до того не было. Такая огромная фейковая штука. Потому как потом стали проверять все эти байки и считать тоже. Серьёзные историки и учёные, которыми двигало одно чувство и одно желание: дать беспристрастное и честное суждение написанному. Подняли все документы и архивы. Скучно и говорить, к какому выводу они пришли.
Но слава уже осенила Великого своим крылом. И престижная премия вручена. Надо за ней ехать в Стокгольм. При этом он рассуждает о том, как глупо распорядился Пастернак, отказавшись от премии за совершенно безобидный роман «Доктор Живаго». Нет, надо ехать, и , главное, надо речь произнести. И деньги тут никакой роли не играют. Ставка куда выше. Слава, слава ему нужна. А он ещё и стратег. Он понимает, что после такой речи, его домой не пустят. К любимой жене не пустят, которая уже на сносях. А он уже задумал своею речью мир перевернуть. И после этого триумфатором вернуться в Россию.
Вот что он пишет сам: « Я мерил Пастернака своими целями. И корчился от стыда. Как же можно было испугаться какой-то газетной брани перед угрозой высылки. Если ты призван, то служи России». Понимаете, это вот так он служил России, и не боялся. А в той самой речи он призвал Запад к крестовому походу против СССР. То есть против той же России. А крестовый поход – это что? А это война. Ядерная война. И совсем не в смысле метафорическом.
*****
А жена его, первая жена, которую тоже звали Натальей, говорит, что «надо на Родине жить и умереть при любом повороте событий». И мне тут припомнились строки Ахматовой.
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, —
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
А что нам говорит Великий. А вот что: «А я полагаю, что нехай умирает, кто дурней. А я хочу при жизни напечататься, как в лагере выковался». Ну и побежал под чуждый небосвод под защиту чуждых крыл. И знал , ведь заранее знал, что уже и не вернётся. И готовил речь, после которой неминуемо забор высоченный – не перепрыгнуть. Назад пути нет! А ещё и горькая, и желанная слава гонимого и преследуемого. Страдальцев любят и сочувствуют им везде. А уж мученику бесчеловечного режима – просто полные раскрытые объятия. Наш человек. То есть их человек.
Правда ему хотели, поставить надёжное крыло в защите от длиннорукой и кровавой гебни. Ему пообещали тихое укрыто местечко. Сиди там и не высовывайся. Будешь в полной безопасности. Так пообещали ему. Его уверяли, что получатель премии вовсе и не обязан « иметь сношения с печатью и радио». А он думает про себя, на «какой же хрен надо было ехать туда и толкать речугу ( его слова), чтобы залечь на дно и молчать.» Нет, не за этим он ехал. Он ехал с самыми серьёзными намерениями «убедить, поколебать, сдвинуть Запад».
И поехал, и «речугу» толкнул и свои 30 сребреников получил. А потом купил дорогое поместье в 50 акров. Большой деревянный трехэтажный дом с мебелью купил. Да и не только. Был ещё штат прислуги с охраной. И дети учились в дорогих частных школах. Словом, жизнь удалась. И стал ждать своего часа. И дождался. Перестройка. Рухнул СССР. Он победил. В зобу дыханье спёрло. Ну а теперь надо подумать о возвращении. И придумал. Он уже доподлинно знал, что имя его уже не вызывает неприятия и отторжения. Наоборот, настроения переминились. Теперь он уже не «литературный власовец». Кстати, он призывал оправдать и реабилитировать генерала – предателя.
*****
Он решил вернуться на коне. То есть на паровозе, проехав на нем с востока на запад всей обширной страны. На крупных станциях его ждали толпы народа, организованными местными властями. А местные власти всегда держат нос по ветру. И вот народ с великой радостью и любовью встречает Великого. А он, как Папа римский, едва ли не благословляющим жестом из окна вагона отвечает на эту любовь. Ну совсем живой пророк и провидец. Как не встретить.
А по приезде, где же жить пророку? Ну, какой вопрос. Выдали ему именьице в Троице-Лыково. Построил он там дом. А место это живописнейшее. Не так далеко от одиозно известнейшей Рублёвки. Надо думать присутствие нудистского пляжа на том берегу Москвы – реки в Серебренном Бору не сильно тревожило Великого. У меня вот тут невольно напросилось сравнение с Львом Толстым. Тот, как известно, в конце жизни покинул навсегда свое имение Ясная Поляна. А до этого он отказался получать все литературные гонорары за все им написанное. Считая, что это написанное не может быть предметом купли-продажи. Это всё равно, как торговать совестью. Подобные мысли никогда не посещали Великого.
