Конец апреля 2015 года.
Говоря пафосно, пятница в России может иметь две ипостаси. Может быть ПЯТНИЦЕЙ – последним днём рабочей недели, когда десятки миллионов людей будут отмечать её чуть ли не как государственный праздник, или просто радоваться небольшому передыху. А может быть просто пятницей – пятым днём недели, когда весь график работы сикось-накось и люди отмечают что попало, с кем попало и как попало. Моряки вернувшиеся с рейса, да и просто работающие, скажем, сутки через трое.
Для Семёна Алексеевича Исаева, поднимающегося на четвертый этаж административного здания это пятница как пятница, может разве что размах «праздника» не будет таким вселенским. Да и рабочий день, если уж на то пошло, ещё не закончился.
Приёмная руководителя. Семён показал на пальцах руки человечка, а секретарь кивнула головой. Переводя с агентурного на русский это означает, что Исаев тихо зайдет и подождёт. У руководителя есть привычка не закрывать дверь в кабинет. Пока она будет разговаривать по сотовому минут пять, а затем пригласит войти. Руководителю службы занятости Елизавете Петровне то ли 52, то ли 53 года. Семён не запоминал – она ему не родственница, да это и просто не нужно. Порядок цифр можно знать так, для общего развития, только порядок.
Руководитель смотрит на всех весь день и каждый день в году одинаковым взглядом. Беспомощно умоляющим. На Семёна – начальника отдела ИКТ смотрит и надеется, что в понедельник он выйдет, не отпросится и с ним вообще ничего не случится. Выйдет, продолжит выполнять свою работу и ничего не встанет. Пятнадцать подразделений городу по области, которые должны работать в любую погоду. Исаев не идеальный вариант, но и не самый плохой. В общем и целом – знает подход. Знает, как решить проблемы, возникшие за триста километров от города, или того, кто их решит. Знает людей, их маленькие слабости, как добиться результата без угроз, просто использовав пару «кодовых слов». Не портит отношения, те кто пытались испортить отношения с ним либо осознали свою неправоту сами, либо получили втык от одного из двух замов. На замов смотрит с тем же взглядом – людей слишком много, за всем и каждым не уследишь, да и во всех делах один человек никак не может быть компетентен. С таким же взглядом смотрит на сотрудников – служба занятости, это люди. Не только инспектора, непосредственно работающие с безработными, и другие инспектора, работающие с работодателями. Бухгалтерия, кроме прочего, рассчитывающая и перечисляющая пособие по безработице. Много людей, совершающих свои маленькие человеческие ошибки, от которых к тому же смешно требовать невероятной самоотдачи за зарплату из областного бюджета.
Таким же взглядом смотрит и на посетителей. Безработных, бывших безработных и «прочие категории граждан». Подчинённые могут ошибиться, а безработные написать в прокуратуру. Могут даже не написать, а подать заявление через интернет – на дворе ведь 21 век. Прокуратура может не найти никакого криминала, но осложнить жизнь всерьёз и надолго. Поэтому такой беспомощно умоляющий взгляд очень полезен – позволяет достичь примирения до момента Х. Инспектора могут зашиться, потерять внутреннее равновесие от нахамившего посетителя или от семейных неурядиц и накосячить или также немного нахамить – высказать вслух то, что думают. Обычно в таких случаях на помощь приходит первый зам и всё, как в том анекдоте «рассасывается».
У секретаря Алины абсолютно безразличный взгляд, Сёма называет её про себя «профессиональной мамой».Скоро уже второй декрет, благополучная семейная жизнь. И второй ребёнок родится здоровеньким, и третий тоже. И «получится», и родится. Она работает спокойно, просто у неё чётко расставлены жизненные приоритеты. В женском коллективе эти приоритеты прекрасно понятны, многие не отказались бы иметь такие же приоритеты.
- Семён Алексеевич, пройдите, пожалуйста.
Руководители нечасто говорят так. Бывает, что говорят и всем своим видом показывают – какое огроменное одолжение они делают, разговаривая с подчинёнными вежливо. Здесь другой случай. И с руководителем, и с Исаевым. Идеальные варианты начальников отделов стоят много денег, с Семёном проще. Кроме зарплаты у него есть другие официальные доходы, есть и неофициальные. Сейчас такие времена, когда люди скачут с одного места работы на другое за две-три тысячи разницы, а он не скачет. Тут вообще не такое положение, чтобы менять информационщиков. Требования нестандартные и ко всем нужен подход. Если давить - люди просто могут разбежаться.
Перед столом руководителя ещё один стол на шесть персон. За ним проводят мини-совещания, принимают граждан – проще сказать, что не делают. Семён положил папку и вытащил из нее небольшую стопку бумаг.
- Как самочувствие?
- Спасибо, неплохо.
- За выходные отдохните.
- Обязательно отдохну. Елизавета Петровна, вот те расчёты, которые вы просили.
- Да, давайте посмотрю.
Руководитель проявляет не совсем материнскую заботу, хочет быть уверенной, что в понедельник не произойдёт неприятных сюрпризов и Семён выйдет. Не позвонит, не пришлёт SMS, мол так и эдак.
- Семён Алексеевич, как вы сами оцениваете идею главного бухгалтера? Совместить сервер 1С с её рабочей машиной?
- Идея реализуемая, всё что для этого необходимо я посчитал. Если Ирина Александровна не будет пинать системный блок в приступах агрессии, то ничего не случится. Но она в таких вещах, вроде замечена не была.
Сёма знает, как немного позабавить женщину – не будет главбух предпенсионного возраста пинать системный блок рабочего компьютера. Никто не будет. Ну были правда…но официально этого и не было. «Не было» - одно из того, что можно назвать «нахождением подхода». Закрыть глаза на косяк в общем и целом порядочного человека, после чего человек готов сделать почти всё, что угодно.
- Сумма вроде небольшая, но почему в названии материнской платы слово «игра»?
- Елизавета Петровна, представления об игровых комплектующих у многих производителей своеобразные. В данном случае материнская плата готова, не буду уточнять, к повышенным нагрузкам, проще говоря, имеет запас прочности.
- Тогда извините. Согласна, готовьте служебную записку. Аня жалуется на ноутбук, в понедельник в десять утра у нас будет совещание по межведомственному взаимодействию. Спасибо, можете идти.
