VIІ
Отец Грегор считал себя значительной фигурой. Пусть внешние обстоятельства нередко заставляли его подчиняться и склонять голову, себя отец Грегор всегда мог утешить тем, что уж он-то себе цену знает. Просто это не всегда уместно показывать, а то ведь может случиться так, что эту цену тебе сложат другие, те, которые сильнее и имеют больше возможностей.
Отец Грегор всегда помнил об этом.
Когда на улице его окликнул незнакомый человек, отец Грегор поостерегся высокомерно отмахнуться. Во-первых, незнакомец выглядел дворянином и был привычно властен, во-вторых, он обратился к отцу Грегору по имени.
- Не имею чести… – на всякий случай вежливо отозвался отец Грегор, при этом, явно не намереваясь останавливаться: если незнакомец сочтет, что обознался, тем лучше.
- Отец Грегор, – уверенно повторил незнакомец. – Негоже разговаривать на ходу. Не к лицу такому почтенному человеку.
- Похоже, Вы меня знаете, а, между тем, не припоминаю, чтобы нас представляли. Прошу прощения.
- Нас не представляли. Но… – незнакомец бегло оглядел улицу: к ним приближалась повозка, которую обгонял всадник, – но это нетрудно исправить.
Он сделал паузу, потом слегка склонил голову:
- Прямо сейчас. Мое имя господин де…
Последние слова заглушили топот коня и грохот повозки, а от поднявшейся пыли незнакомец закашлялся. Отец Грегор тоже едва сдержал кашель и, прикрыв рот рукой, второй полез в карман за платком:
- Вот же ж! Кха-кха… Нет бы спокойно ехать, несутся, как… Кха… Гм… Так, простите, Вы…
- Теперь мое имя Вам известно, – продолжил незнакомец.
Его лицо правильными чертами напоминавшее статую, было так же холодно, а глаза, казалось, смотрели сквозь отца Грегора.
- Я… – незнакомец улыбнулся.
Отец Грегор поежился.
- Я… – незнакомец убрал улыбку с лица, – наслышан о вашей учености. Случай привел меня сюда и, конечно же, я пожелал лично познакомиться с таким… человеком. Достойным человеком, я хотел сказать. Отец Клавье рассказал мне о вас.
- Отец Клавье из Солони?
- Да, ваш давнишний знакомый.
- О! Польщен, польщен… – отец Грегор продолжал разглядывать незнакомца. Тот снова улыбнулся и отец Грегор опустил глаза:
- Я, знаете ли, занят. Прошу простить. Было приятно… но мне пора, – запинаясь, пробормотал он.
- Отец Клавье много рассказал мне о вас.
- Да? Надеюсь, у него все хорошо, – отец Грегор отступил назад, поближе к ожидавшему слуге и, слегка поклонившись, повторил, – Мне пора, прошу простить…
- У него все хорошо – вашими трудами. Он рассказал мне о вашей помощи. Все рассказал.
- Право не знаю, о чем вы.
- Мне показали ваш дом, я знаю, где вы живете. Пойдемте. Не сомневаюсь, вы – очень гостеприимны.
В дом гость вошел с уверенностью, словно ему не только показали само место жительства отца Грегора, но и рассказали о внутреннем расположении. Гость прошел в комнату, сел в кресло и жестом пригласил отца Грегора тоже присесть.
- Полагаю, Вам любопытно узнать новости отца Клавье. Не буду Вас томить.
Отец Грегор с удовольствием бы отказался от предложенной милости, лишь бы незнакомец убрался из его дома, но взгляд гостя был таким холодным и тяжелым, что отцу Грегору казалось, будто его придавило к креслу этим взглядом и ему придется слушать незнакомца до Страшного Суда.
Отец Грегор попытался ответить, но гость не обратил на это внимания.
