5.
Раздался скрип открываемой двери. В каморку, где нас с Бериком держали в качестве пленников, вошли несколько неразговорчивых мужчин в спецовках. Они подняли нас и потащили в ремонтный цех. Тут интерьер значительно изменился со времени нашей погони за стажеркой. По углам помещения горели самодельные лампады с керосином, а в центре, образовав круг, собралась толпа в несколько десятков человек. Часть из них была одета в строительные робы и комбинезоны, другие носили оранжевые жилеты дорожных рабочих. В центре стояли трое главных, которых мы моментально узнали – это были те самые подозрительные типы из автобуса. Сейчас они глядели на нас с явной, нескрываемой агрессией.
Нас привели в центр круга и бросили к ногам этой троицы. Я с трудом поднялась и потребовала развязать нас.
- Молчать! – прошипел маленький в кепке. – Здесь я буду говорить!
- Да говори сколько хочешь! – парировала я, порядком обозленная невежливым обращением с нами. – У вас нет никакого права связывать нас.
- Я сказал – молчать! – заорал маленький, в то время как Берик отчаянно мотал головой, призывая меня успокоиться. – Пробрались сюда, вынюхивают… Я вас насквозь вижу! Признавайтесь, вы из Братства Крылатых Всадников? Да, точно, из Братства, сразу видно, что сидите на первитине - зрачки расширены. Отвечайте, зачем притащились сюда? Вы у нас и так все забрали, что вам еще от нас надо? Говори, или я сейчас…
Маленький вытащил из кармана спецовки здоровенный тесак и приставил его к горлу Берика. Торговец жалобно заверещал и принялся извиваться всем телом, пытаясь вырваться из железных рук наших похитителей.
- Я сейчас ничего не поняла, - призналась я, ибо в сбивчивой речи главного по спецовкам было больше загадок, чем конкретики. – Какие зрачки? Вы что, обкурились?
- Да я вообще не употребляю! – разгневался маленький. – Это ваше Братство поголовно сидит на метамфетамине! Вот сейчас я твоего дружка прирежу, тогда разговоришься!
- Не знаю я никакого Братства! – закричала я. – Мы тут по заданию линейного отдела, ищем колесные пары! Можете на вокзале спросить!
- Так я и поверил! – прорычал маленький и занес тесак над побелевшим от страха Бериком.
Стоявший рядом, чуть выше ростом и не с такой невозможной физиономией, как у маленького, перехватил его руку с ножом и спокойным рассудительным тоном проговорил:
- Обожди, Шопырбек. Кажется, они говорят правду.
- Да ты что, брат? – возмутился маленький. – Ты что, веришь этим…
- Да, верю, - подтвердил второй. – Посмотри на них, они точно не похожи на Всадников. У нее на шее бэйдж трамвайного депо, а этот, которого ты чуть не порешил, больше смахивает на торговца полосатыми палочками.
- Ну и что? Братство могло их нанять! Пусть признаются!
- Опусти нож, - сквозь зубы процедил рассудительный, жестко посмотрев на Шопырбека. Тот заколебался и убрал нож, проворчав в сторону нецензурную тираду.
- Мы с твоей добротой так далеко не уедем, - сказал маленький. – Да, я это тебе говорю, Жургизбай. Ты мне хоть и брат, но…
- Да успокойся ты, - бросил Жургизбай и прикрикнул на остальных. – Чего собрались, других дел нет, что ли?
Толпа, видимо, настроенная на кровавое зрелище, разочарованно загудела и начала медленно распадаться. Часть зрителей разбрелась по обширному помещению цеха, остальные вовсе покинули здание.
Подчиняясь немому требованию брата, Шопырбек недовольно разрезал наши путы. Растирая пострадавшие от тугого провода мышцы, я спросила:
- Где наши коллеги? Что вы с ними сделали?
- Да ничего мы не сделали, - признался Жургизбай. – Они, как нас заметили, такого стрекача задали, только мы их и видели.
- Да, бросили вас дружки, - подчеркнул Шопырбек с явным злорадством.
Старший брат искоса на него посмотрел и вздохнул.
- Чего? – злобно прошипел маленький. – Слова уже нельзя сказать?
