Приведу, что называется, навскидку пару мелких неточностей. Крупные ошибки требуют более подробного разбора.
Вот первая:
Летопись: «8 марта в клубе «Под Интегралом» конкурсом красоты открылся Всесоюзный фестиваль авторской песни».
На самом деле, конкурс красоты прошёл вечером 8 марта, а до этого было уже два больших концерта –– 7 марта вечером - «алле», а 8-го марта - «пробный», или концерт-презентация – им официально открылся фестиваль, а конкурс красоты был 8 марта после концерта-презентации.
Удивительно, что авторы «Нашей летописи» не спросили об этом никого из организаторов фестиваля.
Ещё одна и не последняя:
«Бардовский фестиваль и Бал неучей – лебединая песня «Интеграла», – так написали об «Интеграле» авторы «Нашей летописи».
Прокомментирую кратко эту «лебединую песню» из двух событий.
Я бы не называл фестиваль бардов лебединой песней «Интеграла». Я бы назвал фестиваль его триумфом, апофеозом его деятельности, потому что именно он и прославил клуб «Под интегралом», именно благодаря ему клуб и остался в истории знаменем свободы. Потому что клуб в дни фестиваля победил в этой борьбе.
Фестиваль состоялся, и Галич пел в наших концертных залах! – и это была огромная победа клуба и его триумф.
И всё же, надо уточнить: победил всё же не только клуб, а весь свободолюбивый Академгородок!
Правда, это была пиррова победа.
Власти вскоре расправились с участниками протестных акций, поставили культурную жизнь Академгородка под свой контроль, жёстко реагируя на малейшие проявления свободы, что привело к усилению и расцвету самоцензуры.
Повторю здесь слова Александра Горбаня, руководителя группы студентов, написавших лозунги на стенах зданий в Академгородке в январе 1968 года:
– Академгородок протух.
К сожалению, он прав. Так и было.
Жёсткая цензура и не менее жёсткая самоцензура стали править бал в «Моём Академгородке», и он, действительно «протух».
А Игорь Коршевер назвал Академгородок 70-х годов «притихшим и деморализованным» [1].
Но вернусь к «лебединой песне» клуба «Под интегралом».
Бал Неучей, пожалуй, действительно, стал лебединой песней клуба, потому что, проведя фестиваль бардов, «Интеграл» затих, и его уже не было слышно 9 месяцев, а тут он словно пробудился, доказал сам себе, что дух его жив, спел эту свою лебединую песню и… снова затих. На этот раз насовсем.
Идея создания «Нашей летописи» безусловно хорошая, только проект этот получился однобоким – источники оказались плохими, главное, недостоверными, исполнение же в значительной мере, зависит от источников. В этой истории Академгородка не прослеживается ряд коренных вопросов развития его культуры, нет и роста в нём свободомыслия, а правда смешалась с мифами. Да и правда о его жизни оказалась полуправдой. А мифы – живучи, особенно, если они поддерживаются официально.
Править эту официальную историю не имеет смысла, – потратишь больше времени, чем на изложение действительно определяющих событий.
Попробовал представить себе Академгородок по «Нашей летописи». Попробовал. И…
Ничего не получилось. Нет «Моего Академгородка». И дух не тот. И всё не так.
Может быть, потому, что в «Нашей летописи» сохранены события, которые в то далёкое время пропагандировались, но на которые мы не обращали внимания, – они не были для нас важными.
И лишь вперемешку с ними, приведены события, которые тогда официозом замалчивались, но о которых нам было хорошо известно, поскольку мы сами были их участниками или организаторами.
В «Нашей летописи» значимые и незначимые события стоят рядом. Видимо, трудно было избавиться сразу от прежних представлений. И получилось, что и те, и другие события стали значительными.
Это было попыткой втащить вчерашний день в сегодняшний.
Но для нас их смешение неприемлемо. Мы не жили официозом. Он проходил мимо нас, не задевая и не волнуя.
Люди жили своей жизнью, своими интересами, а власти, газеты, радио с телевидением – своей.
Я и сейчас помню, чем и как мы жили, каким воздухом дышали, а что пропускали мимо ушей, что никогда не читали в газетах, что считали информационным шумом, на что нам было, извините, наплевать.
Зачем же это сохранять для потомков в «Нашей летописи»? Наша Летопись получилась летописью официоза. Она искажает жизнь, которую мы прожили. Возвращает нас во времена, когда нам пытались диктовать правила игры.
И я не летописец. И не претендую на это звание. Я не излагаю подряд все события, которые тогда происходили.
Я ничего не пишу (или почти ничего) об Академгородке научном, мне неинтересен Академгородок парадный, и я не пишу об узком круге академиков и их интересах в Академгородке коттеджном. Это отдельные темы.
Об Академгородке научном пока ещё никто не написал, не подытожил деятельность учёных, но об этом из недели в неделю писала газета «За науку в Сибири» и многие журналисты. Писали о научных проблемах и людях, которые эти проблемы пытались решить.
Наверное, это было важно. Далеко не все понимали роль науки в современном обществе. Даже в высших сферах власти.
И, как мне кажется, и сегодня не понимают, выделяя на науку мизерные ассигнования и переподчиняя её хозяйственникам и менеджерам. Но, повторяю, это не моя тема.
Об Академгородке парадном много написано журналистами, включая Бориса Евладова, Карема Раша и Замиру Ибрагимову.
А об Академгородке коттеджном (за исключением первых двух лет жизни Золотой долины и её жителей в качестве исключительного феномена) – есть воспоминания О. Н. Марчук и В.Е. Лаврентьевой. А также много статей Замиры Ибрагимовой и армии журналистов.
Кстати, воспоминания академика М.А. Лаврентьева не совсем вписываются в эту классификацию. Там можно найти много исторических свидетельств, отнюдь не парадных и не коттеджных, остававшихся за кулисами, о которых не принято было говорить.
Но умолчал он (или это «заслуга» редактора?) уж очень о многом, не мог тогда (в 70–80-е) всего сказать.
Возможно, Наталья Алексеевна Притвиц, редактор этой книги, хранит в своей памяти много интересных деталей жизни Академгородка, связанных с закулисной деятельностью академика М.А. Лаврентьева.
Мне кажется, что много таких эпизодов было либо опущено, либо выброшено при подготовке и редактировании его книги. Пора бы уже опубликовать их. Они, вероятно, объяснят многие события, покажут подоплёку действий руководства СО АН.
Может быть, будут объяснены кажущиеся необъяснимыми некоторые действия академика Лаврентьева, взаимоотношения Лаврентьева, Марчука, Трофимука, директоров институтов СО АН с обкомом КПСС, падение академика Лаврентьева, взлёт секретарей райкома Р.Г. Яновского и М.П. Чемоданова в верха партийной иерархии, а Г.И. Марчука, избранного в 1968 году академиком, – на руководящие должности Министерства координации науки вплоть до назначения заместителем председателя Совета министров СССР, а затем последним президентом АН СССР.
Впрочем, я не уверен, что Н.А. Притвиц знала эти детали. Наверняка, её не посвящали, а посвящённые будут молчать.
Это всё было страшным секретом и, наверное, многое останется тайной за семью печатями.
Примечания:
1. Один из руководителей НПО «Факел» с весны 1969 г.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/09/13/64