- У отца Клавье дела идут неплохо, совсем неплохо. Он благодарен Вам за труды и заботу, хотя, честно признаться, присланный Вами человек не совсем таков, какого хотел бы видеть отец Клавье. Ему пришлось похлопотать, чтобы пристроить нового кюре. Но отец Клавье понимает, что рассчитывать на большее для такого прихода… Вы сделали, что могли, не так ли? Ведь это Ваша рекомендация?
Гость извлек из кармана письмо. Отец Грегор покраснел от злости:
- Рекомендация?
- В некотором смысле. Или Вы не отвечаете за свои действия и будете отпираться? – в голосе гостя было почти неприкрытое презрение.
Отец Грегор разозлился, но придержал свою злость, сохраняя вежливый тон:
- Я всегда знаю, что делаю и не боюсь ответственности.
- Отлично, значит, мне верно Вас описали.
- Но, видите ли… – отец Грегор хотел взять у гостя письмо, но тот убрал его в карман. – Понимаете…
- Этот кюре, Вы ведь знаете его, так? Я имею в виду, давно знаете. Отчего он оказался в таких стесненных обстоятельствах?
- Он мой бывший ученик. Я учил его когда-то… Понимаете, дело в том, что он…
- А его семья? Родители, как я понимаю, умерли?
- Да, давно.
- Вы знали их?
- Да, но дело в том, что этот кюре…
- Кто же растил его?
- Его дядя. Позвольте мне закончить…
- Отчего Вы не приискали ему места лучше?
- У него было место, но не моими трудами. Я уже не имел с ним дела.
- Вот как?
- Я перестал его учить сразу, как… Словом, его дядя был палач. Понимаете? Пока живы были родители, они платили за его обучение, не больше других, но и не меньше. Однако после их смерти я уже не хотел такого ученика! Вы должны понять! Дело не в деньгах. А уж когда умер дядя, и пришлось наследовать должность палача…
Гость широко раскрыл глаза и его лицо отразило некое подобие человеческих эмоций.
- Кюре – палач?
Отец Грегор удивленно раскрыл рот, словно эта мысль никогда раньше не приходила ему в голову, но через пару мгновений рассмеялся:
- Вот это был бы трюк! Ведь он уже был рукоположен! Простите мой смех, но это действительно странная мысль.
- Как же тогда?
- Как положено по закону, наследование по старшинству. Его старший брат стал палачом. Тогда я окончательно отказался заниматься его судьбой.
- Брат? У него есть брат?
- Да, старший брат. Я давно не имел сведений об их семье, тем более с тех пор как перебрался сюда. Последнее, что я знал, что его брат стал палачом, а он получил довольно приличное – для него – место при монастыре. И вот спустя столько времени, я уж и думать о нем забыл, он вдруг является ко мне в дом и…
- Как же он потерял свое место?
- О, он рассказал мне совершенно путаную историю! Я думаю, солгал. Полагаю, он имел сложности из-за брата-палача, прихожане могли осуждать это, Вы понимаете? И он, вместо того, чтобы со смирением нести свой крест, как и положено…
- Да, да! – перебил гость, – Крест и так далее! Так что же он?
- Вообразил себя достойным большего! Подался в иные края и явился ко мне просить протекции! Каков нахал?
- Сложности из-за брата-палача? Возможно… Но… – гость вдруг встрепенулся. – Подождите, брат-палач? У дворянина?
- Господь с Вами! Как такое возможно! Откуда – дворянин?
- Де Брей – это же его имя?
Удивление во взгляде отца Грегора сменилось надеждой:
- Мы, верно, говорим о разных людях! Значит, Вы ошиблись, Ваше дело не ко мне!
Гость снова вынул письмо и сунул его под нос отцу Грегору:
- Ваше?
- Да, я писал отцу Клавье в ответ, но это письмо…
- Ваше?
- Да, я уже сказал, но…
- Но де Брей не имя кюре?
- Да нет же! Говорю Вам, тут какая-то ошибка! Неужели… он назвался дворянином? – Отец Грегор поспешно перекрестился, – Совсем страх потерял?