Дойти до «Ани» не так далеко. Межведомственное взаимодействие или защищенный документооборот между учреждениями, чтобы не гонять людей за справками и прочим. Такое наше вечное светлое послезавтра. Первое время Исаев кормил руководителя, мол он всё прочитал и во всём в курсе. Когда сроки постоянно сдвигаются, всё становится неактуальным - специальные программы, аппаратные решения. Даже руководитель это поняла, поэтому и не требовала, чтобы Семён врал ей одно и тоже.
***
«Аня» не сильно моложе руководителя. Сидит одна в большом кабинете и занимается не очень востребованными вещами. Например, помогает писать людям резюме, чтобы они вышли на рынок труда сами. Ломает страх перед этим страшно звучащим иностранным словом, и может быть у кого что и получается. К ней приходят редко, и она одна во всех смыслах. Абсолютно во всех, появление Семёна для неё так просто праздник.
- Привет, Сёмушка, чайку с конфетками будешь?
- Здрасьте, Анна Ивановна. Можно просто, без конфет.
Кабинет настолько большой, что по нему ещё и пройти нужно. Вроде в нём ещё устраиваются групповые тренинги. Отказываться от чая абсолютно дохлый номер – для «Ани» это будет жутким дискомфортом. К ней ведь пришли, возможно первый раз дня за два, а она даже не может порадовать «гостей».
- На, Сёмушка, всё как ты любишь. Пирамидки с бергамотом, только кипяток.
- Спасибо, а с ноутом что?
- Плохо работает, проказник.
Все или все почти ноутбуки «плохо работают» через какое-то время по одной и той же причине. Нагрузка есть, а из отверстий для вывода горячего воздуха идёт воздух комнатной температуры. Хорошо, что «Аня» не стала тянуть резину и сказала сразу. Ноутбук уйдёт в отдел, но сначала надо проявить вежливость и не торопясь допить чай. «Аня» верующий человек, и не может задать...некоторые опросы открытым текстом.
- Анна Ивановна, ноутбуку нужна профилактика. Сегодня может быть и не сделаем, но в понедельник к обеду всё точно будет готово.
Семён сказал спасибо за чай и направился к выходу. Слышать слащавые фразы о том, что будет сотворён чуть ли не подвиг Геракла он совершенно не хотел
***
Отдел на втором этаже. Сначала нужно отдать расчёты для написания служебной записки Маргарите. Маргарите около сорока семи, она ухоженная и выглядит хорошо. Иногда некоторые вещи понимаются в жизни слишком поздно, например, после развода. Скажем то, что мужьям не нравятся жёны, работающие по полторы ставки без острой необходимости. Не желающие следить ни за внешностью, ни за фигурой. Подтянутая внешность не всегда помогает, иногда есть проблемы посерьёзнее. Скажем, завышенные требования к себе и другим. Сорок семь лет – не так уж много, бывают другие проблемы. Мужья ведь дома хотят хоть как-то отдыхать. Может не так дурацки, как обложиться пивом с закуской и смотреть комедийные шоу на всю квартиру. Некоторые не прочь помочь жене сготовить ужин, и посмотреть фильм перед сном безо всякого алкоголя. У Маргариты с этим проблема. У неё всё по плану, дома постоянно дела, даже в выходные. Поездки по рынкам, копеечная экономия – никакого личного времени. Она заводила знакомства, даже обеспечивала кратковременный «демо-режим», но после от неё уходили со словами: «С тобой только в гробу отдохнёшь!». Сёма жить со своим заместителем не планирует, поэтому у них замечательные отношения. Она сама делает ему чашку зелёного чая, немного воркует и вообще.
Подобные отношения сложились не сразу. Когда Сёма пришёл в «занятость», она была ведущим специалистом, а его сделали старшим. Потом двинули на ведущего, а после одного события и на начальника отдела. Стать начальником отдела можно по-разному – сразу продемонстрировать новым подчинённым их место. А Семен не стал ничего демонстрировать. Как и раньше обращался к Маргарите по имени и отчеству, просил, а не приказывал. Не без постоянных крахов в личной жизни она «приняла» начальника. Договорились обращаться к друг другу по имени, советоваться по всем ключевым вопросам. Неофициально Маргарита – заместитель Исаева. Отвечает за работу еще двух – операторов баз данных, собирает его мысли в кучу и красиво. Можно сказать, симбиоз.
- Маргарита, образовалось поле для деятельности.
- Хорошо, оставляй расчёты, всё обосную и распишу. Заседание по межведу в понедельник?
- В десять.
- Без десяти десять принесу всё готовое.
Маргарита – технарь, не склонна к слащавым «готовенькое» и в таком духе.
- Сём, ноутбук сверху?
- Да, Анин. До понедельника без него переживет. С охлаждением что-то не то, отдам Валере на разбор. Спасибо за чай. Не помню откуда: «Нас ждут великие дела!».
Валера – ещё один подчиненный Исаева, сидит в том же кабинете где и сам Семён. Пенсионер, уже под семьдесят. Как ни удивительно – алкоголик, но с прямыми руками. Да, алкоголик, но за него борется жена. Да и ремонт принтеров организации слишком дорогой. По совокупности дешевле накупить запчастей и платить зарплату Валере, не бывающему на работе один день из трех, чем платить за ремонт, где «всё включено». Может быть ситуация и не столь идиллическая – неделю Валеры может не быть вообще, и за это время что-то может сломаться. Но плюсы перевешивают минусы – после почти пятидесятилетнего стажа употребления крепкого спиртного у Валеры потрясающе твёрдая рука. Быстро разобрать ноутбук и не наломать дров нужно уметь. А также, как бы неожиданно это не звучало, собрать его обратно. Когда трезвый, Валера откладывает работу над принтером и занимается ноутбуком – ничего не смешивается, в итоге работает и тот, и другой.
- Чё, разобрать, вытрясти пыль, заменить термопасту?
- Всё правильно.
- Сроки?
- Умеренные.
Умеренные сроки – как раз до обеда понедельника. У Исаева есть и своя работа – проверить состояние дышащих на ладан серверов, ход резервного копирования. Работы могло быть и поменьше, но денег на новые сервера слишком мало, а база данных служба занятости стоит достаточно много.
Начало шестого вечера. На улице тепло и приятная влажность, скоро один из двух золотых сезонов. Ровно через неделю, если всё будет нормально, надо съездить на Богдо и Баскунчак. Подышать свежим воздухом, полюбоваться на цветущую пустыню. Телефон, купленный на осенней распродаже перед тем как безобразно скакнул курс снимает довольно недурно – можно что-то сделать на память.
