С высот палящего соблазна
спадая в сон и пустоту,
по эту сторону оргазма
душа иная, чем по ту.
И.Губерман
Минул год с того дня, как в моей груди поселились светлячки.
Как же мы были счастливы всё это удивительное время.
Неужели я произнёс местоимение мы? Не может быть!
Тогда я был наверху блаженства и не скрывал этого факта. Это было время открытий и познания: себя, как мужчины и Вари как женщины.
Что касается восприятия событий и наших удивительных отношений, могу говорить лишь за себя. В свою прелестную головку жена меня так и не пустила.
Тогда мне это было неведомо, да и ни к чему: сами понимаете – когда человек неожиданно получает в миллион раз больше, чем мог бы осуществить в самых смелых романтических грёзах, восторженный мозг не способен различать унылые и безрадостные оттенки бытия.
Жизнь вдруг стала насыщенной, яркой, наполнилась до отказа эстетическими и чувственными наслаждениями. Поверить в реальность происходящего было сложно. То и дело приходилось задавать себе вопрос – не сплю ли я!
Путешествие в мир любви настолько увлекательное, азартное приключение, что время на часах начинает вести себя нелогично: то замирает, боясь потревожить светляков души, то проскакивает сходу через сутки или двое, вымарывая из памяти происходящее в головокружительном азарте чувственного экстаза.
Вы когда-нибудь гладили мраморной белизны, изрезанный видимыми невооружённым глазом кровеносными сосудами набухающий желанной беременностью животик, прислоняли к нему ухо, чтобы услышать биение сразу двух любимых сердец? Если да, то должны меня понять.
Наши отношения начались внезапно, можно сказать по недоразумению, с маленького конфликта, который неожиданным образом трансформировался в искреннюю теплоту и почти мгновенно перерос в любовь.
Или в страсть.
Довольно сложно разграничить эти понятия, когда тебя месяцами не покидает ощущение красочного праздника. Процессы эти взаимосвязаны, поскольку природа у них по сути одна. Оценку этим очаровательным состояниям я сумел дать лишь спустя годы. Попадая в энергетическое поле полубессознательного состояния романтической влюблённости, способность мыслить логически потрясённый эйфорией сказочного морока мозг выключает за ненадобностью.
Я парил над землёй, не касаясь поверхности, где происходят будничные события.
Когда предмет, который целиком поглощает интимное внимание влюблённого, находится в предельной близости, практически нет возможности обстоятельно его рассмотреть, потому, что для интимного диалога используется иная логика, не соприкасающаяся с объективным восприятием действительности. Ты видишь лишь то, чем возбуждённая увлекательной интригой фантазия наделяет объект пристального внимания.
Понятно, что без зрения обойтись невозможно, но предмет обожания в эти мгновения превращается в сгусток настолько мощных позитивных энергий, что видишь совсем не то, что происходит на самом деле.
Гипноз это или интоксикация – мне неведомо. Возбуждение непрерывно снабжает воображение избытком магических излучений, бесперебойно обеспечивающих эйфорию, окутывающую сознание и тело густым облаком восхитительного наслаждения и чувственного блаженства.
Истина и реальность для влюблённого не имеют практического значения. Мозг пылкого романтика любое незначительное событие легко превращает в оглушительный фейерверк. Он изобретательно, со вкусом раскрашивает обыденность в цвета и запахи лета в период цветения и спелости, чувствует то, чего не происходит на самом деле.
Наслаждение от соприкосновения с Варенькой и её удивительной Вселенной было настолько объёмным, чарующим и невероятным, что долгое время никто иной не попадал в зону моего восприятия.
Весь обозримый мир состоял из нас двоих; прочее казалось размытым фоном, состоящим из абстрактных мазков и бесформенных пятен.
Тогда я не знал, что такое оргазм, но трепетное блаженство от переизбытка чувственных волнений испытывал непрерывно.
Мир для двоих: этого достаточно, чтобы полностью погружаться в водоворот восхитительного наслаждения от самого факта существования рядом с объектом неодолимого влечения.
