Хоть один, но прочел, будем думать чё почём. Может кончить эти пытки опосля второй попытки?!
Сказ второй. Сдача.
- Эй - соня, прочисти клюв спросонья! Глотни с устатку, что б поутру стало сладко. Эко тебя раскорячило, милай - и не признаешь, ежели в профиль не знаешь, анфас-то тухлый – смотри какой опухлый. Вставай родимый! Ужо петухи радужные - компашки заждались, мышцой напряглись, навигацию спрошают, в путь-дорогу поспешают. Испей же ликоподия из пирамид Мавродия…
Просыпаюсь, а дружок мой давешний, уж тут как тут, и ни в одном глазу – что характерно, с улыбкой до ушей хоть крестом прошей. Тянет стакан, а в глазу обман. Э - не! (думаю) Это вчера на мякине провел, а нынче купец зенки протёр, не грозит ему сума лишь по трезвости ума - тут уж будьте покойны! (и решительно от варева отстранился, токмо носом скривился)
- Как знаешь. Узвар тот, сам Тамосямкин сварганил, травами в секрете приправил, на тварях болотных проверил, эффект лечебный замерил. Ни одна гадина не издохла, как ни старался коновал, а когда понял, что вместо крысиного яду лекарство от любой хвори изготовил – расстроился шибко и рецепт за ненадобностью пришлому лекарю отдал. Тот не будь дураком, когда до родных мест добрался, чудо - узвар панацеей прозвал, в честь себя любимого, значит! Патентом обзавелся, все чин по чину, а после врачевал панацеей той, только тех, кто побогаче - разумеется. Некоторых узвар с того света тянул… (тут Кощей отраву сам хлебнул, крякнул и как будто бы уснул, мертвым мне почудился - нешто окочурился?!)
- Да ты чего удумал - гад?! Поутру примчаться, чтоб в гостях кончаться?! (благим матом кричу и Кощея трясу, что есть мочи, чтоб продрал очи, а тот улыбнулся, сладко очень потянулся и воочию предстал – будто б в процедурной побывал - молодой, холеный, одним словом – принц, не иначе)
- Айда купец, я твой гонец, быть может, счастья венец - покамест не конец! Собирай манатки да провизию, покормим рать-дивизию, и не скупись - вкусностью делись. И помни, по одежке только городские да ушлые встречают, а в наших краях сперва добро привечают. Приходи хоть в рубище, хоть с горбом, но с бублищем. Чем одаришь, тем и воздадут!
- Такси-то хоть заказано? (спрашиваю, а сам уж не рад, что в такой блуд пустился, запасами опорожнился)
- Да ты, чего – турист, в уме ли, в самом деле?! В Кощеевку не то, что на такси, на рождественских оленях, авось бы добраться! У нас с тобой иной транспорт имеется - погодь, пока прогреется. (гляжу, а во дворе два дюжих петуха мутузят друг дружку – сымают с пенки стружку)
- Это чё-ли транспорт твой?! Однако шибко заводной, с такой активной птицей недолог час, разбиться! (и тут понимаю - дела купца как сажа бела, однако думать нечего – судьба моя прочерчена, петуха, за, что ни попадя хватанул - тот как скаженный рванул)
- Не дрейфь, цепляйся, цыплят не пужайся - опыту впрок набирайся! (озорно подбадривал Кощей, а сам взметнулся - соколом обернулся)
Поначалу - всё как будто бы ничего, было, токмо потряхивало малость, но как только на гиперзвуковой перешли, тут, стало быть, остатки похмелья и перхоти с меня как рукой сняло. Ору трехэтажным, что-то, а мои страдания ужо под Воркутой народонаселение будят. Переполоху по стране, наш трансферт премного наделал! Кое-кто, по телевидению потом, супостатов в испытаниях оружия - доселе невиданного обвинил, а кое-кто метеоритную атаку спрогнозировал, и окопы советовал рыть усердно - перпендикулярно сортирам. Это, чтобы ежели, что - по нужде со страху куды бегать было, как-никак Армагеддон корячится! (а Кощей, знай себе, приговаривает)