Сейчас Исаева ждут, чтобы он устроил праздник другим. Нужно сесть на маршрутку и поехать не домой, куда сейчас фиг проедешь, а ровно наоборот – в сторону стадиона. В одной жизни Семён немного серая мышка – одевается не по моде, а так, как удобно. На саму моду плюет с высокой колокольни. В другой жизни Сёма проводит настольные игры по устаревшим, но всё еще популярным правилам.
Проводить игры не так просто, дело даже не в расчётах и соблюдении правил – нужно представлять всё, где находятся собравшиеся в комнате за столом искатели приключений. Всё – не комната, а замки, дворцы, шумные города, подземелья. Если надо – быть их глазами, ушами, носами. Знать всё, что они видят, слышат, чувствуют. Придуманная среда должна быть полностью в голове, и такой человек называется «Мастером подземелья». Столь велика его роль в происходящем. Практически от него зависит, получат ли удовольствие игроки от того, что не просто играют по сети в компьютерную игрушку, а собрались после работы вместе.
***
Почти четыре часа спустя.
- Перед вами дверь, почти обычная дверь.
- Я подношу к ней факел.
- Дверь производит странное впечатление. Кажется, что она поглощает большую часть света от факела. Дверь металлическая, отшлифована очень хорошо. Настолько, что здесь это кажется невероятным. На ней нет ржавчины, пыли. Очень сложный узор. Неприятный, неестественный, угловатый.
«Приключенцы» начинают совещатся, Семён посматривает на часы.
- Хорошо, я дотрагиваюсь до двери навершием меча.
- Дверь плавно открывается. Только сейчас все вы видите, что она состоит из двух половинок, плотно подогнанных друг к другу. Половинки расходятся, уходят в стену. Расходятся тихо, почти не слышно. Вам кажется, что всё очень хорошо смазано и дверь работает каждый день. Всё, дверь открылась, выглядит так, будто её и не было.
- Как изменился воздух? Чем повеяло из коридора?
- Ничего не изменилось, ничем не повеяло. Перед дверью воздух такой же жаркий, сухой и пыльный.
- Хорошо, я делаю шаг к тому месту, где была дверь, в левой руке держу факел. Протягиваю факел вперед и немного наклоняюсь за линию, где была дверь, вдыхая воздух. Что я вижу в коридоре и что подсказывает мне обоняние?
- Света от факела слишком мало, чтобы разглядеть коридор - нужна связка минимум из четырёх факелов. Там не пыль, не паутина, просто темнота, которая втягивает в себя свет. А воздух там совсем другой. Холодный и затхлый. Настолько затхлый что хочется одёрнуть нос, даже удивительно, почему так легко открылась дверь.
- Хорошо, я отдаю своему вору второй факел. Он встаёт ровно на линии двери и ищет ловушки.
У Сёмы двадцатигранный кубик, песочные часы и каждые несколько секунд он бросает кубик.
- Одна минута. Пол кажется абсолютно ровным, вор не находит ничего подозрительного.
- Хорошо, мы ведь купили зелье легконогости. Вор выпивает его, переступает за порог всего одной ногой и продолжает поиск ловушек.
Сёма взял два десятигранных кубика и бросил их один за другим.
- Нажимные створки, очень чувствительные. Они открываются и вор не успевает схватиться руками, всё происходит слишком быстро. Он падает с высоты в шестьдесят футов и не может зацепиться за стены. Падает на каменное дно, ломает себе руки, ноги, все левые ребра, таз. Почти не кричит – сразу же теряет сознание от боли и погибает.
Господа, вы потеряли единственного в вашей группе специалиста по скрытому перемещению, вскрытию замков и поиску ловушек. Время пять минут десятого ночи, предлагаю прерваться.
Лидер «Приключенцев» - Володя лукаво улыбается.
- Сёма, вот честно, ты вообще предусматривал несмертельный исход для группы такого уровня?
- Предусматривал.
Володя улыбнулся ещё раз - естественно Сёма предусмотрел. Можно отказаться от доигрывания, и «Мастер» разложил бы всё по полочкам – как надо было себя вести и что ждёт всех в самом конце. Есть неделя подумать, как поступить.
***
В десятом часу уже холодно и темно, недавно прошел дождь. Кто-то заказал такси, у «друида» машина. Остальные пройдутся по пешеходной зоне Савушкиной.
- Сёма, вот сколько ты ведешь игры, я так и не понял – как ты всё это выдумываешь! Ты ведь там всё знаешь, мы не видим даже верхушки айсберга!
- Вова, это сегодняшнее приснилось. Не всё, конечно.
Владимир – бывший однокашник и одногруппник. По жизни более напористый, уже в 26 устроился в «Лукойл» не на самую последнюю должность. За пять лет еще подрос. Не начальник, но зарабатывает в три раза больше Семёна. К Исаеву у него немного снисходительное отношение, но его почти талант он уважает.
- Приснилось! И как тебе такое снится?
- Вова, сны это такие побочные продукты переживаний. После фильмов, игры. Но не пассивные переживания – ты сам должен представить себя действующим лицом.
- Войти в шкуру героя?
- Да, активное вовлечение. Даже смотря кино, домысливая его, ты сам для себя можешь менять сюжет, условия происходящего. Не знаешь, кто эта новенькая?
- Катя? Подружка старшей сестры. Знаю только то, что закончила юрфак. Вроде смышленая.
- Для первого раза более чем.
У Вовы негромко зазвонил телефон. Как только он отошёл, подошла «новенькая». В темноте разглядеть что-то сложно, голос приятный.
- Семён, вы очень интересно ведёте игру.
- Спасибо, я стараюсь.
- Скажите, как вы сами оцениваете цель всего? Не цель нашего…приключения. Зачем, по-вашему, мы это делаем?
- Непростой вопрос, на который я решусь дать непростой ответ. Цель всего этого понять, кто мы на самом деле. Сегодня до этого не дошло, в следующий раз может дойти, если вам, конечно, интересно.
- Да, я обязательно приду.
- Наши игры не зря называются ролевыми. Дело не только в роли буквально, что тот боец, тот волшебник или следопыт. Я стараюсь проводить игры, где значительная часть связана с общением с неигровыми персонажами.
- Вы будете «неигровыми персонажами»?
- Конечно. Их модель поведения фиксирована, вашу вы определяете сами. Вы можете не добиться цели в игре, если оскорбите неигрового персонажа. Может быть я сказал резко, но можете сильно уменьшить количество вариантов достижения цели. Моя любимая компьютерная ролевая игра позволяет решить почти все цели без силовых решений, только разговорами. Не всем это интересно, но какой отыгрыш?!
- Отыгрыш?