Я видел лишь огромные, пронзительные, неимоверно глубокие, просто бездонные глаза цвета знойного лета, обрамлённые обворожительной густоты ресницами. В них плескались зелёные волны разнообразных оттенков.
Варя была очаровательна, мила, настолько, что выразить восторг словами не представлялось возможным.
Любовь способна мимикрировать как хамелеон, смешивая в единую голограмму реальный образ с мечтами и фантазиями, подстраиваться под сиюминутные желания и изменчивое настроение.
Необыкновенные волосы своей девочки я мог расчёсывать часами. Они струились и потрескивали. Варенька блаженно зажмуривала глаза, я млел от прикосновений.
Невозможно было оторвать взгляд от обворожительного лица, посылающего сигналы симпатии и желания, от нежной шеи, от маленьких, почти прозрачных ушей.
Её розовато-белая кожа, фактурой и нежностью напоминала тельце новорождённого: до неё можно было дотронуться лишь губами, чтобы не поранить ненароком.
Варенька своим присутствием будоражила возвышенные чувства, одновременно пробуждая примитивные инстинкты похотливого самца.
Природа значительно сильнее нас: она способна заставить человека помимо воли следовать по пути предназначения, даже если это не входит в твои планы.
Колокольчики Варенькиной упругой груди призывно звенели у меня в мозгу: динь-динь-динь, постоянно напоминая о желании интимного единения, и где-то глубоко внутри расцветали мороком неопознанных эмоций.
Я мысленно примерял – поместятся ли в ладонь эти упругие бутоны, которые будоражили воображение, снабжая его немыслимо красочными галлюцинациями, заставляли поклоняться девушке как божеству.
Варенька была легка, невесома, полупрозрачна как видение, как мираж, который переносит умирающего от жажды путника в мир желаемого изобилия живительной жидкости. Я видел, как пульсирует кровь в её сосудах, создававших сказочной красоты рисунок под тонкой кожей.
Голова кружилась от созерцания обворожительных изгибов тела, от живого прикосновения к этому соблазнительному рельефу. Происходящее во сне и наяву казалась сказочным приключением, от которого захватывало дух.
Многозначительные детали дарили избыточную пищу воображению, способному проникнуть в суть и причину бытия, прикрытую лишь тонкими покровами искусственной драпировки.
Сочетание интимных тайн и неоспоримых достоинств действовало на мозг безотказно, заставляло помимо воли принимать охотничью стойку, беспрекословно выполнять химические приказы взбудораженного непрерывным потоком ошеломляющих открытий мозга, заставляющие идти в наступление: срывать деликатные покровы одежд, припадать к источнику вдохновения и пить, пить, пить эликсир жизни из благодатных источников.
Увы, утолить жажду было невозможно. Вожделение и желания в процессе удовлетворения лишь увеличивались в объёме и интенсивности, наслаивались одно на другое, превращая в наркомана, требующего новую, многократно усиленную дозу любви.
Невозможно было даже минуту обойтись без всего этого великолепия, тем более что оно подарено судьбой именно мне.
Аппетит на волшебные ласки рос день ото дня. Лишь гурман способен пригубив восторгаться едва различимыми оттенками ощущений, дожидаться от изысканного блюда божественного послевкусия. Все прочие, присаживаясь за ломящийся от роскошных угощений стол, не в состоянии насытиться.
Я – не исключение.
Каюсь, не ел, жрал, черпая пикантные деликатесы полной ложкой.
И чавкал от наслаждения.
Я ликовал, впадая в эйфорию, бессовестно забывая о благоразумии, сдержанности и скромности, когда с пытливостью увлечённого лавиной открытий исследователя изучал каждый миллиметр роскошного дара, дополняя сосредоточенное созерцание интимных тайн возлюбленной нежными прикосновениями и трепетными поцелуями, даже в таких недоступных сокровищницах её благостного тела, название которых неудобно произносить вслух.
Пальцы и губы невесомо порхали по загадочному интимному ландшафту, стараясь запомнить каждую неровность, впитать оттенки запредельно насыщенных возбуждающим волнением запахов, нюансы божественных вкусов, отведать эти изысканные блюда, насладиться бесценными дарами на всю оставшуюся жизнь.
