Все, что изложено ниже, - сугубо личное и очень субъективное мнение автора, пока
не очень опытного доктора. Конечно, ни одно слово ниже не было написано, чтобы
обидеть кого-то. Много обобщений и медицинской лексики. Не воспринимайте всерьёз.
***
Наблюдение первое
У пациентов всегда и во всем виноват лечащий врач. В поликлинике нет какого-то
специалиста? Виноват лечащий врач. Лекарства дорогие? Виноват лечащий врач.
Очереди в регистратуре? Виноват лечащий врач. Пациент 40 лет лелеял артроз,
оперироваться не хочет, а «Алмагом» боли не снимаются? Виноват лечащий врач.
Перекопали улицу, и до поликлиники перестали ходить автобусы? Виноват… угадайте
кто!
Наблюдение второе
99,(9)% населения вообще не имеют представления о том, из чего состоит и как
функционирует человеческий организм. Например, разъяснение того, что нога может
болеть или неметь из-за проблем с поясницей, вызывает бурю эмоций от недоверия до
восторга познания. Лишний вес вызывает повышенную нагрузку на суставы ног, и
развивается ранний артроз? Да ладно! В низу живота болят не почки? Быть такого не
может! Каждый прием превращается в краткий экскурс в анатомию и физиологию –
точнее, азы анатомии и физиологии. Рисуешь схемы, показываешь на себе и на
пациенте, объясняешь по картинкам на плакатах… Когда я училась в ординатуре и
приходила с макетом таза объяснять пациенту, где и что у него сломано, слушать
сбегалась (сползалась, свешивалась с коек) вся палата – интересно же.
Наблюдение третье (общеизвестное)
Лечение без уколов – не лечение. Даже если этот препарат есть в таблетках и
усваивается из них вполне себе хорошо, пациенты все равно жаждут дырявить ягодицы
в процедурных кабинетах. Иначе толку не будет никакого. А вот если назначить
внутримышечно хотя бы воду для инъекций – совсем другое дело. Чудодейственные
уколы спасут человечество.
Лечение без уколов и таблеток – не лечение вообще. Можно сколь угодно долго
апеллировать к исследованиям, авторитетным мнениям и собственному опыту, но
доказать пациенту, что его боль в шее или пояснице с большой, очень большой
вероятностью пройдет при регулярной утренней гимнастике и нормализации нагрузок,
- нереально.
Наблюдение четвертое (также общеизвестное)
Хорошая медсестра – на вес золота. Особенно если ты сам только пришел на работу,
и особенно если только после института. Опытные сестры знают все ходы и выходы
своей больницы или поликлиники, напишут за тебя любой бланк, о существовании
которого ты даже не подозревал, и структурируют поток больных. Заполнят половину
бумажек, подскажут, как писать оставшуюся половину. О ценности опытных сестер
писал еще Булгаков в «Записках юного врача», а куда уж мне тягаться с классиком.
Наблюдение пятое
Профессиональная деформация личности – это вовсе не миф. Немного поработав на
большом потоке пациентов, начинаешь догадываться о профессии пациента с момента
его появления на пороге. Особенно хорошо видны люди творческих профессий и
филологи. Очень узнаваемы, конечно, и большие начальники любой области занятости.
Свои особенности у инженеров, учителей и воспитателей и, разумеется, коллег-
медработников. Что до моей собственной профдеформации, то я, идя за кем-то по
улице, тут же определяю механическую ось конечностей и тип походки, а иногда еще
и тип осанки по Штеффелю. Причем происходит это все неосознанно. А мой любимый
пример на тему – пациент-священник, попросивший справку о том, что он «болящий».
Наблюдение шестое
Работа в поликлинике, когда видишь много разных людей каждый день, приучает
ничему не удивляться. 70-летний дедуля не очень социального вида окажется ярым
сторонником йоги, аккуратно одетые, надушенные мужчина или женщина, разувшись и
раздевшись для осмотра, заставят увянуть все цветы в кабинете, а пациент
скандального вида напишет благодарность. А почему бы, собственно, и нет? Бывший
наркоман, болеющий гепатитами и ВИЧ, очень заботится о своем здоровье, а молодая
красивая женщина с эндопротезом – о том, как бы красота не увяла (а вовсе не об
опасности вывиха протеза) – поэтому будет закидывать ноги за уши. А в заключение
30-летний неженатый узбек станет на ломаном русском вдохновенно рассказывать, как
он любит цветы и уставил горшками с фиалками весь подоконник.
