ХОЧУ СТАТЬ ОХОТНИКОМ
Без дедушки плохо. Все чаще и чаще я думаю о нем. В каменистой местности Харманта он всегда ставил западню на кабаргу. Но это очень далеко, за чиндантским перевалом, там отвесные скалы и глухая тайга. Я помню, как однажды дедушка принес оттуда кабаргу. Она была похожа на маленькую козу, только с двумя клыками. Дедушка вырезал у кабарги полоску шкуры от пуповины, вместе с какой-то жилой. Перевязал жилу сплетенной шерстяной ниткой и повесил сушиться в юрте. Это была струя, у нас ее называют – ларза, а у дедушки было другое название – хабаргын зар.
Какую же западню делают на кабаргу? Наверное, сначала надо сделать петлю на мышей. Мне надо стать охотником и много учиться. Чаще ходить в тайгу. Надо посмотреть, как охотники расщепляют верхушки толстых жердей и ставят на них бревно... Надо научиться делать западню, которую дедушка называл – уи. Это же очень просто! Можно ловить солонгоев, хорьков, белок и даже соболей. А еще можно огородить норы крупных зверей и сделать западню им...
Решено – я стану знаменитым охотником, как дедушка и дядя Тулгат!
РАБОТЫ И ЗАБОТЫ
С каждым днем становится холоднее... Почаевав, утром мы с Жалма-абгай идем чистить стайку. Собираем коровьи лепехи. Хорошо собирать большие и замерзшие лепехи. Трудно чистить в загородке у телят. У них маленькие комочки, некоторые даже найти трудно в сенной трухе и навозной подстилке. А убирать нам надо чисто, чтобы коровам и телятам, было удобно и мягко спать. Папа нам смастерил санки с коробом. Мы нагружаем полный короб мерзлыми лепехами и комками и тащим к большой завалинке, прилепленной к стайке. Пыхтя, мы поднимаем на завалинку короб и вываливаем... Вычистив в стайке и загородках, мы нагружаем наш короб сухим навозом и тащим в стайку. Делаем коровам и телятам подстилку. В стайке поднимается и клубится коричневая пыль. Слышно, как за стенкой хрумкают сеном коровы. Подстилка для них готова, теперь надо идти к овцам и козам. Они уже толпятся у жердей изгороди.
В большой ограде папа приготовил несколько навильников сена. Мы берем их в охапки и разбрасываем. Только приоткроешь ворота, как овцы и козы, скучиваются в нетерпении, рвутся вперед и, растянувшись цепочкой, бегут к сену.
К обеду теплеет, но работы становится больше. Надо гнать коров на ключ, овцы хрумкают на пастбище снег, а телятам таем лед. В перерывах между работами успеваем играть. Раскрасневшийся от мороза, бегаешь без устали от ключа до пастбища, и вдруг где-то на склонах Саган-Шулута грянет выстрел. Долго стоишь, прислушиваясь и всматриваясь в заснеженную тайгу. Ничего не видать. Тихо дремлет в тишине зимняя тайга, сверкает на гольцах снег, бледно светит низкое солнце.
В студеном сумраке блеснет меж тучами белый круг луны. Далеко слышен вой волков. И снова раскатится тягучим эхом выстрел. Наверное, дядя Очир спустил курок...
Зимними вечерами взрослые все чаще и чаще стали сидеть на собраниях. Наверное, им нравится слушать доклады.
– Сиди дома. Детям на это собрание ходить запрещено, – однажды сказал мне папа, собираясь на собрание вместе с мамой.
И вот мы Жалма-абгай скучаем дома. Сидим на кровати и молчим в сумраке. Вдруг в юрту вошел озорной подросток Дагбаев Хорло. Пухлые его щеки расплывались в ухмылке.
– Из собрания? – встрепенулись мы, как птенчики.
– Нет. Годами не вышел, – хмыкнул он и, посмотрев на нас заблестевшими черными глазами, вдруг таинственно предложил:
– Хотите, я научу вас песне?
– Хотим! - закричали мы, вставая около него.
– Тогда повторяйте за мной. – Хорло выпрямился, выгнул колесом грудь, заложил за спину руки и гордо подняв голову запел суровым голосом, который мы никогда не слышали у бурят:
«Вставай, проклятьем заклейменный,
весь мир голодных и рабов... »
Мы грозно насупили брови и тоже запели при свете керосиновой лампы.
До утра шло собрание, а мы до утра играли в нашей юрте в «доклады и собрания» и пели новые песни, которые неугомонный Хорло подслушал неведомо где...
Продолжение следует.