Гость задумался. Отец Грегор осторожно протянул руку, пытаясь забрать письмо, но незнакомец не дал ему этого сделать:
- Вам это без надобности, пусть будет у меня. Значит, его брат – палач? Поэтому сестра предпочла не оставаться, а выбрала уехать с кюре?
- Сестра?! Милостивый государь, мы определенно говорим о разных людях! Я Вас уверяю…
- Что это значит?
- Я знаю их семью, знал, то есть. Никакой сестры там отродясь не было! Это разные люди, совершенно точно! Это не мой кюре! Этого я не посылал!
- Черноволосый, очень бледный, худой, среднего роста, нервный, вид – испуганный. Слегка задыхается, когда говорит. И говорит, обычно, тихо.
- Да… – встревожено подтвердил отец Грегор. – Похож. Вот только никакой сестры у него нет.
- Он приходил один?
- Да! Совершенно точно один! И ни про какую сестру не упоминал.
- Кто же она?
Отец Грегор двусмысленно хмыкнул:
- Право, не знаю. Я все же не уверен, что мы говорим об одном и том же человеке.
- Де Брей… – задумчиво повторил гость. – Откуда – де Брей? Тогда – она?
- Такая фамилия действительно есть? – не сдержал любопытства отец Грегор.
- Да. Семья во Фландрии, позже породнившаяся с давно бежавшими еще при Генрихе III лигистами. Так, мелкие дворяне. Особо никто не проверял, но, по слухам, семья достойная. Вы уверены, что никогда о них не слышали? Может, случайно? Кто-то вскользь упоминал?
- Нет, уверен – нет. Впервые слышу. Но если эта «сестра» действительно дворянка, зачем ей мой кюре? Еще и с братом-палачом в придачу!
- Вы много хотите знать и слушаете то, что Вас не касается, – вдруг недобро улыбнулся гость. – Знать лишнее – опасно.
- Но Вы сами сказали… – отец Грегор отодвинулся поглубже в кресло.
- Напрасно сказал. Это Вас точно не касается.
- Я не буду ничего никому рассказывать.
- Это правильно. Так что Вы все хотели сказать про письмо?
- Он просто украл его у меня! Я не собирался его рекомендовать! И теперь вижу, что не напрасно!
Гость хмыкнул:
- Украл? Ну это уже неважно. Де Брей… Черт возьми!
Он задумчиво рассматривал отца Грегора, словно тот был предметом.
Хозяин дома попытался напомнить гостю, кто именно тут хозяин:
- Я рад, что смог быть Вам полезен. Также был рад получить вести от отца Клавье, передавайте ему мои наилучшие пожелания. Вас сейчас проводят. Хотя, что это я, я сам провожу Вас!
Он встал и широким жестом указал на дверь. Гость остался сидеть в прежней позе.
- Откуда родом кюре?
- А?
Гость не счел нужным повторять вопрос и лишь взглядом показал, что ждет ответа.
- Родом? А… Это… Где-то в окрестностях Лилля, я не упомню всех этих мелких поселений.
- Лилль… Тогда де Брей может быть правдой.
Отец Грегор натянуто улыбнулся:
- Не говори при посторонних – и никто не узнает твоих секретов, не так ли? Вы не хотели, чтоб я знал, так что…
Гость неожиданно поднялся. Он слегка кивнул – не то своим мыслям, не то прощаясь – и, не говоря ни слова, направился к выходу.
Отец Грегор решил не обижаться.
После ухода гостя он позвал слугу и потребовал принести вина.
Его гость, вернувшись в гостиницу, также спросил вина. Он провел с четверть часа за бутылкой и размышлениями, которые были прерваны слугой. Оказалось, что конь уже достаточно отдохнул и если господину угодно ехать, то можно отправляться прямо сейчас.
Господин дал согласие и сказал седлать, но потом приказал повременить – у него возникло одно дело.
Дело не задержало его надолго, где-то через полчаса он вернулся, сел на коня и умчался.
Местные никогда больше его не видели.