- Да, это, если хотите, попытка спроецировать свою модель поведения или желательную модель поведения на игрового персонажа. Допустим кто-то в жизни вынужден вести себя определённым образом, скажем, на работе, а хочет вести себя по-другому. Даже сам класс персонажа, которого вы отыгрываете, он уже говорит о многом.
- Екатерина, прошу меня извинить. Сёма, жена закончила репетиторство, заберёт меня у Детского Мира. Поехали с нами? Мы домой, а тебя до хлебозавода.
***
Сёма не может перейти через Новый мост. Не физически, по-другому. Вове он всех тонкостей не расскажет, они ему ни к чему. От Трусовского хлебозавода еще пройтись. В хорошо знакомом магазинчике продадут и настоящий кагор 16х16, и бутылку чёрного пива. В магазине покрупнее можно взять сготовленный шашлык и уже пожаренную картошку.
Дома шашлык разогреется в микроволновке вместе с картошкой. Шашлык вкуснее с яблочным уксусом и луком колечками. Пить и курить вредно, а помирать здоровым тоже обидно. Пиво хорошо выпить холодным, а из вина приготовить простейший глинтвейн – просто добавив приправы и довести до кипения. Уже после пива, попивая вино, Сёма играет в игру. Большой экран, семь колонок. На экране другой мир, выдуманный коллективом таких, как Сёма. Ёщё художники, чтобы всё это обрело плоть и кровь. Не только художники, разумеется. Мир по ту сторону экрана проще реального, но тоже сложен и не идеален. У каждого своя правда, всем не угодишь. От пребывания в таких выдуманных мирах, звука окружающего вокруг, у Семена и появляется вдохновение, чтобы придумать необычные истории, порадовать других. И тепло от того, что он что-то да стоит. К сожалению, почти только там, в этих выдуманных мирах.
***
Утренний звонок от матери с просьбой помочь в саду - дело ожидаемое. Вопрос лишь в одном – когда помогать, в субботу или воскресенье.
Почему-то она называла приусадебный участок перед домом именно садом. Да, там и деревьев хороших полно, но и овощей ничуть не меньше. Мать Семёна безо всякого чёрного юмора привыкла к земле ещё с детства – ценила всё растущее и дающее плоды. Пока хорошая погода можно пойти и помочь, тем более у Сёмы есть и свои интересы: редиска, салат, хрен, лимонная и перечная мята. Просто почувствовать весну, её запахи, ароматы. Скоро весны не будет – нужно ловить момент. Семен не прочь походить пешком, но нужны и другие нагрузки, а мать – участковый терапевт и точно скажет, что можно делать, а что нельзя. С середины лета Сёма не будит гробиться на солнце, начнёт помогать с закатками: малосольные и маринованные огурцы, салаты, соки, варенья. Немного настоящей жизни.
Вот только поговорить им не о чем. Мать верующая, а Семёна тошнит от церковной лжи. Мать считает настольные игры по пятницам пустой тратой времени, а у Сёмы толком нет никакой другой компании, где он был бы своим человеком.
У Исаева есть ещё одна проблема – второе высшее экономическое образование, хоть и заочное. Сёма не халявил, наоборот занимался настолько хорошо, что желающие «просто получить корочку», списывали или просили помочь с контрольными и курсовыми. На экономике Семена научили одной простой истине – на сложные вопросы редко бывают простые ответы, косвенно научили не верить всякой «аналитике» в интернете, когда автор заранее подводит свои выкладки к желательному результату и манипулирует фактами. В жизни второе высшее не пригодилось, но во многом стало именно проблемой. Людям уже всё объяснили и разжевали, а Семён начинает портить всю малину со своими кривыми спроса и предложения, равновесной ценой. Матери вчера за десять минут объяснили, что союз распался из-за одного единственного Горбачёва, а Сёма начинает давать сложные экономические выкладки, разрушает простую картину, которую можно скормить десяткам миллионов. Но когда сын пашет и копает грядки, не разгибая спины, обедать в тишине и не совсем удобно.
- Как на работе?
- В процессе.
«В процессе» - универсальный ответ, когда не хочется обсуждать всю текучку. Когда сотрудники пьют больше крови, чем начальство, которое, как бы это не звучало удивительно, крови вообще не пьет, и нервов тоже не портит.
- А остальное?
- Остальное? Я уже не знаю, как оно делается всё остальное. Сейчас в сети есть чаты, в которых ты вообще никому ничего не должен говорить. Только пол, возрастная группа и всё. Не знаю, чем девушку увлечь, хоть тут тресни. Погода, что-то ещё. Не своими же карьерным достижениями.
- А кто у тебя в жизни был, кроме Юли?
Cёма сжался, вспомнил, что кроме Юлии, уехавшей в Москву в конце 12-го, у него действительно не было серьезных отношений. Мать не стала наносить добивающий удар, дала с собой банок крыжовникового варенья и поблагодарила за помощь.
- Надеюсь, ты не пьешь? Тебе ведь совсем нельзя.
- Знаю, что нельзя.
Исаеву совсем нельзя, но он пьёт. Идти до квартиры в Военном Городке недолго, но дорога разбитая, приходится смотреть под ноги. Достаточно времени подумать о такой же разбитой жизни, как и асфальт под ногами. Только асфальт разбивается не за день, а жизнь разбилась в одночасье. ДТП, водитель служебной машины погиб, а Семён получил перелом позвоночника и травму головы. Травма дала весьма паршивые последствия, личная жизнь разрушилась. Пара бутылок красного полусладкого – не «отмечание», а попытка забыться. Алкоголь вынесет из головы события двухлетней давности и оставит боль. Иногда физическая боль в голове лучше боли в сердце.
***
Понедельник
Сёма для простоты называет кабинеты своего отдела «мужским» и «женским». В женском сидит Маргарита с операторами, а в «мужском» он сам с Валерой. После совещания нужно поделиться впечатлениями в женском.
- Совещание как всегда?
- Как всегда.
Маргарита уже начинает делать Семёну зелёный чай, но сегодня к нему будет угощение.
- У отца по такому поводу была шутка. В союзе была такая штука как планово-предупредительный ремонт. С учётом аббревиатуры ППР её расшифровывали немного нецензурно, очень подходит к сути совещания.
- Совсем нецензурно?
- Могу предложить сглаженный вариант – посидели, потрындели, разошлись.
- Уже поняла не сглаженный. Сестра стала бабушкой, внук в субботу родился, угощает.
- Поздравляю!
Голос у Маргариты совсем нерадостный, ей и матерью-то стать не светит. Как говорят, рожать в таком возрасте уже чревато.