- Хотите чаю? – спросил Жургизбай.
Братья провели нас в бывшее здание администрации, и я спустя долгое время оказалась в комнате, где раньше помещался конференц-зал, или, как его называли в старину, красный уголок. Тут было относительно чисто и прибрано. Жургизбай набрал воды в древний закопченный чайник и поставил его на едва живой примус. Младший брат сел в кресло в углу и откинул голову на сиденье, все еще демонстрируя к нам абсолютное презрение.
- Что вы делали в автобусе? – спросил Жургизбай.
- Тот же самый вопрос я могу задать вам, - резонно заметила я.
- Это будет долгая история, - старший брат бросил задумчивый взгляд в окно, покрытое разводами грязи и мелкими трещинами.
- Как и наша, - отвечала я.
Жургизбай усмехнулся и отметил:
- А вы, я смотрю, крепкий орешек. Нам бы такие люди не помешали. Давайте так – сначала вы расскажете нам свою историю, а потом, так уж и быть, я раскрою вам наше печальное положение дел. Договорились?
Я посмотрела на Берика. Он все еще с ужасом наблюдал за огромным тесаком психованного брата и поэтому был полностью за. Я кратко описала Жургизбаю злоключения последних дней, добавив в конце:
- Если честно, мы так особо ничего и не выяснили. Поездка в автобусе была просто поездкой, в парк нас не пустили, а я чувствую, что разгадка похищения колесных пар покоится именно за воротами этого треклятого автобусного парка. И, раз уж мы с вами так неожиданно познакомились, то, может, вы нам поможете отыскать эти пары?
- Зачем нам помогать линейному отделу? – раздался голос с кресла.
- Ну что ж, все очень логично, - кивнул Жургизбай, не обратив внимания на замечание брата.
Он поднялся и разлил кипяток по нескольким треснутым кружкам. Потом поочередно макнул туда пакетик чая и каждому персонально поднес по кружке. Сам Жургизбай подошел к висевшей на стене доске – огромной зеленой доске, знакомой мне не одно десятилетие. На ней чертили схемы движения, тут проводили бесчисленные тренинги и минутки техники безопасности, здесь чествовали ветеранов. На мгновение я окунулась в то время, которое уже было не вернуть, и мне стал понятен грустный взгляд Жургизбая, который он временами направлял в мутное окно.
- Ты что, собираешься все им рассказать? – воскликнул Шопырбек, не вставая с кресла. Он явно не поверил своим глазам, когда его брат взял в руку мел и начал чертить на доске некую схему.
- Не думаю, что это такая страшная тайна, - предположил Жургизбай, не отрывая мела от доски. – Особенно по нынешним временам.
Шопырбек яростно выплеснул из кружки кипяток, поднялся с кресла и вышел из комнаты.
Старший брат невозмутимо пожал плечами и обратился к нам, не переставая двигать мелом по зеленой поверхности доски:
- Как вы, наверно, знаете, с древних времен миром правят две силы: добро и зло. В разные моменты какая-то из этих сил перевешивает, и для того, чтобы сохранять равновесие, в мире действуют различные организации, в основном тайные. Каждая из этих организаций действует на своем уровне. Есть уровень правителей, уровень торговцев, также существуют свои сообщества среди землепашцев и рабочих. Иногда, очень редко, мы сталкиваемся с представителями других организаций, но в основном действуем только на своем уровне. Наш пласт общения – это каста воинов. Когда-то, еще в древности были созданы два равноценных клана: Братство Крылатых Всадников, они же – Синие воины, и Зеленый Легион. Многие века эти два клана поддерживали равновесие в касте воинов. Так сложилось, что в этом городе кланы поделили между собой автобусные парки. Крылатые Всадники ездили на синих автобусах, а Зеленый Легион, соответственно – на машинах прекрасного изумрудного цвета.
- Да, помню такие, - неожиданно отозвался Берик. – В них еще встречались кондиционеры, и водители не включали в жару печки. Было удобно. Но сейчас в городе только синие автобусы…
Жургизбай печально кивнул и нарисовал над двумя квадратами, обозначающими кланы воинов, прямоугольники несколько большей величины.
