Солнечный календарь Кералы, индийского южного штата, среди долгого сезона дождей, длящегося без малого с июня по конец сентября, выделял особо один наиболее плохой месяц. По каким- то, им одним ведомым расчетам, выпадал он каждый год на одно и тоже время, с середины июля по середину августа. Дожди в это время становились наиболее затяжными, температура воздуха опускалась на несколько градусов ниже обычного и все из- за этого ходили вялые, сонные, чихающие и утирающие платками сопли. Бизнес по причине тех же дождей тоже почти сворачивался, за исключением, разумеется, аптек, докторов разных специализаций и госпиталей всех типов. Даже смерть приходила в это время чаще, а тем, кто серьезно заболевал в эти дни, доктора и те редко давали шанс на выздоровление. Все старались не планировать на эти дни ничего серьезного и не начинать никаких новых дел, а просто пережить как- то этот месяц, как говорится, с наименьшими потерями.
Арун уже давно покинул не только родную Кералу, но и Индию тоже, и вместе с семьей проживал уже несколько лет на другом конце света в далекой Канаде. Домой его не тянуло вовсе. С годами обрастая новыми знакомыми и все больше отдаляясь от прежних, он уже не видел повода для приезда даже на время, проведать родных, например. Из всей семьи, когда- то большой, но никогда дружной, после ухода матери у него остался единственный более-менее близкий человек, его старшая сестра Рушни. Их разница в каких- то всего два года давала ей, тем не менее, преимущество в детстве, когда проснувшись от каких- то ночных страхов, он будил сестру, залезал к ней в кровать и Рушни, уверенно держа его руку, засыпала тогда с ним вместе, забирая все его страхи себе.
С тех пор утекло много воды и теперь он, если бы мог, сам держал бы ее за руку, но Рушни, уже давно пребывающая в своем собственном, придуманном ее разумом мире, не хотела ничьей помощи, и Арун, смирившись и приняв это, просто слал ей каждый месяц деньги на еду, на лекарства, на жизнь.
С двумя своими старшими братьями он общался постольку поскольку, они оба жили в Индии, кружились с утра до вечера по своим делам- семьи, дети, работа, деньги, все, как у всех. С отцом Арун прекратил общаться вовсе, не простив этому уже давно старому человеку ничего, а только упрятав все это, накопленное с годами, глубоко внутрь. Никакие житейские ситуации, когда действительно надо было бы поговорить и выяснить прямо сейчас что- то важное, не влияли на его отказ от общения с отцом. Ни йога, которой он занимался лет с двадцати, ни глубокое и правильное дыхание, ничего не помогало ему выпустить наружу всех драконов, прекратив их держать у себя за пазухой и снова, как когда- то в детстве, едва страхи поднимали голову и заявляли о себе, он бежал, только теперь не за поддержкой Рушни, а, как и положено взрослому и солидному человеку, бежал от самого себя, запечатывая очередной свой страх на клочке еще свободного места где- то внутри сердца.
Его жена Шоба и не пыталась повлиять на супруга насчет восстановления его родственных отношений, видимо, тот период, когда они еще проживали в Индии и фактически сами были на грани развода, так и остался свеж в ее памяти. Без участия отца Аруна и там не обошлось и они сделали тогда этот шаг в сторону Канады, спасая свою собственную семью и тогда еще подростка, сына Агастью. Спасли. На какое- то время. Так обычно приятней думать, что все твои невзгоды от кого- то другого. И вот ты сидишь где- то далеко от того, другого, а невзгоды опять продолжают тебя доставать.
Сейчас Агастье было уже восемнадцать, он был продвинутый образованный парень, а современная молодежь не делает драмы из- за развода родителей, тут тебе не Индия. И вопрос, висевший в воздухе последние несколько лет, был окончательно решен.
Керала утопала в воде, дожди не прекращались, не давая время для передышки. Места, что пониже давно были затоплены, вода подступала столь стремительно, что у многих хватало времени только чтобы схватить самое необходимое и выскочить со всем этим на крышу дома. Люди упрямо не хотели покидать дома, когда их предупреждали об этом заранее и теперь со своих крыш взирали на творящийся вокруг них хаос и ждали помощи. Армия делала свое дело на катерах, вертолетах, собирала сидящих на крышах и перевозила людей в безопасные места со светом, водой и пищей. А дожди пока не прекращались и уже почти все имеющиеся в Керале дамбы были открыты, чтобы контролировать хоть как- то потоки воды и не допустить их разрушений, иначе случится уже настоящая драма.
Арун позвонил старшему брату. Тот отметил его подавленность в голосе, но, поскольку и сам был в разводе, поддержал его, как смог:
- Дружище, это случается иногда!
Поговорили. Старший рассказал про отца, сидящего сейчас в их общем доме в Керале, зная, что сам Арун и не спросит и считая, что лучше сообщать ему все- таки время от времени их новости. Семья ведь! А в Керале из- за сильных дождей все было на грани большой беды.
- Хорошо, что плохой месяц скоро заканчивается! - Подытожил старший брат.
После разговора Арун сидел еще какое- то время, разглядывая погасший экран телефона. Он думал, что давно покинул Индию, но сейчас понял, что на самом деле продолжает жить по ее правилам, подчиняясь колебаниям ее плохих и хороших периодов.
- Наверное, от этого не убежать, - подумал он.
Последняя фраза брата про окончание плохого месяца не выходила из головы. Как бы хотелось оставить в нем все ненужное, отжившее, уже передуманное миллионы раз, простить всех, себя простить, скинуть этот груз, расправить плечи после стольких лет и пойти наконец дальше по своему пути. И неважно, как отзовется твой порыв в других, поймут или нет, неважно. Ты понял, ты простил, это важно.
Арун взял телефон и, вспоминая дом из их детства, которое было, казалось, с ним так давно, но теперь почему- то подошло совсем близко, чувствуя, как время отсчитывает окончание всего плохого и желая только одного сейчас- успеть, он набрал номер отца.