- Совсем никакой конкретики?
- Немного. Летом планируют обучение по программе криптозащиты в Пятигорске. Персональные данные, всё такое.
- Да, персональные данные. А когда? Кого пошлют? Лето большое, я в отпуск пойду.
- Маргарита, больше конкретики нет. Я выдал всю. Потом будет интересно засечь, сколько пройдет времени между окончанием обучения и временем, когда это фактически заработает. Естественно, я всё запишу на диктофон и, возможно, наделаю видео. Второй вопрос будет в том, насколько та теория совпадёт с нашей практикой.
Да, ещё чуть конкретики. Служебка написано отлично, понятно даже ребёнку.
Маргарита расплылась в благодарной улыбке – Исаев действительно находит подход, в том числе не забывая сказать доброе слово людям, когда у них получается. Можно ведь ничего не говорить, воспринимать такие вещи как должные. А можно говорить, и для людей не сильно денежное рабочее место становится чуть более привлекательным.
Как только Семён почувствовал горячий воздух из отверстий системы охлаждения ноутбука, сразу отправился отнести его владелице. Опять был «Сёмушка», предложения попить чая. В определенном смысле Сёма соврал – отказался пить чай так как прямо сейчас горящая работа. Может быть и не совсем соврал – только что сделал перерыв на чай. Утром в понедельник нужно работать, а не чаи гонять. Можно сказать, что совсем не соврал – к Семёну бежала второй заместитель.
Елене Александровне примерно столько же, сколько и Маргарите. Только это немного другой случай, когда после развода приведенная в порядок внешность уже дала положительный результат. Мужики же тоже не идеальны – иногда воспринимают жён как обслуживающий персонал, подкрепляя свои убеждения кулаком, если не хуже. Второй зам пережила всё произошедшее и теперь осторожно, но уверенно заново строит свою личную жизнь.
У неё есть небольшая «фишка» - обычно идут к начальству, а она идёт к людям сама. И подвигаться лишний раз, и увидеть спорную ситуацию на месте.
- Семён, у нас проблема в Лимане. Директор не смогла дозвонится тебе на городской и начала звонить мне. Я опущу подробности, они потеряли связь с нами – нужно съездить и разобраться. Белая «Волга» твоя.
***
В руках «джентльменский набор», техподдержка провайдера тоже поставлена на уши, на всякий случай. Лиман вообще сложное место – совместитель свалил, решать проблемы, требующие физического вмешательства кроме Сёмы некому. Другой сложный случай – местный мини-начальник. Твёрдо уверена, что начальниками раньше сорока лет не становятся и воспринимает Семёна выскочкой. Зам опустила часть подробностей: «Где вашего, так называемого начальника носит?!», а Исаев знает другую часть – если из Лимана звонят, то ограничиваются двумя-тремя звонками, и дальше идёт как раз часть подробностей Зама. То, что Сёма стал начальником отдела в двадцать девять, воспринимается как страшная несправедливость, которую нужно исправить любым путём. Абсолютно любым, включая безграничную подлость.
Переделывать человека в пятьдесят бесполезно, также, как переделывать Аню или Маргариту. Человек должен захотеть переделаться сам. Можно лишь попытаться донести ему такую мысль, вместе с ней перечислить и плюсы от переделывания. Был разговор с Маргаритой месяц назад на её дне рождения. После работы остались, посидели, выпили. Уже с развязанным языком она спросила – «Что со мной не так?». Семен, регулярно выпивая в выходные, почти не опьянел – смог деликатно и осторожно высказать то, что думал. На него не обиделись, сказали спасибо. Может быть даже переделывание и произойдёт.
Водителя Николая Ивановича переделывать бесполезно, даже и намекать на это. Человек прошёл Афган, далеко не штабным писарем, как большинство воевавших там, сдвинут по фазе. Николай Иванович сдвинут основательно, ещё в 1989-м зарезал двух милиционеров насмерть. Как его не расстреляли за двойное убийство двух правоохранителей при исполнении, по разумению Исаева просто фантастика. На этом «подвиги» водителя не кончились и никогда не кончатся – все связаны с «неразделённой любовью» к правоохранительным органам. Он вообще не может понять, что полиция «даже» может приносить пользу. Фраза – «Перерезал бы всех сук в погонах, да ведь не выйду потом» - самое безобидное из того что он говорит.
- Сёмка, мне уже свистнули, погнали!
Сёма знает, что это будет именно «погнали». Когда-то столь любимая советской номенклатурой ГАЗ-3102 не отличалась скромными аппетитами даже с карбюраторным двигателем, с новым инжекторным ситуация не сильно изменилась. Николай Иванович ездит по принципу «газ в пол - тормоз в пол». Ему это прощают – у него именно такая специализация по «срочной доставке». Прощают попадания в спецприёмник после новых приключений, потому что иногда «срочная доставка» штука абсолютно необходимая. Как то так и получается, что человек живёт в своей стихии, но при этом как-то даже на пользу делу. Семену нужно сделать выбор – либо сесть на переднее кресло, где можно пристегнуться, но при этом как минимум слушать монологи водителя, либо на заднее, где в случае чего может получится не слишком хорошо.
Николай Иванович может вынести мозг любому, в начале рабочей недели мозг нужен целым и не вынесенным – нужно садится назад.
- Сёмка, ты что об этой черножопой макаке думаешь?
Машина уже набрала 80 километров в час, Семён решил, что после выходных водила разговорит его даже на заднем кресле.
- Ну чо мозги делаешь? Обаму не знаешь?
- Николай Иванович, у него высшее образование, думаю, он поумнее макаки?
- Да диплом купил, педрила черномазазая! А ты у нас чё, в толерасты заделался?!
Объяснять бесполезно. Бесполезно объяснять, что Семён живет не в Америке и на президента США ему наплевать – если у власти окажется неадекват, готовый всерьез воспользоваться ядерным чемоданчиком, об этом точно скажут из каждого угла. Поэтому Сёма сымитировал разговор по телефону. Имитировал ровно до выезда на Западную Объездную. Камер, работающих на превышение скорости, там ещё нет, начались настоящие гонки.