*****
И вот он умер. И упокоился Великий по его завещанию на погосте Донского монастыря. Прошло десять лет. Дата! И что же? Было столпотворение читателей и почитателей у места его захоронения? И почитатели в своем желании приблизиться к этому захоронению повредили – истоптали все другие находящиеся рядом прочие захоронения? Прямо таки, толпы и толпы пришли к скорбному холмику и прямо-таки утопили его в море цветов и венков? А ещё и читали отрывки из его произведений? Ну так, как это делают у памятников Пушкина, Лермонтова, Маяковского.
Так не было ничего этого. Собралась какая-то кучка людей в большинстве репортёры и камераманы. Были выступления на камеру. Первая, понятно, выступила супруга его Наталья. Она любит светиться на общественно значимых мероприятиях. Например была замечена и даже что-то сказала при открытие памятника князю Владимиру у Боровицкого холма. Хотя какое она имеет отношение к равноапостолу. Стояла рядом с Путиным. А как же ещё. Работа у неё теперь такая – подпирать авторитет Великого всеми своими силами.
А вот сыновья этой пары на кладбище не были замечены. Все в Америке. Выступила ещё и литераторша Сараскина. Как без неё? Это она для серии ЖЗЛ написала биографию Солженицына. То есть, тем самым как бы поставила его в строй замечательных людей России. Понимаете, замечательных. Вот ей и слово.
Видел я, правда, и ещё актера Филиппенко. И он что-то сказал. Почему он – я не знаю. Вообще-то талантливый актёр. Но вот я считаю , что не надо актёрам лезть в политику. А он лезет. К примеру он был одним из ревностных инициатором созыва «Конгресса интеллигенции против войны, самоизоляции России, реставрации тоталитаризма». Он, к моему удивлению, оказался одним из активных правозащитников. Защищал, к примеру, болотных нетерпивцев, защищал Навального ну и т.д. Другим можно идти в политику, а вот актёрам не надо бы. Работа такая. Лицедей. А раз так, ты должен, просто обязан свое истинное лицо прятать под масками героев, которых ты играешь. Чтобы не вредить этим самым маскам.
Вот и все. Других почитателей там замечено не было. Я помню пару лет назад пришел тоже в монастырь и просто из любопытства хотел посмотреть на могилу. И не мог найти. Долго искал незаросшую тропу. Спрашивал, и никто не знал, где она.
*****
И последнее. Наталья Солженицына решила переиздать «Архипелаг», адаптировав его к юному читателю. Солженицын ведь теперь в школьной программе по литературе. Сократила «Архипелаг» в четыре раза. Выбросила, по её мнению, самые сомнительные места. И совсем выбросила страницы, посвященные генералу Власову. Вот, что она пишет сама по этому поводу:
«Я решила это полностью элиминировать, потому что наше общество не готово сегодня это обсуждать. Пусть еще пройдут десятилетия, когда люди будут обсуждать это».
Французский глагол eliminer означает исключать, устранять. Видимо прямой и ясный русский глагол устранять ей показался слишком грубым и слишком ясным. Захотелось выразиться поделикатней и непонятней. Пусть! Главное не в этом. Вы только вникните в то, что она написала. Для неё, как и для её почившего супруга, генерал Власов – это вовсе не предатель, а борец со сталинским режимом. Да вот досада, кроме русофобов и ядреных антикоммунистов, типа Чубайса, Гозмана и им подобных, мало кто так считает. Но подождём, утверждает Солженицына. Пусть и десятилетия. Настроения непременно изменятся. И тогда вставим элиминированные места на свое место. А вот мне так кажется, что элиминируют из школьной программы самого Солженицина.
P.S.На фотографии тот самый Донской монастырь. На переднем плане - надвратная церковь Праведных Захария и Елизаветы. В центре - собор Большой, или Новый Донской иконы Божьей Матери.
И ещё один факт надо отметить. В Кисловодске есть аэропорт. Это город, где родился Великий. Было решено присвоить этому аэропорту имя. Ранее имени не было. Просто аэропорт. Жители Кисловодска выбирали между Солженицыным и Лермонтовым. Великий получил 3%. Почти все остальные проценты были отданы Лермонтову.