Чего уж говорить о моментах, когда мне было позволено входить в святилище с тесными гротами, прикасаться к тайнам девичьего мироздания изнутри.
В такие моменты я полностью забывал о собственном существовании.
Конечно, я был благодарен за оказанное доверие, но воспользовался им слишком неосторожно.
Откуда мне, девственнику, было знать о тайне зачатия?
Незаметно в великолепии непрекращающегося блаженства пролетел ещё год.
У нас родилась замечательная дочка в доме моих родителей за полторы тысячи километров от посёлка, где мы работали и жили. Для того, чтобы так поступить, были объективные причины, связанные с примитивным характером медицинского обслуживания в регионе и недостатком собственного родительского опыта.
Позднее, не успев в полной мере насладиться магическим очарованием материнства, Варенька ловко разыграла комбинацию, в основе которой была неизбывная тоска по любимому мужу. В результате грудной ребёнок, внезапно к тому же заболевший коклюшем, вынужденно остался там, с бабушкой и дедушкой, а мы продолжили жить в холодном северном посёлке.
Жену, как ни странно, расставание с малюткой нисколько не расстроило. Я, как объясняла Варя – самый главный, возможно единственный источник её радости.
Меня утешало то, что она рядом. Что может быть прекраснее любви?
Очаровательная молодая супруга, её божественные черты, роскошное тело и умение дарить миллионы оттенков интимного наслаждения, наполняли жизнь радостью.
Расстраивала лишь временная разлука с ребёнком, который стал неотделимой частью нашего существования. Жить вдали от милого первенца я не хотел и не мог, о чём постоянно напоминал жене, которая с лёгкостью необыкновенной гасила мои неуёмные стремления нежностью.
Я всё ещё пребывал в толще густого эфирного облака чувственной эйфории, которая была навеяна страстью, заполнена возвышенным отношением к самому близкому человеку, сказочно наивными представлениями об обыденной жизни и сакральном предназначении семейного очага.
Скверный, капризный, чрезмерно агрессивный характер проступал в моей милой чаровнице постепенно: она робко училась управлять семейными процессами.
И мной, как законной собственностью.
Девочку мою интересовали только те стороны бытия, которые облегчали и украшали её личную жизнь.
Варя отгородилась от семьи непроницаемой стеной эгоизма, лишь изредка открывала ворота неприступной крепости, чтобы изобразив видимость чувств получить некий необходимый на данный момент бонус.
Её устраивала жизнь без обязанностей и обязательств.
Замечательная в недавнем времени, единственная и любимая женщина неожиданно для меня заразилась уверенностью в привилегированной исключительности: ведь она единолично владела и управляла тем призовым фондом, в котором отчаянно нуждается каждый половозрелый мужчина, и вольна распоряжаться этим даром как заблагорассудится.
Власть женского начала на влюблённого в неё партнёра беспредельна, если вы понимаете, о чём я говорю. Молодой здоровый организм ежедневно требует для нормальной жизнедеятельности порцию интимных ласк, приправленных искренней нежностью, исключительной добротой и беспредельным доверием.
Варенька путём простеньких манипуляций научилась конвертировать сокровенные интимные чувства в осязаемые материальные блага.
Сначала это было смешно и необычно. Мы дурачились, но желания её, тем не менее, исполнялись в озвученном нежным голосом объёме.
Мне было крайне приятно исполнять Варенькины прихоти. Я испытывал истинное наслаждение, видя её воодушевление и неподдельную радость от того, что она получала небольшие сюрпризы, о которых мечтала.
Шло время, которое странным образом разрушило радужные иллюзии. На самом деле меня грамотно использовали: покупали, имели, прикрываясь искренними чувствами.
А сегодня иду с работы домой и неожиданно ловлю себя на нелепой мысли – мне очень хочется, чтобы Варя уже спала, потому что именно сейчас остро нуждаюсь в поддержке друга, единомышленника, но никак не любовницы.
Слишком широко я открыл для супруги внутренний мир: доверился мечте, притворившейся любимой женщиной, впустил в него невзначай кого-то чужеродного, озабоченного исключительно личным благополучием, желанием процветать за чужой счёт.