***
На выезде с объездной «Волгу» подрезал куда более крутой гонщик – BMW 5-й серии вроде бы даже серии М. Николай Иванович справился с управлением, но Семён ударился головой - просто невозможно схватило от боли поврежденный позвоночник. Поликлиника в есть рядом, но делать сильное обезболивающее «левому» человеку боязно – посоветовали вызывать скорую из райцентр. Это по пути, они доехать до подстанции скорой, а Исаев зашёл туда обычным пациентом, как это называют в скорой помощи «самотёком». Врачи скорой удивительные люди - видят всё и всех насквозь. Без лишних слов поняли всю картину, фельдшер с обхватом «талии» раза в два больше чем у водителя сказал ему тому неласковых, самому Семёну сделали морфий в лучшем виде. На несколько часов ему будет хорошо, жизнь будет просто прекрасной. А завтра жизнь повернётся к Исаеву совсем не лицом. К сожалению, не завтра. Уже сегодня.
Неисправность же оказалась совершенно плёвой – уборщица слишком сильно махнула шваброй там, где вообще не должна была лазить, пять минут работы и отделение опять вышло на связь. Начальница, продолжая гнуть свою линию, наехала на Семёна за «опоздание», тот не желая ничего доказывать просто показал сигнальный лист. Показал с наивной надеждой, что её хоть немного проймёт. Ничего подобного - на этом попытки сделать подлость в адрес Исаева не окончились. Как только он уехал обратно в город, заму опять был звонок – «Ваш, так называемый начальник, опять нашел себе проблему на пятую точку. Сколько вы еще собираетесь его терпеть?!». Рвение мини-начальника не оценили, а самому Семёну позвонила руководитель и попросила зайти сразу же, как он приедет.
Сигнальный лист, не связанная никакими временными ограничениями дежурная бригада, написала более чем основательно. Вопросов вообще никаких, есть другой вопрос – что делать. Руководитель всё с тем же беспомощно умоляющим взглядом оглядывает обстановку своего кабинета, будто там, как в «Амели», написаны правильные слова и действия. Исаев проблемный, но он получил производственную травму здесь, при исполнении обязанностей. Водителем в ДТП, где Семён так сильно пострадал, был парень, от которого ушла девушка, а он, наплевав на всё, закладывал за воротник прямо днём, разумеется после предрейсового медосмотра. Один раз его поймали на этом деле и сама Елизавета Петровна дала ему второй шанс. Поэтому она чувствует персональную вину перед Семёном и, когда вылезли паршивые последствия травмы, решила, что Исаев будет работать ровно столько, сколько захочет сам.
- Семён Алексеевич, возьмете больничный? Обещаю, с Николаем Ивановичем поговорят.
Для «разговоров» есть второй заместитель и начальник ОХО, сама руководитель голос толком повышать не умеет.
- Извините, меня от укола развезло немного.
- Семён Алексеевич, это ведь не ваша вина.
- Больничный для меня ничего не изменит, спина всё также будет болеть. Я ведь не буду вызывать скорую каждый день. А здесь проблемы, их нужно решать. В маршрутках, правда, неудобно, но что делать.
- Тогда давайте сделаем так. Я приезжаю на работу пораньше, как только приехала – мой водитель едет за вами домой и привозит сюда. Для вас, пока спина не пройдёт, рабочий день на полтора часа короче. В четверть пятого вы опять же садитесь в мою машину и едете домой. Здесь по зданию не ходите, не наклоняетесь, всё в самом щадящем режиме. У вас проблема от нашего сотрудника, а вы хотите идти нам на встречу. Значит и мы должны идти на встречу, не так ли?
Последним, что сделал в тот понедельник Исаев – выпил ещё одну чашку чая вместе с Маргаритой, согласился на её кусок торта. Маргарита обещала сама ходить по зданию, и, если нужно, «оторвать седалище Валеры от стула».
***
Водитель руководителя тоже Николай, но Александрович. По меркам водителей так просто столбовой интеллигент – не матерится, почти не выражается. Аккуратный и ухоженный. Но прямо совсем обстановку это не поменяло.
Несколько лет назад на день рождения матери Семён купил ей фильм «Фрида» про мексиканскую художницу, пострадавшую от ДТП в юношестве. Для неё вся жизнь была болью, на творчестве это сказалось самым непосредственным образом. Хоть и сокращенная, но рабочая неделя – хороший повод вспомнить это кино. Необходимость решать кучу проблем и, конечно же, вести себя так, будто всё абсолютно нормально. Получилось. Впереди выходные, на которых уже ни на какое Богдо не поедешь, но можно позволить себе четыре дня подряд растительного образа жизни и много алкоголя. Кагор или коньяк перешибут боль лучше кеторола.
Четверг, три часа дня. Исаев спускается к машине уже по привычке.
- Семён Алексеевич, поехали?
- Николай Александрович, мне не домой, есть дело.
- Далёкое дело?
- Район стадиона, около казначейства.
- Поехали, мне какая разница.
Это неплохо, что водителю «какая разница». Дело же не в экономии на маршрутке - в отношении. Человеческое отношение согревает, боль уходит из головы. Как в «Терминаторе» - выключается. Тем более что скоро Семён опять уйдет из обычной жизни и снова сам станет интересной историей, в которую с удовольствием уйдут и другие.
***
Прошлую игру решили не доигрывать, и Семён, с разрешения остальных, вспомнил классику. Для него эта классика – почти как театральный монолог, скоро Сёма сел и закрыл глаза. Открывал глаза только для броска кубиков, имитирующих то, что в жизни ёмко называется одним словом «удача». Игра идёт уже больше четырех часов, после такого монолога надо немного промочить горло и продолжить.
- Итак, вы снова в северо-восточном Улье, только вошли в него с юга, а не увидели его из двери морга. Отсюда он смотрится по-другому. Сам морг отталкивает, ведь не зря его сравнивают с беременным пауком. Бар, где собираются мусорщики, теперь виден со стороны – длинное, не очень высокое и не менее отталкивающие здание. Такое же отталкивающие, как и его обитатели – отвергнувшие жизнь, считающие её неполноценной.
Вокруг вообще шумно. Звук молотков по стенам, вы не видите ни стучащих, ни молотки. Шумные разговоры, кажется, все стараются перекричать друг друга. Плюс жара, которая с заходом солнца обратится духотой.
- Значит нам нужно найти эту девчонку. Кого мы видим перед собой?
- Разношёрстная публика. Мусорщики, идущие на свою работу, которую они воспринимают как служение обществу. Бандиты с плохим оружием и самодельными доспехами. Разозленные, готовые рискнуть за десятку монет жизнями. Горожане, проходящие мимо, озирающиеся по сторонам.
- Я кладу руку на рукоять топора, все незаметно готовятся применить оружие. Мы идём так медленно, насколько это вообще возможно и внимательно приглядываемся, чтобы не привлечь чужого внимания.