- Равновесие нарушилось на уровне правителей, - пояснил он. – На протяжении нескольких поколений городом правило общество «Ангран лие де си», что по-русски означает - Великая Ложа Бордюра и Пилы. Но вот уже более полугода, как к власти неизвестным нам путем пришел мрачный средневековый Орден Черных Копателей. И Братство Крылатых Всадников перешло на его сторону. На практике это значило, что все тендеры отдали двадцать шестому автобусному парку – а там и окопались эти проклятые Синие Воины. Хороша была Ложа Бордюра и Пилы, или плоха – люди говорили разное, но, по крайней мере, при этих правителях Зеленый Легион имел средства к существованию. Сейчас же нас просто выбросили, как ненужную вещь, наши автобусные парки разорили и разрушили полчища их наемных хунвейбинов, и нам стоило больших трудов спрятать остатки машин и оборудования в нескольких секретных местах, к которым относится и это пустующее депо. Вы сами видели, в каком мы плачевном состоянии. Но мы не сдаемся. Мы регулярно ездим на их маршруте, прислушиваемся, собираем улики. Если мы накопим доказательства, что тендеры проводятся незаконно, а 26-й автобусный парк – это сборище негодяев, мы сможем отправиться в столицу и попытаться отстоять наше право на существование. А ваша команда нам показалась подозрительной, потому что вы тоже ко всему присматривались и записывали, а потом и вовсе пришли в наше логово. Так что не обессудьте, что пришлось вас обездвижить и связать.
- Да, печальная история… - пробормотала я.
- Понимаю, с первого раза в это не верится, - улыбнулся Жургизбай, окинув нас проницательным взглядом. – Да я и не прошу вас поверить. Вы многое видели своими глазами. Все Синие Воины поголовно сидят на таблетках метамфетамина. Они производят его по германскому рецепту времен Второй Мировой войны и называют «первитин». Наркотик дает рядовым солдатам нескончаемую энергию и неустрашимость, а их главари легко таким образом держат подчиненных в узде – попробуй прекратить глотать первитин хоть на несколько дней, ну, вы сами понимаете, что случится с таким человеком. Они по двадцать минут стоят на остановках, где принимают таблетки – ровно столько времени необходимо, чтобы у них произошел полноценный наркотический «приход» …
- А почему не все автобусы берут пассажиров? – спросила я. – Можно даже сказать, что только очень немногие из них работают на линии – остальные ездят туда-сюда пустые, это ведь бессмысленно…
Жургизбай закатил глаза и простодушно засмеялся. Потом взял себя в руки:
- Прошу прощения, не удержался. Так вы еще не поняли, что весь 101-й маршрут – это одна большая фикция, прикрытие, легенда? И что это – ключ ко всему безобразию, происходящему в нашем городе на протяжении стольких месяцев?
- Ну, вообще-то, да, - я развела руками. – У нас не было так много времени, как у вас, чтобы разобраться в этом. И потом, нам помешали. Кто-то ударил нас по голове и связал…
- Вы теперь это всю жизнь будете мне припоминать? Ну ладно, мне придется вам помочь, приоткрыть, так сказать, завесу тайны. С древних времен главный смысл существования Ордена Черных Копателей – это сбор железа и прочих металлов. Приходя к власти в любом месте, они объявляют металл вне закона, сносят все ограды, ворота, машины и прочие металлические конструкции. Знакомая картина, правда?..
- Этому есть объяснение, - предположила я. – Официально наш город является экопоселением, и ни о каком Ордене Копателей я никогда не слышала. А как же староста, ну, этот, босоногий, одетый в капусту?
- Староста и экопоселение… - покачал головой Жургизбай. – Вы хоть раз его видели? Это же комедия: мальчик, играющий на саксофоне и непрерывно разглагольствующий о здоровом питании, велосипедных дорожках и прочей ерунде. Орден мог бы придумать легенду получше.
- Считаете, что вся идея экопоселения – просто прикрытие? А истинные хозяева положения – ваши копатели?