Откуда вынырнула эта странная цепочка рассуждений, ведь я иду домой к любимой девочке?
Ещё и ещё раз прокручиваю эти нелогичные, нелепые мысли. Выходит, я живу с человеком, которого подсознательно остерегаюсь, которому по множеству необъяснимых причин не доверяю.
А как же любовь, состояние, в котором нет, и не может быть сомнений!
Пытаюсь забыть запорхнувшие нечаянно в возбуждённую голову рассуждения, но тревожные мысли вертятся, не дают покоя до тех пор, пока не зашёл в свой подъезд.
Варя на своём боевом посту в любимом кресле, единственном в нашей квартире.
В него никто не смеет садиться, это её личное пространство.
Жена на секунду отрывает от книги взгляд: отсутствующий, безразличный, и вновь углубляется в интересное чтиво.
Спустя минуту или две, не отрываясь от своего занятия, говорит, – самое интересное место. Дочитаю и подойду. Приготовь чего-нибудь поесть, я ужасно проголодалась, еле дождалась, когда придёшь.
Не правда ли странно, ведь с работы вернулся я.
Варя апеллирует тем, что я готовлю вкуснее, ввергая меня в состояние эйфории доверчивой улыбкой и обворожительным взглядом..
Резонно: железная, непробиваемая логика. Честно говоря, это немного льстит, но такое повторяется каждый день, что невольно порождает неприятные ощущения.
Меня здесь не ждали?
На скорую руку, без настроения, готовлю ужин, рассеянно кормлю жену. Отчего-то остро хочется побыть одному, подумать, но у неё свои планы.
Дальше реализуется театральное действо. Это ритуал, традиция, которую никому не позволено нарушать. Представление выверено в мелочах, многократно по-се-кунд-но отрепетировано.
Молодая мужская кровь, несмотря на испорченное настроение, бурлит не переставая, требует действия, разрядки, стоит только привлечь его внимание к интимным особенностям женского тела.
Несколько десятков интригующих манипуляций: церемониальный эротический танец, например частичное обнажение или намеренно медленное переодевание, заклинание в виде воздушных поцелуев, стрельбы глазками, волнующие жесты, и с жертвой можно делать всё, что заблагорассудится.
Вожделение отключает мозг, запечатывает духовные поры и превращает любого мужчину в раба плоти. Он и не мыслит сопротивляться, пребывая временно в ином измерении, а вернувшись, будет боготворить свою избранницу, отождествляя её с той далёкой Вселенной, на которой ему дозволяют побывать, открыв временный портал, надёжно запрятанный в промежутке между ног.
На меня этот гипноз действует ещё сильнее ввиду отсутствия иммунитета, тем более что некогда на мою мужскую пуповину Варенька накинула невидимую петлю, за которую всегда можно дёрнуть: ласково, неистово, даже, при желании грубо – я не обижусь.
От меня можно ожидать только чувства любви и благодарности. Для этого нужно быть владельцем поводка, её повелителем, точнее повелительницей.
Конечно, я мыслю иначе, когда возвращаюсь в привычную реальность, но это потом... хотя и позднее готов ради прекрасных мгновений на многое, чтобы ещё хоть раз испытать немыслимое блаженство.
Варенька это знает.
Не каждая женщина способна эффективно применить доставшиеся от природы исключительные женские достоинства и сокровенные знания о принципах их использования. Варя умеет.
И вот мы опять изнемогаем в чувственном экстазе лёжа во влажной от пота постели. Наши груди размеренно, часто вздымаются и опускаются, пока кровь не вернётся в исконные берега, медленно покидая воспалённые желанием органы.
Мир вокруг в эти мгновения постепенно становится устойчивее, отдельные детали, медленно вращаясь, возвращаются свои на места.
Очень хочется спать.
– Я тебя люблю! Очень-очень!
– Я тоже тебя люблю! Ты у меня самая лучшая, единственная!
Позднее в устоявшемся ритуале появилось изменение: если жене что-либо не нравится, раздражает, срочно понадобилась какая вещь, либо уступка, Варя начинает скандалить.