- Вы идёте. Обыватели расходятся, они видят ваши руки на оружии. Просто уже привыкли. Бандиты немного напряглись – взвешивают все за и против. Пока против перевешивает за. Только одно существо ничего не взвешивает, глядя на вас. Здесь тысячи проходят каждый день. Каждый день кто-то новый. Оно уже увидело вас, вы кажетесь интересными, но совсем немного.
- Это существо… Я посматриваю на него между делом.
- Пыльно, за пятьдесят ярдов видно не всё. Рыжие волосы, точнее сказать, огненно- рыжие. Очень густые, забраны в хвост прямо за головой. Это не человек, есть хвост. Как мышиный – ни шерсти, ничего. Хвост раскачивается осторожно из стороны в сторону, настроение существа опосредованно влияет на движение хвоста. Существо развернуло из засаленной бумаги жареную крысу и начало её есть, для начала отгрызло голову. Это не утоление голода, скорее угощение.
Семён предложил интересную, но специфическую историю. Сначала Вова буркнул – «ну и цирк уродов!», но втянулся. Сёма, находящийся почти в полутрансе, слишком хорошо втягивает.
- Мы продолжаем медленно приближаться, на…существо смотрит каждый из нас по очереди, потом сообщает, что заметил. Вместе мы стараемся получить связанную картину.
- Вы приближаетесь и понимаете, что это девушка…во всяком случае, нечто женского рода. Она чувствует ваше внимание, но от крысы совершенно не отвлекается. Одета в кожаную одежду. Не совсем обычную. Кожа достаточно толстая, но гибкая - дает защиту от случайных ударов и позволяет залезать в очень укромные углы. Внимательный взгляд позволяет увидеть оружие – точнее только рукояти. Рукояти того же цвета, что и сама одежда, не так легко заметить. Оружие - кинжалы в ножнах на бедрах. Можно сказать, что ножны и являются частью бёдер у одежды. Общее впечатление таково – одежда недешёвая, но деньги вложены не во внешний вид, а в удобство и безопасность. Вы подошли достаточно близко – голос Сёмы изменился, стал более жёстким – существо своим видом показывает, что теперь ожидает слов, а не дальнейших попыток разглядеть её внимательнее.
- Я говорю ей - «Приветствую».
- Она отложила едва недоеденную крысу, но ничего не ответила. Вглядывается в твоё лицо, лица остальных. Слово она поняла, здесь просто не принято так общаться.
- Хорошо – «Ты Анна?»
Пальцы Семёна напряглись, сам он плотно закрыл глаза.
- «А те зачем ваще?». Она продолжила жевать крысу, во рту был не дожёванный кусок – Все в комнате слегка оторопели, как Семён вошел в роль и как быстро менял голоса «неигрового персонажа» и «рассказчика» – У неё очень уверенный взгляд. Вы понимаете – это её город, её район. Здесь она знает почти каждого, а её знают так вообще все.
- «Привык общаться по имени, я Адан.»
- «Отвыкай! Не дома!»
- Пока я раздумываю над ответом, мельком гляжу на неё. Она злится?
- Не сильно. Ты хочешь играть по своим правилам, к такому она не привыкла. Но злится не так сильно, от тебя ждут продолжения.
- Допустим – «Хорошо, не дома. Мне нужен главный сборщик. Не главный, тот кто ими заправляет».
- «Зачем?» - она выплевывает изо рта часть крысиного позвоночника, вопрос чувствительный.
- Чувствительный – «Дела. У двух людей могут быть дела, даже здесь, не у меня дома».
- «Тогда десяточку!» - она немного протянула руку, но не раскрыла ладонь.
- Что у нее во взгляде…
- Только улыбка. Времени нет - от тебя ждут решения.
- Тогда я достаю из кармана два пятака, сжимаю их указательным и большим пальцем…
- Едва ты успеваешь заметить, она нажимает в двух точках чуть выше ладони. От боли ты выпускаешь монеты, и она молниеносно убирает их, а ты не видишь куда. «Не люблю игры!» – голос Семёна опять изменился, стал злым, саркастичным. – «Иди на северо-запад, там заброшенная площадь. Спроси ещё раз – там подскажут, может ещё монет подбросишь! Тебе не нужна Анна» – голос Сёмы стал почти металлическим – «Мог бы не спрашивать! Это всё!»
Теперь она положила руки на рукояти кинжалов. Ты смотришь ей в глаза и понимаешь – если через пять мгновений не отойдёте, то не успеешь и пальцем щелкнуть, как все трое останетесь без голов.
- Ладно, мы отходим. Сёма, я за перерыв. Меня этот…разговор…совершенно вымотал.
- Меня тоже, как без этого?
- Знаешь, что, тебе в театре надо играть!
- Вова, у меня театр каждый будний день с восьми до пяти с неполным перерывом на обед. Деньги платят, но хлопают только из VIP ложи.
Все собравшиеся похлопали, Семён благодарно улыбнулся. Да, вымотался, но он готов рассказать всем желающим эту необычную историю. Историю осознания пагубности бессмертия и попытки отказаться от нее.
***
Похлопали все, но сегодня Семён идёт один. Налички на такси нет, поменять просроченную карточку он благополучно забыл. Придётся дойти до Селенских Исад, и надеяться, что ещё что-то ходит.
Оказалось, что идёт не один, догнала Екатерина.
- Семён, то, что вы делали сегодня вечером – просто потрясающе! Я пока не участвовала – просто закрывала глаза и как видела всё!
- Это как раз та компьютерная игрушка, о которой я говорил. Сначала я сделал новеллизацию, потом переложил её в настольный вариант.
- Мне кажется, это очень утомительно вести игру.
- Не буду спорить. Для меня эта история почти что личная. Я совмещал подготовку к выпускным и вступительным в своё время, со своей попыткой ответить на вопрос. Что может изменить природу человека?
- И что же может изменить?
- У него нет правильного ответа. Точнее единственно правильного. Шесть дней назад мы говорили об отыгрыше. Это и есть часть отыгрыша, когда нет однозначно правильных и неправильных вещей. Как в реальной жизни, собственно говоря.
- Семён, мне…отыгрывать эту…Анну. Можно обсудить? Из того, что я слышала сегодня она производит впечатление отрицательного персонажа.
- Хорошо, вот скамейка, давайте обсудим.
- А можно перейти «на ты»?