- Не считаю, а знаю, - заверил меня собеседник. – Орден никогда не выступает открыто, их стихия – подводные течения. В этот раз у них какое-то там секретное соглашение с Крылатыми Всадниками. Во всех синих автобусах есть второе дно и полости под крышами. Там они перевозят металл, метамфетамины, а также, как мы думаем, у них есть специальные автобусы-труповозки. Вы ведь обратили внимание, что люди пропадают уже много месяцев подряд, и это, как правило, не согласные с режимом Черных Копателей. А за изъятые ворота и ограды жителям никто компенсаций не предлагал, их просто увозят в неизвестном направлении. Неужели никто из вас, обывателей, ни разу не задумался, куда делся весь металл? И все эти трамваи, рельсы, троллейбусные провода – вы представляете, сколько тонн металла можно собрать с двухмиллионного мегаполиса?
- Зачем им столько железа?
- А-а-а! – протянул Жургизбай, подняв указательный палец и придав лицу многозначительное выражение. – А вот это – правильный вопрос! Вы почти докопались до истины!
- И в чем же истина? – растерянно спросила я.
Жургизбай промолчал и неожиданно предложил:
- Хотите посмотреть нашу технику?
Он провел нас в далекий ангар, внешне создававший впечатление чего-то страшного, заплесневелого и брошенного людьми лет двести назад. Внутри ангара, однако, было чисто, и стоял характерный для автомобильных боксов запах солидола и различных масел.
Нашему взору открылись четыре автобуса средней величины. Они утеряли благородный изумрудный оттенок и вместе с угрожающим бездонно черным цветом обрели новые линии кузова. Автобусы ощетинились торчащими во все стороны острыми балками, кольями и пулеметными дулами. В таком виде они напоминали пустынную армию Безумного Макса.
- Мы усилили конструкции всех машин, - с гордостью отрапортовал Жургизбай. – Теперь каждый из этих автобусов может выдержать прямое столкновение с большегрузной фурой. Много железа потратили на ходовую часть и боевые рубки. И, конечно же, заменили на всех машинах двигатели. Теперь внутри них рычат настоящие звери. Если бы Черные Копатели узнали, сколько мы припрятали железа, они бы умерли от зависти.
- А где гарантия, что они не узнают? – спросил Берик.
- Да, такой гарантии нет, - кивнул Жургизбай, посмотрев на него с сомнением. – До настоящего момента все шло гладко. Если вы, конечно, не проболтаетесь…
Берик понял, что перегнул, и промолчал в ответ.
- Мы не храним все яйца в одной корзине, времена не те, - продолжал Жургизбай. – Здесь только небольшая часть нашего парка. Зато тут представлены все основные типы наших машин: Бронированный Пазик, Панцер-КаВЗ, Рогатая Газель и, конечно же, китайская боевая телега, именуемая «Мудан». При тюнинге наши ребята попросили оставить загнутые вперед зеркала заднего вида, за которые его прозвали Бешеным Зайцем. Хотя при этом он все же остается редкостным Муданом, - проблем в обращении с ним больше, чем со всеми остальными.
Я потрогала черные бока автобусов, обшитые тяжелыми листами блиндирования, оценила пулеметное вооружение и осведомилась:
- Вы что, на войну собрались?
- У нас не остается другого выхода, - кивнул Жургизбай. – Патрули Крылатого Братства и полиции с каждым днем зажимают нас все сильнее. Скоро, думаю, нам придется выступить. Вот почему сотрудничество с вами так важно для нас. Мы знаем, что железная дорога не подчиняется Черным Копателям, иначе они давно бы уже содрали все рельсы в стране и переплавили бы тепловозы в листовую сталь. Прошу вас - сведите меня с вашим куратором, мне очень нужны связи в вашем ведомстве. Наши автобусы нуждаются в топливе и дополнительном бронировании, - все это есть у железной дороги. Просто устройте мне встречу, а дальше я сам все сделаю. Поверьте, у нас одна дорога…
Вдохновенную речь Жургизбая прервало внезапное появление Шопырбека – он был очень взволнован.
- Что случилось? – спросил старший брат.
- Нас атакуют, - захлебываясь, поведал маленький.
- Кто, как? – всполошился Жургизбай.
- Идемте скорее, похоже, нас обложили. Их очень много! – прокричал Шопырбек и бросился вон из ангара.
Мы с Жургизбаем переглянулись и ринулись за ним.
Продолжение следует.