- Это ещё, что! Вот когда петухи на посадку пойдут, вот тогда держись, пикируют похлестче ядрёной головки, даже меня мутить начинает, а я уж всякого повидал! Кощеевские петухи экстремально пилотируют, тут не захочешь - штанишки обмочишь, ориентацию утеряешь, юг на север променяешь. Старожилы сказывали, как енти ястребки Батыя, с ордой евонной гоняли, да так увлеклись, что только на берегах Биры с Биджаном от завоевателя отстали. Это уж там, малая часть басурманского войска, та, что похитрей да поумней малость, супротив хана бунтовать удумала. Опостыло интервентам пархатым, без малого сорок лет по барханам мыкаться, вот и решили в тех краях корнями укрепиться. А после городище с капищем, по вере основанные - Биробиджаном обозвали, всё как у добрых людей, значит! (тем временем Кощей как коршун пикирует - неприлично жестикулирует, в аккурат к бабусиному дому заходит и меня с собой заводит, а я, ни жив, ни мертв, физиономия как с похорон - кислая, даром, что чистая)
- Что ж купец, с прибытием – станешь долгожителем! Еж ли чартер пережил и головку не вскружил, будем ждать помолвку - осматривай обновку. Ты пока освойся и ничего не бойся! (мне Кощей воды плеснул, сам ладошами всплеснул и куда-то улизнул)
Оставалось одно – встряхнуться, от пыли-грязи отряхнуться и по кругу оглянуться. Дом и впрямь несложный, но вроде как надежный, сруб старинный -точно и сделано всё прочно. Крыша крыта сеном от прошлого посева, пахнет сноп пшеницей, той, что с детства снится. Тишь да гладь, и только куры с подозреньем глазом щурят, выдают свой страх повадкой – будто б шепчутся украдкой. Надо б думаю собраться от сомнений отказаться в дом попервости пробраться, чтоб профаном не сказаться. Там глядишь, чего прознаю, дверь тихонько отворяю, а в сенях коза зевает и с порога заявляет.
- К нам красавца занесло?! Благо крышу не снесло! Не было б печали - да петухи примчали…
- Чур, тебя лохматая - бестия рогатая! (тут меня слегка качнуло и с крыльца как ветром сдуло, а покуда кубарем катился - всласть наматерился) Ётить мать твою етить, как бы шею не скрутить. Надо ж было так набраться, чтоб с копытными якшаться! (у порога сижу-тужу, дух перевожу в осознанку прихожу, а коза все блеет - панику по мыслям сеет)
- Не серчай казачек, взъерепень мне бочёк, а за долю малую - сливками побалую! Зенками не хлопай, трын-траву полопай, страх-сметенье побори - тут подишь ты все свои. (отлегло с грудей тотчас, это ж надо - в самый раз, что с козою приператься, ведь с баранами общаться приходилось, и не раз – в том пожалуй лучший сказ)
- Наш человечек - посмелее овечек! (псина - как мочало, строжась прорычала, мне хвостом вильнула, мордой в руку ткнула) Вот не виданная тема посередь охраны-дела, раны душ зализывать - припадочных вылизывать. Аглая, ты бы путника пригрела - прибауток нам напела, не цепляйся с кондачка, наливай-ка молочка. Как-никак хозяин, честь по чести справим, доброе событие – скорое прибытие!