- Давай перейдем. Катя, первое впечатление может быть обманчивым. Человек…Анна ведь тоже по сути дела человек, просто более импульсивный. Человек, как мне кажется, дитя своей среды. Среда Анны агрессивна, её основные заботы - это остаться живой, ну и просто не голодать. Всё просто, даже слишком просто. Сегодня она увидела незнакомцев, которые сразу начали задавать неудобные вопросы. В некоторых культурах имя вот так вот первому встречному не говорят, оно имеет особое значение. Анна может остаться замкнутой, а может и неожиданно раскрыться. Мне было интересно её раскрывать. Она ведь как красивый цветок, посаженный в грубую, неплодородную почву.
- И как же ты её раскрывал?
- По-разному. Она как сложный ребёнок, никому не доверяет. С ней можно просто поговорить, спросить её мнение. Она вроде, как и бесстрашная, но во многом суеверная. Можно чуть подыграть, проявить понимание хотя бы. Можно что-то подарить, а она не будет понимать – как это. Она слышала, что другим делают подарки, но не рассчитывала, что к ней отнесутся по-человечески. В игре это ведь меркантильный интерес – обеспечить безопасность одному, чтобы он обеспечил безопасность тебе и остальным. И игра не жизнь, когда ты пускаешь одного в гущу боя и он всех кромсает просто потому, что хочет жить сам. В игре это почти как на войне, когда ты даешь приказы, которые выполняются без обсуждения. Но я так не делал. Думал - что мне скажет настоящий человек.
Эта история ещё в семнадцать лет показала мне, что люди не чёрные и не белые. Казалось бы, игрушка, но ты начинаешь ценить дружбу, отношения, понимать их ценность и хрупкость.
- Семён, мы можем посидеть где-нибудь? Выпить, поговорить? Я угощаю.
Теперь речь идёт уже не об игре или отыгрыше. Нужно снимать маску, оставлять самую неприглядную личину.
- Катя, тебе нужен шизик?
- А ничего, что я из полиции?
- Хочешь прямо сейчас заложить меня месяца на три?! Давай, чё уж там!
- Прости, пожалуйста, не то имела в виду. От меня шарахаются как от заразной. Обращаются только тогда, когда есть проблемы с законом. Когда проблем нет – насмехаются и издеваются. На службе я должна находиться в форме при погонах, как только служба заканчивается, стараюсь переодеться в обычную одежду, казаться обычным человеком.
Семен повернулся к Кате и внимательно вгляделся в её лицо. Только в лицо, не куда-то ещё. На лице всегда много что написано – как это называют, «генеральная эмоция». Да и кроме неё видно много. Очень много, словами не скажешь.
- Катя, давай я скажу и нет и да, я не знаю в каком порядке поставить эти два простых слова. Уже поздно, не красиво сидеть в кафе за счёт девушки. Кроме этого, мне неуютно в таких местах. Завтра с утра будет тепло и мы можем сходить не совсем в обычное место. Я угощаю, как это и должно быть. А?
- Давай, куда именно?
- Можно выйти на острове, прямо там, где был пост ДПС, где выходят летом на пляж. Сильно шарахаться не будут - я выходил там зимой, в снегопад. В десять утра. Хочешь позже или раньше
- В десять?
- Да, давай в десять.
***
Семён приехал без десяти десять, довольно долго не мог найти Катю. По простой причине, на самом деле – она приехала с левобережной части города, и их отделяло плотное движение транзитного моста. Иногда чтобы увидеть друг друга, нужно лишь посмотреть напротив.
- Куда мы идём?
- Я предлагаю пойти на берег. Можно посмотреть на город почти в полной тишине.
Хоть Семён и живёт играми, не совсем оторван от реальной жизни. Не нужно вести свою спутницу напротив ЗАГС-а, чтобы ей стало не очень, да и самому тоже. Можно сесть южнее – напротив памятника Петру I, практически сидеть на воде, когда еле заметный речной прибой не будет мешать ни обзору, ни неспешной беседе.
- У меня нет слов! Курочка в сырном кляре, такая картошка! Где купил?
- Нигде, всё сам сделал. Кроме вина, конечно.
Екатерина ещё не осознала вчерашние слова Семёна о том, что ему выставлен не самый приятный диагноз. Что любые родители любой девушки пробьют его карточку в психдиспансере как только он возжелает серьезных отношений. С полицией можно порвать, а «карта амбулаторного больного» останется на всю жизнь.
- Кать, я не мастер вести светские беседы. Может ты мне подскажешь?
- Очень осторожно могу подсказать. Можешь спросить кем именно я работаю и закрыть для себя этот вопрос.
- Давай я спрошу.
- Инспектором по делам несовершеннолетних. Неблагодарная работа…очень редко оказывается благодарной. Вчера ты говорил о трудных детях, которые никому не верят. Сам говорил – как здорово, когда тебе верят. Когда ты в погонах, тебе верят ещё труднее. Тут надо даже больше чем душу раскрыть. Иногда верят, и думаешь, что жизнь удалась. Большей частью не верят, а поделиться не с кем. Ты всё очень правильно сказал – человек он дитя своей среды. Вроде и игра, но научила тебя такой простой вещи. Неважно, что научило. Непросто другое – растопить недоверие, убедить, что именно от тебя будет помощь. От тебя, а не от лучших подруг, выкинутых из дома, изнасилованных отцами, отчимами, не понятых матерями.
- Кать, ладно тебе. Ваши ведь и преступников ловят, жизнью рискуют. Друг был в Махачкале, сделал фото памятника погибшим при исполнении. Ему ничего не сказали, даже наоборот – фотографируйте, пусть все смотрят. Он на конкурс выставлялся, правда там сказали, мол мрачно слишком. Он после этого такого слова и не скажет. Я тоже, ты поняла о чём я. Ну не без урода в семье. Не тебе же за них расплачиваться?
- Не мне? А у тебя ещё есть?
- У любого искателя приключений всегда есть всегда есть запасное зелье душевного здоровья на непредвиденный случай.
Запасное зелье пили ещё долго. Не так, чтобы все плохое вынесло – чтобы двое, сдвинувшие раскладные скамейки на южной косе, смогли просидеть почти до заката, когда холод и ветер сделал посиделки некомфортными. Кроме запасного зелья у Семёна нашлась ещё и запасная закуска – неохлажденное оливье в пластиковом ведерке. За оливье обоим было о чём подумать. И Екатерине - строчка написанная авторучкой это одно, а человек - другое.
С учётом закуски оба вернулись на остановку почти трезвыми, только это была одна и та же остановка. Точнее транспорт на ней останавливается только в одном направлении.
Утром Семёну позвонила мать, а он деликатно отказался. Она не обиделась просто поняла. Там, на другом конце, уже двое.