История великой и мучительной любви началась с профессионального интереса Дузе к его творчеству. Прочитав роман “Innocente” («Невинный»), Элеонора в 1892 году написала Д’Аннунцио письмо с предложением сделать из него пьесу для сценического исполнения.
Их личная и роковая встреча произошла в 1894 году в Венеции . В то время Дузе была уже знаменитой актрисой, которую взыскательные итальянские зрители называли «La Divina», божественная. Д’Аннунцио, который именовал себя «il Vate» (бард, пророк, провидец), был еще не признанным писателем, автором нескольких сборников стихов и рассказов, а также трех романов.
Он был далеко не красавец, при этом был маленького роста (164 см) и рано начал лысеть. Несмотря на это, он уже был скандально известен своими многочисленными любовными похождениями.Однако его любовные связи бывали весьма непродолжительными, что страшно расстраивало его любовниц, а иногда приводило к настоящим трагедиям.
Соблазненная Габриэле крайне религиозная графиня Манчини (именно это и привлекло к ней распутника, задумавшего потягаться с самим Творцом), осознав свое грехопадение, сошла с ума, и ее поместили в психиатрическую лечебницу.
Маркиза Александра Карлотти, дочь премьер-министра Италии – еще одна брошенная любовница, – постриглась в монахини и до конца дней оставалась в монастыре.
Однажды, в 1887 году, Д’Аннунцио увлекся актрисой Барбарой Ленни. Они страстно полюбили друг друга и тайно встречались при каждом удобном случае. Как-то Барбара призналась Габриэле: «Дорогой, до встречи с тобой я была просто девственницей». Это признание натолкнуло его на одну мысль… Их встречи продолжались пять лет, и на каждом свидании Д’Аннунцио, прежде чем предаться любви, осыпал Барбару лепестками роз. А когда она засыпала, Габриэль садился рядом и записывал в тетрадь свои ощущения, чтобы в дальнейшем использовать это в своем романе, которому он уже придумал название – «Невинная».
Следующий, более или менее продолжительный, роман начался в 1891 году – Д’Аннунцио соблазнил замужнюю графиню Марию Гравину Гирамако. Она была потрясающе красива, как, впрочем, и все его любовницы, и, чтобы удержать непостоянного Д’Аннунцио возле себя, она тратила огромные средства.
Что не могло не расстроить мужа… Суд обвинил Габриэле и Марию в прелюбодеянии и приговорил к 5 месяцам тюремного заключения. Однако нашлись смягчающие обстоятельства (и высокопоставленные заступники), и приговор был отменен.
Весь свой «любовный» опыт Д’Аннунцио использовал в своих произведениях. Его не смущало, что «героинь» могли узнать читатели, что крайне негативно сказалось бы на репутации влюбленных женщин. Его вообще ничто не смущало.
Называют разные совершенно невероятные цифры его романов. Секрет д’Аннунцио состоял в том, что он создавал вокруг очередной жертвы ауру красивой любовной сказки, осыпая избранницу изысканными комплиментами, страстными любовными письмами, цветами и стихами. Однако у этих сказок не было счастливого конца, он коллекционировал разбитые сердца.
Единственная женщина, устоявшая перед чарами Габриэле, была знаменитая танцовщица Айседора Дункан.Свои встречи с Д’Аннунцио она описала так: «Когда он встретил меня в Париже в 1912 году, он решил покорить меня. Это не может послужить мне комплиментом, ведь Д’Аннунцио покорял всех знаменитых женщин мира. Но я оказала ему сопротивление из-за своего преклонения перед Дузе. Я решила, что буду единственной, которая выстоит перед ним.
Когда Д’Аннунцио стремился покорить женщину, он присылал ей каждое утро небольшое стихотворение и цветок как его символ. Каждое утро в 8 часов я получала такой цветок. Как-то вечером, а я занимала тогда студию вблизи отеля «Спайрон», Д’Аннунцио сказал мне с особым ударением: «Я приду в полночь» Он пришёл,рассказывал мне удивительные вещи о своей жизни, о своей юности и искусстве. Затем он принимался кричать: „Айседора! Я не могу больше, возьми меня!“ Я тихонько выпроваживала его из комнаты, так продолжалось три недели. Наконец я уехала».