- Оба на! И этот тоже, мне трындит слюнявой рожей - о Боже! Это ж, сколько вас сяких, разговорчивых таких?! (тут коза со знаньем дела занялась перечисленьем)
- Федька наш домашний пес, в среду будку перерос, ест как лошадь - за двоих, добрый только для своих. Страж, что надо – дюжий! Вора отутюжит, а потом - но без обид, по душам поговорит. Колька – конь, тот трудоголик, пашет с зорьки до потёмок, разговаривает редко, еж ли ляпнет чё – то метко! Но упрям как сто китайцев и ревнив как рать засранцев. Коль поймет - с кобылой мутишь, в раз копытами получишь! Так-то смирный - но рябой, к вечеру примчит домой. Есть корова, звать Матрёна, та еще у нас матрона, философский склад ума, но почти всегда одна. Не мычит, не телится, корчит, красну девицу. Тут намедни дождь прошел, бык с намереньем зашел, эта ж краля заявляет - будто б будущее знает. Гороскоп опасный и ходить напрасно, к нам покамест ни к чему, будет ждать - чтоб по уму - Му! Кур не в счет - те побрякушки, по нутру они простушки, ахинею врут хохлушки - опосля второй чекушки. В общем, мирно тут живем, зерновые всласть жуем. Ты ж пока вставай родимый и жилье проинспектируй, надо ж зная понимать где придется проживать. (промеж тем, Кощей явился - я в сердцах перекрестился)
- Рад знакомство состоялось, и Аглая показалась. Заходи-ка в дом не бойся, там теперь слегка освойся, всё, что видишь – баловство, принимай за волшебство…
Я подумал – началось! Как бы колик не стряслось, от такой-то встряски и нервной свистопляски. Что да как пока не знаю, а картину наблюдаю: как вприсядку пауки вяжут зимние чулки, как метла старается - долго видно мается. Из угла пылюку гонит, а в другой её заводит. Посему те пауки, расчихавшись от тоски, подобрали пряжу в добрую поклажу и рванули, что есть силы - от Сизифовых усилий. Тут же печь горнилом пышет - аппетитным жаром дышит. Фарш с блином глотает - бульоном запивает, погодя весь разносол разом выдает на стол. В такт тарелки всей гурьбой, с явно хлипкою судьбой, по сеням летают - с пеною в таз ныряют, там боками трутся – озорно смеются. Только черная вуаль, нарушая пастораль, горестно с зеркал свисает - чем малец меня смущает. Завершет антураж и чумной ажиотаж - рыжий кот с аптечкой, прыгая на печку…
- Ох, какой дородный, по всему породный?! (сам подумал - поделом, мне достался - умный дом, тут кошара встрепенулся, очень леностно прогнулся, ласково курлыкая - говорит мурлыкая)
- Мне елей в ушки лей, гладь от пуза до макушки - послужу посля подушкой. Нам кошачьим за постой и характер непростой полагается за здрасте, валерьяновый настой! Поищи по закромам, я советов кучу дам. Как залезть начальству в душу, как свою продать врагам. Как просеять быстро гречку, задом как залезть на печку, как зажечь желаньем свечку – поищи настой в аптечке. (рыжий спину выгибает - поманеньку гад линяет, с томным хрипом дышит, благородно лапу лижет)
- Берегись блохастого, знамо дело – хвастает! Ценность слов с горошинку - не давай ему ничегошеньки. Буйный шибко во хмелю, я взаправду говорю! (кинул, походя Кощей, как бы так, промеж вещей, кот в момент окрысился, шлангом рыжим свысился, и шипит, что мочи - осторожно впрочем)
- На себя бы посмотрел, тот ещё, поди, пострел! Тьфу, порядком всех достал - как клок в глотке застрял! (тут кота всерьез тряхнуло, будто вправду поперхнуло, только Кощею - стенанья до щели, дуй хоть в Иерихонскую трубу, а ему - хрен по деревне и два по селу)
- Не тушуйся купец, знатный Ванька стервец, в контрах с панибратием и стойкой антипатией! Конфликт промеж нас случился, лет триста - как обозлился. Да только плевать мне, на отпетого - дармоеда этого!
