Гусь рассказывал ротанам, как Анюта ножики точит. Точит о точильный камень, бубня под нос про тупость и хозяйственность ЮРКИ. Ротаны слушали внимательно, высунув из воды маслянистые рты.
Ротаны также узнали про Лабаза, истинного арийца с зачёркнутой буквой «мэ», о причине его увлечённости варварскими диалектами тоже узнали.
Про Воронина узнали, что тот в дальнем родстве с самим Троцким, даже унаследовал отдельные черты его облика и особенную говорливость.
Зая встал с намерением свернуть кому-то шею, когда гусь заговорил про него. То ли из уважения к водоплавающим, то ли по другой причине, пошатнувшись, Зая с грохотом набитого кирпичами мешка, свалился с платформы и передумал обижать птичку. Он уснул, подложив под голову Анютину балалайку струнами вверх.
Гусь, который не заметил полёта существа, привыкшего ползать, продолжил рассказ о службе морского волка Заи в аэродромной роте. Он рассказывал и рассказывал. Особенно повеселил ротанов факт карьерного роста Заи – в числе внештатных офицеров контрразведки Зая дослужился до адмиральских погонов, белого кителя и права комментировать парады и смотры всех родов войск в краповом берете. Ротаны даже переглянулись, зауважав проходимца.
Потом гусь вспомнил про заслуги Исаева. Пытаясь захватить внимание слушателей, Исаев тупо засмеялся.
- Молчи! Дай человека послушать, - вежливо попросил Исаева заткнуться цыганий. – Я записываю, опубликую совсекретно!
И гусь опять заговорил. Он говорил и говорил, пока не вспомнил про сорокопяточку.
Сорокопяточка эта, по замыслу главного артиллериста роты, должна была на своих колёсах отправится вслед за бронепоездом. Она и отправилась – доехал один прицел на бельевой верёвке, да и тот помялся в дороге от частых ударов об рельсы.
- Не может быть! – не поверил начальник ОО Бедов в разгильдяйство подчинённого. – Какой кошмар!
- Как так? – подал голос артиллерист роты ЮРКА-каюрка, ни за что прос??вший пушку. – Прицел помятый? Я таким пользоваться и стрелять не умею. Это не я, это Анюта пушку привязывала, моя ППЖ.
- Не я, - забожилась Анюта, комсомолка конца восьмидесятых. – Это цыганий виноват, он у меня верёвку бельевую одалживал.
- Что, пошутить нельзя? – встал и распрямился цыганий. – Цела ваша сорокопяточка, на крыше едет. А прицел старый я специально привязал, хотел проучить ЮРКУ артиллериста.
- Цела моя сорокопяточка! – обрадовался ЮРКА. Сам на крышу залез, сам спустил пушку на своих плечах. – Не зря я 112 мм снаряды для тебя на три части полотном по металлу пилил, - поцеловал милую.
- Зачем пилил? – проявил интерес Кот к военному делу.
- Чтобы в ствол входили!
После этих слов гусь замолчал. И надолго.