Скверный характер проявился не сразу: лишь тогда, когда появилась уверенность в незыблемости достигнутого результата.
Как правило, я уступаю, но не всегда: бывают моменты, когда согласиться с ней невозможно, или требование превосходит наши материальные возможности.
Иногда претензии и просьбы вовсе абсурдны.
Так бывает не часто, но случается. Тогда в ход идёт тактика активного молчания: Варя уходит в себя, прекращает обмениваться эмоциями и информацией. Долго, иногда неделю, даже больше.
Всё это время меня в личное пространство не впускает: отлучён до момента окончательной и бесповоротной победы.
Тем не менее, шаманские пляски не прекращаются ни на минуту. Варя надевает самую откровенную одежду, намеренно демонстрирует обнажённые прелести, стараясь вызывать тем самым невыносимые приступы сладострастия.
Сдаётся, что это долгосрочная, выверенная возбуждающая техника, которая используется с самого первого дня знакомства.
Сначала она подсадила меня на страстный секс, теперь пользуется им как пусковой кнопкой, точнее тормозом. Или наказанием, словно я собака Павлова, у которой вырабатывают безусловный рефлекс на раздражитель, а затем пользуются им, как конфеткой, либо как плёткой.
Промаявшись несколько дней, я обязательно иду на уступки, интимный леденец принимаю с видимой благодарностью, готовый и дальше вилять хвостом, лишь бы не наказывали.
Это очень действенно, но со временем начинает восприниматься как унижение, да и сладость перестаёт быть чрезмерно привлекательной, становится приторной.
Оскорбление мужского достоинства кристалл за кристаллом превращается в карстовые пещеры отчуждения. Любовь не живёт в обстановке корысти: задыхается и гибнет.
В голове иногда мелькает мысль: а как там поживают другие сладкие булочки и сдобные пирожные, которые обитают поблизости, но до поры не вызывают непомерного аппетита, потому что ты сыт? Что случится, если попробовать пару-тройку пирожных или абрикотиновый торт с экзотическими орешками, пропитанный сладким ликёром?
Невсерьёз, исключительно в целях ознакомления с иным вкусом?
А вдруг понравится и тогда что?
Не правда ли глупые мысли заскакивают порой в возбуждённую эротическим голодом голову?
Я отмахиваюсь от них, гоню прочь, но тщетно: мыслей и фантазий на тему непорочного адюльтера становится больше.
Однако, пока процесс под контролем. Варя не даёт мелькающим крошкам сомнений разрастись в реализацию навязчивого проекта, во всяком случае, я никогда не перехожу незримую черту между фантазией и реальностью, оставаясь верным спутником жизни.
Возможно, так чувствует себя собака, которую постоянно пинают. Но обещают погладить, если…
Наверно, если в подобной обстановке жить довольно долго, не интересуясь, что происходит за стенами личной квартиры, можно привыкнуть.
Но у меня есть и иная, альтернативная жизнь.
В той, другой, у меня нет секса, зато уважают мою индивидуальность.
Со своей подружкой я могу искренне поделиться радостями и невзгодами, выслушать утешение или совет. Там мне всегда рады.
Не знаю, хорошо это или плохо, запутался, но я ныряю из одной проруби в другую, приспосабливаясь жить в разной среде обитания.
Кому-то такое существование покажется бредом, но я так живу, одновременно в двух разных вселенных, не имея сил и смелости определиться, какая из них настоящая.
Кажется, я всё-таки счастлив.
В прошлые выходные мы отгуляли свадьбу у друзей: Гали с Геннадием. Я был свидетелем. Свадьба шумная, весёлая, народу не очень много, но все свои.
Старался ни на минуту не отпускать от себя жену, зная её пристрастие к алкоголю и флирту, что мне почти удалось.
Всё равно она нашла способ напиться до чёртиков и уединиться с одноразовым воздыхателем. Ревновать и беситься бессмысленно. Я же знаю, что Варя сделает круглые глаза, откроет слёзный клапан и зальёт всю квартиру солёной влагой, что будет выглядеть до безобразия искренне.