- Кому Ванька, а кому Иван Сусаннин - сам себе с усами! (кот губу отклячил - претензию обозначил) Я с таким ползучим гадом, и не кряду и не рядом, половицу драть не сяду! (кот задрав трубою хвост, удалился в полный рост)
- И по, что же в ссоре такой? (улыбаясь, спросил я)
- Старинная то история. (хмыкнул Кощей) Много врак разных и домыслов про неё посею пору ходит. А дело-то так было: Пришло время царю-батюшке суженную сыскать, родову приласкать. А как же? Жена она, что?! Очаг - тот, что до неё строили хранит, и счастье множит по мере сил своих, на гордость бабулям, а дедам глаз побаловать. А посему устроил царь конкурс. Родню свою в судейские призвал, что бы лучшая невеста ему досталась - и по уму, чтоб и другими прелестями не обиженная. Кинул клич по всей стране - дескать, привозите в златоглавую - лучших из лучших, а мы поглядим и с умом порядим! Мигом сия новость города облетела, даже в Касимове народец прознал, а девице одной, тот клич – как есть, в сердцевине занозой застрял. Уж больно ей царицей поработать хотелось, а у самой-то ни кожи, ни рожи и вдобавок глуховата как артиллерист и хроминькая аки штангист. Казалось бы куды с такими прелестями соваться?! Ан нет! Амбиция взыграла, путь дорогу указала - прямиком к бабусе моей пожаловала. И тут же с порога на коленки припала, молить о чуде стала - о свадьбе с царем просит, а конкурсанток поносит. Но бабуся – кремень! Мы, говорит, души человеческие туточки лечим. А тебе - красна девица, к другому лекарю надобно - по фасаду и профилю! Несолоно хлебавши, засобиралась убогая домой, да только Ванька - сучий хвост, тут как тут! У бабуси приворотное зелье спёр – поганец, и давай девицу агитировать. Ты говорит, невестушка, не кручинься – наличностью подвинься и будет свадьба - пир горой! Ты пока кошель открой… Уж незнамо как, но девица та на конкурсе во всей красе предстала и нашего Ваньку с собой прихватила. Он-то царя, зельем треклятым и напоил. Что тут началось! Конкурсантки в замешательстве, ведь одна краше другой, а царь в их сторону и нос не ведет, а Касимовскую невесту пуще глазу блюдет! Родня же царская, от перспективы породниться с чудищем эдаким - чуть умом не тронулась. Ладно б токмо царь попятил, разум с совестью истратил, так ведь цельную страну, бросив по миру всему - рек-полей недосчитался б, но с Касимовской остаться. Бабуся моя, как про то прознала, разом меня в дорогу снарядила - с наказом, мол, что хошь делай, но царя в чувства приводи, а дурман отведи. Ваньку же повелела до дому возвернуть, но прежде отодрать прилюдно, чтоб впредь неповадно было в полюбовные дела соваться. Я так и сделал. Обернулся стрельцом – молодым удальцом и к царю на прием, не пустой - с пузырем! Посидели, как водится под горькую водицу, а с устатку поутру взглянул на свою избранницу царь и обмер. От икоты еще долго избавиться пытался, и покудова любовь всей жизни не повстречал - икотой домочадцев смущал. А когда повстречал, другою хворью обзавелся, токмо приятной - потенцией изрядной… Аж тринадцать детишек стругнул подряд – цельный пионеротряд! Охоч был государь до этого дела, озорничали с благоверной, покуда не скончались в один день. А, что? Коль по любви - тем и Бог в помощь! Однако молва народная про этот случай иную байку состряпала. Из невестушки Касимовской, мученицу слепили – хоть икону пиши и слезы лей в три ручья, да только правду, как в сене иглу - не утаишь. Обязательно в самое око кольнет!
- Что, правда, то, правда! (охнул я, а самого будто бритвой по глазам – до слез) И байку ту слыхать приходилось и жалостью сердце наполнялось, из-за несправедливости галактической. И сейчас девицу жалко, только иначе как-то. По добру счастье добывать надобно, по чести да по совести, тогда глядишь, срастется…
- Вот-вот. И Ваньке поделом досталось, но ошибку свою, он по сию пору не признает. Считает, что все, что задумано обязательно сбыться должно - не мытьем, так катаньем. Однако скоро местный стряпчий явится, талмудами похвастаться, при нем, как есть - всё скажем, и сделку в узел свяжем, печатями скрепим, а после посидим. Как водится - покупку сдобрим водицей!
Тут меня словно ледяным ветром обдуло, а черные вуали на зеркалах пузырем вздыбились и зловеще заколыхались. А по ту сторону зеркал не иначе как бабка очутилась, и смотрит на меня глазом пристальным - с прищуром укоризненным.
- Ох, ты мамочка моя, в зазеркалье кто? Не я! (каменея со страху, прошептал я)
- А, это?! (отмахнулся Кощей) Бабуся моённая явилась. Она еще при жизни тропинок тайных промеж миров натоптала, вот и заходит теперича к живым, когда вздумается. Ты пока вуаль не трожь – дух бабусин не тревожь, лишь поутру открывай, ей проходу не давай! А то - не со зла правда, набедокурить может…
- Вот те купец – дача, и полтергейст в придачу! Сдача так сдача! (говорю, а сам подумал вскользь) Главное в покупке не доля уступки, а сдача с медали ту, что сразу не дали!
P.S. Навертел чё захотел! Пождём реакцию на сказ. Посмотрим - как на этот раз…