Наблюдение седьмое
Для пациента хороший врач – не тот, кто вылечил, а тот, кто выслушал. Даже если
ты светило мировой медицины и выписал больному новейшие сверхдейственные
препараты, ты все равно плохой врач, пока не выслушаешь обо всём наболевшем.
Терапевтический эффект такого сеанса откровений у пациентов превосходит препараты
класса доказательности «А».
Наблюдение восьмое
Амбулаторное звено вовсе не предполагает отсутствия «тяжелых» пациентов. Конечно,
общее состояние у всех удовлетворительное, но…
Пожилая женщина с переломовывихом плеча и контрактурой всех суставов правой руки.
Сочетанная и множественная травма – да, они уже не в реанимации и даже не на
постельном режиме, но эти пациенты, выйдя из больницы, подчас не могут делать
элементарных вещей без посторонней помощи. Суициды, ДТП, несчастные случаи… Люди
без функции конечностей или без этих самых конечностей вовсе. Минно-взрывная
травма. Если они не могут считаться «тяжелыми», то кто?
Наблюдение восьмое
Работая в амбулаторном звене, даже пусть и в дневном стационаре (т.е. не на
потоке), ты автоматически становишься врачом самого широкого профиля. Намного
шире, чем врач общей практики. Так, у меня – ортопеда реабилитации – спрашивали,
чем лечить заеды, почему болит живот/голова/молочная железа/сердце, почему
выпадают волосы на голове и что с этим делать, надо ли женщине после менопаузы
принимать заместительную гормональную терапию… И это только за один прием! Беда в
том, что ответить «это не мой профиль» не получится, да и несерьезно как-то,
приходится судорожно вспоминать университет, давать советы и разбирать с
пациентом то, что его волнует, а в свободное время – читать, читать, читать. За
первый год работы в поликлинике я читала и перечитывала, помимо профильных книг и
статей по травматологии-ортопедии, руководства по ревматологии, физиотерапии,
дерматологии, военно-полевой хирургии, не говоря уже о фундаментальных анатомии,
гистологии, физиологии и их «темных» двойниках в виде патологической физиологии и
патологической анатомии. Столько, сколько во время работы, я не читала даже перед
экзаменами в ординатуру.
Наблюдение девятое
Чем более плановая работа, тем более спокойны, готовы обучать и доброжелательны и
люди. Это кажется довольно очевидным, но мне, чтобы сформулировать эту мысль,
потребовалось два года ординатуры на разных базах и затем какое-то время в
поликлинике. Чем экстреннее, тем больше становится нервов и ненормативной лексики
и тем меньше, как правило, желание учить свалившегося на голову ординатора или
новенького коллегу.
Наблюдение десятое
Подавляющее большинство не готово делать ради собственного здоровья ни-че-го. Те,
кто хотя бы умудряются донести свой страдающий организм до врача, уверены, что
тот погладит по голове/даст волшебную таблетку/поговорит по душам/дважды крикнет
вороном через левое плечо/сделает еще что-нибудь, от чего все проявления болезни
капитулируют мгновенно, раз и навсегда. Безусловно, в некоторых ситуациях так
действительно может произойти: таблетка супрастина спасёт от аллергии, а вдох
беродуала от бронхоспазма – но в подавляющем большинстве случаев борьба с
болезнью требует времени и усилий. Люто, бешено ненавидимые пациентами слова
«режим», «диета», «физические нагрузки» звучат на каждом приёме – и без них
никуда! Однако пациенты, как правило, обижаются, а врача, предложившего
полечиться вышеуказанными способами, назовут шарлатаном (см. выше про лечение без
уколов). Ссылки на Всемирную Организацию Здравоохранения с её утверждением о том,
что 55% здоровья – это образ жизни, тоже не помогают.
Наблюдение одиннадцатое
Болеющие мужчины, как правило, бывают двух типов: общеизвестные «у мужа тридцать
семь и два» с их «жена, слушай, это мои последние слова», и суровые викинги, из
которых не вытянешь ни слова жалобы, даже если у них только что на твоих глазах
отвалилась нога. Однозначно сказать, с каким из этих типов легче работать, я не
берусь. Вариант, находящийся где-то посередине между этими крайностями, я видела
за время работы от силы раз пять.