Домой мы ехали вместе с новобрачными. В машине она совершила ещё один непременный ритуал, заблевав платье невесты.
Не знаю, что она пила, не смог уследить за этим, но рвало супругу до самого утра.
Я терпеливо поддерживал Варину голову, подставлял тазик. Время от времени не успевал добежать вовремя: приходилось менять постельное бельё и её одежду.
Не привыкать: это тоже часть моей жизни.
На второй день торжества всё повторилось. Не могли же молодожены обойтись без свидетеля. Гости с пониманием отворачивали взгляды, застенчиво пожимали плечами. В остальном, мероприятие удалось.
Со временем наши семейные отношения совсем расстроились, стали сложными и непонятными. Дочку жена давно и прочно сплавила моим родителям. Поначалу причина для этого была довольно серьёзной, позже ей просто понравилось ничего не делать и ни за что не отвечать.
Варя сидела дома, читала, грызла семечки. Все домашние дела отрабатывали вместе в выходные дни.
На работу жена идти не захотела, мотивируя тем, что собирается ехать к дочери. К дочери не ехала, заявляя, что меня даже на день нельзя оставить одного – конкурентки уведут.
Оригинальная позиция: со всех сторон враги, бедная девочка обороняется.
Немного отдохнув, Варя временно снимала осаду, вновь приступала к попыткам окончательно меня приручить, умело вводя в любовный транс.
Не знаю, как она шаманила, но ей это удавалось без особых усилий.
Я вновь с благодарностью припадал к источнику наслаждения, готовый беспрекословно выполнить любую команду.
В очередной раз желание Варя озвучила почти неподъемное: девочка потребовала, чтобы я уволился и перевёз её жить в столицу.
Не было никакого реально выполнимого плана, только требование жены привести её к другой жизни, которую она трактует так, – хочу жить, как люди...
Знать бы, что это значит, каких людей она имеет в виду и какие значимые события считает их замечательной жизнью.
Стремления к познанию, интеллекту, движению вперёд я у неё не замечал. Конечно, она вполне грамотная, много читает, но круг интересов ограничивался любовными приключениями и триллерами, а мечты – обилием ярких шмоток.
Мизерный опыт работы продавцом отвратил её и от этой профессии, где нужно быстро считать и уметь угождать покупателю. Эта деятельность не для неё, а чего действительно хочет – не знает: считает, что для добывания денег достаточно усилий мужа, а жена должна...
В этом вопросе, однако, большой пробел, – я тебе ничего не должна!
Не женское это дело – решать сложные вопросы. Ведь у неё есть то, чего нет у меня, значит можно размахивать этим непререкаемым аргументом как полковым знаменем.
Может показаться, что я описываю светскую львицу, фотомодель или избалованную излишествами дочь состоятельных родителей. Отнюдь, Варя – простая деревенская девчонка из многодетной семьи.
Откуда растут ноги непомерных амбиций – мне неизвестно, но они есть, а исполнителем всех желаний назначена не золотая рыбка, а я, человек без особенных талантов с ограниченным опытом и скудными финансовыми возможностями.
Для Вари этот факт не имеет практического значения: она истово верит в свои колдовские чары и безграничное везение, чего нельзя сказать обо мне. Я в себя по ряду причин совсем не верю, потому, что не способен справиться даже с женой.
Всё сильнее немилосердно ноет болезненная безысходность в груди, откуда испарилось сизой дымкой и истаяло как утренний туман дарующее созидательную силу сияние внутреннего света.
Вместо восторга и эйфории в душе поселилась заноза, впивающаяся всё глубже и глубже. Похоже, её уже оттуда уже не выковырнуть. Доступ к ней зарос слоем загрубевших покровов, закупоривших попутно выцветшие преждевременно интимные чувства.
Боюсь, с этой бедой придётся смириться и жить: скучно, нелепо, безрадостно. Ведь Варя – мать моего ребёнка, которого я не имею права сделать несчастным.
Хотя… порой начинаю сомневаться – мать ли она!
Что скажет дочь, когда вырастет?
А мне… мне будет, что ей ответить, когда девочка поймёт, что семья – лишь видимость?