Элеонора Дузе И Габриэль Д’Аннунцио любили друг друга. Часто ссорились, расставаясь, затем опять сходились. Даже в дни разрывов, когда казалось, что все уже кончено, они писали друг другу пылкие письма, полные упреков, обид и неизменных признаний в любви. Однажды на очередной день рождения возлюбленного Элеонора прислала ему дюжину поздравительных телеграмм, по одной через каждый час. Д'Аннунцио отвечал такими же романтическими жестами: он умел покорять женское сердце.
Д’Аннунцио написал для Дузе 5 пьес — «Sogno di un mattino di primavera» (Сон в летнее утро), «La Gioconda» (Джоконда), «La Gloria» (Слава), «Francesca da Rimini» и «Sogno d’un tramonto d’autunno» (Сон осеннего заката). Элеонора не только исполняла главные роли, но и выступала в качестве импресарио и спонсора этих постановок. Однако первые постановки потерпели сокрушительный провал, и даже ее всемирная слава и блестящая новаторская игра не спасли их.
Публика и критики находили их скучными и несценичными. Дузе теряла театральных поклонников, делала долги, чтобы финансировать новые постановки. К тому же ей приходилось оплачивать многочисленные счета д’Аннунцио, который привык жить в показной роскоши.
Д’Аннунцио не смог, да и не захотел, стать достойным такой всепоглощающей любви, граничащей с самопожертвованием. Он продолжал пополнять свой донжуанский список, предавая Элеонору не только в жизни, но и в творчестве. В 1900 году он опубликовал автобиографический роман «Il fuoco» (Пламя), в котором выставил на всеобщее обозрение самые интимные подробности их отношений.
Элеонора была глубоко оскорблена этим публичным стриптизом, но продолжала любить его и прощать. Чашу терпения переполнило его вероломство, разрушившее их творческий союз. Сначала он отдал обещанную ей роль в трагедии «La citt; morta» (Мертвый город) Саре Бернар, полагая, что провалы его пьес связаны с игрой Дузе. Затем он передал также предназначенную ей роль в трагедии «La figlia di Iorio» (Дочь Иорио) актрисе Ирме Граматика.
Последний случай был особенно оскорбительным. Элеонора уже репетировала роль и сшила сценический костюм, но за несколько дней до премьеры Д’Аннунцио прислал посыльного за костюмом с краткой запиской: «Театр – это монстр, который пожирает своих детей, позволь сожрать себя».
Перед лицом такого предательства Элеонора нашла в себе силы порвать с неверным любовником, написав ему трогательное, но полное достоинства письмо: «Не оправдывайся, сын мой, потому, что я тебя не обвиняю. Не говори мне о царстве разума, о твоей плотской жизни, твоей жажде, твоей ликующей жизни. Я уже сыта этими словами! Я слушала их годами… Я уезжаю завтра. Не отвечай мне на это письмо». Больше они не писали друг другу и виделись мимолетно только один раз.
Правда, позднее Элеонора призналась: «Он мне отвратителен. Но я его обожаю».
Связь Д’Аннунцио с Дузе длилась 9 лет. В 1904 году они расстались. Расставание было ужасным – Габриэле при посторонних в грубых и непристойных выражениях говорил, что она вздорная, старая и ее женские прелести его больше не влекут.
Театральная карьера Дузе пошла на спад, она надолго покидала сцену, потом вернулась. Элеонора умерла в полном одиночестве в гостиничном номере американского города Питсбурга весной 1924 года. Узнав о ее смерти, д’Аннунцио написал: «Умерла та, которая не заслуживает этого…».
А Габриэле Д’Аннунцио стал в Первую мировую войну военным авиатором. За отвагу его назначили командиром летного отряда. Во время одного вылета вражеская пуля выбила ему левый глаз, но он не демобилизовался. В 1919 году Д’Аннунцио возглавил 12-тысячную армию, захватил город Фиуме и удерживал его до победного конца.
За все заслуги перед Отечеством, личную отвагу, а также за активную поддержку фашистского правительства пришедший к власти в 1922 году Бенито Муссолини пожаловал Д’ Аннунцио титул принца. Теперь он величался принцем Монте Невозо.
Последние годы Д’Аннунцио доживал в собственном роскошном поместье на озере Гарда, стараясь держать на расстоянии и семью, и близких. Их ему заменял целый штат вышколенных слуг.
Габриэль д'Аннунцио скончался прямо за рабочим столом от кровоизлияния в мозг. Это произошло 1 марта 1938 года. В последние годы жизни писатель утверждал, что может услышать голос покойной Элеоноры, если встанет перед статуей Будды. Расставшись с Дузе, он все же продолжал о ней помнить.