В преддверии дня Победы ломаем с Лёвой голову, куда бы поехать на тягу. Да и тянет ли вальдшнеп-то. И тут звонок:
– Длинноносый потянул вовсю, приезжайте, – зовёт Николай, знакомый сельский охотник.
Добрались до села и, откушав чаю с горячими рогульками у Колиной тёщи, отправились на заветную поляну.
Не спеша идем уже просохшей полевой дорогой. Парит вспаханное поле, пахнет потной землёй. Солнце еще пару часиков повисит, к ночлегу успеем подготовиться.
Длинная, узкая лесная поляна на берегу веселого ручья.
– Вот тут тяга будет, а вон у старого подстожья разведем костёр и заночуем, – распорядился Коля. Солнце медленно садилось за верхушки елей. Николай встал посреди поляны, мы с Лёвушкой – по краям, метрах в ста от него.
Небо начало сереть. Пошел вальдшнеп. Да низко, да медленно. Хлопают выстрелы, мечутся собаки, собирая добычу.
– Все, мужики, хватит! – кричит Коля.
Горит костерок. Над нами чистое майское небо. Гуляет по кругу мой раскладной охотничий стаканчик, подарок Володи Кармазина, располагая к задушевным разговорам.
– Поженились мы с Анютой и жить пришлось у тёщи, – начинает Коля. – У нас с ней сразу не заладилось. Что ни сделаю, все кривится, все не по ней. А если кому что подвезёшь, я ведь на колесах, да угостят, хватается тёщенька за головушку, застонет, и дня на три устроит себе постельный режим.
Нервный срыв, видите ли, у неё. В медпункт не идёт, сама себе диагноз ставит. Лежит, да привередничает: то ей подай, другое подай – и все не так. Замаялись мы с Анюткой. А мне, так и вовсе, ох как надоело гнуться перед ней.
И вот как-то возил я бабке Марье сено, да и насосался прилично. Прихожу домой: «милая мама» изобразила обморок. Мне же бес подсунул в руки топор…
И ведь как пое… (в переводе – побежала). Я, молодой мужик, догнать не мог. С тех пор ничего у нее не болит и живем душа в душу. Супружница моя до сих пор гадает, кто тёщу подменил.
Долго еще после этой исповеди в весеннем воздухе, распугивая зверьё, хохотало раскатистое эхо.
Автор фото: Михаил Смирнов.
08.06.1994 г.