Глубокое черное - 11
Вот, сижу в поликлинике, в очереди у своего участкового, без шоколада. Шоколад весь растаял, и плитка приняла форму моей ладони, его лучше не доставать. Зато с тетрадкой, где я исправно в течение месяца вела записи утреннего и вечернего измерения давления. Как сама вижу - утром у меня давление выше, чем вечером, но все равно выше, чем надо. И что из этого следует? Лекарство менять?
А вчера получилось, как и в прошлый понедельник. Две с половиной тысячи крон. Полторы тысячи я положила к пяти, что уже лежали в сандаловой шкатулке, а тысячу нужно Галке отдать, за димины финтифлюшки, сегодня, а у Владика, между тем, завтра день рождения, двадцать два года. Он приехал вчера домой, и, наконец, поговорил с Наташей. Она его не видела две недели. Прежде всего, ее интересовало, что делать с вещами, которые он побросал в своей комнате:
- Все, что осталось, можно выкинуть, - легко сказал сын.
- А бабушкин монитор, который она тебе подарила буквально год назад, на твой день рождения?
- Да он дешевый, мам, и подходит только конкретно к тому старому компьютеру, который мне достался от Франтика. Я себе новый купил. Огромный. Как телевизор. Он мне и будет телевизором.
- А компьютер?
- А компьютер на следующую зарплату.
- А куртки? Четыре новых, демисезонных, дорогих куртки, Владик, которые тебе покупала бабушка еще весной?
- Пусть пока у тебя полежат. У меня еще платяного шкафа нет. На следующую зарплату куплю.
- Так шкаф или компьютер?
- Так шкаф три тысячи стоит, не больше.
И тут Наташа вытащила ценную бумагу, какой-то сертификат, который платила за Владика, начиная от его трехлетнего возраста, по шестьсот крон ежемесячно, там набралось что-то около шестидесяти тысяч. Конечно, еще месяца два понадобиться, чтоб получить эти деньги, но, думаю, на обустройство твоего жилища тебе хватит. О, мама! Сказал Владик, ты самая замечательная мама на свете, поцеловал ее, вернул ключи от квартиры, и пошел. Ему надо было еще успеть на стрелку с другом, который отвозил их компанию на Слапы, на машине. Слапы - это чудеснейшее озеро в Чешской республике. На берегу озера располагаются уютные кемпинги, триста крон за койко-место, на четверых можно снять целый домик за шестьсот. Я ж сама там была, лет пятнадцать назад, на Асхатово день рождения. Это же сказка, а не день рождения!
А Наташа, после ухода Владика, села в кухне к столу и расплакалась, как белуга.
- Растишь их, растишь, сыновей этих, - говорила она, прибежав ко мне вечером, - ночей не досыпаешь, не доедаешь и не думаешь о себе, а им исполняется двадцать два года, и они уходят из дома, даже не обняв тебя на прощание!
- Но он же тебя поцеловал!
- Тюкнул в щеку.
- Ну, не греши, Наташа. И не терзайся. Самое время мальчикам из дому уходить. И мальчикам, и девочкам. В новую, собственную, самостоятельную жизнь. Иначе получится, как с моим братом, светлая ему память. Тридцать семь лет за мамкину юбку держался, захомутала какая-то двадцатисемилетняя с ребенком, и что из этого вышло? Одна трагедия.
- Мам, ну что ты такое говоришь? Игоря игровые автоматы сгубили.
- То и говорю. Кто сказал про игровые автоматы? Мне никто ничего такого не говорил, кроме Наташи с Сережей. Мама уже ничего сказать не может. Хорошо, что Влад и Филипп от вас съехали. Они хотят стать настоящими мужчинами.